Как Малушка воином стал (6)
Дарёна смотрела на проплывающие над нею облака и думала об отце с матушкой – как там они без неё, горюют, поди; как там любимая лошадка, некому на ней скакать, её, уж верно, в поле работать отдали.
Вдруг повозка остановилась. Дарёна поднялась и огляделась. Лепава доставала из-под сена большой полог:
- Полог поставить надо, Дарёна, смотри какие тучи. Гроза скоро будет.
К повозке подъехал верхами скакавший Младен:
- Тут недалече погост торговый, в нем укрыться от непогоды можно.
- Да, - согласилась с ним Дарена, - под крышей всё же лучше, чем в открытом поле или в лесу.
Гроза разразилась, когда Дарёна и её спутники расположились на подворье торгового погоста. Им хозяин отвел место в большой риге. Лепава и Дарена распрягли коней, дали им корма, а Младен пошел к купцам, чтобы продать вышитые Дареной полотенца. Вскоре он вернулся довольный, неся в руках каравай хлеба, крынку с молоком. Маленький служка хозяина следом за ним нес поднос с жареной рыбой, источавшей вкусный аромат. После ужина, Лепава и Дарена улеглись в повозке, а Младен принес сена и лег возле.
Проснулась Дарёна от легких толчков в щёку чем-то мягким и холодным. Открыв глаза, она увидела светящиеся в темноте глаза, испугалась, было, но узнала маленького корсака. А он приблизившись к самому её уху прошептал:
- Дитя Берендея, я слышал сейчас, люди на вас напасть хотят. Его убить, - он показал лапкой на Младена, - а вас двоих продать печенегам.
Дарена осторожно вылезла из повозки и, достав плащ Бомани, накинула его на себя и попросила лисенка:
- Покажи мне, где эти люди.
Перед уходом Дарена достала из котомки звездочки, подаренные Лепавой.
Корсак привел девочку к костру на площади погоста, возле которого сидели несколько мужчин. Дарёна прислушалась:
- Я узнал его, - зло проговорил бородатый мужик в сером армяке, - это разбойник. Это его шайка ограбила мой обоз прошлой весной.
- Да, я тоже его узнал, встречался с ним и его собратьями на киевской дороге, товары они тогда оставили, но все золото забрали, - проговорил другой, пыхнув трубкой.
Дарёна огляделась. Недалече стоял бочонок, Дарена понюхала – масло! Девочка протянула к нему руку и повертела ею, как учил Бомани. Бочонок послушно поднялся в воздух и взлетел на костром. Дарёна резко опустила руку. И бочонок рухнул прямо в огонь. Обода лопнули, и вспыхнувшее масло окатило всех, кто сидел возле костра. Поднялась суматоха, крики. Девочка поняла, что желавшим напасть на нее и ее спутников явно не до исполнения своих коварных планов. И поспешила в ригу, где разбуженные криками Лепава и Младен обнаружили ее отсутствие. Дарёна подбежала к ним:
- Скорее седлайте коней, повозку придется бросить.
Девочка подошла к каждому коню, прошептала заветные слова и попросила помощи. Ведя коней в поводу все трое осторожно вышли из риги и направились к воротам погоста. Они были отрыты, потому что незадолго до происшествия прибыл новый купеческий обоз. Беспрепятственно добравшись до ворот, беглецы вскочили на коней. Но в этот миг кто-то закричал:
- Они убегают, в погоню.
Но пока запрягали коней, Дарёна со спутникам успели скрыться в темноте. А погоня и не задалась, откуда ни возьмись появилась стая степных лисичек и кинулась под ноги коням, от чего те перепугались, повставали на дыбы и посбрасывали своих седоков.
Дарёна, Лепава и Младен скакали под дождем до самого рассвета. В лесочке они остановились. Младен сплел небольшой плетень, чтобы скрыть свет костра от далеких соглядатаев.
Когда все достаточно обсохли и согрелись, Младен спросил:
- Что случилось-то?
Дарёна вздохнула горестно:
- Нам надо с тобой расстаться, Младен. Тебя узнали ограбленные тобой купцы и хотели тебя убить, а нас с Лепавой продать в рабство к печенегам.
Лепава вскрикнула и закрыла лицо руками, а Младен понурил голову.
На границе степи и леса Малушка увидел брошенную юрту. Вокруг следы небольшого кочевья – и видно было, что стояли недолго. Ушли, а юрту оставили. Почему?
Малушка подъехал ближе. Кони вдруг испуганно захрапели и попятились. Мальчик соскочил с облучка – в руке уже заряженная праща описывает круги.
Огромный лохматый пёс преградил дорогу кибитке.
Оглядевшись по сторонам и, не обнаружив засады, Малушка опустил пращу. Проходя мимо лошадей, он успокаивающе похлопал крайнюю по крупу.
- Ну-ну, спокойнее, сестра. Сейчас разберёмся.
Малушка подошёл к огромному псу настолько близко, сколько тот позволил ему – остановился, когда собака приподняла верхнюю губу над страшными клыками и басовито зарычала. Мальчик спокойно сказал заветные слова русского народа:
- Ты – дитя Берендея, я – дитя Берендея, вместе нам никто не страшен.
Пёс тут же присел, выражая свое миролюбие, но таки позволил себе гулко гавкнуть – приветствуя брата, сына Берендея.
- Что там? – Малушка кивнул на брошенную юрту.
Пёс повернул лохматую голову в её направлении и тоскливо завыл.
Мальчик решил заглянуть. Откинув полог, он сделал шаг и в полумраке не сразу разглядел другого огромного страшного пса, который поднялся с кошмы и двинулся к гостю навстречу. Малушка быстро произнес заветные слова, и пёс, присев, заскулил басовито.
Наконец глаза его привыкли к полутьме, и мальчик разглядел в ворохе тряпья бледное худое лицо старика. Его глаза с любопытством смотрели на вошедшего.
- Ты хозяин этой юрты? – спросил Малушка по-печенежски.
Старик не сразу ответил, но вполне внятно и разумно.
- Когда-то я был хозяином всего кочевья. Но теперь мне пришел срок умирать.
- Тебя бросили?
- Меня оставили по моей просьбе. А ты кто, куда и зачем? Судя по одежде, урус?
- Меня Малушкой зовут. Я ищу девочку по имени Дарёна. Её похитили в окрестностях Ужгорской крепости. А в степи её увез либо ваш сотник Анбар, либо сын хана Берди-паша – так мне купец Тирах сказал. Я хочу их найти и девочку освободить.
- Ты один?
Малушка кивнул.
- Смелый мальчик. Я мог бы тебе помочь.
- Так помоги.
- У тебя есть её вещи?
- Кажется, в котомке платочек. Котомка в кибитке – сейчас принесу.
- Подожди. Присядь. Слушай меня. Если дашь моим псам её вещь понюхать, они найдут её даже на небесах. И помогут отбить её – это боевые собаки Кавказа, они любого медведя завалят и буйвола загрызут. Но они пойдут за тобой лишь после того, как ты убьёшь меня.
Мальчик подумал-подумал и мотнул головой:
- Я не стану тебя убивать.
- Тогда жди, когда я помру.
- Зачем тебе умирать, ата?
- Ата? Ты назвал меня, урус, отцом? Своего что ли нет?
- Сирота я – ни сестер, ни братьев, никого.
- Я бы гордился таким сыном.
- Так живи и гордись.
- Сон я видал, будто с необъезженного коня упал. Шаман говорит – это к смерти. Видно пришел мой последний час – к чему суета?
- Послушай меня, ата. Ты долго жил на земле – много знаешь, много видел, много коней объездил, на охоте бывал и в набеги ходил. Больше тебя ничем не удивить – и ты решил умереть. А девочек маленьких ты спасал из плена? Ты когда-нибудь рисковал жизнью ради незнакомого тебе человека. Помирать собрался? Это запросто можно сделать с пользой для дела. Поход, который затеял я, настолько опасный, что на двадцать жизней смертей наберется. Пошли со мной Дарёну спасать. Твоя мудрость поможет делу.
- Да какой из меня ходок, я и в седле не усижу.
- Кибитка у меня – лучшая во всей степи.
- Ослаб я – дней без счета не ел, не пил.
- Я сейчас все принесу – и еды, и питья. Ты подкрепишься. И я помогу тебе перебраться в кибитку.
Малушка сорвался с места и понесся в кибитку. А когда вернулся с баклажкой и пшеничной лепешкой, дед печенежский стоял, пошатываясь, у входа в юрту. Рядом в траве щенками катались от радости огромные псы.
- Но если я уйду, как же вы одни будете? – тихо спросил Младен, не поднимая головы.
Лепава вздохнула, обняла Дарёну и твёрдо сказала брату:
- Ступай, Младен. С тобой нам опасней, чем без тебя. Езжай. Мы пока у костра побудем. Возвращайся в нашу деревню, построй дом, женись. Говоришь, возвращаться некуда, все сгорело. А мне думается, что люди, кто смог, вернулись и отстроили дома. И ты среди них станешь жить, перестанешь скитаться и разбойничать.
Дарёна подошла к лошади Младена, погладила по гриве, прошептала слова заветные, попросив помогать ему в пути. Потом повернулась к юноше:
- Сестра твоя тебе правильные слова сказала, Младен.
Младен горько вздохнул, вскочил на лошадку и направил её в степь.
- Тетушка Лепава, нам не надо здесь оставаться. Давай поскачем вдоль реки. Я помню по карте, скоро поселение большое будет.
Затушив костер, путешественницы последовали в сторону, противную той, что уехал Младен.
Ближе к вечеру Дарёна заметила вдалеке обоз.
- Тётушка Лепава, - обратилась она к Лепаве, - как ты думаешь, что это там за обоз. Смотри, какой большой.
Лепава, привстав в стременах, посмотрела в сторону длиной вереницы повозок:
- Это купеческий обоз. Давай в стороне его обгоним и выедем к нему навстречу. Так будет лучше, чем станем догонять. Мне кажется, нам с тобой стоит дальше путь держать в обозе. Это безопаснее.
Дарёна с Лепавой встретили обоз на берегу реки, у моста. Купец подъехал к ним на красивом рыжем жеребце. Внимательно взглянув на путешественниц, он спросил:
- Далёко ли путь держите, красавицы? Одни в степи, не страшно?
Лепава встретилась глазами с купцом, и сердечко её забилось сильнее. Купец был молод, пшеничные волосы выбивались из-под островерхой шапки, глаза, синие как васильки в поле, смотрели заинтересованно. Небольшая бородка придавала облику солидность.
Дарёна удивленно посмотрела на Лепаву, пожала плечами и ответила купцу:
- Вы разрешите нам поехать дальше с вашим обозом?
Купец улыбнулся:
- А далёко ль надо вам добраться?
Лепава осмелилась посмотреть в глаза красавцу:
- Мы до Мурома хотим добраться.
- Отлично! Вы можете расположиться в повозке вместе с моей матушкой, - купец показал на одну из повозок в начале обоза, - а зовут меня Могута.
Могута помог Лепаве и Дарёне спешится и перебраться в повозку, а сам дал команду трогаться. Услужники купца привязали освободившихся коней к первому возу.
К вечеру обоз остановился на окраине села. Лепава с Дарёной за время пути подружились с матерью Могуты. Рассказали ей о своих злоключениях.
На привале Могута заглянул в повозку:
- Матушка, не устала ли? На кострах готовится ужин, можешь пока прогуляться по стану вместе с гостьями.
Мать улыбнулась сыну:
- Могута, сын мой любимый, мы все, пожалуй, останемся на месте. Тем более Дарёна устала и спит. Вели нам сюда принести ужин и питьё. Как там чувствует себя Милолика?
Могута нахмурился и. вздохнув, сказал:
- Лекарь сказал, что за весь путь она лишь дважды открыла глаза и попросила пить. Сейчас она спит. Ещё он сказал, что Милолику следует показать волхву Белогору, что в Мурому у князя Петра живет. Волхв должен помочь.
Метнув взгляд в сторону Лепавы, склонившейся над Дарёной, Могута задернул завесы повозки.
- А кто это Милолика? – спросила проснувшаяся Дарёна.
- Внучка моя. Жена Могуты родами трудными умерла. Я Милолику выходила. Славная девчуша выросла пятое лето нынче отметила. Да вот хворь невиданная напала на неё, когда мы с Царграда в обратный путь тронулись. Слабая она стала, не встает. Не ест, только пьет. Лекарь её поднять никак не может.
Малушка не нашел платочка Дарены в котомке. Вспомнил потом – он был в той прежней котомке, которая осталась в кибитке, когда её отнял Былята, и пропала вместе с пращой. Весь день он правил берегом реки, надеясь узреть переправу. Весь день спал в кибитке старый печенег по имени Гирен, а к вечеру поднялся и вышел к костру, на котором Малушка готовил ужин.
- Не нашел я платочка в котомке. Не помогут нам твои умные псы отыскать Дарёну в бескрайней степи.
- Не печалься, я помогу. Я отправлю душу твою на поиски души девочки – они встретятся, и ты будешь знать, где искать свою пропажу.
- Ты печенежский волхв? – удивился Малушка.
- Нет. И даже не шаман. Но камлать умею. У меня от рождения этот дар, но я не трачу его понапрасну. Давай поужинаем и приступим.
Ночь яркий полог расшитый звездами раскинула над рекой. Искупавшись в реке, кони паслись в сочной траве поймы. Собаки, насытившись живностью в прибрежных кустах, чутко прислушивались к ночным звукам и принюхивались к запахам ветра. Поужинав и убрав посуду в кибитку, старик и Малушка присели у костра в позе степняков – скрестив под собой ноги и опершись руками о колени.
- Закрой глаза, мой юный друг. Я поведу тебя через звезды. Смотри внимательно по сторонам – постарайся узнать и расспросить душу своей подруги о том, где она.
Малушка закрыл глаза.
Сначала была просто тьма. Потом она начала клубиться. Не успел мальчик похвалить себя за силу воли, как тьму пронзили огоньки, которые дрожали и пульсировали. Если это души людей, то как же он узнает Дарену? Мальчику стало страшно.
Дарёночка! – позвал он мысленно. – Где же ты?
Огоньки будто откликнулись на это имя – внезапно стали вспыхивать не просто точками, а создавая облики, которые слагались вдруг и медленно таяли во тьме. Пара из них просуществовала достаточно долго, чтобы Малушка их узнал.
Он окликнул их:
– Матушка, тятя, это вы?
Они вновь возникли:
– Малушка, иди к нам!
- Но вы же умерли! – образ родителей вызвал у мальчика страх и смятение.
- Сынок, мы любим тебя!
- Разве я в том свете, куда уходят души умерших? Неужели Дарёна умерла? Вы не видели девочку, маленькую и сметливую? Дарена! – снова мысленно позвал он.
Облики родителей созданные огоньками запульсировали:
– Не бросай нас! Мы любим тебя; если ты вернешься в мир живых, тебе уже не понравится там.
- Почему? – помимо воли спросил он.
- Бедное дитя, останься с нами и навсегда будешь мальчиком – будешь веселиться и играть. А там ты вырастешь, состаришься и умрешь, но перед этим познаешь немало горя. И забудешь нас. И мы больше не встретимся никогда.
- Я не могу, простите меня.
- Зачем же ты явился досаждать нам?
- Я ищу девочку Дарёну. Вы не подскажите – где она?
- Ты неблагодарный, сын. Мы столько тебя не видели, а тебе какую-то девчонку подавай.
- Я пришел к вам за помощью.
- Никакой помощи ты не получишь! – образ матери нахмурился и исчез.
Образ отца приблизился:
– Ты ранил ее своим поведением.
- Тятя, но я живой! Мне надо спасти другого живого человека. Это маленькая беззащитная девочка. Её похитили и увезли в степи набежники. Она пропадет там одна. Тятя, помоги мне духом своим, как бы помог будь ты живым.
Вспышка света и облик бортника тоже исчез. Малушка с горечью потупился.
Голос донесся как будто с небес:
– Твоя Дарёна в обозе купца Могуты в двух дня пути от города Мурома.
Дарёна сидела задумавшись. Ей очень жаль было маленькую девочку. Потом она подсела поближе к Добродее:
- Матушка Добродея, есть у меня бальзам, на травах настоянный. Он сил прибавляет, хворь прогоняет. Можно дать его Милолике? Вдруг поможет?
Добродея внимательно посмотрела на девочку и грустно сказала:
- Лекари разные пробовали лечить, не вылечили.
- Тетушка Добродея, от настоя трав лиха не будет, - подала голос Лепава.
- Надо Могуту спросить, - сомневалась Добродея, - позволит ли?
Дарёна взяла женщину за руку, погладила её и тихо проговорила:
- Но ведь можно пока ему и не говорить? Попробуем, а там видно будет.
Добродея вздохнула и решительно поднялась:
- Идем.
Дарёна достала из котомки флакончик, что дал ей Бомани и следом за женщиной вылезла из повозки.
На стану пылали костры, готовилась еда для всего обоза, на женщину и девочку никто не обратил внимание. В самой середине обоза стоял почти настоящий дом на колесах, что очень удивило Дарёну. Она внимательно рассмотрела сооружение – плотно сбитые доски поддерживали пологую крышу, которая была покрыта выбеленными шкурами. В передней части был сделан удобный облучок для возницы. Вход находился в задней стенке. Добродея коротко стукнула, узкая дверь открылась. Поднявшись по ступенькам, Дарёна оказалась внутри дома на колесах. От стоявшего там сильного смрадного духа у неё даже закружилась голова. Пахло сгоревшими свечами, какими-то травами, от густоты аромата не разобрать, какими именно. Свет давали две небольшие свечки в передней части, почти над головой девочки. Милолика лежала, укрытая толстым лоскутным одеялом, на лбу в неровном свете свечей блестели бисеринки пота, реснички у закрытых глаз чуть подрагивали. У Дарёны к горлу подступил приступ тошноты, и девочка выскочила на воздух. Добродея поспешила за нею следом:
- Что с тобой, Дарёна?
- Матушка Добродея, как же можно так мучить маленькую? – горестно воскликнула она, - не поправится она никогда, если таким тяжелым воздухом будет дышать. Это ж надо! У больной ни света нет, ни воздуха…
- Но все лекари велели так её держать, чтобы никакая зараза к ней не привязалась, - растерянно пробормотала Добродея.
Дарёна отдышалась на вольном воздухе и, набравшись смелости, сказала женщине:
- Когда я болела, нянюшка моя Добряна всегда у окна мою постель ставила. Чтобы свежий воздух лечил меня! Вели вот тут кошму бросить, и Милолику на свежий воздух вынести.
Добродея с сомнением смотрела на девочку, но в душе понимала, что Дарёна права. В это время к ним подошел Могута. Добродея передала ему слова маленькой путешественницы. Купец нахмурился, строго посмотрел на Дарёну:
- Ты ведь не лекарка, не знахарка, а собралась дочь мою лечить.
- Послушай, купец, ты можешь меня вместе с названой матушкой Лепавой выгнать из своего обоза, но если и дальше Милолика будет в этом коробе деревянном лежать, ты её до Мурома не довезешь, задохнется она, - смело глядя на Могуту, ответила Дарёна.
Могута дал знак слуге, тот расстелил недалеко от костра одеяло, а купец сам вынес дочь и осторожно положил её на землю.
- Матушка Добродея, вели дать мне чистую тряпицу, - тихо сказала Дарёна, опускаясь рядом с Милоликой.
- Что ты, девочка, хочешь делать с моей дочкой, - нервно спросил Могута.
- Ничего плохого, купец. Доверься мне.
Дарёна капнула на поданный ей плат каплю бальзама Бомани и смазала им губы больной. Почти сразу на щёчках малышки появился румянец, ресницы вздрогнули, и Милолика открыла глаза.
Малушка решил, что умер: повсюду была тьма. Слабость и чернота навалились на мальчика тяжелым одеялом. Он прислушался, но ничего не услышал кроме гула в ушах. Потянул носом воздух, но ничего не уловил. Он сглотнул – сухость в горле отдала болью. От жалости к самому себе Малушка заплакал – плач отозвался стоном.
Чей-то голос:
- Ты пришел в себя? Эй, открой глаза! Ничего не бойся – открывай. Твоя душа снова в теле твоем.
Малушка с трудом разлепил веки и увидел сияющий звездами мир, отсвет костра и старика-печенега, уложившего голову его к себе на колени. Мальчик всё вспомнил – его душа блуждала в нощи в поисках Дарёны, а встретила… Нет, этого не может быть!
- На выпей, - старик поднес к его губам кубок из рога буйвола.
- Мы едем в Муром, - Малушка торопливо глотнул речной воды. Она была с каким-то странным привкусом. – Дарёна там, в обозе купца Могуты. Я узнал… мне сказали… голос был...
- Пей еще. В воде щепотка пыльцы конопли – она вернёт тебе силы.
Малушка выпил всю воду из кубка. Потом окружающее стало расплываться. Веки его отяжелели, он уже не мог держать голову шеей. Откуда-то добрый голос:
- Храбрый мальчик, поспи как следует.
И чья-то рука осторожно легла ему на грудь.
Малушка глубоко вздохнул. Потом ещё раз. И ещё…
Старик запел грудным надтреснутым голосом тягучую песню о бескрайней степи, которую даже могучему орлу до конца своей жизни не облететь…
Малушка проснулся с первым лучом солнца совершенно здоровый и даже мысли были хорошие – о Дарёне. Хвала богам, девочка не в печенежском рабстве, а на свободе и уже на русской земле! В последние дни, правя кибитку на юго-восток, он только о ней и думал. Бывали моменты, когда в передрягах, он вообще забывал о ней. Но где-то глубоко в памяти мысль о том, что девочка, доверившаяся ему, в опасности, существовала и напоминала о себе.
Теперь Дарёну отыскать будет проще. И надо надеяться, что купец этот Могута относиться к девочке достойным образом. Иначе…, - Малушка мрачно усмехнулся своим мыслям – с обидчиками разговор будет короткий.
Старый Гирен готовил на костре завтрак – из кипящего бульона в казанке торчала косточками тушка дрофы.
- Как ты умудрился ее добыть? – удивился мальчик.
- У меня повреждена нога, а не мозги, - хитро улыбнулся старик, и на недоумение Малушки пояснил. – Тага принесла.
Тигом и Тагой звал он собак своих.
Малушка выдвинул из-под днища кибитки два ящика, выполненные в виде кормушек, и насыпал туда овса из мешка.
- Пусть подкрепятся перед дорогой, - объяснил Гилену свою заботу и окликнул коней.
Сытые, мокрые от росы псы с ленивым любопытством посматривали на них.
- Готовы в дорогу? – спросил собак старый кочевник. – Найдете путь к городу Мурому?
Тиг вильнул хвостом и утвердительно рыкнул.
- Я найду, - сказал Малушка, подсаживаясь к костру.
- Как тебе мое зелье из конопли? – дружелюбно спросил Гирен.
- Спал как убитый. И силы вернулись. После твоего ночного камлания что-то я себя плохо почувствовал.
- Хорошо поспал – не слыхал, как урусский птах вон там заливался? – старик кивнул на группу молодых березок в пойме реки у самой воды.
Малушка знал, урусским птахом иноземцы зовут соловьёв. Нет, не слыхал – он плечами пожал. Чудной старик – ну, как ребёнок.
- Это он нам добрый путь предвещает, - солидно сказал Малушка.
- Слышишь, слышишь? Опять запел. Как чудно! – радовался Гирен.
- Папа, – прошептала Милолика, и отец тотчас склонился над ней.
Девочка обхватила отца за шею и прижалась к нему. Могута взял её на руки и поднялся на ноги. Он что-то нежно шептал дочке, никого вокруг не замечая.
Дарёна улыбнулась, глядя на них, и пошла к повозке, где ждала её Лепава.
- Как там девочка? – встревожено спросила Лепава.
- Замечательный бальзам подарил мне Бомани, - улыбнулась Дарёна, - у меня не было случая испробовать его раньше, но сегодня случилось чудо! Девочка открыла глаза. Если купец послушает меня и далее повезёт дочку в открытой повозке, то Милолика поправится от чистого свежего степного воздуха.
- Думаю, Могута не враг дочери. Нам с тобой принесли еду. Пойдём, надо подкрепиться, - Лепава приобняла девочку и увлекла её в повозку.
Они уже заканчивали трапезу, когда в повозку вернулась Добродея, да не одна, а с малышкой на руках.
- Мой сын разрешил Милолике ехать в нашей повозке, - улыбаясь, сказала Добродея и добавила, - на рассвете двинемся дальше, а там и Муром к вечеру будет.
- Матушка Добродея, - обратилась к ней Лепава, - помоги нам с Дарёной в женское платье обрядиться, ведь не объяснишь каждому в городе, почему мы так одеты.
- Конечно, милая, - улыбнулась Добродея и подтолкнула внучку к Дарёне, - ну, маленькая, знакомься со спасительницей своей.
Милолика села рядом с Дарёной и протянула ей деревянную куколку:
- Возьми, Дарёна, эту игрушку мне батюшка вырезал. Пусть она тебе от меня на память будет.
Дарёна приняла подарок и, подвинувшись к стенке повозки, пригласила малышку лечь рядом. Милолику упрашивать не пришлось. Она прижалась к Дарёне, обняла её, и скоро девочки спали, убаюканные тихими звуками ночной степи.
Проснулась Дарёна от мерного покачивания повозки. Милолика спала, уткнувшись ей в плечо. Ни Лепавы, ни Добродеи в повозке не было. Дарёна решила не вставать, оберегая сон малышки.
Мама, батюшка, - думала девочка, - скоро я буду с вами. Как же я соскучилась! Малушка, где же ты?!
Милолика пошевелилась и открыла глаза:
- Как хорошо я спала! Ничего страшного мне не приснилось.
Дарёна улыбнулась, обняла малышку и сказала:
- Вот и славно! Ты должна всегда спать при чистом воздухе, он погоняет страшилок ночи и помогает обрести здоровье.
- А где бабушка? - оглядевшись, спросила Милолика.
- Не знаю, - пожала плечами Дарёна, - когда я проснулась их не было здесь. Ни твоей бабушки, ни Лепавы.
Милолика, немного смутившись, спросила:
- А почему ты говоришь «Лепава», а не «мама»?
- Лепава мне названная матушка, она помогала мне в плену у печенегов, с ней вместе мы сбежали. она меня оберегала в пути. Лепава очень добрая, почти как моя родная матушка. Подружись с ней, она полюбит тебя, - оглаживая маленькую по спине, тихо говорила Дарёна.
В этот момент край полога откинулся, и в повозку спрыгнул с облучка Могута. Он взял на руки дочку, крепко обнявшую его. Они долго сидели, обнявшись, что-то нашептываю друг другу. Дарёна с грустной улыбкой наблюдала за ними и вдруг поняла, что плачет. Её слёзы заметила Милолика:
- Папа, а Дарёна плачет.
Могута отпустил дочь и взял Дарёну за руку:
- Что за слёзы, милая?
Она вздохнула, утёрла слезинки:
- Я так давно не видела моего батюшку, жив ли он?
Муром.
Оставив повозку и распряженных коней под надзором собак в поле у городских ворот, старик и мальчик отправились на торжище в поисках Дарёны или купца Могуты, или людей, что-нибудь знающих о них.
- Какие дома! – восхищался Гирен, говоря по-русски и вертя головой.
Они не спеша шли по улице, и Малушка со знанием объяснял:
- Это избы мастеровых или служивых. А вон терема солидных людей – купцов, боярских детей, княжьих стольников…
Постепенно он успокоился – ушло волнение, охватившее его при виде стен города Мурома, где он надеялся отыскать Дарёну, да и Гирен оказался приятным собеседником. Казалось, его интересовало всё – он хотел знать, когда был построен город и дома его жителей, кто в них жил, чем занимался.
- Не хочешь ли ты себе дом здесь купить? – поинтересовался Малушка.
- Да нет, - ответил старик и ласково на мальчика посмотрел. – Мне вольная степь милее стен и лучше кибитки дома нет.
В конце улицы перед площадью, на котором проводилось торжище, путь им преградили два молодых скучающих увальня.
- Откуда бредете? Что за люди?
- Мы ищем купца Могуту.
- А чем заплатите, если мы вам покажем его дом? – спросил один, посмеиваясь.
Вид этих двух откормленных переростков не внушал никакого доверия. Их явно интересовало – есть ли у мальчика и старика что-нибудь, чем можно поживиться. Глядя на их ухмыляющиеся прыщавые морды, Малушка почувствовал, как снова спустился на грешную землю. В течении часа, согретый теплом добрых глаз Гирена, он витал душой где-то в радужных облаках и был счастлив – он в Муроме, может быть на торжище они встретят купца Могуту и найдут, наконец, девочку по имени Дарёна.
Мальчик и старик – легкая на вид добыча для шалопаев. Эх, жаль, что собаки в поле остались – они бы сейчас показали этим уродам, как можно быстро бегать по улицам.
- Нам нечем вам заплатить, - жестко сказал Малушка, исподлобья глядя на задир. – Идите своею дорогой.
Наглые муромчане на минуту онемели от изумления.
- Ты, парень, входя в ворота, пошлину проездную заплатил?
- С нас никто не спросил, - усмехнулся Малушка, отступая назад и отстегивая с пояса пращу.
- Тогда платите за вход на торжище.
Гирен шагнул навстречу задирам:
- Постойте. Погодите. У меня есть то, что вам надо. Я уверен, вам понравятся подарки от восточного мудреца.
Он сунул руку себе за пазуху и достал два каких-то темных комочка:
- Вот примите, владейте и помните доброту старого Гирена.
Парни взяли подарки и стали с любопытством разглядывать темные комочки какого-то вещества, не понимая их назначения:
- Что это, старый хрыч? Может, отрава? Или зелье лишающее сил?
- Китайцы зовут его – «Раздвигающий скалы». Сейчас увидите, как это здорово.
Гирен вскинул руки к небу и воскликнул заклятие:
- Алла-бесмелла!
В то же мгновение комочки темные оглушительно взорвались в ладонях задир, вспыхнув ярким светом, на мгновение затмив даже солнце. А когда зрение вновь вернулось в норму, Малушка увидел, что у молодых муромчан рожи покрылись черной сажей и стали они похожи на чертей со вздыбленными и чуть опалёнными волосами.
Впрочем, они уже не стояли, преграждая дорогу, а улепетывали со всех ног вдоль по улице.
- Что это было? – спросил Малушка, едва оправившись от грохота и яркой вспышки. – Ты волшебник?
- Нет, - ответил Гирен. – Всего лишь китайские штучки.
Дарёна! Дарёна! Где ты? Отзовись!
- Я здесь, - крикнула Дарёна и открыла глаза.
Оглядевшись, девочка грустно вздохнула – Малушка звал её во сне, но где же он сам?!
Накануне на закате обоз Могуты прибыл в Муром. Купец довёз женщин в дом, а сам вместе с обозом отправился к торжищу, чтобы в лавке разместить привезённые товары.
Дом купца был просторным, в два этажа. Наверху располагались опочивальни Добродеи и Милолики, в нижнем этаже было три комнаты – опочивальня купца, комната для гостей и трапезная. Еду готовили в небольшом пристрое за домом. Рядом с домом стоял флигель, где жила прислуга. Дарёна увидела на лавке приготовленное ей платье, быстро оделась и вышла, чтобы не мешать спать малышке Милолике.
Внизу она услышала голоса, плач и причитания. Прислушавшись, она узнала голоса матери купца и Лепавы и поспешила спуститься.
- Не плачь, Лепава. Слезами горю не поможешь, - Добродея сидела на лавке рядом с Лепавой, оглаживая её, пытаясь успокоить.
- Что случилось? - встревожено спросила Дарёна.
Лепава подняла на девочку заплаканное лицо, но слёзы не давали говорить, и она смогла лишь вымолвить
- Младен….
- Мы ходили в лавку к Могуте, помочь с товаром. А там, на площади, у позорного столба был прикован мужчина. Лепава его увидела и в слёзы. Кто он, ты знаешь? – тихо проговорила Добродея, продолжая успокаивать плачущую Лепаву.
- Младен, это младший брат Лепавы. Когда их деревню сожгли печенеги, его приняли к себе разбойники. Но он ушел от них, когда встретил нас, - ответила ей Дарёна, - неужели он снова стал разбойничать. А ведь он обещал!
- Я слышала, как стражник сказал, что князь Пётр решит, казнить Младена или достаточно с него позорного столба, - сквозь слёзы вымолвила Лепава.
Дарёна смотрела на плачущую Лепаву, и сердечко сжималось от грусти. Вот так – найти брата и снова потерять его! Как это больно. Решение пришло неожиданно:
- Я пойду к князю с княгиней! Ведь я и так хотела обратиться к ним за помощью, чтобы добраться до Ужгорской крепости к батюшке с матушкой. Только я попрошу тебя, матушка Добродея проводи меня к покоям княжеским.
Княгиня Феврония сидела с вязанием в горнице, когда дружинник доложил, что пришла мать купца Могуты с девочкой.
- Веди, - отложила Феврония вязание.
В горницу вошли немного растерянные Дарёна и Добродея.
- Садитесь на лавку рядом, сказывайте, с чем пришли, - улыбнулась княгиня вошедшим.
Добродея села, а Дарёна осталась стоять, смело глядя в глаза муромской княгине.
- Исполать тебе, матушка княгинюшка, - наконец смогла проговорить она, - я Дарёна, дочь воеводы Ужгорской крепости. Однажды я была не осторожна и покинула пределы крепости. Меня похитили печенеги и отвезли в ханский дворец. Там меня взял в свой гарем сын хана Берди-паша.
Слёзы навернулись ей на глаза, дыхание сбилось, и Дарёна замолкла, не смея утереть градом покатившиеся слёзы.
Княгиня Феврония охнула, поднялась с лавки, встала рядом с девочкой и обняла её, оглаживая по спине. Потом усадила рядом с собой, не выпуская руки Дарёны.
- С первого дня плена я мечтала сбежать. Помогла мне русская женщина, с юности пленённая печенегами. Она как к дочери относилась ко мне. И однажды выдался удачный момент, и мы сбежали. Мы ехали по степи верхами, и однажды встретили лихих людей. Они позарились на наших коней, собрались нас поймать и снова продать в рабство. Но мне и названой матушке моей Лепаве помог человек, который сейчас стоит у позорного столба на торжище Мурома.
- Что ты такое говоришь, девочка!? – воскликнула княгиня.
Дарёну била мелкая дрожь и она никак не могла вымолвить ни слова. Тут заговорила Добродея:
- Матушка княгиня, тяжелая судьба выдалась на долю того парня. Его деревню сожгли печенеги, народ угнали в рабство. Но ему, в то время отроку, удалось убежать. Обессиленного и избитого его приютили разбойники, что творят свои дела у южных границ.
- Так он вырос и стал разбойником. Но когда он встретил меня и Лепаву, выяснилось, что он её младший брат, - Дарёна со слезами на глазах смотрела в лицо княгине, - он, пойдя наперекор своей волчьей стае, спас нас в степи