Арпа промахнулся
Здравый смысл — это сумма предубеждений,
приобретенных до восемнадцатилетнего возраста.
Альберт Эйнштейн
По каким-то тяжким и страшным путям пошла Украина после Майдана. Страдал весь народ, разделившись на две половины – хохлов и кацапов. Гражданская война началась, которая принесла и несет горе стране. Гибли сотнями на фронтах, гибли тысячами.… А сколько томились в госпиталях буквально с заплатами на лице… с забинтованными носами, губами… окривевших, слепых, безруких, безногих, …
Украина истощалась. Украина искала солдат для фронта. Дорого она бы дала, чтобы поднять из могил тех, бессмысленно загубленных в контрнаступах бойцов, посылаемых на верную смерть, чтобы показать свое рвение кураторам Запада.
Украина искала людей по селам и городам, но поздно было, да и бессмысленно – российская армия теснила ВСУ по всем направлениям безостановочно. Нужны солдаты, но где же их взять стране, стоящей на грани крушения. Да и настроение потенциальных призывников кардинально изменилось – не хотят уже украинцы воевать за коротышку фюрера из шапито.
Российские военные уверяют, что бомбят и обстреливают только военные цели и объекты оборонно-промышленного назначения. Жилые дома, по их версии, разрушают падающие зенитные ракеты ВСУ. Так или иначе, кварталы развалин ширятся в городах, а в них скрываются вооруженные дезертиры, уклонисты от призыва и бандиты. Страшно на улицу выходить. А так хочется жить…
Жить и видеть своими глазами конец нацизма на Украине, который заменил понятие народы понятием «породы», подгоняя людей под законы и нормы животноводческих ферм…
Дожить и узнать, что наконец-то повешены Зеленский и его подручные, захватившие власть незаконно – долгожданный мир вернулся в страну…
Но вернемся к нашим героям.
В первую минуту после звонка Арпы Сергей не поверил – что за чертовщина! Литовец сошел с ума или он? Такого не может быть! А потом дошло и превратилось в личное горе – Иван Иосифович Стратий был подло убит предателем. Печалился о семье дорожного полицейского - осиротели большие и малые, близкие и любимые. Чем тут горю поможешь?
Есть человеческие чувства и переживания, о которых немыслимо рассказать словами. Как найти такие, чтобы выразить то, что Сергей ощущал после памятного звонка. Он плакал, думая о случившемся.
Эх. Ваня, Ваня, друг дорогой. Сколько мы прошли с тобой…
Об Арпе он тоже думал – надо убить эту рыбоглазую нечисть: смерть за смерть. Если за месть чухонцу надо отдать свою жизнь, то и не жалко.
Эх, Ваня, Ваня, перехитрил тебя подлый литовец.
Что теперь делать? Бежать из Киева, вырваться хоть куда-нибудь вон. Или уж дождаться тут, когда все полетит к чертям? – размышлял Сергей, строя планы. И в таких размышлениях проходили ночи без сна.
Одно понимал – нужно доигрывать свою роль в драме жизни до конца.
Но обязательно надо убить Арпу. Не мог он отвязаться от этой мысли. Альгимантас не выходил у него из ума – с виду тупой, но, как оказалось, очень опасный литовец. Это казалось единственно правильным и справедливым, единственно мыслимым из всех решений. Ненависть, священная, горькая и сжигающая, сочилась из души, подобно крови, капля за каплей…
Но с той минуты, как Арпа похвастался в телефонном звонке, что убил Стратия, Сергей почувствовал, что у него самого дрожат руки и ноги. И это не только от злости. Тугой воротник рубашки под галстуком теперь казался ему петлей.. И черный юмор не сходил с ума – пока голова не отрублена, очень удобно вешать за шею. В борьбе против Арпы, думал он, у него нет ни малейшего шанса, и значит, теперь он конеченый человек.
Так стоит ли воевать? Не лучше покориться и признать – Стратий погиб, ну хер с ним! Уж так повелось на свете ещё со времен Гомера, что победителю прощают все, и горе побежденному.
Что тут поделаешь – Сергей боялся Альгимантаса и не таил этого от себя: литовец, если сам его не прикончит, то запросто сдаст в ЦРУ. Думал о том, что поступил правильно, не приняв чью-то сторону в смертельной схватке бывших сотрудников.
Все мелочи прошлого вставали в памяти и угнетали психику. Он, шеф детективного агентства, на деле оказался балдой-простофилей.
Вот говорят, на всякую беду страху не напасешься – действовать надо, но что предпринять?
Неделю спустя после ночного звонка Арпа нагрянул в офис собственной персоной.
- Мимо ехал – дай, думаю, зайду, - добродушно усмехался литовец. – А ты сидишь здесь, забившись в угол с таким видом, будто тебе жизнь не мила. Как это понимать? Ты же зарекался закрыть контору.
- А уж закрыта. По привычке бываю. Иногда здесь сплю. Никто не гонит.
Сергей улыбнулся. У него на душе приятное, щекочущее чувство – будто ходишь по краю пропасти.
- Расскажи, как со Стратием ты разделался?
- Ничего интересного. Обычный выстрел из пистолета.
Сергей выдержал внимательный взгляд Арпы, а между тем, в груди у него все сильнее закипала ненависть. Погоди, ты у меня попляшешь!
- Собственно, ты прав. Ты же его предупреждал – не тронь отравителей, а то плохо будет. И наказал.
- Здраво рассуждаешь, Сережа.
- У всех одна философия.
- Что же это за философия такая? – поинтересовался Алик.
- Живи и жить дай другим!
Арпа вдруг встрепенулся:
- От твоей философии попахивает либерализмом .
- Ничуть не бывало, - возразил Сергей. – Никто же не знает, что ждет его завтра.
Литовец промолчал. А затем принялся рассуждать:
- Удивительно, что из вас, украинцев, никто не может проникнуться духом нашей эпохи. Когда на карту поставлена судьба страны, интересы личности не играют роли. Тот, кто хочет жить для себя, предает Украину. Только её интересы имеют значение.
- Как это связано с убийством Стратия? Чьи интересы он попрал?
- Да бог с ним, со Стратием. Его ошибка – он поздно узнал, что ЦРУ превыше всего на свете. И что с ним шутят. Но это же не помешает нам с тобой быть друзьями? Раз уж встретились сегодня и разговорились, скажу – есть заказ от Разведывательного Управления. Очень нужна твоя помощь. Прилично заплачу.
- Кого мочим, Зеленского?
- Кого-то в Америке. Но твоя задача не пахнет порохом. Я тебе привезу свой аванс, а ты найдёшь местечко тихое, где мы сможем укрыться и отсидеться, пока пресса утихнет.
- Как насчет Вавилона?
- Это где?
- В Ираке. Возле Багдада. Я там бывал. Место спокойное. Мне знакомое. Да и люди чудесные, не любопытствующие.
- Нужно захолустье.
- Самое то.
- Значит так, на днях я тебе привезу наличку, а ты постарайся там устроиться и, связь наладив, жди меня. Ты, Сергей, единственный человек на белом свете, которому я доверяю…
Арпа искренне говорил и чувством.
- Ну так вот… вот что я тебе скажу, Альгимантас, - внезапно воскликнул бывший шеф детективного агентства, войдя в раж. – Если ты мне настолько доверяешь, то я присягну тебе на верность. На жизнь и на смерть я пойду за тобой, если потребуется, до конца!
Лицо Сергея при этом сияло.
- Давай каждый из нас поклянется другому, - предложил Арпа.
Мужчины встали из-за стола и подняли левую руку вверх.
- Клянемся быть верными друзьями и держаться друг за друга, что бы с нами не случилось. И в быту, и в бою – всегда и везде! Кто нарушит эту клятву, пусть застрелится…
Сергеем напрочь забыты были все клятвы и намерения по поводу смерти Стратия. В этот момент он любил Альгимантаса, и литовец любил его. Оба искренне считали, что ценят и любят друг друга. Запах денег и общее дело их моментально объединили. Они были готовы, как прежде, рисковать жизнью за общий материальный интерес. В этот час они заменили друг другу родину, честь и понятие патриотизма. Любая задача казалась им посильной и выполнимой, потому что в данный момент у них существовало единодушие.
Альгимантас, расчувствовавшись, сказал по поводу:
- Хорошо в нашем деле иметь надежного друга. И вот что я хочу ещё тебе сказать. Когда бы и о чем ты меня не попросил, я все для тебя сделаю…
Сергей добавил с мрачной торжественностью:
- Нас, старых вояк, разлучит только смерть!
Солнце спустилось на запад красное и большое, и заря пылала, как зарево. А тучи наползали на небо с востока, как российская армия. Ночью, когда стемнело, заполыхали далекие зарницы.
Сергей стоял у окна и смотрел на эти всполохи небесные. Лишь подумал о Вавилоне, сердце у него от радости екнуло. Представил себе развалины величайшего города древности… ночные биваки возле костра… звездный небосвод желанного Междуречья…
Завтра он начнет оформлять документы на выезд.
А на неделе Альгимантас обещал привезти аванс за свое злодейство в Штатах.
«Один только выстрел и такие деньжищи! Тебе и не снились! Что ни говори, ЦРУ – это сила!»
Стало быть, он не прогадал, отстраняясь от поединка двух бывших соратников, из которого Арпа вышел победителем!
Самые нежные чувства Сергей питал сейчас к литовцу.
Кем-то из великих людей была высказана мысль: «Наше восхищение другими выдает, что бы мы хотели воспитать в себе». Сейчас Сергей хотел быть похожим на Альгимантаса Арпу!
Но недаром говорят, что мечты лгут! Жизнь ни капли на них не похожа. Так стоит ли вечно ждать чего-то. Один выстрел в Америке – и ты в дамках!
А Стратий что? Да ничего! – думал Сергей. – Мне надо закалиться – стать таким как Арпа. Чтобы стать профессиональным киллером, мне ещё не хватает беспечности убийцы, чья совесть спокойна и верен расчет. А жалость обличает малодушие.
И только одна мысль не давала покоя – он сегодня обрел настоящего друга, но все же червячок сомнения напомнил другую цитату: «Во всем, что нам дорого и насущно, мы несказанно одиноки». Значит, лучший друг не может быть самым близким человеком, которому полностью доверяешь. Это да…
Назавтра начались хлопоты с выездом за границу.
Теперь, на пороге нового дела, непосредственно связанного с ЦРУ, Сергей лихорадило от возбуждения, и он старался совладать собой.
Арпа не сказал ничего конкретного об «одном выстреле в Америке», и Сергей обдумывал этот вопрос со всех сторон. Если авантюра провалится, то трудно доказать его причастность к этому делу. Если только Арпа, попавшись в плен, продаст. Но риска не бывает удачи!
Позвонив Иннесе, пригласил её на выходные отдохнуть за городом на съемной даче. Ожидал любимую в автомобиле. И когда она подошла, не говоря ни слова, протянул ей букет белых орхидей.
- Ничего прекраснее в жизни не видала! – восхитилась девушка.
Машина выехала из города и покатила мимо полей, то поднимаясь в гору, то ныряя под уклон. Целый час они ехали смешанным лесом. Сергей рассказывал, что в усадьбе, куда они едут, никого нет: они проведут выходные вдвоем – он так устроил и уже оплатил.
Машина подкатила к двухэтажному бревенчатому строению на фундаменте из дикого камня, приютившемуся на опушке густого бора. Дубы, притиснувшись к дому, протягивали ветви в окна.
Первым делом они пообедали на открытой террасе прихваченной в Киеве снедью. Ветер, колебавший верхушки деревьев, доносил шум леса и ароматы природы. Впрочем, к вечеру он утих. И влюбленные отправились на прогулку.
Тропка была узкой, и потому Инесса шла немного впереди. Выйдя на полянку, она присела. Заросли кустарников оставляли свободным вид на запад, где небо над горизонтом отливало всеми цветами радуги. Ветерок с ближней вырубки обдавал ароматом душистого сена.
Он обнял её за плечи, а она откинулась на траву..
Потом они сидели рядом и наблюдали за тем, как медленно меркнет радужное сияние на горизонте.
В дом они вернулись, когда совсем стемнело.
Вместе приготовили себе ужин – салат из свежих помидоров и жаркое, подогретое в микроволновке. Выпили легкого вина…
Он вдруг сказал:
- Милая, я скоро уеду за границу. Обстоятельства. Буду тебе звонить. Ты меня жди.
- Тебе что-то грозит?
Сергей посмотрел на нее с удивлением.
- Это работа.
- Я её не понимаю. Ты же частный детектив, трудишься, в Киеве… Зачем заграница? - сказала она беспомощно.
Потом в уголках её рта заиграла ироническая улыбка:
- Вот ты уедешь, а в Киев придут москали и изнасилуют меня. Как же тут верность хранить?
Он досадливо тряхнул головой.
- Я не надолго – месяц, от силы, два. А ты запомни слова мудреца: остаться чистым, ожидая – вот самое высокое и прекрасное искусство в жизни.
Инесса устремила на него внимательный взгляд.
- Забудь, что я тебе сказала. Выкинь из головы. Ты уезжаешь и хочешь проститься. А моя участь – терпеть и ждать. Все как всегда! Вашему брату трудно усидеть дома – иначе...
- Что иначе?
- А иначе ничего не добьешься в жизни.
Потом решительно встала:
- Ну и чего мы сидим – пойдем прощаться.
В открытое окно струился слабый свет ночи. Она обняла его за шею и привлекла к себе, в темноту. Но он различал перед собой её лицо с широко раскрытыми глазами. По движению её губ он видел, что доставляет ей наслаждение. Как и себе…
Занявший день был для них только светлым пятном на фоне двух страстных ночей. Сергей вбирал в себя зрелище изумительной женской наготы. Инесса ничего от него не таила…
Потом она говорила:
- Никто не знает, что будем завтра – идет война. Но я тебя буду ждать до последнего вздоха. Ты мне верь…
Они вернулись в Киев и расставались у её дома.
Он сказал ей на прощанье:
- Я бы век с тобой не расстался. Но дела зовут в дорогу.
- Тебе бы наскучило одно и то же, - она избегала его взгляда.
Он с трудом от неё оторвался.
На следующий день пришла посылка. Сергей распечатал сверток, раскрыл коробочку – в нем был медальон с выгравированной надписью на старославянском алфавите: «Как счастлив был бы человек, когда бы пребывал в любви весь свой век». И дата – 1492.
Это Иннеса, догадался он. Или все, что осталось…
После прощания с девушкой он особенно остро ощущал свою неприкаянность.
Сидел дома, потягивал пиво, под впечатления расставания с любимой, когда позвонил и приехал Арпа.
- Ну, как дела?
- Виза готова. Жду денег.
- Я их привез. Тут без малого полмиллиона баксов. Поторопись. Перед тем, как меня на дело пошлют, ты должен из Вавилона просигналить – все в порядке, хаза готова.
«Пошлют на дело»!
Сергея от этих слов бросило в дрожь. Он поймал себя на том, что в глубине души тоскует по тишине и безопасности маленького городка возле великих развалин. Но тут же обругал себя за малодушие – стрелять будет Арпа, а Сергей должен укрыть его, подготовив «лежку».
- Надеюсь, не подведешь, мой друг, – Алик шлепнул его по плечу.
В возбуждении мужчин чувствовался затаенный страх неизвестности.
- Будет с нами что или нет, - сказал Сергей, - одно ясно: от нас это не зависит. Своей судьбы не минуешь!
- Велик аллах, - вторил ему Арпа. – Все предначертано у него в Книге Судеб. Твой фатализм, Сергей, вполне резонен.
Будь что будет! – думали оба.
- Ну что, мне пора. Миг расставанья настал – оросимся слезами.
Они попрощались, обнявшись.
На душе у каждого было муторно и тоскливо.
Исполненный щемящих предчувствий, Сергей на следующий день тоже отправился в путь. Сев в самолет, заметил с удовлетворением стюардессе:
- Оказывается, жизнь может быть прекрасна и вез воздушных тревог.
Теперь, когда а иллюминаторе распахнулось бескрайнее небо, он был бессилен бороться с обступившими впечатлениями. Глаза устремлялись к далекому горизонту – туда, где синева неба и белизна воздушных облаков сливались с земной твердостью. Простор бесконечности, думал он, а разве наша жизнь не бесконечная дорога в даль неведомую...
Жить продолжается, сам себе прокомментировал, когда объявили о посадке. Ей нет дела до нас, до наших страхов и разочарований. Она парит на недосягаемой высоте, вынуждая нас следовать по предсказанному пути, и мы бессильны ей противиться.
На трапе самолета неудержимая смешливость вдруг напала на Сергея – он скоро будет в Вавилоне. В Вавилоне!
В Багдаде был ясный, тихий вечер. Легкий ветерок смягчал субтропическую жару. Он взял такси и через час оказался в тихом городишке роскошных вилл. Вдали виднелись развалины Вавилона.
Спросил водителя по-английски:
- Может, вы знаете, какая вилла сдается в наем?
Тот ответил на местном диалекте:
- Десять баксов – подвезу прямо к воротам.
Сергей его не понял, но догадался по жестам.
Договорившись с жильем, Сергей позвонил Арпе.
- Это ты, дружище? Слава тебе господи! А я в Штатах.
Сергей не доверял телефонной связи. А Алик не любил интернет. Как тут общаться?
- Устроился? – спросил Альгимантас.
- Все в порядке. Жду.
Подумал, что связь оборвалась – или кто посторонний подключался? - но вдруг снова услышал голос литовца.
- В ближайшее время всё случится.
Надо ждать.
Пошел прогуляться на раскопки – нечем дышать: солнце отвесными лучами припекало голову. Сергей, обливаясь потом в своей одежде, напрасно искал укрытие в тени. Земля так прогрелась, что все ниши полыхали жаром, как печки.
Арпа приедет – чем будем заниматься? Клады искать на развалинах города.
По телевизору показали экстренное сообщение – на кандидата в президенты США Дональда Трампа совершено неудачное покушение, киллер застрелен. Ещё не увидев фотоснимка убитого, Сергей подумал – это Арпа.
Направился в ванную, подставил голову под холодную воду – но она была теплой в кране. Несмотря на жару, его знобило. Зубы выбивали дробь.
Неудача у Арпы!
Страх охватил Сергея. Он думал – какое отчаянное невезение. Это надо же – промахнулся!
Он включил ноутбук, нашел нужный материал.
Передавали подробности:
«… июля две тысячи двадцать четвертого года на кандидата в президенты от республиканской партии Дональда Трампа было совершено покушение. Пуля подрезала ухо выступавшего на трибуне политика и убила случайного участника митинга…
Какое-то сонное оцепенение овладело Сергеем. В этом состоянии, между явью и сном, лихорадочно работало лишь воображение. Рассудок его, спотыкаясь, бродил по самой границе забытья.
Альгимантас Арпа – отличный снайпер, и промахнулся. Быть может! Видимо, кем-то это было подстроено. Ведь назвали Алика не каким-то террористом, а агентом Службы Безопасности Украины. След потянулся в кабинет Зеленского. Кому это нужно?
Зачем Зеленскому убивать Трампа, думал Сергей, и не мог понять.
Он чувствовал какую-то расслабленность во всем теле. Усталость и изнеможение гасили в нем минутную возбужденность. Сознание заволокло туманной завесой, мысли беспорядочно путались, как во сне.
Ничего не понятно стало в жизни.
Что это? Предопределение, судьба? Что Арпа погиб, а не Трамп, конечно рука провидения. Или подстроено ЦРУ, которое ничего не знает о нем, о Сергее – киевском дружке киллера Арпы.
А ведь неплохо, что есть такая штука на свете, как провидение… Вера в провидение, вера в Бога… Сергей верит в разум истории! И верит в свою судьбу. Остаться ни к чему непричастным с полумиллионом баксов в кармане – это, знаете ли, за гранью фантастики!
Вздремнув немного, он проснулся с другим чувством. Страх подкрался незаметно. ЦРУ теперь начнет заметать следы и доберется до него. Надо же было так вляпаться. На пол-лимона польстился!
Вот они, эти баксы – здесь рядом, наличкой…
А на улице солнце. Оно только что выглянуло из-за облаков. Жизь продолжается…
Хер они меня здесь найдут! Да и кому это надо?
Он жив, деньги целы, а все остальное скоро развеется, как дурной сон.
Трагический финал покушения, перевернувший все вверх ногами, вызывал в нем двойственное чувство – его подмывало радоваться, и в то же время грыз страх.
Сергей убеждал себя – выше голову, стиснуть зубы и пережить все это! Что Америка, что Украина – убийствам нет счета. А он свободный человек свободного мира, и при деньгах…
Украина… - думал он. - Пора услышать это слово не под фанфары ликования, не под возгласы «слава!» Украина теперь – это жалкое, обескровленное нечто. И она станет ещё более жалкой и нищей, она будет невыразимо страдать… и, возможно, канет в Лету, как государство.
Те, кто ещё держит оружие в руках и готов сражаться до своего конца, поражены слепотой. Они все погибнут, и это, видимо, неизбежно…
Стоит ли туда возвращаться?
Сергей открыл бутылку коньяка. После трех рюмок почувствовал томную расслабленность во всем теле. Какое счастье, думал он, наконец-то отряхнуться от тревог, терзающих душу...
Утром над виллой нависло пасмурное утро – такая редкость в этих краях. Полил дождь.
Глядя на небесные струи в окно, Сергей позвонил Иннесе:
- Отпросись… все бросай… приезжай! Я дебе денег вышлю. Чудесно здесь отдохнем.
Голос её тревожно:
- Ты где? В Ираке? Мамочка моя дорогая! Кто же меня отпустит к тебе? Война идет – меня, того и гляди, отправят санитаркой на фронт. Я же мобилизована! Скажи лучше, когда ты вернешься?
Сергей не сказал, о чем думал – никогда больше не вернусь в эту страну – но голос любимой раззадорил его. Позвонил хозяину виллы:
- Мне нужна женщина.
- Двадцать долларов.
- Двадцать баксов – за что? Покажи товар лицом,
- Минут через двадцать приедет.
- Как с ней общаться?
- Она знает английский язык.
- А не понравится?
- Обратно отправишь.
Девушка Сереге понравилась – под широкой шляпой вместо зонта, в блузке без лифчика и шортах.
- Сколько лет тебе, девочка?
- Пятнадцать.
Это не страшно – мусульмане в двенадцать выдают дочерей замуж.
Видя, что её внешним видом клиент остался доволен, скинула шляпку и предложила:
- Разыграем инцест?
- Это как?
- Ну, ты папа будешь или брат? Так заводнее.
И рассмеялась.
- Братик, ко мне мальчишки во дворе пристают.
- Я должен кого-то побить?
- А ты проси за услугу минет.
Он и рта раскрыть не успел – она опустилась перед ним на колени.
- Ты же хочешь быть моим братом – такой сильный, надежный. Ну что, ты их побьешь? А в ротик член… это сейчас
И приступила к делу.
Через несколько минут Сергей усадил её на колени и гладил, прижимая к себе.
- Ты такая юная. Как твое имя?
Она сказала, закрыв глаза, млея от ласк:
- Ты тоже ещё не старый. А зовут меня Дана.
Он чуть-чуть коснулся её губ.
Она их сжала, и поцелуй не получился.
- Ты не умеешь целоваться.
Она засмеялась.
- Попробуй ещё раз!
Он снова поцеловал её – все получилось.
- Сейчас правильно? – спросила она.
- Приемы гейши?
- Да, гейши, но не проститутки. Не поверишь – я ещё девственница. Я женщиной стану, когда выйду замуж. Ты мне нравишься. Выкупи меня у отца, ведь ты тоже богатый..
- Дома у меня есть невеста – мы скоро поженимся с ней..
- Она старше меня? Ну, значит, я буду второй женой.
- У нас это не разрешается.
- А нам надо кого-то спрашивать?
- Но первая жена непременно захочет быть единственной. И имеет право.
- Двадцать баксов я работала?
- Останься – я ещё заплачу.
- Так и быть. А ты целуй меня. Мне так нравится…
Он крепче прижал её к себе. Очень осторожно, сунув руку под блузку, захватил в ладонь грудь, ощущая её упругость и твердый сосок..
Она вздохнула:
- Ты с Украины? У вас война идет. Очень страшно там жить, братик?
И обвила его шею рукой.
От мысли об Украине он так испугался, что чуть не столкнул девушку на пол.
- Что с тобой? – спросила она.
Он снова притянул Дану к себе и сказал, погрузив лицо в её роскошные волосы.
- Ничего. Ты прелесть. Ты похожа на нимфу.
Она сказала наивно:
- Ты не ошибся. Но ты не хочешь быть моим братом.
- Останься со мной, пока я в Ираке
- Хорошо. Доллар за каждый час и двадцадка сверху, которую я уже заработала.
Через минуту:
- А уедешь, забудь меня. А я тебя!
Прожила с ним Даной несколько дней.
Однажды Сергей заявил ей:
- Я уезжаю.
- Уезжаешь? – спросила она растерянно. – Уже сегодня? Ни пуха тебе, ни пера. Со мной рассчитаешься? А ты щедрый! Пожелаю тебе в дорогу держать ушки на макушке – на твоей родине зевать не приходится.
На прощание он ей стиснул руку.
Он не рвался на Украину. Ему просто надо сменим место жительства, из которого он звонил покойному Арпе.
В конце июля в Париже начинаются летние Олимпийские Игры 2024 года. Туда, во всемирное толпотворение устремился Сергей.
В столице Франции теплая, ясная погода, но город пуст. Улицы точно вымерли – все сидела на стадионах или у экранов телевизоров.
Зашел Сергей в бистро пива попить, а там агитатор из Незалежной:
- … украинский народ, прошедший сквозь горнило войны, стал закаленный как никогда… Проникнут яростной и страстной решимостью до последней капли крови сражаться и отстоять свою страну, свою свободу, свое мировоззрение… Да-да, мировоззрение, за которое он борется в черные дни с ещё большей решимостью, чем в часы счастья и благоденствия… Слава Украине! Мы победим!
- Победим? – кто-то из присутствующих оторвался от пива, - Этого не может быть и не должно быть, чтобы такое побеждало!
Говорун сразу заткнулся и быстро слинял из бистро.
Впрочем, никто и не слушал его агитацию – все пили пиво и смотрели по телевизору репортажи с олимпийских арен.
По залу кружки на столики разносила девушка лет двадцати. Сергей обратил внимание на её длинную белокурую косу.
Кто-то крикнул за столиком:
- Эй, куколка, сюда принеси!
Когда она приходила мимо, Сергей заметил, что у неё большие синие глаза. Лицо девушки замкнуто. Всем – и походкой, и манерой держаться, и гордо поднятой головой – она напомнила ему Иннесу.
Когда один из посетителей вытянул в проход нору, преграждая ей путь, Сергей вмешался:
- А ну-ка, убери копыто, живо!
Девушка метнула на него быстрый взгляд, а Сергей внятно по-французски сказал:
- Здравствуйте!
Она ответила ласковым кивком.
- Спасибо!
Ну вот! – с удовлетворением подумал Сергей, - контакт установлен.
Она стояла совсем близко, это взволновало его. Неожиданно он схватил её за плечи и привлек к себе, но получил такую затрещину, что едва удержался вертикально.
Девушка проследовала за барную стойку и погрозила ему оттуда столовым ножом.
Бармен сказал по-английски:
- Еще одна попытка и я вас выгоню вон.
Сергей хотел пролепетать какие-то извинения, как-то оправдаться, сказать, что она его не поняла, но глаза девушки глядели на него с такой безграничным призрением, что он, не проронив ни слова, уткнулся в свою кружку.
Девушка сновала по бару, исполняя свои обязанности, а он потерянный сидел за столом. Он пытался отделаться от душившего его стыда. Думал – что она из себя корчит? У него полмиллиона в кармане, а она…
Но тут чувство стыда стало вовсе невыносимым. Лицо горело, слово опаленное огнем. Стыд терзал его, как боль физическая…
Уходя из бистро, подошел в барной стойке и хрипло проговорил:
- Простите меня. Просто вы мне сильно понравились.
Она вскинула на него глаза:
- Я с иностранцами не гуляю.
Какая бессмыслица! – подумал он и предложил штуку баксов.
Они вдвоем на узкой кровати в её комнате, ночью.
Отдышавшись от секса, она засыпала его вопросами:
- Кто ты? Расскажи о себе.
- С тех пор как я пошел в школу, я перестал верить в бога. И никогда не смогу в него поверить. Но что существует дьявол, я верю. Я поверил в него, когда к власти на Украине пришли фашисты. Я вижу конец войны только в их смерти.
У девушки по спине побежали мурашки.
- Вам не страшно там жить.
- Жизнь заставляет ко всему привыкать – даже к смертельному страху.
Поговорили, отдохнули и опять приступили к ласкам.
Сергея захлестнуло огромное, жаркое чувство блаженства.
- Как зовут тебя? – наконец-то спросил он.
- Регина. Ты мне понравился. Оставайся – баксов больше не надо. А закуска и пиво за мой счет. Только нам кровать пошире…
Он подумал – приключение за приключением…. Вот бы ездить по миру от одной красавицы к другой, покуда денег хватит. А потом домой.… На смерть, за Украину!
Детство вспомнилось. Сережка в школу ещё не ходил, но любил с пацанятами играть в войнушку. Дед Тарас говорил – вырастишь большой, пойдешь воевать за родину. И вот он вырос, а на фронт не хочет. Разве это его вина? Бывает, говорят о войне – ожидание страшно, а сама смерть легка.
Тесно на узкой койке, но они улеглись. Перед сном ими овладело ощущение отрешенности и покоя.
События последнего года вереницей проходили перед Сергеем. События, которые каждое в отдельности, может быть, и потрясли его, а может, только напугали. Но теперь, когда он окидывал их взором, представали как звенья единой цепи. И цепь эта приковывала его к жизни, не отпускала.
Чтобы не загонять душу в тоску, память отпустила все смерти и пропажи друзей, подсунув женские образы.
В этом году он влюбился в Иннесу. Все просто и ясно, поскольку чувство было взаимным.
Потом на вилле возле развалин Вавилона он провел приятную неделю с пятнадцатилетней красавицей Даной, называя её «сестрой».
И вот Париж! Светлокосая Регина. Сколько продлится их любовь не знает никто. Но чертовка нравиться Сергею!