Тайна старой шахты (2)

Утро на заимке началось с ароматнешей ухи, распространившей свои чары нал лесом и разбудившей спящих гостей.

Егор, потягиваясь, вышел из ночлежного домика и улыбнулся леснику:

- Волшебная у тебя, дед Захар, уха получилась. Враз подняла.

Захар Силыч, помешивая варево весёлкой, улыбнулся в ответ:

- Знатная ушица может любого на ноги поднять.

- Дед, а в какой стороне речка? – вышел из домика Николай. - Умыться бы.

- А зачем в речке-то умываться? – удивился старик. - Вон возле заплота осина – там есть умывальник, а водица речная в ней, только что залил.

Егор с Николаем толкаясь (кто вперёд?) побежали к указанной осинке и подняли весёлую возню с брызганьем.

- О-о-ой, - вдруг протянул разочарованно Егор, - кончилась вода. Дед Захар, прости, всю воду вылили. Дай ведро, пожалуйста, я принесу.

Лесник покачал головой:

- Заплуташ ишо, да и бережок там обрывист. Тоша сходит.

Из-за дома со стороны огорода вышли Татьяна и Антон с тяпками на плечах.

- Докладываю, товарищ Захар Силыч, сорняки не устояли в битве и пали героической смертью. Картошка спасена! – шутливо отдал честь деду юноша.

- От, молодцы! Поди на речку, ополоснись да воды в рукомойник принеси.

Из ночлежного домика появился Мирон. Хмуро оглядев подворье, направился к столу и сел, положив руки перед собой.

Лесник искоса глянул на него, вздохнул от неясного предчувствия и, подхватив вачегами кастрюлю с огня, поставил в край стола. Татьяна вынесла из дома миски, ложки и буханку хлеба.

- Садитесь все, - позвал дед Захар, - поснедаем. Знатная ушица сил на весь день придаст.

Завтрак прошёл в полной тишине. Когда Татьяна убрала пустую посуду со стола, Мирон тихо сказал:

- Егор, принеси тетрадку.

Егор кивнул и сходил к машине. Антон сразу узнал принесённую тетрадь, это был школьный сборник легенд и сказаний края, собранный несколько лет назад ребятами Мурзинки и окрестных сёл.

- Дед, тебе фамилия Покатов ничего не говорит? - хрипло обратился Мирон к леснику.

Дед Захар пожал плечами:

- Мало ли народу живёт в наших краях, лично не знаком, но фамилью таку слыхивал.

- Скажу тебе четно, охота для нас только прикрытие. Главное дело это найти дом и шахту прапрадеда моего Елизария Покатова.

Вернувшаяся к столу Татьяна тихо ойкнула, Антон с интересом смотрел на Мирона, а старик встал, молча, прошёл по двору, повесил на крючок брошенное возле умывальника полотенце, потом вернулся к столу и сел у самого края.

- А зачем вы ко мне пожаловали? - спросил он, не глядя на Мирона.

- А затем, дед, что по моим сведениям эта заимка и есть мое наследство. Здесь стоял дом Елизария, а значит, где-то недалеко и шахта его, - Мирон говорил жёстко, пытаясь поймать взгляд лесника.

- Неверные у тебя сведения, гость дорогой: заимку эту поставили до войны среди тайги для надзора за лесами и угодьями. Никаких других строений здесь тогда не было, - дед Захар обвел суровым взглядом гостей. - А раз вам не нужна охота, покиньте мой дом и идите, ищите своё наследство где-нибудь в другом месте.

Мирон вскочил и почти закричал:

- Да я точно знаю, что шахта где-то здесь! Мне бабка рассказывала, в какой стороне от Мурзинки была шахта её деда. Об этом же вон, в той тетрадке написано!

Лесник ухмыльнулся:

- Да в тетрадке той детские россказни собраны! Что с них взять, с детей-то?

Мирон подскочил к стоявшей возле стола Татьяне, заломил её руки и приставил к горлу невесть откуда появившийся нож:

- Тебе внучкина жизнь дорога? Так вот, или ты показываешь, где шахта или я её прирежу!

Антон кинулся к сестре, но его оставил Николай, крепко обхватив за плечи:

- Не рыпайся, парень. Не усугубляй ситуацию.

- Егор, - тихо проговорил дед Захар, - кого ты ко мне привёз? Этим ты за мою доброту ответил?

Егерь только ниже голову опустил.

- За столько лет давно осыпалась та шахта, если она и была на самом деле, - взглянул на Мирона лесник. - Отпусти девочку.

- Не покажешь шахту, ей не жить, - прорычал гость, уколов Татьяну.

Капелька крови потекла по шее девушки. Антон крикнул:

- Отпусти её, негодяй! Я кажется знаю, где шахта, но не уверен. В грозу молнией раскололо Чёрный камень. Не весь, но с краю его открылся лаз под землю, и вроде там стенки бревнами обложены. Та это шахта или нет, я не знаю.

- Егор, свяжи девку и закрой там, где мы спали, а ты Николай свяжи деда и туда же. И покараулишь их, а парень мне этот лаз покажет. Вернемся, решим, что делать.

 

Наконец Лозовский, страстный любитель исследовать все неведомое, пришёл к однозначному решению – шахту надо осмотреть здесь и сейчас: незачем на кафедру ему возвращаться, пока не всё ясно. Только вот как спуститься туда? Нужны другой, более мощный фонарик и к нему батарейки, а также крепкая и длинная верёвка, на которой следует навязать узелки, чтобы руки не скользили. Лучше бы, конечно, верёвочную лестницу – но где её взять?

Алексей Петрович достал из рюкзака карту местности – определился со своим местоположением, прикинул направление и расстояние до ближайшего поселения, где обязательно должен быть магазин. Свернувшись, закинул рюкзак за плечи и отправился в путь. На ходу срывал ягоды с кустов дикой вишни, шиповника и малины, а также подбирал сыроежки – завтракал, чем придется. Такова доля «бомжа» лесного – зато рюкзак не тяжел.

День вступил в свои права. Солнечные лучи шмыгали по тайге, пытаясь достать всё и вся. Утренняя прохлада стыдливой девицей забиралась всё глубже в затхлые и тесные чащи, оставляя после себя на полянах немыслимое благоухание цветов и хвои, а ещё оголтелый птичий перезвон. Сверкающие россыпи росы меркли буквально на глазах.

Профессора ноги несут распадками между гор, всё дальше и дальше на юг, на широкий бестаёжный простор, где у искусственного пруда примостился старинный городок, основанный при Петре Первом горнозаводчиком Демидовым. Попутный северный ветерок упорно подталкивает его в спину.

Но ещё быстрей, обгоняя ноги, несутся мысли-фантазии в голове профессора. Они как ветер! Им не препятствие тайга и горы…

Что может скрывать в себе старая шахта? Заброшенный шурф старателей? Или забой каменного угля? Или чудеса малахитовые Хозяйки Медной Горы, чьи глаза не раз будили в ночи Алешу Лозовского в молодые годы…

Профессору как тисками сдавило сердце. Он остановился, уравнял дыхание, встряхнул головой. Вот ведь напасть! С детских лет, с первых школьных походов в тайгу привязалось к нему видение Хозяйки Медной Горы. Сначала было, конечно, страшно: она являлась с угрозами, как приведение – мол, не ходи ты, мальчик, в тайгу, а то заморочу и уволоку в свои подземелья необозримые. Потом, по мере взросления, Лозовский усмотрел в ней потрясающей красоты женщину и… влюбился. Вот ведь сердце проклятое! Ни сверстниц ему не надо, ни актрис, призывно смотрящих с обложек журналов… Подавай в жены Хозяйку Медной Горы – и всё тут!

Может, шизофрения?

Никому не признался Алешенька Лозовский о своих видениях. Ни одна медицинская комиссия не нашла в нем ущерба – ни психического, ни физического. Даже служить в свое время призвали в войска пограничные. А потом учёба в университете, работа в геологических экспедициях, диссертация… не дали парню семью завести. Теперь уж наверняка поздно. А вот мечты и думы о прекрасной Хозяйке Медной Горы преследуют до сей поры. Не на её ли поиски профессор Лозовский отправляется в тайгу каждое лето?

Алексей Петрович успокоился, отдышался и двинулся дальше. И мысли-фантазии понеслись вместе с ним…

Будто самая прекрасная из всех красавиц глянула на него из темноты загадочного колодца и взволновала душу немым вопросом – куда же ты, Алексей? Я ведь дверь тебе в хоромы свои открыла; я ведь жду тебя, а ты…

Да я не от тебя иду, а к тебе – стукнуло сердце. – Вот куплю в магазине верёвку и спущусь в твои хоромы. Не прыгать же в глубину, очертя голову.

Ну и прыгнул бы – я поймала…

Ну, совсем до ручки дошел – подумал о мысленном диалоге со своей избранницей профессор Лозовский.

На самом деле, он дошел до асфальтированной дороги. Остановился у обочины, прикидывая: в какой стороне может быть город – не заплутал ли он чутка, отвлекшись на мысли?

Проезжающий самосвал-КамАЗ притормозил. Перегнувшись через всю кабину, водитель распахнул дверь пассажира.

- Эй, дед, тебе куда? Если в Мурзинку, садись подвезу.

Уютный и мягкий КамАЗ легко катил по асфальтированной дороге, петлявшей меж невысоких, поросших хвойными деревьями и кустарником, гор. Водитель Санёк Абдурахманов – так он представился – болтал безумолку.

- За грибами ходил? А где грибы? Не боишься хозяйка шею намылит?

Солнце поднялось в зенит, и в кабине машины было бы душно, если стекла не опустить – они были опущены. Время от времени Алексей Петрович высовывал голову, подставляя лицо свежей набегающей струе воздуха. Хорошо!

- Хорошая у вас работа – всегда в дороге, всегда в пути…

- Ага, - водитель промокнул рукавом рубашки капли пота на лбу и улыбнулся. – Хорошо в машине! А под машиной? В грязь ли, в стужу, зной ли, дождь…

- Да, конечно, - согласился Лозовский. – Но нельзя ли тщательнее готовить её перед выездом?

Абдурахманов, похоже, обиделся – смерил пассажира взглядом и процедил:

- Как говорится, знал где упасть, постелил бы соломки.

И надолго замолчал. Показался город.

- Вам куда?

- Мне бы к магазину хозяйственных товаров.

- Мимо проедем, тормозну, - пообещал Санек. Он уже отошел от обиды на нетактичное, по его мнению, замечание пассажира и, насвистывая что-то, крутил ручку автоприемника. Попрощался с профессором совсем добродушно – как и встретил.

Хороший парень – подумал Лозовский и спросил:

- Обратно не скоро?

- Не-а…

 

Отведя связанных старика и Татьяну в ночлежный домик, странные охотники вернулись к столу. Егор стал читать школьную тетрадь. Николай Иваныч вдруг заозирался, даже на месте крутанулся.

- Ты чего это? – удивленно уставился на него егерь. - В туалет приспичило?

- А где профессор? – нагнувшись в самому уху Егора, прошептал Николай. - Я проснулся, его уже в домике не было!

- Точно! – кивнул тот. - И за ухой его не было.

- Куда же он делся? – задумчиво протянул несостоявшийся охотник. - Странно это.

Егор поднялся с лавки, сделал несколько шагов в сторону леса.

- А он нам очень нужен? – спросил он Николая. - Ушёл, значит ушёл.

- Мирону это не понравится, - поговорил с долей страха Николай.

- Так мы ему не скажем, - уверенно заявил егерь.

- А если спросит?

- Ну, спросит, и что? Мы пасти чокнутого профессора не нанимались, - Егор сел за стол и снова взял в руки тетрадку. - Ты вот лучше глянь, что про эту шахту тут написано.

Николай принял тетрадь, прочитал немного и сел рядом с Егором:

- А я всё думаю, чего это Мирон так печется за эту шахту. Надо будем нам с тобой пересмотреть наш с ним договор. Мало это – пять процентов от добычи.

- Да мне деньги не нужны, - отозвался парень. - Но надо по справедливости всё решить. Мы пока ничего ему не скажем. Вдруг это всё пустое.

Николай продолжил читать школьную тетрадку. Потом, оставив её раскрытой, положил перед Егором и ткнул пальцем в страницу:

- Ты только полюбуйся, что здесь пишут!

Егор взял тетрадь и стал читать вслух:

- Наследников у Елизария не было, потому что жена его Татьяна умерла родами, а он больше не женился…. Это что же получается? Мирон вовсе не наследник шахты? Врал всё? А откуда тогда про шахту знает? Он же что-то про бабку свою говорил?

Николай прошелся возле стола в задумчивости. Взял снова в руки тетрадь, полистал её:

- Вот смотри… тут написано, что тех, кто убил Елизария-камнереза, выгнали из поселения и заказали возвращаться даже их потомкам! Я так думаю, что Мирон как раз из потомков этих самых и есть! То что не удалось дедам, решил исправить и прихапать себе – все самоцветы, всё золотишко.

- Что-то мне совсем не хочется принимать в этом деле участие, - проговорил, отвернувшись, егерь. - Грязное оно и плохо припахивает.

- Да ты чо! – грохнул кулаком по столу Николай Иваныч. - Грязным это дело было в те годы! А сейчас всё забыто-пережито. Если Мирон с нашей помощью найдёт эту шахту и её сокровища… Это ж такие деньги! Мама не горюй! И нам, и нашим внукам хватит! И не говори мне, что тебе денег не надо. Не из-за них ли ты ваще согласился на эту авантюру? Слышь? Вроде идёт кто-то по лесу?

Егор привстал с лавки:

- Может этот чокнутый профессор?

Встревоженные мужчины ждали появления тех, кто так шумно шел по лесу, приближаясь в заимке.

Через некоторое время за заплотом появились две фигуры. Это оказались Мирон с Антоном. Глаза Мирона блестели азартом, оглядел своих подельников и хрипло заговорил:

- Она это! Дедова шахта! Там стенки деревом обложены. Лаз, правда, неширокий, но человеку пролезть плёвое дело. Главное придумать, как туда спуститься, чтоб целым остаться, а ещё придумать, как вылезать и сокровища доставать. Я шахтное дело малость знаю. Надо ворот изготовить, лестницу раздобыть верёвочную. Веди старика.

- Мирон, - обратился к нему Антон. - Ты обещал отпустить сестру.

На это слова тот рассмеялся:

- Я обещал, я слово и обратно взял. Ты с Егором поедешь в Мурзинку, раздобудешь подходящую лестницу, а сестричка твоя тут в домике посидит под нашей охраной. И учти, не вернёшься к обеду – худо будет и ей, и деду твоему. Езжайте!

 

Обратная дорога показалась втрое длинней – пешком-то не на машине! Но зато, раздолье мыслям – идёшь себе, ногами переступаешь, а голова-то работает безостановочно.

Молния… молния… молния! – смаковал свою новую идею профессор Лозовский – только она одна виной всему, происходящему на Земле. От небесного электрического разряда однажды зародилась жизнь на земле. И только молния причастна к возникновению алмазов в земной коре. Это ведь тот же уголь: химическая формула-то одна – углерод. Только, мол – говорят умники-алмазоведы – он получается от огромного давления. А где его взять в тверди земной, где и так все до предела сплющено? Правильно! Только молния может увеличить его в месте удара в миллионы раз. Это как гром гремит в небесах от мгновенного расширения воздуха при нагреве в момент природой созданного электроразряда ионизированных облаков.

Лозовский остановился и отёр рукавом штормовки пот со лба. Увлечённый новой идеей, он даже не заметил как перешёл на быстрый шаг, а потом и легкую трусцу. Алмазы… россыпи их… горы – блазнились ему в открывшемся после удара молнии чреве земли.

Пусть не алмазы, пусть рубины, пусть изумруды… - отдышавшись, Алексей Петрович возобновил свой путь и тут же запнулся – ногой за корягу, а головой за мысль: точно! Черт возьми! Как же я раньше недомыслил? Малахита в Уральских горах полным полно, а изумруды встречаются очень редко. Почему? Да всё очень просто – всё тот же удар молнии и кристаллическая решетка природного малахита под страшным давлением преобразуется в кристалл изумруда, который по своим свойствам тот же алмаз, но зеленого цвета.

Осенённый последней мыслью, Лозовский снова остановился. И завязал сам с собой дискуссию. Такова уж природа человеческая – предполагать и сомневаться. Оптимист и скептик, как два конкурента, должны неизбежно были сцепиться. И вот уже они ожесточённо дрались в голове профессора – да так, что тот не в силах был идти.

В конце концов, и в конце дня, он уже еле брел незнакомым распадком. Впрочем, не сомневаясь, что к той самой горе таки придёт – не первый раз он по тайге идёт. Близился вечер. Надо бы поспешить, чтобы до темна быть на месте. Но груз мыслей ещё сильней, чем усталость и голод, замедляли шаги учёного мужа.

Впрочем, Лозовский, не надолго приостановившись, достал из рюкзака лепёшку «лаваша» и, откусывая на ходу, побрел дальше. Голод – не проблема для бывалого путешественника. А затем и мысли привёл в порядок – что бы там ни было, в этой открывшейся ему судьбой шахте, он всё разузнает: к чему излишне волноваться и гадать. В рюкзаке у него полкилометра тончайшего и прочного китайского фала, из которого можно даже лестницу свить; большой шахтерский фонарь и ручная динамо-машина для зарядки его аккумулятора; а еще для страховки – маленький фонарик «жучок», который сам себе вырабатывает ток.

Постепенно выстраивался в голове и план последующих действий.

Судя по всему, гора чудес с её шахтой заброшенной – место малохоженное. Правда, заимка лесника неподалеку. Но что ему на горе-то делать? Вот гости его – эти, да! В погоней за кабаном они могут всю округу обрыскать и набрести на отверстие в горе или самого профессора. Ох, и накостыляют же ему за выброшенные патроны!

Дурацкая шутка! Ну, что патроны? Патроны в любом городе купишь. На «ниве» сгоняют до магазина и снова они вооружены до зубов. Надо было ружья стянуть. Там даже карабин один был. Но это все – дорогие вещи. Тут уже воровством припахивает, а не прикольной шуткой – запросто могут ментам настрочить и определить доктора наук в кутузку.

М-да, гости лесника – неприятные люди. Особенно этот Мирон. Может, лишившись патронов да убоявшись его вчерашних рассказов о страшных таежных клещах, они домой урулят?

Солнце зашло, и в распадке стало стремительно темнеть.

Всё, пришёл… Профессор сел под сосну и вытянул ноги. Нет даже сил повесить гамак и лечь, завернувшись в одеяло.

- Отдохну, а потом… - подумал Лозовский и откинулся на рюкзак.

 

Егор хмуро смотрел на дорогу, ему было не по себе из-за сидящего рядом Антона. Наконец, он решил прервать молчание:

- Тош, ты на меня зла не держи. Не по своей воле я с ними. Подцепил меня Мирон на крючок – в карты я ему проиграл по-крупному. Сказал, если пойду с ним, то простит карточный долг.

- Ты рули давай, - буркнул Антон, отвернувшись от егеря, все мысли его были о сестрёнке и деде.

- Ты не знаешь, где лестницу раздобыть можно? – спросил Егор, сам мысленно перебирал своих мурзинских знакомых.

- Нужна длинная лестница: глубоко там, - тихо ответил Антон.

- Это ж где такую лестницу добудем! – воскликнул егерь, нажав на тормоза.

Антон ударился о переднюю стойку и проворчал:

- Тише ты, не то угробишь обоих. Надо до Южаково проехать. Там на Золотухинской копи чёрные копатели обитают. Я знаю одного. В селе живёт. Должна быть у него складная лестница из металла, как у пожарников.

- А вдруг он, твой черный копатель, заподозрит что-нибудь и за нами увяжется? – возразил Егор, - Мирон же нас убьёт, не задумываясь!

Антон взглянул на егеря и пожал плечами:

- Ну, извини! Тут или лестница, или Мирон. Хотя мы можем сказать, что на Зубовский камень хотим забраться по западной стороне. У него и тросами альпинистскими тоже можно разжиться.

- Успеем к обеду на заимку вернуться?

- Должны.

После недолгих переговоров (ускорение им придала некоторая сумма, переданная Егором хозяину) складная многопролетная лестница была привязана на багажник крыши автомашины Егора, а на заднем сидении уложена бухта альпинистского троса. Идея, предложенная Антоном, не вызвала подозрений у продавца, и покупатели спокойно поехали обратно. Но егерь периодически посматривал – не едет ли кто за ними следом. Дорога была пуста.

На заимке Антон увидел как Мирон, похозяйничав в дедовом сарае, выволок на двор бревна и доски, приготовленные лесником для строительства зимних кормушек зверью.

- Прибыли, - повернулся Мирон к Антону, - давай, подключайся. Надо ворот сделать и установить его над шахтой.

- Почему я должен этим заниматься? - пожал плечами парень.

- А про сестрёнку свою забыл? – зло посмотрел Мирон на Антона. - И ты, и дед твой будете помогать мне в шахте, пока ваше девочка посидит взаперти. Иначе, худо ей придется и вам тоже.

- Не спорь с ним, Тоша, - подал голос Дед Захар, сидевший со связанными руками у стола.

Скрепя сердце Антон приступил к работе. Потом и дед развязанный подключился.

Мужчины за час подняли материалы на гору Черный Камень и сколотили ворот, установив на распорках над входом в шахту. Распорки хорошо закрепили, обложив валунами вертикальные жердины. К ним же была верхним концом привязана лестница, которую постепенно выдвигая стали опускать внутрь лаза. Понять - уперлась лестница в дно или висит в воздухе, было трудно. Надо было кому-то спускаться.

Мирон испытующе посмотрел на Антона:

- Ну, студент, давай, проверяй строение на крепость.

Антон привязал альпинистский трос на поясе, другой конец закрепил на распорке ворота и стал спускаться, подсвечивая себе фонариком.

 

Проснулся профессор от того, что продрог. И весь в сомнениях. Себя самого засыпал вопросами. Откуда в нас эта почти безграничная способность обманывать себя и говорить на серое, что оно черное? Почему я вбил себе в голову, что Мирон и его друзья – злые, корыстные и непорядочные люди? От того, что они с ружьями в тайгу приехали? Так ведь охота – одно из древнейших увлечений человека. У доисторического она вообще была основным способом добычи пропитания. Почему я составил себе об этих людях такое негативное мнение? Лесник наверняка ходит в тайгу с ружьем, но он же мне нравится, Захар-то Силыч. Почему я его гостей не смог разглядеть такими, какие они есть?

Лозовскому стало мучительно стыдно за украденные патронташи. Верить в то, что твое мнение правильно и объективно – самая распространенная ошибка у человечества.

Ошибки надо исправлять – решил профессор и направил свои стопы, на ходу жуя лаваш, не на гору с открывшимся колодцем, как вчера еще планировал, а на заимку лесника: каяться и мириться. На душе у него стало легче…

Какая ирония судьбы открылась его глазам – заимка была захвачена!

Лозовский и сам чуть было не попал в плен, но спасла случайность – прежде, чем увидеть Мирона, он услышал его визгливый голос. Друг охотника Николая материл кого-то на чем свет стоит, не стесняясь в выражениях.

Ну, как же так можно опускаться? – с досадой подумал профессор Лозовский – на заимке девушка, а он…

И приостановился. А Мирон костерил и костерил кого-то, вплетая в возгласы нецензурщину.

И к этому человеку я иду виниться! – Алексей Петрович совсем остановился на месте, невидимый еще никому на подворье. Потом задумался. Потом взял и выглянул осторожно из-за омшаника – пчелиного зимовья на задах. Понаблюдал и понял – заимка лесника и сам Захар Силыч с его внуками захвачены приезжими.

Да-а, не простые люди, оказывается нагрянули к леснику в гости. Не зря он их прошлой ночью обеспатронил – какое-то чувство ему подсказало, что без своих «пукалок» навороченных они будут гораздо слабее.

Алексей Петрович прикинул силы – трое пленных да он: четверо против троих – есть шанс победить. Но военный пыл улетучился быстро – лесник старый, девушка… да и он сам, профессор Лозовский, тот еще боец невидимого фронта. Нет, тут непременно нужна военная хитрость.

Отойдя немного назад, где омшаник зарывался в землю, он спрятал рюкзак в кустах крапивы и по пологому склону на четвереньках, а потом ползком взобрался на его крышу. Отсюда заимка как на ладони.

Алексей Петрович видел, как на «ниве» увезли куда-то Антона. Злоумышленники привязали деда к перилам, усадив на крыльцо. Таню заставили накрыть им на стол.

Пока они чавкали, девушка буквально с ложечки покормила связанного деда Захара.

- Собери нам тормозок с собой! – приказал Мирон. – В гору полезем и братца с дедом прихватим, а ты здесь покукуешь.

Девушка собрала в вещмешок продуктов. Сунула большой термос с чаем. Поставила на стол перед Мироном. Тот снова ощерился, грязно выругавшись:

- Куда ты суешь… мать-перемать!

Потом подумал, что на машине им в гору не подняться и успокоился:

- Ладно, оставь.

После завтрака захватчики развязали лесника, а Татку затолкали в омшаник. Дверь подперли. Мирон проворчал:

- Никуда не денется. Не охранять же её здесь, а там не нужна. В шахту полезут одни мужики.

Дед с Николаем по приказу Мирона понесли на гору бревно для ворота.

Вернулась «нива» с пожарной лестницей на багажнике крыше.

- Жрите вон, что есть на столе. – приказал им Мирон. – Подкрепляйтесь – работа предстоит тяжелая.

Спустились с горы Захар Силыч с охотником – нагрузились досками и обратно. Пообедали вернувшиеся из города, подхватили лестницу на плечи и отправились к шахте. Следом Мирон с туеском инструментов.

Заимка опустела.

Где же собака? – размышлял Лозовский, лежа на крыше омшаника.

Шарика нигде не было…

 

Антон медленно спускался, держась за лестницу левой рукой, а в правой у него был фонарик, луч которого не пробивал темноту, уходящую вниз. Ствол шахты оказался нешироким, с лестницы Антон мог дотянуться до противоположной стенки. Бревна были сложены друг на друга, и для плотности между ними торчал сухой мох. Спустившись метра на три, Антон посветил вниз, но дна видно не было, и он продолжил спуск. Скоро юноша нащупал последнюю ступеньку и остановился. Свет фонаря высветил ровное дно, до него был всего один шаг, и Тоша осторожно сделал его. Стоя на земле, юноша посветил вокруг себя. Вправо от лестницы уходила невысокая выработка – выпрямиться в ней полный рост невозможно; но главное – стены и потолок выработки были укреплены бревнами.

Юноша сделал шаг в её сторону и ощутил подошвой какой-то предмет. Мелькнула мысль о старинном старательском инструменте, но посветив под ноги, Антон присвистнул:

- Ничего себе «старинный инструмент»! Это же вполне современный патронташ. Да он тут не один! Как они тут оказались?

Говорить о находке Мирону не стоило и Антон, осмотрев стены, заметил за лестницей небольшую нишу. В неё и положил находки.

Вдруг под лучом фонаря что-то блеснуло. Антон подошел ближе и ахнул, в сторонке от лестницы лежала маленькая друза хрусталя, заигравшая всеми цветами радуги от света. Камушек размером с куриное яйцо одной своей стороной оброс кристаллами разной величины. Положив его в карман куртки, Антон стал подниматься наверх.

- Ну? – Мирон встретил юношу в нетерпении.

Антон, не торопясь вылез из ямы и встал рядом с ним:

- Там глубина метров шестнадцать, внизу небольшая в окружности камера, а в сторону уходит выработка, что-то типа коридора, но он невысокий – в полный рост не встать. Стены хорошо укреплены. Я далеко не ходил, фонарик слаб, светит только под ноги. И вот ещё… Нашёл в пыли, почти наступил.

Антон подал Мирону хрустальную друзу.

Тот схватил, достал из кармана лупу и стал разглядывать. Все его окружили плотным кольцом, ожидая его вердикта. Наконец Мирон поднял голову:

- Чистый хрусталь, друза молодая – ещё растет. И что это значит? Я вас спрашиваю, что это значит?

Как сумасшедший он крутанулся вокруг себя и захохотал. Николай и Егор невольно отступили от него, а дед Захар покачал головой. Только Антон оставался спокойным.

- А значит это, мои дорогие подельнички, - проговорил Мирон, сжимая в кулаке друзу и размахивая ею, - что это и есть Елизарьева шахта. Именно тут он добывал лучшие камни и даже золото!

- А кто теперь туда полезет? - резонно спросил Егор. - Я ни за что! Я боюсь темноты.

- Щас никто не полезет, надо подготовить факела, чтобы осветить выработку, - Мирон повернул голову к деду. - Дед, у тебя пакля найдется? И горючее, какое-нибудь для факелов?

Лесник покачал головой, и не оглядываясь на Мирона, побрел вниз по склону, тихо сказав:

- Не знаю. Надо искать.

- Егор, ты остаешься здесь, сторожить, а мы все спускаемся к заимке, чтобы сделать факела, - скомандовал Мирон, направляясь следом за дедом.

 

Освободив Татку из омшаника, профессор учинил ей допрос.

- И что здесь происходит?

- Ой, сама не знаю, - девушка готова была заплакать. – Этот Мирон совсем не тот оказался, за кого себя выдает.

- А за кого он себя выдает? – не без злорадства осведомился Лозовский.

- Бандит какой-то. Не на кабана они приехали охотиться, а ищут шахту заброшенную. И, похоже, Тошка её нашел. Сейчас они все туда ушли. А деда с братиком в качестве пленников с собой взяли. Ой, что будет!

Татка пошвыркала носом, промокнула глаза, но плакать передумала.

- Вас покормить?

Лозовский соображал:

- Так-так-так… - потом сделал глубокий вдох и ответил. – Я бы подкрепился, пожалуй.

Потом уже, наполнив пищею рот, продолжил разговор:

- Ты иди, переоденься в штаны, и мы пойдем за ними следить. Подвернётся удобный случай, мы деда с Антоном освободим. А с теми подумаем, что делать…

Татьяна ушла в дом и скоро вернулась – в кроссовках, джинсах, штормовке и свитере, пышные волосы спрятала под банданой. Профессор даже залюбовался и несуразное ляпнул:

- Женщины и в печали умудряются быть красивыми.

- Типун вам на язык! – нахмурилась Таня. Но щеки её заалели – должно быть, к душе комплимент пришелся. Девушка стала собирать в вещмешок харчи.

Покидая подворье заимки, Татка аккуратно притворила калитку – сунула руку в щель и насторожила затвор. От Лозовского не ускользнула её хозяйственность, но мысли его сейчас о другом.

- А где же пёсик ваш замечательный? Не убили бандиты? Не заперли куда?

- Шарик-то? Не-ет… Шляется где-то. Как с ночи ушел… Но придет. Вот увидите – появится в самый нужный момент. Он такой!

Лозовский предложил обойти гору у подножья, чтобы подняться на неё с другой стороны.

- Не дай Бог, на преступников нарвемся, - пояснил он. – Нам эта встреча совсем ни к чему. Подкрадемся, присмотримся, а уж потом… Пусть они чувствуют себя в безопасности.

Лозовский, не будь профессором, наверное, был бы разведчиком – он так близко и незаметно подкрался к вершине горы, что Татка, следовавшая за ним, удивилась. Удивилась, когда он, обернувшись к ней, прижал палец к губам, а потом ткнул им куда-то вперед, сквозь густой куст шиповника. Ворот и преступники над ним нависшие были так близко, что слышны не только их разговоры слово в слово, но и прерывистые хриплые дыхания. Тошка, видимо, спустился в шахту. Захар Силыч безучастно сидел в стороне.

Алексей Петрович склонился к уху девушки:

- Лежим, молчим и наблюдаем…

Вскоре дыхание профессора стало спокойным и глубоким.

Уснул что ли, старикан? – с неприязнью подумала Татка. Она очень беспокоилась за брата и деда, и равнодушие (как ей показалось) профессора в такую минуту её угнетало.

Лозовский, должно быть, и вправду вздремнул – потому как вдруг встрепенулся и зашипел Татке в ухо:

- Что… что они там нашли?

- Друзу какую-то… В шахте растёт.

Девушка повеселела, увидев брата живым и здоровым.

Когда все отправились на заимку, а оставленный сторожить вход в шахту Егор прилёг отдохнуть в тенёчке, профессор сказал:

- Теперь мой выход.

- Что вы собираетесь предпринять? – испугалась Татьяна.

- Ничего смертельного. Спущусь в шахту, а там видно будет. Может, Антону помогу. Может, преступников попугаю. А ты оставайся здесь – наблюдать.

- Мне страшно одной, - призналась Татка.

- Не хнычь – в шахту я тебя не возьму. В шахту женскому полу вообще не положено.

- А как же Хозяйка Медной Горы? Она кто? Мужик что ли?

- Вот она-то и шугает вашего брата… то есть сестру, - Лозовский обхватил ладонями свою шею и высунул язык, думая рассмешить этим жестом удавленника приунывшую девушку.

Получилось наоборот.

Егор то ли спал, то ли просто лежал с закрытыми глазами… Впрочем, с того места, где он притулился и увидеть-то было нельзя, что происходит у входа в шахту – хоть засмотрись. А крался профессор к цели еще тише счетовода-кукушки в лесу, пересвиста пичуг, гудения оводов, пчел и шмелей…

Лозовский на четвереньках подкрался к вороту, осторожно спустился по лестнице вниз, чтобы его не было видно, а уж потом полез в рюкзак за фонариком. Скользя лучом по замшелой опалубке шахты, Алексей Петрович осторожно спускался вниз, то ли приговаривая, то ли напевая:

- Так-с, так-с, так-с…

Душа его точно пела. Профессор просто ликовал – каждый шаг вниз вёл его к сокрытой тайне. Это ли не счастье?!

Луч фонаря по-прежнему не доставал до дна, но Лозовскому уже мнились – россыпи драгоценных камней в бирюзовых всполохах отраженного неба.

Сердце профессора отсчитывало удары. Дышать становилось все трудней. Он в двух шагах от величайшего открытия своей жизни – алмазы рождают молнии! Кимберлитовые трубки в тверди земной ни что иное, как след от удара разряда небесного. Он, профессор Лозовский прославится своим открытием. Мечта его жизни наконец-то исполнится.

Алексей Петрович позволил себе помечтать – Кимберлитовые Трубки переименуют в Следы Молний, а… А почему, собственно, не в Трубки Лозовского?

Увлекшись последней мыслью, профессор ослабил контроль за окружающей обстановкой. В какой-то нелепый момент рука его сорвалась со ступени, а нога оскользнулась – и он полетел камнем вниз. Впрочем, до горизонта оставалась всего-то несколько ступеней.

 

Надежда Сергеева

Анатолий Агарков