Лаборатория разума

 

 

 

Большие и малые радости

 

— Что самое главное на дуэли?

 — Честь?

 — Чтобы тебя не убили!

 

Марсель любил такие нежаркие дни, когда ветер с севера приносит прохладу – и  дышится легко, и пот не давит.

Луиза сказала, что ей хорошо, и Жан пообещал вернуться через пару часов. Он пошел на берег, точнее к калекам, чтобы помочь им изготовить гончарный круг.

Свистели суслики тут и там. В небе жаворонок заливался, в кустах перекликались дрозды. Хорошо!

Спугнутый Жаном заяц выскочил из травы и помчался по солончаковой прогалине. Тут его и приметил степной орел. Камнем с неба, захват когтями, клювом по темечку – ушастик только жалобно пискнул и отдал Богу душу. Но взлетая с добычей, орел задел широким крылом колючий кустарник и обронил её. Развернулся поднять, да не тут-то было – убитый зверек уже в руках капитана. Он погрозил кортиком крылатому хищнику, закинул находку на плечо и, насвистывая парижский бульварный мотивчик, пошел дальше.

Неожиданный подарок орла порадовал его – не с пустыми руками придет в грот. Была бы Луиза как всегда, она не пустила мужа с пустыми руками. Но увы, жена перед родами последние дни. А может быть, и часы…

Работа была закончена – у артельщиков-инвалидов появился гончарный круг. Марсель показал как им управляться и заказал сразу несколько горшков.

Неожиданно налетевший шквал преградил путь домой.

Закрыв в один миг солнце, по небу понеслись черные тучи. Мрак все сгущался. На окрестность обрушился ураган – ветер, вырывающий деревья с корнем; молнии, поражающие другие, оглушительный гром; дождь и град величиной с голубиное яйцо. Потемневшая вода реки покрылась белыми гребнями. 

Все живое на земле спешило укрыться. Люди кинулись в грот.

Носа нельзя было высунуть часа два или три.

А когда шквал пролетел, и Марсель отправился домой, наступили вечерние сумерки. Ничего себе!

Вместе с ним на дежурство к дубу отправились Нор, Кабу и Чак.

Капитан спешил и нервничал – это понятно: как там жена, донимала его одна только мысль.

Едва войдя в пещеру, Марсель увидел перемену – Луиза лежала в алькове на шкуре тигриной, а у её боков два кулечка из непонятной ткани.

С криком радости бросился Жан к жене. Он понял, что произошло – Луиза разрешилась от бремени, жива, здорова, счастлива и улыбается ему. Это и вызвало бурный восторг. Все остальное непонятно.

Жена приподнялась на встречу мужу, но сделала предостерегающий жест:

- Дочек своих не раздави, отец.

Чтобы она не увидела слез его радости, Марсель уткнулся лицом в плечо Лу.

Первым делом капитан хотел посмотреть младенцев. Они спали, заботливо завернутые в отрезы ткани, своей мягкостью напоминающие атлас. Круглые личики были абсолютно неотличимы.

- Одну дочь назовешь ты, другую я.

- И как?

- Диана.

- Богиня охоты?

- Богиня природы.

- А я назову вторую девочку Валенсия, в честь своей мамы. Только как мы их будем различать?

- Носик одной покрасим, - хихикнула счастливая мать.

- Или крестик на лбу, - предложил капитан.

Спящих младенцев положили в гамак.

- Теперь рассказывай, - потребовал Марсель.

И Луиза выдала:

- Когда начались схватки, а тебя нет, я очень испугалась. Легла в алькове – и представляешь? – уснула…

- Не может быть!

- Я тоже так думаю. Только то, что происходило со мной, было будто во сне. Появилась женщина. Лица я не различила и не запомнила. Все хлопоты повитухи она взяла на себя. Приняла новорожденных, окунула в бассейне, приложила к грудям. Я ведь тоже голая была и почувствовала, что купали их в теплой воде. Волшебство!

- Магия, - поправил капитан. – Дальше что?

- Я покормила их. Они уснули. Женщина-видение завернула новорожденных в эти ткани и положила кулечки рядом со мной… Потом пришел ты.

- Все понятно, любимая. Мы в пещере живем не одни. Некий дух её, творящий магию, в образе женщины принял у тебя роды. Нам ужасно повезло с этой квартирой…

Неожиданно полил тихий дождь.

- Как там охранники? – обеспокоилась Лу.

- Такой дождь не зальет костра под дубом. Ну а зальет, заберутся в логово и будут рычать тиграми, пугая шакалов…

Марсель был счастлив, болтал без умолку всякую чушь. То и дело качал гамак, хотя малышки спали крепко. Потом разделся и притиснулся к жене разгоряченным телом.

- Как я счастлив с тобой!

- А я с тобой. 

Восход солнца весь первобытный мир всегда встречал с восторгом. Светило приносит с собой тепло, прогоняет тьму, а вместе с ней ночные страхи. Люди думают, что солнце – живое существо, похожее на черепаху, которое путешествует по тверди небесной с одного края земли на другой и всегда в одном направлении, исчезая на ночь за горизонтом.

Утром и вечером оно доступно взору, а днем больно жжет глаза.

Об этом словоохотливый Нор рассказывал Кабу, Чаку и Луи, сидя под дубом у костра. Прислушивались и тигрята, чьи головы лежали на лапах, высунувшись из логова.

Из пещеры вышел Марсель с большой корзиной съестных даров.

- Моя жена родила двух дочерей. Устроим праздник, друзья. Это вам.

- Ярра! – подскочил и пустил в пляс Нор.

Кабу смотрел-смотрел на него, потом поднялся и тоже начал вытворять какие-то телодвижения – больше тазом и плечами, чем ногами или руками.

Чак не понял причину, но решил, что подвигаться стоит, и погнался за своим хвостом с радостным визгом смешными прыжками.

Что о Луи говорить – тот всегда горазд плясать: был бы повод. Схватив из корзины плод, смотался на дуб и вернулся с Бебетой.

Следом Альфонс – стал тигрят дразнить. Те устроили за малышом погоню. Долго гоняли вокруг дуба. А когда устали, решили устроить засаду – двое гонят, двое в траве затаились. Но и здесь промахнулись – обезьяний детёныш шмыгнул на дерево.

Луиза вышла посмотреть на праздник в её честь. Обняла мужа и посетовала:

- Жаль музыки нет, мы бы с тобой сейчас потанцевали. 

- Обещаю, в ближайшее время изладить с инвалидами если не барабан, то бубен. И научу их играть.

Глядя на танцующих, молодые родители громко хохотали. А уж те как старались!

Все тревоги остались позади. Луиза разрешилась от бремени. Веселись, народ!

Праздник на славу удался – уплясались.

Потом насыщались.

Люди поджаривали плоды, обезьяны их ели сырыми.

Луи что учудил. Отщипывал кусочки печеного хлебца, макал в молоко и совал тигрятам в пасти – те жевали-глотали и были довольны.

Луиза, увидев, умилилась.

Веселье продолжалось и после того, как Лу ушла кормить дочерей, и Жан вместе с ней…

В один из тихих вечеров, когда солнце после пасмурного дня неожиданно осветило прощальными лучами скалу, Луиза и Жан с малышками на руках поднялись на чердак. Давно уже повелось у них провожать светило на покой, покачиваясь в креслах и щелкая орешки… Теперь были малютки на руках, которые вертели головками и щурили глазки последним лучам.

Сидели молча, всей семьей зачарованные акварелью заката.

Счастье пришло в наш дом – было написано на их лицах.

Взглянув на мужа, Луиза невольно залюбовалась им. За последние месяцы Жан окреп. Его стройное мускулистое тело дышало силой, открытый ясный взгляд выражал ум и отвагу.

Вот бы дочери удались в отца – думала она.

Думала и о том, что её муж хочет организовать колонию: приручить зверей, обучить их соответствующим функциям, чтобы как можно меньше проблем оставалось людям. Того же хотела и она.

Если уж им выпало жить в первозданном мире, то не стоит руки опускать, а уж тем более духом падать – надо жить полной жизнью. Поиск и эксперимент – таким должен быть девиз момента, говорит Марсель! А голод не враг, но союзник. Он делает животных весьма послушными.

И нужны люди. Много людей – работящих, добрых, послушных.

Кем были сыны Носорога? Бродягами и убийцами. Став беспомощными калеками, мигом перевоплотились. Теперь они почитают капитана чуть ли не за божество. А её, Луизу, любят за щедрость, как мать родную.

Дружили с карликами, прятались от черных великанов. А что если отправить Нора и Кабу в их племена гонцами – мол, великий белый вождь приглашает их под свое покровительство; все будут сыты, но надо работать… Интересная мысль, но согласится ли Жан?

Лу встряхнула кудрями, отгоняя мужские помыслы – ей надо думать о женских делах.

Голубоватая мгла безлунной ночи окутала саванну. На потемневшем небе робко высветились звезды. Утихли звуки дневные. Все засыпало, и только хищники выходили на охоту…

Прошло три дня.

Жизнь в пещере и её окрестностях текла как обычно, с небольшой поправкой на её маленьких обитателей.

С восходом солнца Лу занималась дойкой коз. Жан помогал ей.

Рогатые мамы уже не боялись тигрят и с удовольствием гонялись за ними, пытаясь поддеть рогами. Мировая их не брала.

Впрочем, однажды Луиза наблюдала картину, как коза подпустила к вымени полосатого детеныша. У них не плохо получилось. Причем, без хлебного дерева, на плоды которого в печеном виде тигрята стали охочи.

Полосатики все свободное время от сна проводили с Луи, к которому очень привязались. Впрочем, держались вполне независимо, а порой могли показать зубы.

Самым большим удовольствием после сна и еды для тигрят была возня со шкурою их отца, которая устилала логово. Они и кувыркались на ней, и трепали за края, представляя себя на охоте.

Что будет, когда они вырастут? Не хотелось бы иметь под боком четырех взрослых свирепых хищников. Это все понимали и, как могли, отвлекали тигрят от силовых забав. А Жан почему-то не разрешал выбросить от греха подальше полосатую шкуру тигра-отца. О чем он думал?

О чем думал Марсель, наблюдая за игрой Альфонса с тигрятами?

Что только не вытворяли малыши! Без устали гонялись друг за другом. Но какой бы бурный характер не принимали игры, они всегда заканчивались мирно – едой и сном вповалку на тигриной шкуре.

Однажды из кустов к дубу приползла змея – не громадный питон, но вполне ядовитая кобра. Альфонс и четыре тигренка встретили её дружным строем: вздыбленная шерсть, горящие глаза, настороженные уши – все в них говорило о крайнем возбуждении.

Кобра подняла голову над травой и раздула капюшон, демонстрируя агрессивность намерений и свой ядовитый зуб.

В ситуацию вмешался Луи. Стуча палкой по земле и громко угрожающе крича, он пошел на гада ползучего в атаку.

Тому хватило угроз – кобра юркнула по траве в кусты.

Такими заботами прошел ещё один день.

Проводив солнце за горизонт в креслах на чердаке, семья спустилась вниз. Луиза покормила детей. Жан уложил их спать в гамаке. И сами, поев-искупашись, легли в алькове на тигриную шкуру. Поласкав друг друга, обнялись и заснули так крепко, как можно спать только в юности. 

 

- Все случилось на четвертый день, - сказала мама пафосно.

- Ты к чему это? – удивился я.

- Ты начал рассказ словами: «Прошло три дня», а дальше что?

- Дальше – четвертый…

- За ним пятый… Нет так не годится. Раз уж заинтриговал тремя днями, будь добр рассказать, что произошло в четвертый.

- Может, ты попробуешь?

- Легко…

 

На четвертый день небо заволокло тучи. С утра пошел дождь. Впрочем, под дубом было сухо и там возились зверята. Не пришли козы на дойку.

Луиза сама отправилась кормить тигрят.

Накрошила в половинку черепашьего панциря печеного хлеба, сыра, творога, залила водой, тщательно помешала – получилась кашица молочного цвета, вкуса и запаха.

- Ну, с Богом.

Марсель отправился за ней.

Что сказать? Молодые быстрорастущие организмы требовали белковую пищу – умяли кашицу за милую душу. Луи ревниво смотрел, но получил только хлеб. А вот Альфонс, обжора маленький, был допущен к общей трапезе, хотя брюшко его круглилось от молока Бебеты…

Лицо Луизы светилось улыбкой: довольна она была, что уловка её удалось. И тут же нахмурилась, увидев мужа рядом:

- А кто с девочками сидит?

Жан Марсель поспешил в пещеру.

Малышки всегда были сытыми и веселыми, плакали редко...

 

- Ну как, годится про четвертый день? – спросила мама. – Интересную я выдала информацию?

- Покатит. А что критики скажут?

Вероника:

- Пусть на них кто-нибудь нападет – так интересней.

- Готова рассказывать?

Старшая на пять минут дочь помотала головой.

- Папа, давай ты сочиняй, - теребила меня за руку Даша.

И я не стал кокетничать…

 

Время шло…

Однажды ранним утром, когда щит огненной черепахи начал свой путь от горизонта, а по небу от него разбегались легкие белоснежные облачка, Жан засобирался куда-то.

Луиза молча приглядывалась.

- Пока охрана не ушла, хочу с тигрятами и обезьянами прогуляться на берег реки, посмотреть, как поведут себя малыши в незнакомой им обстановке. Ты с детьми пойдешь с нами?

- Как-нибудь в другой раз. А сегодня мы посмотрим на вас с чердака.

Дышалось легко. От реки тянуло утренней прохладой. Первые вестники пробуждающегося дня, птицы, уже завели свои веселые песни. Из кустов, с деревьев, от самого поднебесья доносились многоголосые трели.

Хорошо! Все, кто отправился к реке вместе с Нором, Кабу и Чаком, чувствовали себя счастливыми. Свежесть раннего утра и роса на траве наливали силой и без того упругие мышцы.

До реки-то двести шагов. Днем хищники не ходят на водопой. Но случилось непредвиденное. На берегу они встретили леопарда. Молодой ещё зверь – то ли отбился от семьи, то ли сам встал на самостоятельный путь.

Теперь вдруг оказался отрезанным от саванны – четыре тигренка, три человека (один был с дротиком), собака и три обезьянки встали стеной перед ним. Молча смотрели на него, и только пес с горящими глазами и с вздыбленной шерстью захлебывался от яростного лая. Ничего похожего на охоту не было…

Чутье, которое помогает зверю определить степень опасности незнакомцев, подсказывало пятнистому – лучше уйти без боя. И поскольку в саванну путь был отрезан, леопард кинулся в реку.

Нор понес заработанные им хлебцы своим братьям в грот. Все последовали за ним.

Грот, завешенный тигриной шкурой, несколько преобразился после того, как калеки занялись гончарным промыслом. Из обожженных кирпичей братья сложили очаг. И теперь в нем всегда тлел огонь, отбрасывая на стены багровые отблески.

У корыта, выдолбленного из тополя, сидел Слепой Нар и замешивал глину. Рядом Нур плел корзину…

Нор опустился на корточки и поставил перед Наром корзину с едой, высланной Лу.

Нур, хромая, прошел мимо него и откинул полог из тигриной шкуры. Свежий воздух ворвался в грот.

Братья и пленник их начали насыщаться.

Марсель повел речь:

- Мы проверили сегодня тигрят на самостоятельность. Они растут боевыми ребятами. И охрана, мне кажется, более не нужна. Я зашел вам сказать, что забираю Кабу к себе. Он будет жить в логове под дубом и выполнять другую работу. Ты Нор вечером можешь не приходить. Есть возражения? 

- Чем будет заниматься Нор? – спросил Нар.

- Нор будет искать дыни, тыквы и арбузы в камышах на берегу реки и приносить в пещеру в обмен на хлебцы. Ещё нужны будут яблоки, груши и виноград, орехи, орешки и каштаны… Не будет покоя твоим ногам, Нор!

Однорукий заулыбался.

Эту мысль подсказало капитану такое событие.

Однажды ранним утром ко входу в пещеру подошла дойная коза и начала громко и жалобно блеять, требуя хлеба и дойки. Возможно, она этой ночью потеряла козленка, и теперь молоко подпирало в вымени.

Луиза была занята детьми, и Жан вызвался её подменить. Во вторую половинку черепашьего панциря накрошил хлеба, нарезал корки дыно-арбузные, одну тыковку и, прихватив горшок под молоко, вышел из пещеры.

Коза тотчас набросилась на угощение.

Жан, пристроив горшок к нужному месту, окликнул Кабу.

- Поработай, дружок. Видел, как?

Бывший собиратель присел на корточки и подоил козу.

Той, видимо, плевать, чьи руки освобождали вымя её от молока. Она с удовольствием уплетала хлебный салат.

Так родилась задумка сделать пленного главным животноводом.

В его обязанности входили:

- подготовка корма для дойных парнокопытных (коз, оленей, лошадей, верблюдов, буйволиц…) из плодов бахчевых культур и хлебного дерева,

- и дойка, конечно.

В течение дня травоядных животных много приходило на водопой и среди них всегда находились кормящие мамы, желающие поделиться своим молоком за вкусности от щедрот человеческих.

Эксперимент наславу удался.

Надо сказать, новая работа увлекла и нравилась бывшему собирателю червей и ягод. Ни разу не охотник, он с любовью относился к животным и не видел в них добычи. Парнокопытные это чувствовали и охотно тянулись к безобидному человеку.

Так у скалы стали появляться не только козы и буйволицы, но и верблюдицы, и кобылы, самки оленей…

Целый день Кабу в делах и заботах.

Теперь о молоке.

Давно надо было рассказать, как обитатели пещеры получали сыр, брынзу, творог и другие молочные продукты.

Молоко в горшках Луиза ставила в самом прохладном, по её мнению, месте. День проходит, два, три… Молоко свежее, как парное – ни грамма не киснет.

- Магия, - пожал плечами капитан.

- А я так простокваши хотела, - пожаловалась она мужу, - чтобы творог сварить.

Сказала вечером, утром глядь – в одном горшке отличный рассыпчатый творог!

- Магия, - пожал плечами капитан и заказал себе сыр.

Вот так и пошло…

Одна проблема была у животновода Кабу – мелкие падальщики: шакалы, собаки, волки, гиены… Крупные хищники охотятся ночью, а если не повезло, могут и подождать в логове следующей темноты. А вот мелкие падальщики голодными спать не лягут – вот и шляются, вынюхивают, гоняются… кошмарят саванну.

Только Кабу приступит к дойке, откуда ни возьмись зверь облезлый и голодный. Коза, опрокинув горшок с молоком, бросается прочь. Хищник за ней…

Догадается она к дубу прижаться – её счастье. На помощь примчатся человек с камнем, обезьяна с палкой, четыре тигренка полосатых… От такой атаки зверь приседает в страхе, а потом с пронзительным воем бросается в бегство…

Но проблему надо решать в принципе.

Вот для этого и был устроен показательный поход с тигрятами на берег реки. Встреча с леопардом и дружный на него натиск должны были доказать тигрятам, что не так страшен черт, как его малюют. Что они сами с усами и дружным рычанием без всякой драки обратят в бегство любого хищника. К тому же с таким бравым капралом…

Боцманом в команду Марсель, как само собой разумеющееся, определил хитроумного Луи. В обязанности сторожевой группы входило – утром встать, обойти окрестности, и если обнаружится какой хищник мелкий отогнать его куда подальше в саванну, джунгли… да хоть за реку.

Как-то подняли волка с рваным ухом, уже замеченного за проказами у пещеры. Шугнули. Тот умчался на соседний холм и там присел. Надо же Луи поиздеваться над ним – уперся руками в бока и хохотал, тыча пальцем. Волк злобно ощерился – ах, если бы ни тигры… Потом завыл и потрусил куда подальше. Встреча с волком и победа над ним ободрила полосатую команду и вселила веру в свои силы.

Однажды гиену подняли и так на неё рычали… Орал, бесновался, стуча палкой о землю, Луи – мол, пошла прочь, вонючка! Падальщице с тигриной пастью ничего не оставалось, как злобно по-старушечьи хохотнуть в ответ и убраться восвояси вместе со своим потомством.

Водопой и окрестность пещеры стали безопасными для травоядных. Бок о бок паслись здесь стада бизонов, лошадей, оленей… По крайней мере, днем.

Однажды на краю леса полосатая ватага обнаружила и окружила детеныша лесной бурой медведицы. Ни грамма не испугавшись, но оторопев, тот сел на попку и с любопытством оглядывал тигрят с обезьянкой. Кажется, он не прочь был с ними поиграть…

Густой рев из кустов обратил полосатую команду в бегство. Причем, впереди всех несся Луи. А сзади, отставая и жалобно покрикивая, косолапил медвежонок вслед за ними. Его, видимо, тоже напугал рев из кустов.

Тигры умеют бегать быстро, но не долго – устают. А медвежонок бежал и бежал, вскоре догнал полосатую команду и побрел вместе с нею к дубу.

Когда добрались до места да закусили крепко молоком-сыром-творогом-хлебом, приблуда, набив брюшко, исполнил пляску радости – на месте подпрыгивал да что-то веселое похрюкивал. И никакой тоски о прежней жизни.

Осмотрев гостя вечером, Жан сказал жене:

- Вполне ухоженный медвежонок – сытый, вылизанный. Это он что, с нашими шалопаями от матери убежал? Решил флибустьером сделаться?

- Хочешь принять?

- Тигрята приняли, Луи не против – мне-то за что его прогонять? И куда?

- Ну, жди тогда мамашу в гости…

Медведица не пришла по следам малыша. А он не страдал по ней – был принят в команду сторожей и поставлен на довольствие…

Как-то, уложив накормленных и уснувших дочек спать, Луиза посетовала:

- Только две пеленки. А ведь девочкам очень скоро потребуется куча одежды. Что будем делать, отец?

Жан ни минуты не раздумывая:

- Ты вязать умеешь? Будешь вязать штанишки-платьица…

- Где пряжу взять?

- С коз будем шерсть начесывать, с верблюдиц, буйволиц – смотри, какие они лохматые…

- Как это?

- Вот увидишь. Завтра схожу на берег, закажу Нуру чесалки. Он вырежет их из деревяшек. А к делу поставим Бебету с Альфонсом – нечего бить баклуши на дубу днями. Ведь все заняты делами…

- Ты деловой, - усмехнулась Лу. – Но будет пряжа, я конечно сумею связать девочкам ползунки-костюмчики. Тогда не забудь заказать своему столяру и вязальные спицы…

Проснулся Жан рано – еще не начинала заниматься заря. Но новая идея с пряжей не давала ему покоя. При свете голубого огня алтаря одевшись-перекусив, он вышел наружу.

На горизонте появились приметные вестники утра – обозначилось место, откуда должно появиться солнце.

Был полный штиль. Глубокая тишина нарушалась лишь тихим журчанием течения в прибрежных камнях. Стало уже настолько светло, что Марсель в прозрачной воде на дне реки меж осколков горных пород различил раков.

Между тем, камыш окрасился золотом, гладь воды начала серебриться. Показалось светило и сразу же стало припекать. Самое время, подумал Жан, идти в гости к калекам.

Нур, получивший рану в бедро, лишился возможности без боли опереться на правую ногу. Тем не менее, с помощью воли и костыля, он научился двигаться. И нашел работу, результатом которой зарабатывал у белых людей в пещере себе на хлеб. Он стал резчиком по дереву.

Это Нур каменным ножом вырезал всю столовую посуду для Лу – ложки, вилки, и плоские деревянные ножи для резки овощей; тарелки и чашки, доски разделочные… Его старанием и упорством, а также подсказками Марселя в пещере у алтаря появились стол и стулья, скамейка у бассейна, низкий столик и кресла-качалки на балконе, скамеечка для дойки коз…

Теперь капитан пришел к Нуру, чтобы заказать пару чесалок для шерсти.

Пришел с непустыми руками – в корзинке плоды хлебного дерева, сыр и творог. Корзинки, корзины и коврики тоже, кстати, умело плел Одноногий Нур из гибких ивовых прутьев.

Поняв задачу и приняв аванс, средний брат трех сыновей Носорога сказал капитану:

- Приходи завтра.

Возвращаясь в пещеру, Жан прислушивался к неизвестному пернатому солисту, выводившему трели в кустах тальника. Сердце Марселя тоже пело – он ощущал радость жизни. Аромат густых трав, прозрачный воздух саванны, бирюзовое небо и скорая встреча с Лу и малышками усиливали это чувство.

Задержавшись у дуба, он позвал Бебету с Альфонсо.

- Завтра у вас начнется работа. Вы тоже будете приносить пользу, а не жить на иждивении Луи.

В его словах звучала забота о членах семьи.

Видя хорошее настроение своего хозяина, обезьянки, мать и сын, радостно запрыгали, раздвигая губы в гримасе улыбки…

Марсель позвал их к пещере и угостил плодами хлебного дерева. А малыша ещё наградил и долькой арбуза…

Следующим утром капитан в гроте получил от Одноногого две готовых чесалки. Это были деревянные грабельки с полуметровой ручкой и четырьмя вертикальными зубцами у каждой. Рассчитавшись за них, Марсель заказал спицы и веретено, объяснив столяру, что это такое.

Демонстрация прошла до обеда.

Как только Кабу сел доить козу, Жан стал вычесывать с одного бока ей лишнюю шерсть. Процедура понравилось животному и возражений не поступило.

Вторую чесалку капитан вручил Бебете и предложил поучаствовать в сборе шерсти с другого бока. Вычесанную шерсть клали кучкой.

Альфонсо вертелся-вертелся, поглядывая на струи молока, и подвернулся под руку капитану.

- Ну-ка на, малыш, поработай, - всучил он чесалку маленькому примату.

И тот за дело принялся рьяно, не спуская глаз со струй молока. Марселю пришлось его останавливать, чтобы снять с зубьев комья шерсти.

Закончив дойку, Кабу отнес горшок с молоком к пещере, и получил от Лу плод хлебного дерева с сыром.

Жан туда же привел обезьян. Забрал у них шерсть и чесалки, вручил хлеб и сыр.

- Получилось? – улыбнулась Луиза.

- Вот гляди, - Жан кивнул на ком шерсти.

- Но это лишь шерсть – не пряжа: её надо хорошенько промыть.

- Закрепим освоенное, пойдем дальше. Ученики первоклассные!

Дня через три чесальную команду «Бебета и сын» можно было пускать в самостоятельное плавание. Мало того, подошли мамонты на водопой. Альфонс ко входу в пещеру и давай клянчить свое орудие. Получив чесалку, умчался на берег. Через полчаса притащил ком шерсти больше себя. Вот так! Впрочем, и награду получил больше, чем смог съесть – щедрость за сообразительность. 

Думая о шерсти, Жан сказал:

- Мы будем мыть её в реке.

Пошел на берег и заказал Нуру две высоких цилиндрических корзины с крышками.

Когда первая была готова, Марсель поставил её у входа, сложив в неё всю начесанную шерсть.

- Вот когда наполнится, опустим её в реку, - объяснил он жене. – Пусть проточная вода её моет от грязи и жира.

Как-то вечером перед сном Жан заявил жене:

- Надо Луи забрать из дозора и поставить на семейное дело – пусть шерстью занимается.

- Не разбалуются полосатые без наставника? Не начнут охотиться на травоядных? Употреблять мясо? – обеспокоилась Луиза.

- Я завтра схожу с ними в дозор, а ты займи Луи делами возле пещеры.

Так и сделали.

Волки в саванне напали на семейство лосей. Вожак стада покалечил двух серых разбойников, но остальные украли лосенка. Теперь они дружно насыщались.

Жан с тигрятами и медвежонком лежал в засаде и наблюдал. Размышлял – волков надо наказать и прогнать подальше от этих мест. Но не привлечет ли тигрят кровь и мясо растерзанного лосенка? На что решиться? В руках капитана был дротик.

Он же на проверку вышел – так будем же проверять!

Жан вскочил на ноги, крепко сжимая рукой дротик.

- За мной! – крикнул он.

Громкий крик человека заставил волков обернуться. Шерсть их вздыбилась, оскаленные морды говорили о намерении отстаивать свою добычу.

Но вслед за человеком с грозным рыком на них бежали четыре тигренка и медвежонок, каждый из которых был крупнее любого волка.

Серые разбойники вскочили и бросились прочь. Вскоре их злобный вой раздавался уже далеко в саванне. Тигрята преследовали их, а медведь остался.

Жан вскинул на плечо растерзанного лосенка и отправился в грот тополиной рощи, сопровождаемый косолапым, которого они с Лу так и прозвали – Приблудой…

Вечером в алькове Луиза спросила мужа:

- Ну и как ваш дозор прошел?

- Вполне самостоятельная ватага.

Он рассказал об убитом волками лосенке.

- Даже не взглянули на кровь и мясо – погнались за хищниками и долго гоняли.

Помолчав, Жан продолжил:

- Я заберу из дозора Приблуду: он не вписывается в команду – медлителен и неуклюж. Найдем ему возле пещеры работу…

Далеко-далеко, будто жалуясь на свою судьбу, выли гиены. Теперь падальщицы тигрятам и ночью не страшны. А вот они им – в любое время…

С того дня тигрята ходили в дозор одни.

Однажды они вернулись домой весьма помятые и поцарапанные, злые и немного напуганные.

Жан снова отправился с ними в дозор, чтобы понять, кто их противник.

Это были собаки. Они большой стаей эмигрировали из саванны и поселились в одном из оврагов, вырыв норы.

Тигрята и человек осторожно подкрались к земной трещине. Из кустов и камышей доносился переливчатый лай.

Проблему зубами не решить – подумал Жан и отступил к ближайшей роще. Тигрятам он тоже запретил ввязываться в драку. Развел костер, наделал факелов и уж тогда вернулся к оврагу.

Кусты, камыш, сухая трава подхватились огнем. Дым закрыл овраг от обзора. Собаки с воем и визгом выскакивали наверх и уносились в саванну.

Тигрята то ложились, то садились, то вставали, переживая… но не преследовали врагов и в бой не вступали.

Кстати, их трудно было различать, и Жан с Луизой не дали им собственных имен – «Тигр» и все. 

Рыжие степные собаки покинули эти края. 

Но не все. Вот из оврага показался широкогрудый пес черно-бурой окраски. Заметив тигрят и человека, он не кинулся прочь, а шагнул навстречу.

Должно быть, это был вожак, который хотел отомстить за коварное нападение на лежбище стаи. Ростом он лишь немного уступал тигрятам, но решился на бой. Шел, отбрасывая задними лапами землю, глухо ворча и скалясь.

Марселю понравилось, что не все тигрята ринулись на врага – поднялся один, чтя законы поединка.

Еще мгновение – и соперники схватились. Пес норовил вцепиться в горло полосатику. Тот сбивал его ударом лапы. Вожак уже несколько раз, визжа, катался по земле.

От одного удара на боку собаки выступила кровь. Рассвирепев, вожак попытался грудью сбить тигренка с ног. Но полосатый выдержал удар, придавил пса к земле лапой  и вцепился зубами ему в холку.

Собака вертелась, пытаясь высвободиться. Однако, это никак не удавалось.

Марсель понял и был доволен – тигренок не хочет убивать противника: он его принуждает к сдаче.

Наконец, пес обессилил в попытках вырваться и заскулил, прося пощады.

Тигренок поднял лапу и помочился на поверженного противника. Потом с царственным видом подошел к остальным.

Марсель ласково потрепал его за ушами.

Черно-бурый пес зализывал раны.

- Эй, пойдем с нами, - окликнул его капитан.

Тот и ухом не повел, а прихрамывая отправился куда-то вдоль дымящегося оврага.

Вечером на рассказ мужа Луиза сказала:

- Ну и правильно. Зачем он нужен? Изведавший крови и мяса будет дурным примером нашим охранникам, вскормленным хлебом и молоком.

Дня через три Марсель наведался в злополучный овраг, но никого там не застал. Собаки ушли, ушли навсегда и у водопоя больше не появлялись…

Растительность в овраге выгорела вся – осталась лишь черная земля и пепел.

Но как прекрасна была в этот ясный день саванна, расцвеченная синими, белыми, красными и фиолетовыми цветами… Хотелось как можно глубже в себя вобрать её запахи, краски, звуки. Звонким трелям птиц вторили цикады в траве.

Капитан, запрокинув голову, издал радостный крик. Этот вопль души означал, что жизнь прекрасна, что человеку хочется здесь жить. И он будет бороться за эту жизнь…

 

 

 

Добавить комментарий

ПЯТИОЗЕРЬЕ.РФ