Вспомним, как  это было.

(Жертвоприношение Владимира Комарова).

«Сегодня запуск беспилотного корабля «Союз». Третья попытка! Первые две оказались неудачными. Твердой веры в надежность «Союзов» у нас нет. Беспокоит и слабость технического руководства: Мишин, как руководитель не силен».

Из дневника руководителя отряда космонавтов, генерал-полковника,   героя Советского Союза Н.П. Каманина, 6 февраля 1967 года.

 «Союз» будет летать!

Вскоре после полета Ю.А. Гагарина, С.П. Королев решил «Восток» заменить принципиально новым кораблем, имя которому дали «Союз».   Тот самый  «Союз»,  о котором Ю.А. Гагарин после трагедии с В. Комаровым сказал так:  «Это отличный, умный корабль. Он будет летать!»

 Однако, первоначальные попытки запустить беспилотный  корабль «Союз» оказались неудачными. Третья попытка, на которую надеялся Николай Каманин, так же оказалась  далеко не удовлетворительной. 

Как же разворачивалась борьба за живучесть «Союза»? В конце 1966 года состоялся первый вывод  беспилотного «Союза» на орбиту и стало ясно, что корабль плохо маневрирует, отсутствует стабильность в работе  бортового двигателя.  Корабль на орбите  принялся вращаться, и на гашение вращения  ушло все топливо. К тому же   «Союз» стал уходить в сторону Китая, и пришлось дать команду на  самоуничтожение.

 Второй пуск,  состоявшийся 14 декабря 1966 года, оказался «хлеще» первого. За несколько секунд до момента  зажигания отказала автоматика, в результате прервалось выполнение предстартовых операций. Затем сработали двигатели системы аварийного спасения корабля, «Союз» прямо на старте  загорелся и взорвался. Об этом, в крайне удрученном  состоянии, сделал в дневнике запись Н.П. Каманин.

Третий запуск беспилотного   «Союза»  прошел, казалось бы, благополучно и все принялись поздравлять друг друга. Но и в этом случае наблюдались разного рода «отказы», а спуск и приземление «Союза» приготовили  неприятный «сюрприз»: на лобовом термозащитном щите в месте расположения заглушки при спуске в атмосфере от перегрева образовалась дыра. 

«Союз» разгерметизировался и приземлился не там где надо: на хрупкий лед  Аральского моря,  после чего ушел на дно.

Стране нужен подарок.

…Шла весна 1967 года.  Приближался Первомай, Международный праздник трудящихся всего мира , да еще в  юбилейный  50 - й год  Советской власти. Стране нужен был достойный подарок!   Над подарком, достойным «славной даты», думали… и придумали отправить на орбиту пилотируемый  космонавтом «Союз-1» . Чего мелочиться? Подарок, так подарок!  

Новый корабль , которому предстояло не  просто слетать и вернуться.  Если полет  пройдет штатно, то на  следующий день  должен стартовать «Союз-2», но уже с тремя космонавтами на борту, двое из которых перейдут в «Союз-1».  Как видим, сложнейшая, тяжелейшая программа для нового корабля, имея в виду предыдущие  неудачи беспилотных  полетов. Авантюра? Еще какая! Впрочем, авантюра,  пуститься на которую были серьезные причины.

  Удрученность Владимира Комарова.

Инженер-полковник ВВС Николай Варваров оставил свидетельство отношения ко всей «свистопляски» с «Союзом» того, кто  обязан был взять на себя самую тяжелую и рискованную часть программы – Владимира Комарова, которому предстояло вывести «Союз-1» на орбиту.

В разговоре с Николаем Варваровым Владимир Комаров оценил ситуацию так:

 «Все ранее запущенные беспилотные «Союзы» по разным причинам гробанулись  и наивно думать, что следующий корабль, условно говоря, мой, будет принципиально отличаться от предыдущих. Так что же, если с «Союзом» за время, пока его гоняли, в беспилотном варианте, его создатели так и не поняли, что делать для обеспечения его надежности здесь, на земле, скажите, что к беспомощности целой могучей отрасти промышленности я смогу добавить там, в космосе ,оказавшись один на один с этой развалюхой? Надеюсь, вы меня понимаете?».

 Что было дальше? 17 апреля  на   совещание   конструкторов приехал Главный конструктор «Союза» В. Мишин,  который, как мы знаем, по отзыву Н.П.Каманина, оказался « слаб в техническом руководстве». В.Мишин стал настаивать на автоматической стыковке, но общими силами выбрали компромиссный вариант: стыковка будет полуавтоматической и за 50 метров до касания управлять стыковкой будет В.Комаров.

Решение принято.

18 апреля выявили отказ клапана системы наддува азотных баков, неисправность устранили. А 20 апреля  на Госкомиссии приняли окончательное решение о сроках и составе экипажей обоих «Союзов». В «Союзе-1» решено было отправить Владимира Комарова, а на другой день  в «Союзе-2» В. Быковского, Е. Хрунова и А. Елисеева.

 Дублерами полета соответственно назначили Ю. Гагарина, А. Николаева, В. Горбатко и В. Кубасова. Стало ясно, что если бы по какой-то причине не смог полететь В.Комаров, то его место занял бы Ю.Гагарин. Но  следовало ли рисковать первым космонавтом мира?

Обратимся к тайнознанию.

В  отряде космонавтов Владимир Комаров значился под номером 7. Вопрос: нет ли соответствия между содержанием числа 7, каковым его трактует нумерология (представляющая зашифрованное имя космонавта) и тем, что произошло  с Владимиром Комаровым в космосе?

 Обратимся к тайнознанию чисел: «Как представитель числа  космического имени  7, Владимир Комаров  таит способность направлять талант в сферу науки, но успех деятельности во многом зависит от глубокого анализа результатов уже достигнутого и от реального планирования своего будущего».

Таково предсказание нумерологии  в отношении космонавта В.Комарова. И тут все верно! И талант в науке, поскольку, по общему мнению, инженер-полковник В. Комаров был самым грамотным в техническом отношении космонавтом.  И то, что трагический неуспех его полета на «Союзе-1» мог  явиться  результатом поверхностного анализа результатов полетов беспилотных «Союзов». Всё сходится!

Из семьи дворника.

Владимир Михайлович Комаров родился  16 марта 1927 года в Москве в семье дворника. Мечтал о небе, стал  военным летчиком, затем  военным инженером, а в октябре 1964 года командовал первым в мире многоместным кораблем «Восход-1», затем по Лунной программе готовился к полету на новом корабле «Союз». Обратите внимание: родился 16 марта. То есть, дата рождения так же сводится к числу 7. Нумерология на этот счет говорит следующее: «Это человек противоречивости тайны и знания».

И разве не за «тайной знания» полетел в космос высокообразованный инженер-полковник В.Комаров? О  содержании характера сказано следующее:  «Старательность, поэтическая душа, аналитическое мышление, сильная интуиция, богатая фантазия, живое воображение, требующее уединения и одиночества». Думается, именно таким знали серьезного и вдумчивого Владимира Комарова его товарищи по  отряду космонавтов.

«Чем мы можем вам помочь?»

Итак, на 23 апреля 1967 года был назначен старт «Союза-1», пилотируемого В.Комаровым. 24 апреля, если с «Союзом-1» будет все благополучно, стартует «Союз-2» с многоместным экипажем. Далее все по программе. Военный журналист, друг В.Комарова, Михаил Ребров вспоминает  о том, что подготовка к полету выявила ряд дефектов, которые в спешном порядке были устранены.

В 3 часа   35 минут  «Союз-1»  успешно стартовал с Байконура. Полет проходил нормально, корабль вышел на орбиту и в ЦУПЕ были все основания для ликования. Но…вскоре «Рубин» (позывной В.Комарова) доложил, что одна из панелей солнечных батарей не раскрылась.  Усилия раскрыть батарею  к успеху не  привели, и в ЦУП  последовал доклад В.Комарова:  «Попытка  закрутки корабля на Солнце  не прошла, закрутку пробовал осуществить вручную». Это означало, что необходимого объема энергии для выполнения многосложной  программы может не хватить .  «Союз-1» сидит на «голодном энергетическом пайке». К тому же отказала КВ-связь. Возникла угроза нарушения теплового баланса и расхода всего запаса электроэнергии за одни сутки.  Стало ясно, что   трехдневная программа полета сорвана и «Союз-2» останется на земле. Срочное заседание комиссии решило сажать «Союз-1» утром 24  апреля. На связь с космонавтом находящимся в критическом положении от имени правительства СССР вышел А.Н.Косыгин: «Мы знаем, что вы находитесь в трудном положении. Чем мы можем вам помочь?» Возникло тягостное молчание,  после чего В.Комаров ответил: «Позаботьтесь о моей семье».

Его видели две секунды.

Через 26 часов и 45 минут полета  на 18 витке, сориентировав «Союз-1» над Африкой, космонавт включил тормозную систему. Корабль снизился и вошел в зону радиовидимости наземных станций слежения. Прозвучал спокойный голос «Рубина» о снижении. Предполагаемая точка приземления 50 км восточнее Орска.  Но неожиданно на ЦУП  поступило сообщение: «Объект прошел зону. Время видимости 2 секунды». Но почему локатор видел спускаемый аппарат только 2 секунды?   Что это означает?  Неужели аппарат снижается с  огромной  скоростью? Оказалось, что во время спуска не вышел из контейнера  основной парашют и аппарат  спускался  со скоростью 50 м в секунду!   Космонавт Владимир Комаров погиб мгновенно.  От сильнейшего удара  капсула на полметра ушла в землю, и в ней  начался сильный пожар. Почему же очевидная всем  неподготовленность полета и невероятный риск   пересилили доводы разума?

Роковой, 1966-й.

Для ответа на этот вопрос следует обратиться к состоянию космонавтики того времени  в СССР и США. Вот что пишет по этому поводу  заслуженный испытатель космической техники, полковник в отставке Геннадий Понамарев: «Пилотируемые пуски с Байконура уже более полутора лет ( с марта 1965 по сентябрь 1966 года) не проводились. Американцы же за этот период 9 раз выводили в космос корабли «Джемини» с двумя астронавтами на борту. Как итог – в США отряд астронавтов, побывавших в космосе,  составил 21 человек, против 11 советских. Атмосфера нервозности витала в воздухе, ибо советская пилотируемая космонавтика топталась на месте».

В этой ситуации ЦК КПСС «накачал» зам. министра общего машиностроения генерал-лейтенанта Тюлина, а тот «отыгрался» на Байконуре. Из «разноса» высокого чиновника следовало: «От нас ждут возобновления пилотируемых полетов в 1966 году. А вместо вас подарок к 49-годовщине Октября готовят американцы, которые объявили о запуске «Джемини-12» в начале ноября.

 Мало того, к 50-й годовщине Октября поставлена задача пилотируемого облета Луны на корабле 7КЛ-1,а в 1968 году – высадка на Луну».

Политическая штурмовщина.

После такого заявления у многих  «ракетных» начальников «задрожали коленки». И вывод из сказанного Геннадий Пономарев делает однозначный: «Космический аппарат из-за политической штурмовщины превратился в летающий гроб». Но почему же все-таки не раскрылся парашют и погиб космонавт? В штатном режиме этот элемент полета выглядит так: «Крышка парашютных контейнеров прочно связанная с парашютами на высоте 9,5 км отстреливается  и  извлекает вытяжной парашют, а тот в свою очередь тормозной парашют, который  вытягивает основной парашют и вводит его купол в набегающий поток воздуха». В этой ситуации скорость спуск аппарата  7 метров в секунду, а за метр до земли срабатывают двигатели мягкой посадки и  до минимума гасят  скорость приземления.

 Химия или жизнь.

Когда спешат в делах космонавтики, становится не до смеха, скорее до слез. Не зря С.П. Королёв наставлял  соратников: «Если  сделаете быстро, но плохо, то это не запомнят. Если сделаете медленно, но  хорошо, то помнить будут». Геннадий Понамарев открывает причину гибельного приземления В.Комарова: «Перед окончательной сборкой корпус корабля отправляют в специальную камеру, где под воздействием высоких температур полимеризуется теплозащитное покрытие».

Однако, операцию категорически  запрещается  проводить, если корпус  не укомплектован парашютными люками. Увы, к нужному сроку люки не подготовили. Что делать? Ждать  нет времени. Решили закрыть парашютные контейнеры чем-то вроде временных крышек, грубо нарушив установленный регламент. При полимеризации пары попали в парашютные контейнер, стенки их стали похожи на «мелкий наждак». Удивительно, но  на явное ЧП тогда  никто не обратил внимание, а между тем именно  оно стало причиной того, что основной купол парашюта так и не раскрылся…

 К тому же, как было установлено, не сработали  двигатели мягкой посадки. Впрочем,  если бы даже  двигатели сработали,  то при огромной скорости падения,  смягчить  чудовищный удар  они  ли были  не в силах.

Послесловие.

Оно заключается в прочтении авторского  стихотворения «На  гибель космонавта Владимира Комарова»:

Наука- это сильно. Наука – это резонно.

Как миллиметры мили в объятьях циклотрона.

Прощупана пытливо атомов интимность…

Ракета в  бездну взмыла, умами окрылилась.

Но в счастье озаренья не всем дано подняться.

И встанет глыбой время, и горе стиснет пальцы.

Но, не страша немилость, жестокость тайн природы. Ведь ночь без сна явилась растущим «комаровым».