Сделка
Чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня.
/африканская пословица/
В то утро блогер Нарышкин проснулся с ощущением удачи и не сразу понял, чем это вызвано. И только после звонка из села понял – вот она!
Позвонил Алдакушев:
- Давненько не виделись! Приезжай, друг мой, тема есть.
И уже через полчаса с хлебосольной улыбкой встречал московского гостя в своей мастерской художник-оформитель Хомутининского СДК.
- Рад! Очень рад! – пожимал он ладонь Нарышкина сильной рукой.
Сергей признался:
- Опять видел участкового и прошмыгнул мимо, не приветствуя. Я, наверное несправедлив к нему. Он просто-напросто хороший работник – старательный, гордящийся своим положением в селе. А то, что ко мне цеплялся на репетиции в ДК – так ведь служба обязывает быть бдительным.
- Ты не смотри на него. Он сейчас сам людей избегает. У него насморк приключился – перекупался.
Позвал гостя:
- Пойдем на диван – посидим: у меня в мастерской краской дюже пахнет.
Пересекая фойе, приотстал и с любопытством осмотрел Серегу – залюбовался, как художник, оценивающий картину.
Подходя, сказал:
- Не пойму, чего этим бабам надо. Молодой, симпатичный, с головы до ног современный. Ты посмотри на себя со стороны – высокий рост, широкие плечи, узкие бедра, спортивная походка, каштановые волосы… Кинозвезда! Тебе в фильмах в пору сниматься! А ты до сих пор влачишь жалкое неженатое состояние…
- Эту тему хотел поведать? – Нарышкин зримо напрягся.
- Нет-нет, сиди-сиди, сейчас все объясню.
И Сергей остался сидеть на диване – ни веселый, ни грустный, ни настороженный…
Легкий ветер с юга впорхнул в раскрытое окно и зашелестел шторами. В ДК и селе было тихо, мирно и томно…
- Так что про тему, Илья Иваныч?
Алдакушев согласно кивнул:
- Сейчас расскажу.
Присел и снова весело оглядел гостя с головы до пят взглядом, в котором светились приязнь и дружба.
- Ещё раз здорово, мышка-нарышка!
- И я рад тебя видеть, старая перечница. Ну, реки, чего тебе от меня надобно.
- Мне от тебя ничего не надо. А вот я тебе хочу предложить новую тему.
- Иии..? Ну, не томи, выкладывай, упрямый и злой ослище.
- Сергей! Вот послушай меня, - наконец негромко сказал Алдакушев. – Ты думаешь, единственный кто снимал наши концерты на камеру? Да у нас специально обученный человек поставлен на это дело. И аппаратура есть соответствующая. И множество-множество запечатленных концертов, празднеств, представлений… И все это выложено в интернете на нашей странице «ВКонтакте» для открытого доступа.
- И ты молчал? – ахнул Нарышкин. – Ничего себе, друг называется.
Илья засмеялся.
- Не сердись ты на нас, грешных, Сережа! – мирно и дружелюбно отозвался Иваныч. – Я отлично понимаю, что для тебя это дело серьезное. Но ведь лучше позже, чем никогда. Согласен?
Голос художника-оформителя Хомутининского СДК внезапно сделался строго официальным, в нем зазвучали басовитые нотки.
- Прошу вас, господин Нарышкин, учесть, что хоть материалы в открытом доступе, клуб наш с них от тебя что-то должен поиметь. В противном случае буду считать твой поступок непорядочным.
- Конечно-конечно, - отмахнулся Серега, разгоняясь на тему.
И вдруг подумал, что разговаривает с хорошим человеком, умным и верным другом, а ведет себя как последняя сволочь. Он всегда замечал, когда настроен на дело, выставляет себя грубо и самолюбиво даже с приятелями – словно он самый лучший и умный, а все остальные…
Почувствовал к себе такое отвращение, что ушам стало жарко.
Ведь если разобраться как следует, то окажется, что он, Нарышкин Сергей Борисович, такой противный тип, которого могут переносить только очень добрые и великодушные люди. Обычный человек давно бы послал его к чертовой матери.
И что вообще происходит вокруг его неженатого статуса? Кажется, все село Хомутино озаботилось его личной жизнью.
А почему он не женится? Чего, собственно, хочет от жизни зануда Нарышкин, избалованный удачными делами в инете? Почему так ведет себя с женским полом?
Зазнавшийся сухарь – вот кто такой блогер Нарышкин. Всех-то он учит, всем-то читает лекции, хотя сам не понимает классической музыки, лет пятнадцать уже не был в театре…
А в клубе-то, оказывается, так замечательно!
Стыд и позор! А если к этому добавить, что он просто панически боится жениться и жить один на один с какой-то женщиной…
Ведь любовь – не повод для женитьбы. Надо чего-то большего. Он это чувствует.
Но ведь существуют на земле люди, которые умеют любить страстно и самозабвенно. Жаль, что Серега не в их числе.
Наверное, следует поучиться у Ильи Иваныча уму, смелости, умению любить и ненавидеть, страдать, веселиться, петь, разговаривать, дружить, болеть, ходить по земле, гордо нося голову на плечах.
Вот он, Алдакушев – настоящий человек!
А Сергей Нарышкин часто и беспричинно впадает в меланхолию, и подлунный мир ему кажется тогда черным. В глазах от злости чертики прыгают. А плесни водой – зашипит…
Сергей посмотрел на часы – пять минут второго. Не спалось. Нарышкин помассировал веки пальцами. Может, встать – пойти прогуляться?
Луна висела в самом центре окна. Рядом дверь распахнута в лоджию. Прохладная струя ночного воздуха вливалась в комнату – дышалось легко, словно номер наполнили одним озоном.
Блогер лежал и неторопливо думал, что материалы на странице Хомутининского СДК в «ВК» достойны внимания и платы хорошей. Но как её сделать, чтобы в выигрыше были клуб и село, а не отдельные личности?
Нарышкин с хрустом костей потянулся – опять заложив руки за спину, вернулся к раздумьям.
Понемножечку смеживались веки.
День выдался хлопотным – длиною в год, не иначе: он снова обрел тему, которая сулила рост популярности блогу, а его владельцу барыши.
Вот он, век, перегруженный информацией, эмоциями, впечатлениями – и все на нервах.
А завтра?
Новый день обещал быть еще более напряженнее, еще трудней.
Завтра Нарышкин пойдет, по совету Ильи Иваныча, в Хомутининский магазин «Семейный» и договорится с его владельцем о кредите для СДК. Вернее, кредит магазину дает Сергей, чтобы «семейчане» накрывали столы в сельском клубе всякий раз по заказу его обитателей – будь то концерт, представление, празднество, день рождение сотрудника или всенародное гуляние по поводу...
Магазин «Семейный» не только торговал продуктами питания, он устраивал банкеты у себя в зале или на территории заказчика, готовил изумительные блюда к столу и имел лицензию на торговлю спиртными напитками…
Нарышкин спал на животе в рубашке и шортах, обхватив подушку руками.
Луне, подглядывающей в окно, он казался стройным, загорелым, с мускулистыми руками и ногами, но бесконечно одиноким молодым человеком.
В шесть часов утра блогер вышел, как спал – в рубашке и шортах, но с пакетиком семечек в руках. Спустившись с крыльца, у ближайшего куста, насыпав семян в ладонь, Сергей вытянул её перед собой.
Воробьи и синички стали слетаться на угощенье.
Первый спикировал на ладонь и крылом сбросил немало семян. Его соплеменники-прохвосты, похожие на заводные игрушки, запрыгали под ногами, подбирая корм.
Иначе вели себя синички. Садились на ладонь, клевали семечки и с добычей перелетали на ветки. Одна, повернув голову на бок, заглянула любопытным черным глазом в лицо Нарышкину – как, мол, живешь, кормилец наш?
На ветку куста припарковалась любопытная сорока – а чем это вы тут занимаетесь?
Человека она не боялась – у него нет не только рогатки, но даже штанов.
Потешив пернатыми душу, Сергей высыпал остаток семян в кормушку, бросил пустой пакет в урну и легкой трусцой направился к терренкуру.
После завтрака на служебном автобусе санатория Сергей добрался до села. Потом в ДК. Где в фойе его поджидали Алдакушев и незнакомая женщина.
- Знакомьтесь, Наталья Петровна, - представил Илья.
Они протянули друг другу руки, внимательно и беззастенчиво разглядывая друг друга. По всему было видно, что Иваныч все, что знал, рассказал ей и очень заинтересовал.
Узнавал и Нарышкин со слов художника вдумчивую неторопливость и солидную основательность женщины.
Они обменялись полуулыбками, пожали друг другу руки и разместились на диване в фойе.
Наталья Петровна в этот летний день была одета во все белое – белая блузка, белая юбка, белые туфли… Она по-прежнему внимательно разглядывала Сергея, хотя думала о чем-то явно постороннем.
- Я знаю, что вы хотите мне предложить – Илья Иванович доложил.
- Коли так, то не буду юлить вокруг да около, а прямо начну с официального предложения. Я хочу предложить вам беспроцентный кредит, который не обязательно возвращать. На эти деньги вы должны открыть собственное ЧП для отношений с государством, взять в аренду у клуба помещение, в котором сейчас обитаете, закупить необходимые для производства станки и организовать работу швейной, сапожной и шляпочной мастерских для изготовления концертных нарядов. Эти заказы я буду оплачивать. Все, что найдете на стороне, считайте своим калымом...
Нарышкин замолчал, а Наталья Петровна спросила:
- Как это – кредит можно не возвращать?
- Не хочу выпускать вас из поля своего влияния? – улыбнулся блогер.
- Ну так, и будьте владельцем, а я вашим исполнительным директором в мастерской.
- Мне этого не надо: работать не хочется, как умереть. Мне почему по душе власть нынешняя, а не советская, при которой я родился, но почти что не жил? За её хреновый принцип – кто не работает, тот не ест. Вот так я и стал блогером. А из вас может получиться отличный предприниматель сферы услуг.
Наталья Петровна спокойно слушала, и было понятно, что Алдакушев уже просветил её о феноменальной ленивости московского гостя – ничего кроме интернета его не интересует.
- Я слышал от Ильи Иваныча, что многие женщины села по вечерам приходят сюда – пошить, повязать, поболтать, песни душевные спеть, чаю попить… Этакий стихийный женский клуб без административной инициативы и контроля. Это прекрасно, по-моему! Я, как ваш кредитор, настаиваю на продолжении его существования, и со своей стороны готов спонсировать – чаек, сахарок, кофеек, тортик на день рождения… все за мой счет. Годится?
- Да, это хорошая традиция, - неторопливо сказала Наталья Петровна. – И спасибо вам за поддержку.
- Это не все. Я хочу чтобы вы в мастерской учили школьников своей профессии – всех желающих и бесплатно. А будут шляпник и башмачник, то и эти специальности пусть осваивают. Если мы любим наше село, то должны хорошо подготовить его детей к взрослой трудовой жизни…
Ах, слышал бы эти слова Илья Алдакушев!
- Ну и, если найдете повара-энтузиаста, не плохо бы открыть курсы кулинаров. Средства на электроплиту, микроволновку и холодильник я вам дам, открою кредит на продукты в любом магазине. Учите готовить и будьте щедры!
- Холодильник, плита и микроволновка у нас уже есть – покупали в складчину. А продукты, конечно, не помешают. И вы правы – детей надо учить. Это же наши дети!
После непродолжительного и обоюдного молчания Нарышкин спросил:
- Какие видите подводные камни?
- На долго вас хватит, Сергей Борисович? - спокойно спросила Наталья Петровна. – А то как бывает – наобещаете и бросите дело, а над нами будут смеяться.
Нарышкин поиграл желваками, пряча холодный взгляд:
- Не стоит зацикливаться на одном человеке – я ведь могу и умереть: врачи нашли у меня гастрит. Но у вас же останется кредит! И что может вас остановить?
Наталья Петровна глубоко вздохнула, а Сергей Борисович устало поморщился.
Когда минутное оцепенение спало, они оба весело рассмеялись, обменялись многозначительными взглядами и поняли, что им не надо говорить друг другу о том, что они нашли общий язык, и теперь их общение будет во много раз легче.
Поняв друг друга, они смотрели в разные стороны, боясь показать взволнованность. Фальшиво-насмешливо улыбались, и у обоих был такой вид, словно разговаривали они о пустяках…
Пока шли предварительные сговоры, даже бывая в клубе, блогер Нарышкин не заходил в кабинет Лидии Васильевны, чтобы выразить свое почтение.
Наконец, день деловой встречи высоких сторон настал.
Сергей постучался и приоткрыл дверь.
- Лидия Васильевна, здравствуйте! Разрешите войти? У меня есть к вам серьезное предложение. Нам надо поговорить.
Эта торопливая, суховатая фраза была им приготовлена заранее, чтобы после обычного «здравствуйте» не образовалась пауза, а сразу бы последовал ответ на конкретное предложение пообщаться.
Кроме того, эти слова Нарышкин произнес таким деловым тоном, что они требовали в ответ подобной же деловитости, не оставляя места на эмоции.
И блогер добился своего!
- Проходите, присаживайтесь, - приветливым голосом пригласила директор СДК.
С прямой напряженной спиной она сидела в кресле за столом и внимательно наблюдала за блогером.
- Я хочу предложить вам сделку.
Лидия Васильевна, недоуменно пожав плечами, неожиданно просто и великодушно улыбнулась.
- Предлагайте!
За окном на тонкой ветке рябины самозабвенно пел скворец, славя день на этой теплой и славной земле. Говорят, что скворцы, как попугаи, повторяют подслушанные звуки. Этот вторил мелодиям джаза…
- Поклонник с гитарой? – кивнул Нарышкин за окно.
- Старается, - хихикнула Лидия Васильевна.
- Видать, знает для кого…
- Вы хотели мне что-то предложить. Я внимательно слушаю вас…
Начинался третий час дня. В санатории обед. Осетрину дают.
При мысли о ней у Нарышкина начиналась изжога, а сам процесс еды показался отвратительным.
Солнце старалось вовсю. Что-то творится с климатом – который день подряд в Пятиозерье непереносимая жара. Термометр чуть ли не с утра показывал тридцать четыре выше нуля.
- Жара какая стоит, - посетовал Серега, вытирая пот со лба носовым платком.
- Квас, чай, воду? – заботливо предложила хозяйка кабинета и добавила в уточнение. – Квас домашний.
Когда Нарышкин выбрал его, Лидия Васильевна достала из холодильника почти полную трехлитровую банку, налила в стакан.
Сергей отпил глоток холодного до ломоты в зубах горчичного цвета напитка со вкусом укропа.
После выпитого кваса стало не так жарко. Скворец за окном умолк. В кабинете директора было покойно, тихо и славно… Пора приступать к делу.
Нарышкин подумал, прежде чем начать излагать: Лидия Васильевна – терпеливая и милая женщина, а за приятной внешностью скрывала сильный характер, который угадывался далеко не сразу…
Очередной очень жаркий день прошел.
Темнело быстро, очень быстро. Тот невидимый, что задергивал штору неба, старался не оставить ни единой щелочки – заботливо укутывал в черный бархат лес, озера…
Только село светилось огнями и санаторий. Звезды мерцали. Луна ещё не поднялась.
Наблюдая за игрой света и теней из лоджии, Нарышкин думал, что жизнь до смешного неорганизованна и запутана, когда в ней нет цели. Но как все сплетается в плотный клубок, когда одно цепляется за другое. Что могло произойти, если бы…
Сергей в мыслях вернулся к дневному разговору с директором СДК.
Выслушав предложения блогера и помолчав, обдумывая, Лидия Васильевна сказала:
- Наверное, Сергей Борисович, вы самим Богом посланы в наше село.
Нарышкин тонко улыбнулся:
- Наверное…
Память перенесла его на самое начало деловой речи.
- Лидия Васильевна, - волнуясь и торопясь, заговорил Серега, приложив ладони к груди. – Я пришел к вам, чтобы… Я не верю, что люди не смогут договориться, когда прибыль обеих сторон очевидна. Если вы, Лидия Васильевна, поймете меня правильно, все будет прекрасно. Только не улыбайтесь так, будто я вам хочу предложить взятку. Мои помыслы чисты…
Директору Хомутининского СДК понравилась вступительная речь московского гостя.
А Нарышкин решил играть в открытую:
- Нам надо обязательно договориться. Мне это сулит большие деньги, вам – решение многих проблем.
- Вы много сказали слов, а суть мне так и не ясна, - задумчиво произнесла женщина и встряхнула гривой волос. - Ближе к делу, Сергей Борисович. Я, наконец-то должна понять вас…
- Слова-слова.., - с легкой горечью заметил Нарышкин. – Некто мудрый сказал о них, как о самой лучшей упаковке для правды и лжи.
- Ну так, в чем вы хотите меня обмануть? Обманывайте же скорее!
- Лидия Васильевна, я вот что хочу, - изложил свою просьбу блогер московский.
- А взамен? – нахмурилась директор СДК.
- А взамен такие предложения для клуба и села.
Нарышкин изложил то, о чем уже было сказано выше.
- Как ваше мнение – годится? Другими словами, от нашей сделки выигрывает не только клуб, но и все село.
- Ну в принципе, да – звучит заманчиво, и я должна смотреть на вас обожающим взглядом. Но в народе не зря говорят – хорошо смеется тот, кто смеётся последним. Как бы чего не вышло…
- Давайте обсудим вопрос с юридической точки зрения. Мы составим с вами документ, дающий мне право на репостирование в моем блоге ваших, уже опубликованных материалов. И на публикацию всех последующих материалов из первых рук со дня подписания. Если нужна новая аппаратура для вашего кинооператора, только скажите. Далее по сделке… Мой кредит для клубных мероприятий в магазине «Семейный» - обычный спонсорский жест без всякого криминала. А швейно-сапожно-шляпное производство – частная инициатива Натальи Петровны, на которую я даю средства. У вас не станет проблем с вопросом – во что и на что наряжать артистов. За все плачу я…
Что-то фантастическое, по мнению Лидии Васильевны, происходило сейчас в её кабинете. Но где подвох? В чем прибыль этого верткого бизнесмена, который без фарта палец о палец не ударит? Надо еще раз зайти на его блог и все внимательнее посмотреть…
Уже с первого визита директор СДК углядела принципиальное отличие Блога Сергея Нарышкина от остальных подобных. У него нет в трансляциях перерывов на рекламу, не торчит она блоками по углам, а бежит беспрерывно внизу экрана информационной строкой, как это практикуют политические каналы.
Возможно, что в этом ноу-хау секрет успеха Блога Нарышкина. Реклама в строке не мешает смотреть, не лезет в глаза, но попадает и запоминается подспудно, много раз повторяемая. Посидев полчаса за компьютером, Лидия Васильевна запомнила почти всю информацию из бегущей строки…
Ну да ладно, каждый зарабатывает как умеет. Клубу да и селянам его предложения выгодны. В этом он прав. А если бы на клубной странице «ВК» было столько же подписчиков и просмотров материалов, как у Нарышкина на Блоге, рекламодатели оборвали ей телефон в кабинете.
Высказав все задуманное и склонив директора Хомутининского ДК к сотрудничеству, Сергей весело крутил головой, поблескивая глазами. На его лице было крупно и ярко написано – ах, Лидия Васильевна, вы и не представляете себе, какая замечательная штука жизнь!
Благодаря за спонсорство московского мецената, Нарышкин мог поклясться в этом, Лидия Васильевна не была театральна – правдиво и только правдиво звучали её слова.
- Ну, раз вы все поняли, и мы договорились, то я пойду документы готовить, - сказал Серега, поднимаясь со стула.
- И избавите меня от сотни слов благодарности, - ответила директор, улыбаясь…
Дождь пошел неожиданно. Сергей и не заметил, как помрачнело небо, откуда и когда набежала тучка – грома-то не было. И ветра. А дождь шел тихий, но частый и теплый – грибной. Заблестели от фонарей мокрые плиты аллей. Стало прохладнее…
Блогер глянул на часы – третий час ночи. А он все не спит, и спать не хочется.
Знатный улов он нынче выловил в селе Хомутинино, в его СДК.
А люди ходят, деньги ногами топчут и не ведают о том?
Да нет, конечно, все не так. Просто сошлись два фактора вместе – популярность его Блога и замечательная тема сельской культуры: свежей, самобытной, чисто русской, без западной слизи – и рванула посещаемость в заоблачную высь…
В четыре часа дождь закончился. Скоро уже светать начнет.
Спать не хотелось. Нарышкин, теплее одевшись, пошел прогуляться.
На очистившейся от туч половине неба висела полная луна. Воздух благоухал ночной сыростью. В лужах отражались огни фонарей.
Когда Сергей подошел к терренкуру, высыпали и звезды на небе. Но сразу же стали блекнуть – скоро рассвет.
А луна горела в полную меру – круглая, большая, изрезанная своими морями и горами, материками.
С деревьев капало. Томно пахло отцветшей черемухой.
Было тихо.
Небо окончательно прояснилось. Набухая, пульсировала Утренняя звезда.
И наплывало такое чувство, словно и земля, и небо, и близкое озеро… деревья, кусты, травы… только что родились – чистыми и непорочными.
- Удивительный край! – сказал Нарышкин осипшим вдруг от волнения голосом. – Стоило родиться в таком и жить!
В спортивного покроя костюме, ловко пригнанном к высокой фигуре, простоволосый, освещенный луной Сергей Борисович казался таким же заново рожденным и непорочным, как все вокруг.
Ему вдруг захотелось загадать желание.
Если есть на земле сила большая, чем деньги, слава или власть, то пусть она ему подаст знак, и он здесь останется навсегда, - думал Нарышкин, на Венеру глядя, последнюю звезду светлеющего неба.
Кто бы видел сейчас глаза Серегины – возбужденные, яркие, сияющие.
Быстро светало.
По дороге в жилой корпус Нарышкин думал, что через шесть дней заканчивается его курсовка в санаторий.
Какой знак от здешней природы или людей он ждал – не знал.
Все вопросы по клубным делам завершены.
Наверное, тяжелым будет расставание с полюбившимся сердцу Ильей Иванычем. Удивительный человек! Надо в столицу его пригласить – в театр сводить, в ресторан…
И все. Все, все! Прощайте, друзья! Здравствуй, Москва! Я не скучал по тебе.
Наверное, поэтому Сереге не спится ночами.
Вот и сейчас вместо того, чтобы нежиться в теплой кровати, бесцельно бредет по пустынной аллее и не хочет возвращаться к себе в номер.
Нарышкин подошел к корпусу, медленно, считая ступеньки, поднялся на парадное крыльцо, задумчиво повернул лицо на спальный корпус. Окна погашены все, светят лишь лестничные площадки. Наверное, хорошо спится отдыхающим в уютных, комфортных номерах.
На одной из лоджий в свете подступающего утра Нарышкин заметил женщину у распахнутого окна. То ли на небо она смотрела, то ли на него – но её вид в столь неурочный час отчего-то показался Сереге многозначительным.
Женский вопрос не решенным остался! Это да.
Блогер помахал даме рукой. Не дожидаясь ответа, тяжело вздохнул и отправился в номер. Поднявшись лифтом на этаж, шел коридором мимо рекреации.
На диване, подперев подбородок руками, сидела женщина из лоджии.
- Вот это да! – глупо воскликнул он, остановившись.
Глядя на оторопевшего Нарышкина ясными счастливыми глазами, она поднялась, сделала два шага вперед, замерла перед блогером.
Коридорный свет мягко освещал невероятно красивое лицо и невозможно изящную фигуру.
- Ну, здравствуй, Сергей Нарышкин, блогер московский! – негромко сказала она. – Весь санаторий о тебе судачит, а я решилась подойти и познакомиться ближе. Меня зовут Вера.
Высокая женщина стояла перед Серегой. Вся она была тонкая, устремленная вверх – такая изумительно красивая, что сразу куда-то пропал весь окружающий интерьер.
- Давай откинем все условности и будем считать – мы не виделись вечность. Так будет проще…
Нарышкин неподвижно стоял напротив, стараясь сдержать учащенный бой сердца и понять, что происходит. Он готов был наброситься с мужской похотью на любую другую, но не эту – такую невозможно красивую и отчаянно решительную.
Нашел в себе силы, но голосом тусклым, спросить:
- Как вы узнали, что мне нужна женщина?
- На картах гадала.
- Тогда идемте в мой номер.
И бесстыдно-красивая женщина согласилась.
На своей территории помогают и стены. Чуточку обретя себя, Серега наставительно пробурчал:
- Нельзя, моя милая, быть такой красивой. Это безобразие – вот что я тебе скажу.
Произнося эти слова, Нарышкин так хотел незнакомку Веру, что потемнело в глазах, хотелось броситься на неё, целовать и тискать…
Но вместо этого достал из секретера початую бутылку коньяка и две рюмки. Проговорил, давя возбуждения:
- Приветствую Мисс Санатория в своих апартаментах!
Это было, конечно, глупо. Но Серега ничего умнее не смог придумать – так растерялся.
- Эх, блогер, блогер! – безнадежно вздохнула Вера. – Неужели все чувства в инете оставил? Если тебе необходимо спиртное, чтобы сделать решительный шаг, то пей. Я не буду.
Неземная фигура женщины будто бы надломилась, лицо потеряло яркость. Отвернувшись от мужчины, гостья вышла в лоджию, распахнула окно.
Вокруг санатория стало совсем светло.
Поставив на стол бутылку и рюмки, Сергей подался за ней.
Тоскливо покачав головой, Вера сказала:
- Какой же ты не романтичный! Так хочется выйти за тебя замуж и хорошенько отомстить.
Она по-бабьи вздохнула.
- Ты что, красоты моей испугался? Хочешь – она будет твоей? Вся без остатка…
Что происходит? – мучился блогер. – Неужто я разучился с бабами обращаться? Если так, это проклятый край – заставляющий верить в любовь и счастье.
Он неотступно глядел ей в спину, видел безвольно опущенные плечи, трогательно согнутую шею, нежные руки…
Вера сейчас казалась ниже, чем была на самом деле.
- Я хочу тебя, слышишь, Серега! – сказала гостья в рассветную марь. – Очень мне нужен ты здесь и сейчас. Если тебе для храбрости надо выпить – пей скорее и займись мною!
Нарышкин осторожно подошел к ней и мягко обнял за плечи.
Женщина выпрямилась, боясь выскользнуть из его рук. Медленно повернулась, закинула руки мужчине за шею и страстно припала губами к его губам.
Потом шепнула на ухо:
- Подари мне ночь и растай навсегда.
- Утро уже, а потом будет день… Нам надо поспешить в кровать!
- Так пошли! Чего же ты ждешь?
Быстро раздевшись, Вера бросилась к нему. Но Серега опередил – подхватил её на руки, уложил в кровать. Она засмеялась и счастливая, радостная стала его раздевать. А Нарышкин её целовал – в глаза, губы, уши, шею, подбородок… Тискал её, и руки его дрожали… А Вера смеялась и была такой красивой, какой не может быть земная женщина.
- Дурачок ты мой глупенький, - шептала она во время секса. – Я люблю тебя, всем сердцем люблю.
Потом лежали, притихнув в объятиях: он удовлетворенный и утомленный, она счастливая, но с материнской улыбкой на красивых губах.
- Спи, мой милый, ни о чем не думай.
Сон навалился на него – смежил глаза, отключил разум.
Нарышкин уснул, утомленный не только сексом, но и напряжением последних дней, ночной бессонницей.
Вера совсем не спала. Минут через пятнадцать, после того как блогер уснул, она поднялась, тихонько оделась, смеясь сама с собой, посмотрелась в зеркало и бесшумно вышла в двери…
Нарышкин проснулся ближе к обеду. Сладко потянулся, открыл глаза, чтобы немного полежать в бессмысленной неге, когда отдохнувший мозг перерабатывает только приятное и незначительное. Мысль за мыслью…
Вдруг подскочил с кровати словно ошпаренный.
Боже! Вчера он был здесь с женщиной Верой. Где же она?
Сергей неверяще оглядел пустой номер.
Может быть, все это он видел во сне? С тоской подумал – какая красивая!
Приняв душ и одевшись, пошел обедать. Веру он не увидел ни в одном из трех залов. Медленно, вертя головой на прохожих, пошел на пляж.
Вода всегда успокаивала Нарышкина. Было хорошо и сладко сидеть в шезлонге в тени навеса и смотреть на озеро, которое под таким углом зрения превращалось в бескрайнее море. Кружились чайки, искрилось солнце в мелкой ряби. Все было замечательно, только не было Веры…
Сергей услышал её шаги среди общего шума и шарканья сланцев. Почему-то сразу решил – это она! – услышав цокот каблучков по плиткам аллеи метров за пятьдесят. Не оборачиваясь, но прислушиваясь, в ритме её шагов Нарышкин не обнаружил ничего знакомого – тем не менее, не сомневался, что это Вера сегодняшнего утра.
Чудеса! Но так бывает: душа подсказывает – идет к тебе тот, кого ты ждешь.
Шаги затихли вне поля зрения. Раздался голос, которого Серега никогда не слыхал.
- Выспался, лежебока?
Блогер поднялся.
Перед ним стояла незнакомая женщина. Она была ниже вчерашней Веры. Другое лицо, руки, плечи…
Боже, что же произошло?
Всего шесть-семь часов назад Нарышкин считал, что держит в объятиях самую красивую на свете женщину – куда все подевалось у этой?
- Здравствуй, Вера! – еле слышно ответил Нарышкин. – Наша дружба продолжается, или что-то случилось?
Он спросил так, потому что понял – что-то произошло.
Серега протянул к ней руку, чтобы погладить по волосам – она отстранилась.
- Ты вспоминай меня Нарышкин, - попросила она.
- Ты уезжаешь? Я люблю тебя Вера.
Женщина замерла, перестала дышать, словно не поверила в услышанное.
И тогда блогер повторил:
- Я люблю тебя, Вера! Выходи за меня замуж и наказывай, как ты того хотела.
Она стояла тихая, чуть-чуть грустноватая, как бывает со всяким человеком, когда в одно мгновение свершается то, чего он очень хотел. Человек, наверное, счастлив, готов обнимать весь мир, но ему все-таки немного грустно оттого, что хотеть больше нечего.
- Это невозможно, Сережа! Я замужем. И он сегодня приедет сюда. Закончил свои дела – дальше будем вместе отдыхать.
Нарышкина не поразила новость – к чему-то подобному он уже был готов. Молча смотрел в её лицо и думал, что утром сегодня с ним была женщина, которую он искал всю свою жизнь.
Видя, что блогер в мыслях и с болью уже прощается с ней, Вера грустно вздохнув, сказала:
- Не забывай меня, Серж.
- Разве забудешь…
Опять наступила жара великая – солнце не светило и не грело, оно палило нещадно, выжигая травы в полях, подкрашивая листья в желтый цвет.
Дрозд залетел в распахнутое окно – сел рядом с кондиционером, не закрывая раскрытый клюв, дышал тяжело, словно таскал мешки с мукой из машины на склад.
Народ подался на пляж. Пошел бы Нарышкин, но было лень с кровати вставать. И потом – он переживал разлуку с Верой, пытаясь понять, что между ними произошло.
Её образ, созданный воображением, тоже находился в номере и ничуть не страдал от жары. Хотя конечно, работал кондиционер…
Сейчас она была не такой, как на пляже. В кресле напротив кровати сидела Вера рассветного варианта – лицо без косметики было свежо, загорелые руки и ноги казались выточенными из дерева редкой породы, глаза по-прежнему непонятного цвета…
Ты можешь остаться? – молил Нарышкин придуманный образ. – А мужа бросить?
У нас дети – безмолвно поведала Вера. – Вообще, Серега, перестань канючить и волочиться, иначе растаешь в моих глазах. Что ещё надо для жизни счастливой? Хорошие воспоминания о хорошем. Мне было прекрасно с тобой.
А может, любовниками станем? Так бывает.
Вера посмотрела на него удивленно.
Ты все-таки теряешь в моих глазах. Будь мужчиной! Не стоит волочиться за бабами! Пусть они за тобой побегают…
Ты сидишь, как живая. Помню, в глубоком пацанстве книгу читал одну – «Донна Флор и два её мужа» называется. Покойный муж эту женщину так любил, что не оставлял в покое и с того света. А секс ей казался настоящим. Наверное, я с тобой проделаю точно такой же эксперимент. Буду ночами тебя вызывать…
Ну, вызывай, коли получится.
Выражение сладкой безмятежности и естественной правильности всего того, что происходит на белом свете, снова появилось на её красивом лице.
Интересно ты будешь мне являться только здесь, а в Москве уже нет? Тогда это повод здесь навсегда поселиться. Или до тех пор, пока будешь являться.
На лице образа Веры не отразилось ни удивления, ни радости, ни огорчения. Абсолютно ничего не было нового на лице женщины, которая вобщем-то и не была женщиной, а фантомом нарышкинского воображения…
Блогер закрыл глаза. Где-то сейчас муж и жена, наверное, занимаются сексом в своем номере. Он с голодухи оторваться не может от желанного тела. А она хотела бы уснуть от усталости и нервного напряжения рассветного часа, когда тем же самым, но с гораздо большим удовольствием занималась с Нарышкиным.
Самая красивая на всем белом свете, но счастливая и несчастная одновременно, женщина…