Сестра главы семейства
Историю творят люди твердые, добрые и веселые
/Петр 1/
Ранним утром Готовцев прилетел в Шереметьево. Было солнечно, ясно. Редкие облака по-летнему бело-голубые, несмотря на октябрь. Пил кофе в здании аэропорта в ожидании авиарейса из Дублина.
Объявили прибытие самолета.
Саня стоял в толпе встречающих и высмотрел среди прилетевших маленькую изящную женщину с рыжими волосами. Отчетливо видел её стройные ножки, фигурку точеную и хмурое личико.
У Сани были цветы в руке.
Изольда, увидев Готовцева, ускорила шаг, фактически побежала и, не обращая внимания на цветы, ткнулась корпусом в грудь.
- Обними меня! – приказала.
Он обнял и стал поглаживать по спине.
Сначала она задрожала всем телом, а потом успокоилась в его объятиях.
- Ты думаешь, я шпионка?
- Нет, разведчица.
- Ты прав, все журналисты – разведчики. Но я теперь не работаю в прессе. Я стала тем, кем мне суждено быть – герцогиней Аберкорн.
- От кого же мне надо тебя спасать?
- От себя самой. От молвы и людей. От сложившихся обстоятельств.
- Слишком много врагов. Ты уверена, что я справлюсь?
- Ты сможешь все, потому что ты – русский.
- Это верно.
- Пойдем выпьем где-нибудь кофе – я тебе все про себя расскажу.
По дороге.
- А ты знаешь, я задумала стать разведчиком Бога.
- В монастырь уйдешь?
- Нет. Хочу быть писателем. Все писатели – это шпионы Всевышнего: доносят ему информацию о людях Земли и их деяниях.
- Хорошо платит?
- Бессмертием.
- Начинаю завидовать…
Саша выслушал внимательно герцогиню Аберкорн. Ничего не утаила бывшая принцtсса, удравшая из родового замка в Россию, чтобы спасти репутацию и себя.
Изольда действительно нуждалась в помощи. Сама она вознамерилась умереть, и только Саша в силах её спасти.
- Когда мамы не стало, я была ещё маленькой. Меня отдали в девичий пансионат. Всегда чуралась мужского общества, а теперь панически мужиков боюсь. Кроме тебя, конечно. Когда мы вместе работали, смотрела, слушала, старалась понять – кто ты такой? Усвоила главное – я тебя не боюсь. Знаешь, в тебе как будто два человека – один очень добрый, мягкий, податливый, а другой очень жесткий, даже жестокий. Первый стеснительный и наивный, как ребенок. Второй суровый, как старик…
Изольда коснулась пальцами его руки.
- Ничего, что я это сказала? Я тебя не обидела?
Саня головой помотал.
- Я понимаю, ты женат, у тебя есть семья, и не претендую на роль твоей женщины. Я хочу быть твоей сестрой, чтобы иметь возможность целовать тебя в щеку, обнимать по-родственному, прижиматься к груди, гладить плечи, сидеть на коленях… Мне это позволит твоя жена?
- Стать сестрой? – Готовцев задумался, а потом… - Знаешь что, поехали к нам. Поживешь, приглядишься, притрешься – и на тебя посмотрят: решим этот вопрос все вместе. Как?
- Я согласна.
Купили билеты на авиарейс до Челябинска.
Саня позвонил жене:
- Милая, встретишь нас? Самолет приземлится… - он время назвал.
- Ты не один? А сколько вас?
- Мы прилетим с сестрой из Ирландии, она герцогиня Аберкорн.
- О, Господи! А почему ты мне ничего о ней не рассказывал?
- Я сам только сейчас узнал. Она поживет у нас – ты не против?
- Да мне-то что? Надеюсь, это не розыгрыш? И не приедет вместо женщины твой приятель из СВО.
- Встретишь – увидишь.
- Конечно, встречу. Уже выезжаю…
В самолете летели, он дремал-не-дремал. Теперь можно и подумать, что будет дальше – а то все некогда было.
Удивлялся – Изольда и впрямь угадала его двойственность. Саня будто живет двумя разными жизнями. Одна стремится сделать карьеру, а его выдающимся человеком. Другая влекла к уединению в семейном кругу в уютном домике на берегу тихого озера. Счастье было где-то посередине.
- Я так мало знаю русских, их обычаи и верования, - говорила Изольда, пристроив голову ему на плечо. – Что-нибудь сделаю не так, твои родственники меня выгонят и тебе шею намылят. Ты помогай мне, подсказывай – обида нелепая может таиться в какой-нибудь мелочи.
- Как прикажешь, - сказал Саша, не открывая глаз.
- Мне надо подружиться с твоей дочкой. Дети ведь непосредственные. Она сразу скажет, что мной недовольны за то-то и то. Я исправлюсь, чтобы не усугублять неприязнь. Что она любит?
- Шахматы, как и мама её.
- А ты знаешь, я неплохо играю. Отец научил. Он и друг его, Конрад Бакли – натурально, гроссмейстеры.
- А я плохо в них разбираюсь и проиграл мелкой на интерес. Теперь обращаюсь к четырехлетней девице не иначе как – Кристина Александровна.
- Правильно. Уважать надо с детства, а потом поздно будет.
- Они с мамой всегда играют на интерес.
- А стихи девочка любит?
- Читать умеет и писать, сочиняет небылицы и рассказывает Алисе.
- Алисе сколько лет и кто она тебе?
- Комнатная собачка, подружка моей дочери, но вряд ли старше её – бесятся наперегонки. Хотя собачьи обязанности хорошо исполняет – дом охраняет. Ты их полюбишь. Они славные. И ничто, надеюсь, не станет чуждо тебе в нашем доме.
- Горю нетерпением познакомиться.
Он верил и не верил, что Изольда уживется с ними в образе его сестры. Он никогда не был за границей, не имел друзей закордонных. Мнение об иностранцах формировалось из книг и фильмов. Они казались Готовцеву очень холодными, расчетливыми и бездушными. В том проклятом мире, в котором они живут, никому невозможно верить. Даже себе. Изольда, конечно, была исключением.
- Если ты собираешься жить в России, тебе надо принять наше гражданство.
- Так и сделаю.
Ему казалось возможным все желаемое Изольдой. В нем не чувствовалось ничего запредельного. Нужно только постараться.
- Я недавно читала одно пророчество. На планете Земля случится война, все сжигающая дотла. Те, кто не погибнет в огне, умрут от голода и страшных болезней. А перед этим люди все перессорятся, возненавидят друг друга, ополчатся один на другого. Что-то ужасное уже близко. Ты не боишься?
Её ладонь покоилась на его груди. Вдруг она задрожала, и ему показалась, что женщина плачет. Он положил свою лапу сверху.
- Ну, успокойся. В Европе такое может случиться. Но мы на Урале – у нас все пучком: и люди друг друга любят, и крепко мы стоим за Россию. Не тревожься. Все будет хорошо.
Она чувствовала как спокойно и мощно бьется сердце его, и успокаивалась, испытывая благодарность.
Саша думал о жене, о дочке, о доме своем – как же он любит их! Вспоминал всех женщин, с которыми прежде близок был, но ни одна из них не могла стать его женой, матерью его детей, продолжить его род. Не было любви – только секс. А этого мало для семьи.
И вот снова рядом с ним прелестная женщина. Видно, что влюблена, но умоляет его о спасении. Впрочем, да, ситуация у неё сложилась крайне тяжелая…
Таки герцогиня – родилась и жила в замке среди дворни и слуг. А он ей что предложить может в пансионате «Лесное озеро», ну, хотя бы для развлечений? Пойти на лужок скотину пасти? Ему-то большего для счастья не надо.
Готовцев улыбнулся, представив Изольду с кнутом среди коз, овец да телят. А лужок был с цветами…
Ей сейчас худо. Это понятно. Его задача – разрешить неприятности. Но сначала Изольду надо ввести в семью, так чтобы она почувствовала себя своей в окружении близких ему людей.
Гостья ирландская тихо смеется.
С чего бы это?
Саня покосился и понял – своим мыслям. Ей стало лучше рядом с ним, просто отлично на душе. Ей уже хочется движений – надоело молчать, пришла пора спорить, возражать и соглашаться, шутить…
Овальное пятно любопытного солнца, проникшее в салон самолета, пристроилось к Изольде на колени. А Саня отправил свой взгляд в круглое, наполненное светом стекло иллюминатора. Небо было совсем рядом – так и хотелось потрогать рукой тугое, белоснежное облако, плывущее за бортом. Под ним на земле до самого горизонта рябили леса, поля, озера, реки, дороги, села, города… Приближался Урал.
Мама и дочка к встрече герцогини тщательно приготовились, обговорив все нюансы.
Когда прибывшие из Москвы вошли в аэровокзал, позвонила Оля:
- Мы ждем вас в машине на стоянке.
Пошли на стоянку. Вот и «Хавал», а в нем две барышни сидят. Мама за рулем, а мелкая в пристегнутом кресле на переднем пассажирском месте – с одинаковым детским интересом наблюдают за прилетевшими. Навстречу главе семейства – отцу и мужу – не бросаются с радостью.
Помахав им рукой, Саня открыл заднюю дверь для герцогини Аберкорн.
- Здравствуйте, - сказала Изольда, садясь.
Готовцев обошел машину и сел рядом.
- Привет, семья!
Мама и дочка оглянулись, посмотрели с вежливым любопытством – и только. Никто не задал даже вопроса – ну, скажем, как долетели?
Машина плавно тронулась с места.
- Как там Москва, мой дорогой? – первой нарушила всеобщее молчание Ольга Алексеевна.
Готовцев улыбнулся:
- Стоит столица и не боится укропских дронов. А я к нам гостью привез из Ирландии. Прошу любить и жаловать – Изольда Аберкорн, по батюшке Томасовна, но у них так не принято. После смерти отца она в стрессовом состоянии. Врачи посоветовали сменить обстановку. Я предложил ей пансионат «Лесное озеро» и комнату в нашем доме. Надеюсь, вы не будете против?
- Как вы познакомились? – продолжала Ольга допрос.
- После гибели «Дианы», я неделю работал её водителем и проводником по просьбе Главы ДНР Пушкарева. Она – бывший военный корреспондент лондонской газеты «Гардиан». Была аккредитована в зоне СВО. Мы подружились. А когда случилась беда, Изольда обратилась ко мне за помощью. Ветераны Донбасса друзей не бросают.
- Понятно, - многозначительно сказала Оля и хмыкнула против воли.
- Наша общая задача, - продолжил Саша, - утешить гостью, поддержать павший дух и вернуть веру в себя.
- Она говорит по-русски?
- А поздоровалась – ты не заметила?
- Одно слово.
- Я хорошо общаюсь на русском языке, - вмешалась Изольда в перепалку (как ей показалось) супругов. - Свое пребывание у вас оплачу.
Ольга нахмурилась, пытаясь осмыслить услышанное – оно наводило на серьезные размышления.
Ну, во-первых, она отметила, что Изольда – молодая, очень красивая и гордая женщина, настоящая герцогиня.
Во-вторых, поняла, что ирландка, кем бы она ни была, очень влюблена в её мужа.
В-третьих, она собирается жить у них.
В-четвертых, чтобы в таких условиях сохранить семью, предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.
Разразиться упреками и закатить сцену ревности легкомысленному супругу ей и в голову не пришло, поскольку это самое глупое из всех возможных решений...
Оля глубоко вздохнула и послала Сане упрек в салонное зеркало – эх, дорогой ты мой...
Общения в дороге не получилось.
Готовцев задумался, заметив реакцию жены на донбасские его тайны и неожиданный визит столь красивой дамы.
Ольга молчала о том же самом.
Мелкую укачало, и она дремала.
А Изольда стеснялась.
Шоссе было переполнено автомобилями, которые мчались на дозволенной знаками скорости, шелестя шинами по асфальту. И ароматы вокруг соответствующие – выхлопных газов, битума и дымка от придорожных харчевен. А вот когда свернули с трассы на дорогу через Синий Бор в Хомутинино, потянулись за обочинами убранные поля, озимые, пашни, а леса запахли грибами.
На подъезде к пансионату в салон проник густой аромат сосновой смолы – аж голова закружилась у гостьи. С непривычки…
Изольда впервые была на Южном Урале, и все ей казалось здесь ирреальным – управляемым с неба или из космоса.
- Надеюсь понять смысл окружающего, - шепнула она Готовцеву, когда он подал ей руку, помогая покинуть «Хавал».
- Природа смутила?
- Начинаю не верить компьютерам, отображающим Землю не такой, как есть. К тому же голова кружится от острого аромата.
Готовцев беззаботно рассказывал гостье:
- Привыкай – он полезен. Пансионат стоит у кромки реликтового бора – из далеких веков к нам пришли могучие сосны, теперь охраняемые государством. Здесь не встретишь с топором дровосека. Как-нибудь сходим погулять – я покажу тебе в каждом дереве дух Земли. А сейчас идем знакомиться с Ниной Николаевной и Алисой – что-то они нам приготовили к встрече.
Впереди, взявшись за руки, шагали молча мама и дочка.
Нина Николаевна, испекла пирог по собственному рецепту – с грибами, картошкой и кусочками мяса. Теперь он томился, укутанный в полотенце, А довольная собой повариха смотрела новости с Алисой на коленях по ТВ.
Украина. Наши отражают атаки укропов и наступают сами. Потери с обеих сторон…
Сектор Газа. Израильтяне бомбят жилые кварталы. Гибнет гражданское население. Ширятся протесты в Европе. Арабы начали охотиться на евреев по всему миру…
Нигер. Население выпроваживает из страны французских военных с лозунгами «Долой Францию!»…
Тайвань. Туристический катер попал под артобстрел во время учений китайских ВМС…
О, господи! – Нина Николаевна, приняв все близко к сердцу, была на грани обморока от увиденного в новостях. И надо же такому случиться! – в этот самый момент Алиса залаяла, сорвалась с колен и помчалась к двери входной. Чуть кондрашка не хватила бедную бабушку.
Маленькая и шустрая собачушка обнюхала незнакомке ноги, пару раз тявкнула для порядка и погналась за Кристиной, позволив Изольде ступить за порог.
По всему было видно – обитатели любят свой дом уютный, соблюдая в нем безукоризненную чистоту и порядок.
Всегда спокойная и рассудительная Нина Николаевна слегка порозовела, когда её представляли герцогине. Тем не менее, нашла слова для комплимента:
- С вашей внешностью можно сделать карьеру в Голливуде.
Изольда ответила так:
- У меня достаточно средств, чтобы не задумываться о хлебе насущном. Журналистика – это хобби. Теперь мечтаю стать писателем.
- А я – библиотекарь! Рада буду видеть ваши книги у себя на полках. Или вы собираетесь писать эксклюзив?
- Достаточно средств – это не значит, что у меня есть дворцы на побережье Средиземного моря, яхты, роскошные лимузины, собственные самолеты… Только старинный замок, поместье, акции в сейфе, счет в банке…О чем писать, ещё не придумала. Может быть, о войне в Украине.
Вмешался Готовцев:
- Нина Николаевна, а чем это пахнет так изумительно, если, конечно, не секрет?
- Пирогом с грибами!
- Тогда к черту все разговоры! – распорядилась Ольга Алексеевна. – Скорее за стол садимся.
- Да, конечно, - засуетилась Нина Николаевна и к Изольде. – Отведайте, ваше высочество. Чем богаты, тем и рады!
- Под пирог водочку или что-то другое, а, дамы? – осведомился Саша.
- Каждому своё! – это Оля. – У нас, кажется, выбор есть.
- А чем же нам угостить герцогиню?
- Я как все, - пожала плечами Изольда. :
Мелкая пискнула:
- Газировку!
- Может, сок? – спросила бабушка.
- Ага, морковный…
- Ну, зачем же – есть гранатовый. А морковный полезно пить – он глаза укрепляет, а вы все в компьютер пялитесь с утра до вечера.
Все заказанное на столе вместе с пирогом, уже избавленным от полотенца. И даже морковный сок в графине.
Оля у музыкального центра:
- Что будем слушать? Как насчет Курта Кобейна? – и к Изольде. – Вы не против американского рока? Слышала, ирландцы люто ненавидят англичан.
Гостья уже за столом, на придвинутом Саней стуле. Впрочем, эту услугу он оказал всем присутствующим дамам – вплоть до самой маленькой. И надо было видеть, как она садилась – ну, не герцогиней, так принцессой.
Так вот, Изольда:
- Англичан мы действительно не любим, но не все, что сделано ими. Например, до сих пор не превзойдены в мире Шекспир, «Битлз» и Эльтон Джон.
- Спорный вопрос, - заметила Оля.
- На вкус и цвет товарищей нет, - сказала Нина Николаевна, нарезая пирог.
Саня налил водку в рюмки, мелкой – гранатовый сок в фужер. В большие бокалы сок морковный – на любителя или кому надо водку запить.
У всех на блюдцах уже исходил ароматом кусок пирога.
Нина Николаевна:
- Кто скажет тост?
Готовцев, вставая с рюмкой в руке:
- Ну, наверное, я.
Прочистив горло:
- Славяне и кельты, давайте жить дружно – забудем на время о своих родословных, будем просто людьми, которые хотят жить в мире и счастье на этой земле. За нас, мои милые!
- Лучше не скажешь, - похвалила Нина Николаевна. – За такие слова пьем до дна.
И они дружно выпили под музыку «Нирваны» и вопли Курта Кобейна.
Пока уминали пирог, выпили ещё по одной. И Нина Николаевна, наверное, захмелев, затеяла тему для застольной дискуссии.
Обращаясь к Изольде:
- Вот вы, европейцы, мыслите себя источником земной цивилизации. А раскопки древнейшего из городов на Земле Аркаима доказывают, что Европа – периферия древнерусской империи ариев, её производная.
Но Изольда была журналисткой – ни водкой, ни словесной полемикой её на раз-два не возьмешь. Усмехнувшись, тут же ответила:
- Ваша теория объясняет неистребимое желание НАТО двигаться на восток – к истокам цивилизации.
Вопрос был не очень приятным, а уж ответ – за гранью приличия в русском обществе. Так рассудила Ольга Алексеевна и покачала головой. Она заметила, как по лицу мужа скользнула едва заметная тень досады – должно быть, на тещу за бестактность.
Выражая Нине Николаевне особую симпатию улыбкой, Саня предложил:
- А давайте расспросим гостью – как ей показался Южный Урал, дом в котором мы живем, да и мы сами? В каком месте давит или жмет?
- Дорогой Александр…- начала герцогиня.
- Викторович, - подсказал Саня.
- Дорогой Александр Викторович, если позволите, я вас процитирую – все пучком.
- Как говорят, комментарии здесь излишни, - добавила Оля, не забыв хмыкнуть.
Готовцев ломал голову – чем бы развлечь дам? И придумал.
Нина Николаевна уже собирала тарелки со стола, освобождая место для чаепития.
Саня предложил:
- А пойдемте к камину, запалим огонь, поставим столик журнальный и сыграем в шахматы двое надвое: мы с Ольгой Алексеевной, а Изольда с Кристиной Александровной. Как?
Все согласились.
Когда фигуры расставили – кстати, шахматы были вырезаны мастером из бивня мамонта, раритетный вариант, подарок Готовцева любимой жене на день рождения – запалили огонь в камине и уселись в креслах друг против друга,
Ольга сказала, обращаясь к Изольде:
- Правила просты: советоваться и подсказывать нельзя; играем молча, чередуя ходы.
- Я играла в такие игры, - ответила герцогиня, пожав плечами.
Подошла Нина Николаевна:
- Я вам чашки с чаем, фрукты и сладости здесь поставлю.
А поставив:
- Загадайте желание. После шахмат в мою игру сыграем.
- В какую, баб? – засуетилась мелкая, сделав ход. – Я уже загадала.
И тут же к Ольге:
- Мама, а когда мы поедем в Петербург? Я хочу видеть белые ночи.
- Это твое желание?
- Нет, твое обещание.
- Теперь уже только следующим летом, - заметила Нина Николаевна, пристроившись в кресле к торцу журнального столика. – Осенью белых ночей не бывает, при всем желании.
- Боже мой, какое несчастье! – улыбнувшись, воскликнула мелкая, чувствуя, что позиция шахмат на доске склоняется в их с Изольдой сторону.
- А кто видел белые ночи? – спросила Оля, уводя от шаха короля.
- Я, - сказал Саня, - Но не в Питере, а гораздо севернее: в Архангельске был однажды.
Изольда потупила глаза, не позволяя читать в них всплески иронии и веселья – партию на пару с Кристиной они явно выигрывали.
Оля с Саней нахохлились в креслах, как скворцы под дождем.
- Мат! – Торжественно объявила мелкая своим родителям и пустилась в пляс ыместе с Алисой. Хвостатая, то ли танцовщицу оперы изображая, то ли певицу балета, скакала, тявкая, на задних лапах.
Супруги молча сидели, на доску глядели, переваривая преподнесенный урок.
Нина Николаевна, предпочитающая жесткую педагогику в отношении подрастающего поколения, осуждающе покачала головой.
- Мамочка! – всполошилась Кристина. – Мы забыли загадать интерес.
- Пусть станцуют проигравшие, а мы посмотрим, - подсказала Нина Николаевна.
Мелкая захлопала в ладоши. Изольда улыбнулась. Супруги переглянулись и пожали плечами.
- Поставьте Чайковского, «Вальс цветов» из балета «Щелкунчик», - потребовала Нина Николаевна.- Очень люблю.
Пока Оля ковырялась в музыкальном центре, бабушка собрала посуду с журнального столика и шепнула Изольде:
- Великолепно танцуют – вы посмотрите. Ну, Оленька наша училась, а у Саши от природы.
Воодушевленно зазвучал вальс, передавая слушателям заряд своей динамической нежности.
Глаза у танцоров зажглись.
Ольга ждала. Саша подошел, церемонно поклонившись, подал руку. Оля сделала шаг навстречу, и они закружились. Всех восхитила их легкость движений.
Изольде казалось, что она видит нечто культовое, чисто русское и таинственное. Чувствовала себя уже полу посвященной в это таинство. Русский мир принимает в себя ирландскую герцогиню…
Кружась с Саней в танце, Ольга шепнула:
- А ты становишься искушенным политиком. Все верно рассчитал – мне теперь захочется отыграться.
Откинув голову, она всматривалась мужу в глаза, боясь обнаружить в них ложь и смущение…
Саня взгляд не отвел. Он видел, как терзают жену тайные страхи, и шепнул:
- Я с тобой буду всегда – нас никто не разлучит.
Нина Николаевна объявила:
- Наш Саша нашел сестру. Давайте устроим праздник по поводу. Ты, Оленька, будешь диск-жокеем. Танцуем танго, румбу, шейк, ча-ча-ча и кто что умеет…
Столик с шахматами от камина убрали, а на обеденном сообразили выпивон с закусоном. И пошло, и поехало… Кто во что горазд.
Когда ударил рок-н-ролл, Саня подхватил мелкую и закружился вихрем – словно звери неистовые: папа рычал, а дочка визжала. Глаза были у обоих счастливые и сумасшедшие.
По лицу Изольды блуждало странное выражение, похожее на тень листвы – она будто хмурилась, улыбаясь. Наверное, с нетерпением ждала, когда Готовцев пригласит на танго. И он пригласил её…
Наплясавшись досыта, подбросили дров в камин, убрали шахматы, накрыли столик закуской и выпивкой, расставили кресла вокруг и сели песни петь. Саня сходил за гитарой наверх…
У Изольды был музыкальный слух и голос – пленительный, исполненный чарующей женственности, неизъяснимой печали, беспредельной нежности. То был голос, зовущий в вечность, где нет вероломства, изнурительной ревности, но есть блаженство от целомудренной чистоты.
И Саша знал, что ей сыграть.
Все присутствующие слушали волшебную песню на английском языке о женщине в любви, сулившей бесконечное счастье…
Песня слишком прекрасна, чтобы не сделать ей перевод.
Жизнь – просто маленький миг,
Когда нет мечты,
И печален твой лик.
Мой поцелуй по утрам –
Для тебя лишь игра,
Почему, знаешь сам.
Дорога уже, длинней.
Глаза в глаза,
Когда чувства сильней.
Я никогда не предам,
Не упаду,
Я себя всю отдам.
Когда ты полностью мой,
Любовь кружит,
Часы и стрелки долой.
Сначала думали так,
Что ты и я
Друг у друга в сердцах.
И пусть моря разлучат,
Моя любовь,
Тихо губы кричат.
Не станет правдой обман,
Не упаду,
Я себя всю отдам.
Влюбленной женщины взгляд,
Он тебе говорит.
Узнай, что может
Она тебе подарить.
Снова и снова сейчас,
Тебя я жду.
И все же женщина я.
Любовь – мой удел.
Приди скорее в мой мир,
Ведь ты так хотел.
Это право моё,
Снова и снова сейчас тебя я жду.
Нина Николаевна открыла дверцы бара. Извлекла бутылку «Наполеона» Откупорила. Поставила большие пузатые бокалы, а плеснула в них лишь на донышко.
- Давайте выпьем за европейцев, которые создали немало ценностей, но забывать стали главные – надо любить женщин и иметь от них детей.
Они чокнулись вчетвером – мелкой тост не понравился, да и коньяка ей не налили, а сок надоел. Обняв Алису, она притихла в кресле, глядя в огонь камина. Потом проворчала:
- Бабушка, ты игру обещала. Я желание загадала. Давайте играть!
Нина Николаевна причмокнула губами, отдавая должное коньяку.
- Зима будет долгая – ещё наиграемся. Давайте петь, раз уж начали. Саша, сыграешь про рябинку тонкую.
Готовцев кивнул и взял гитару.
Оля кинулась к музыкальному центру:
- Подождите, я караоке поставлю – возможно, не все слова знают.
Засветился большой плоский экран над камином.
Все заняли свои кресла.
Изольда с удовольствием пела русские народные и эстрадные песни – прежде неведомые ей отголоски культуры. Она принимала их в душу, надеясь занять свое место в кампании новых друзей.
И вдруг почувствовала, что ей стало легко среди этих людей – то ли выпила много, то ли так оно и было. Никто её не напрягал – даже Ольга. Каждое слово, каждый обращенный к ней взгляд приносили освобождение души от первоначальной зашоренности. Избавлялась она от неловкой застенчивости, мучительного непонимания и мнительного ожидания повода для конфликта. Все теперь казалось объяснимым и не напряжным. Здесь её дом. Её новая семья.
И строгая женщина, с чертами восточного лица, не спускающая с неё ревнивого взгляда, теперь казалась прелестной сестрой её названного брата. А брат её рядом, так близко, что протяни руку и коснешься его крутого плеча.
- Хорошо у вас, - сказала Изольда от души.
- А в Ирландии, в замке вы чувствовали себя пленницей? – заметила Оля не без сарказма.
- Да и мечтала о другой далекой и чудесной жизни, для меня там недоступной. Той жизни, где существует светлый уютный дом и добрые друзья в нем. Где у камина собираются счастливые люди, чтобы попеть любимые песни, улыбнуться друг другу. Это рай на земле – поверьте мне…
Изольда благодарила, испытывая к приютившим её людям доверие и благоговение. Все случившееся ей казалось чудом, а счастье было рядом и другого не надо.
- Я вас понимаю, - сказала Нина Николаевна. – По всем канонам я здесь чужая – тетка Оле, лишь двоюродная бабка Кристине. Но они мне дороги и близки, как родные. Ведь живем мы одной семьей и вас приглашаем к нам – сестрой Саше, золовкой Оле, теткой Кристине, а мне… Ну, не знаю даже – сватьей что ли.
- Сейчас посмотрим в интернете, - отправилась Оля за ноутбуком.
Нина Николаевна продолжила:
- Думаю, не от выпитого ваше лицо мне стало родным, дорогим и знакомым.
Изольда с ответным словом:
- Ну и что, что я герцогиня. Прежде всего, я человек. Мне тоже нужны родные и любящие меня люди. Я хочу жить в России, в вашей семье и писать книги – для меня это счастье. В Ирландии мне казалось это нелепым: никого не знаю кроме Саши, и вдруг – такие чудесные люди! Спасибо вам за гостеприимство. Никогда еще не была я так счастлива.
- Какое вы имя возьмете, принимая российское гражданство? – поинтересовалась Нина Николаевна.
- Мне нравится называться Готовцевой Ириной Викторовной. Вы не против?
- Отчего же – имя как имя. Мы не против. Я не знаю ирландцев, но в вас сейчас вижу абсолютно русскую женщину – не внешне, а внутренне, духовно. Наивность, доверчивость, прямота – это же все русское у вас. Исходящий от вас свет и глубокую печаль, необоримую и трагичную я понимаю сердцем. Вы только порог переступили, а мне душа подсказала – к нам ангел залетел. Мы будем любить Ирину Готовцеву и гордиться герцогиней Аберкорн.
Её слова кружили Изольде голову – безумная, неисполнимая мечта становится реальностью.
- Мы так мало знакомы и так много друг другу сказали. Спасибо вам! Как здорово, что вы все такие простые и доступные!
Герцогиня чувствовала бесконечную любовь и благодарность к этим людям.
Саня коснулся пальцами струн гитары, которую давно держал в руках.
Изгиб гитары желтый ты обнимешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнется купол неба, большой и звездно-снежный...
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Как отблеск от заката, костер меж сосен пляшет.
Ты что грустишь, бродяга? А ну-ка, улыбнись!
И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет:
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
И все же с болью в горле мы тех сегодня вспомним,
Чьи имена, как раны, на сердце запеклись,
Мечтами их и песнями мы каждый вдох наполним.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Сверху Оля закричала:
- Я невестка, а ты, бабушка, тетка!