Дикари
Как я имел уже случай заметить, от дикого до ужасного только шаг
/А. Конан-Дойль/
Наверное, Марселю очень повезло, что он утром поднялся на чердак, а не сунулся прямиком через выход из пещеры. Так вот, поднялся и увидел – перед входом тлеет костер, и десятка три тех самых лохматых дикарей, что приходили к потерпевшему крушению фрегату и похищали его людей, лежат вокруг, прикрывшись шкурами. Рядом с ними их оружие – каменные топоры, палицы, дротики…
Впрочем, спали не все – двое страшилищ бодрствовали.
Один, завернувшись в козью шкуру, сидел, опираясь на рогатину, на куче хвороста. Солнце еще не взошло, но было уже светло, и Жан хорошо рассмотрел его заросшее до узких глаз лицо. И плоский нос с круглыми ноздрями над толстыми губами. Тело сплошняком было покрыто шерстью. Непомерно длинные руки не соответствовали коротким и кривым ногам.
Второй страж расхаживал вокруг костра. Время от времени он подходил ко входу в пещеру, заглядывал туда, принюхивался, прислушивался и отходил. У него была огромной голова и на ней волчьи уши – острые и торчащие. Они шевелились, когда он прислушивался.
Поднялась на чердак Луиза.
- Кто это? – удивилась она.
- Тс-с-с… - Марсель прижал палец к губам.
Но было поздно – её услышали. Один из стражей вскочил, увидев их, а другой даже метнул дротик. Короткое копье влетело на чердак, стукнулось о каменную стену и обломилось у наконечника.
Почти в то же мгновение вскочили ещё несколько дикарей. С грозным рычанием они бросились штурмовать скалу, намереваясь забраться на чердак. Но бесполезно – и скала была неприступна, и сила, обороняющая пещеру, работала безотказно. Когда лохматики-волосатики соорудили живую пирамиду, став друг-другу на плечи, первая же голова, достигшая пола чердака, вдруг с воплем отшатнулась, устрашившись чего-то – и все попадали на землю.
Жан увел Луизу вниз:
- Здесь очень опасно, дорогая.
А сам снова поднялся на чердак наблюдать за противником.
Солнце взошло.
Лежа на каменном полу, капитан наблюдал за дикарями. Они его не замечали, занятые своими делами.
Жан размышлял. В пещеру врагам не попасть, но дротики их могут врываться в её пространство. В случае, если они придумают нечто вроде платформы и поднимут её на высоту чердака, находиться на нем будет опасно.
В противном случае оставалась осада, и тогда дикари здесь надолго задержатся. Будут придумывать разные способы, чтобы выкурить из пещеры белокожих людей.
Вот именно, выкурить! Если они догадаются метать на чердак или через вход в пещеру головешки и вонючие тлеющие шкуры, то осажденным там жизнь не покажется раем.
Ещё хуже гостинец – падаль. Падаль, которая сама по себе нестерпимо воняет, но ещё и заразу распространяет.
Марселю стало жутко от таких мыслей. Ему и в голову не приходило искать перемирия с этими дикарями, рожи которых страшнее гиен.
Тяжелая, давящая печаль оледенила душу капитана.
Поднялась Луиза на чердак, прошептала:
- Я там боюсь одна.
Жан отполз к ней, сам сел, жену посадил на колени и прижал к груди, ласково гладя по волосам.
Им предстояла борьба с самым опасным хищником на Земле – человеком. Пусть первобытным, но очень свирепым.
Восемь дней длилась осада. Упорной она была, но бесхитростной – ни головешек дикари в пещеру не закидывали, ни вонючей падали. Быть может, осаждающие надеялись, что у осажденных рано или поздно закончатся вода и еда. Но вот с этим-то как раз все было в порядке.
Восемь дней прошли… Что же держало возле пещеры дикарей? Может, ненависть лютая ко всем чужакам?
От страха, наверное, Лу приболела и больше лежала в алькове, чем ходила. Жан ухаживал за ней и всячески подбадривал. Каждую ночь, когда жена засыпала, капитан поднимался на чердак и наблюдал за лагерем неприятеля. Сам он спал мало, но крепко...
- Ну что, девочки, какие будут предложения – как спасти нам наших героев от кровожадных дикарей, которых силой не победить? Нужна хитрость. Думайте…
Даша:
- А если волшебством каким устроить дождь и наводнение?
- Такое уже было. Не будем повторяться…
- Мы же менеджеры, - с усмешкой подсказала мама окончание этой фразы.
Я смотрел на Веронику. Она о чем-то размышляла, шевеля губками.
- Ну, хорошо, время позднее… Давайте разбежимся по кроватям и перед сном подумаем, как Жана с Луизой спасти.
- Может, во сне приснится, подсказка - предположила Ника.
Берег возле пещеры был удобен для водопоя и в дневные часы прежде никогда не пустовал. Теперь присутствие дикарей распугало всех травоядных. Отдельные из них подбирались к реке в ночные часы. Но тогда была опасность напороться на хищника в засаде. Лишь огонь костра позволял дикарям никого не бояться…
На девятый день осады к водопою пришли мамонты. Этих огромных миролюбивых животных ничто не страшило – ни люди, ни их костер. Они расположились на берегу – утолили жажду, но не торопились уходить. Паслись – вырывая хоботом травы и выкапывая бивнями съедобные корни.
Этим властелинам земли некого было страшиться. Сознание такого могущества сделало их миролюбивыми.
Универсальным орудием жизнедеятельности был у мамонтов хобот, способный ощупывать преграды, обнюхивать и срывать травы-плоды-зелень, выкорчевывать деревья, хватать, душить и бросать под ноги врага. Подняв свою гибкую конечность они оглушительно трубили, приветствуя начало или окончание дня.
Когда мамонты шли куда-нибудь стадом, их спины колыхались, как огромные волны.
Частенько, радуясь жизни, мамонтята гонялись друг за другом – играя, сражались хоботами. Взрослые животные спокойно смотрели на их забавы.
Жан, не удержавшись, сказал вслух свои мысли:
- Если мне с хлебцами удалось к ним пробраться, я мог бы приручить этих исполинов и направить против наших врагов.
- Это очень опасно, - заметила Луиза.
Капитан промолчал. Однако, мысль привлечь на свою сторону мамонтов ему нравилась все больше и больше.
Он стал печь на прутьях плоды хлебного дерева впрок. Лу поняла для чего.
- Как ты их понесешь? Ведь надо не один-два-три, а с десяток и больше…
- Хочу попросить у тебя юбку. Из неё можно сделать мешок…
В этот исключительно драматический момент мама от души расхохоталась:
- Чтобы вы без женщин делали – менеджеры доисторические…
Я моментально переобулся.
Один из мамонтов всегда держался в отдалении от стада – может быть, он любил одиночество; хотя вернее всего, был вожаком и наблюдал за безопасностью с расстояния, выбирая холмы для своего поста. Вот он заинтересовался нашими врагами – пошел прямо в их лагерь. Дикари снялись и без спешки отступили к ближайшим деревьям. Они, конечно, не защита от мамонта, но просто скрыться с глаз долой иногда бывает полезно.
Величественное животное достигало ростом шести метров. А хобот его, очень похожий на громадную змею, чуть было не проник на чердак, остановившись в последний момент перед невидимой преградой. Марсель не растерялся, подошел к краю скалы и сказал:
- Рад приветствовать у себя в гостях великого вожака мамонтов. Прими от нас скромное угощение.
И сунул в хобот уже остывший хлебец.
Исполин приподнял тяжелые уши, как бы прислушиваясь к голосу человека, и принял его дар. Неторопливо пережевывая печеный плод, он снова поднял хобот на чердак – угощение пришлось по вкусу.
В какой-то момент гость коснулся руки капитана, и тот вздрогнул.
Но дрожал Жан не от страха, а от возбуждения и надежды, что заручившись дружбой этого великана, они смогут, наконец, прогнать дикарей от пещеры. Он сам в свою очередь погладил ладонью хобот вожака, выражая свое дружелюбие и гостеприимство. Его сердце преисполнилось радостью.
Луиза со страхом следила за тем, как муж угощает исполина. Когда увидела, что контакт между мамонтом и человеком установлен, с облегчением улыбнулась.
- Подойди сюда, - позвал Жан. – Угости сама нашего гостя.
Послушная слову мужа Луиза подошла и протянула печеный хлебец. Мамонт спокойно принял угощение.
Так был заключен союз между животным и человеком.
Ночью дикари снова вернулись ко входу в пещеру. Они сидели у потрескивающего костра, ели мясо – ибо охота была удачной. Между ними и берегом реки спали мамонты – малыши лежа на боку, а взрослые, окружив их, стоя.
Луиза и Жан тоже вечеряли у костерка на плато под секвойей.
- Если завтра вожак придет и прогонит дикарей, я выйду с ним погулять. Но тебе выходить нельзя – это опасно. Сейчас я пойду наверх за ними смотреть, а ты спать ложись.
Жена кивала согласно. Ей было страшно оставаться одной, но она покорной была, как все разумные и порядочные женщины.
Насытившись, дикари попадали спать. Двое дозорных на часах.
Жаном вдруг овладела отчаянная мысль – спуститься вниз, подозвать часового и, сделав выпад из недосягаемого для посторонних пространства пещеры, убить его ударом кортика в грудь.
Костерок ещё тлел на плато, но Луиза была в алькове. Осторожно ступая по скальной тропе, капитан миновал озерцо. Вот он вход. Прислонившись к стене, Жан тихо свистнул, кортик сжимая в руке.
От костра дикарей, освещенный луной, подошел коренастый силуэт на кривых ногах с горящей головней в руках. Размеры его палицы свидетельствовали об огромной силе. При свете огня капитан рассмотрел массивные челюсти и глаза, затемненные волосатыми дугами бровей. Этого человека он должен сейчас убить.
Увидев обитателя пещеры перед собой, дикарь сначала оскалился в ухмылке, а потом лицо его перекосилось тревогой. Он попятился, но не от шпаги остро сверкнувшей в блеске огня, а от неведомой силы, обращавшей их в бегство.
Надо бы заколоть его, пока враг еще досягаем, но в свете пламени головни Марсель вдруг увидел круглый плод хлебного дерева. Должно быть, упал созревший на плато и по тропе скатился в песок, минуя озерцо.
Неожиданно для самого себя Жан поднял его и бросил дикарю:
- На. Отведай. И живи…
Сам повернулся и пошел в альков.
Но жену беспокоить не стал. Прихватив несколько печеных хлебцев, поднялся на чердак.
Два охранника сидели у костра, уплетая сырой плод.
Капитан свистнул. Они подскочили и, забыв про палицы, с головнями ринулись ко входу. Жан сверху:
- Я здесь. Понравилось угощение? То – ерунда. Попробуйте – это, печеное.
И кинул два хлебца вниз.
Не мудрствуя лукаво, дикари сели на задницы и принялись уплетать неизвестное до сих пор лакомство.
- Ладно, хорошего помаленьку. Завтра вождя мне сюда приведите – может, договоримся с вами без брани.
И ушел спать…
- И нам пора, - сказала мама. – Даша уже спит. Хотя я думаю иногда, что притворяется. Никогда не замечаю, когда засыпает, и никогда не признается, что сюжет упустила.
- Хочет, чтобы её на руках в кровать унесли, - сказал я и исполнил сказанное.
Дети по комнатам, мама спросила:
- Договорится с дикарями Марсель?
- Увы, Шахерезада прекратила дозволенные речи.
Как и что рассказали вождю вчерашние охранники, с которыми капитан Марсель вступил в контакт, осталось неведомо. Только с первыми лучами солнца все дикари собрались у скалы перед входом, громко переговариваясь, ожидали появления хозяина пещеры.
Все они были без оружия. Только один – высокого роста, коренастый, с длинными руками – стоял с топором и палицей. Наверное, это и был вождь.
Когда Марсель вышел на чердак и увидел всю эту картину, радость забурлила в душе, как поток. Он вскинул руку по римскому обычаю и воскликнул:
- Приветствую тебя, мой народ!
Любимец Наполеона медленно расхаживал по краю чердака, держа в ладони круглый плод как Державу – регалию царской власти.
- Капитан Жан Марсель будет править вами.
Впрочем, лихорадка радости скоро прошла. Пришли практичные мысли – как, используя хлебцы, управлять дикарями? И не одним-двумя, а целым племенем. Хотя конечно, это не племя, а отряд охотников, блуждающих по саванне. Племя - это когда старики-женщины-дети. И где-то оно у них, конечно, есть.
Все, что были, печеные хлебцы капитан побросал к ногам вождя – пусть сам делит – и пошел думу думать: как же племенем управлять.
На радостях он совершенно забыл про Луизу. А когда увидел и вспомнил, потащил жену наверх похвастать своими успехами.
Дикари, тем временем, что-то из даров съели, а несколько хлебцев сложили на шкуру и принялись вокруг неё плясать, потрясая оружием и издавая вопли.
- Что это? – удивилась Лу.
Капитан опечалился:
- Похоже, прощальный танец. Они уходят к своему народу.
- И Бог с ними.
- Хотел поцарствовать.
- Да нам их не прокормить. А то ещё жди – народ свой сюда приведут.
Такое могло случиться. Будущее внушало надежды капитану – будет у него новая команда.
На следующее утро поляна перед пещерой опустела.
Особой грусти от того, что дикари сняли осаду и ушли, не случилось. Другое более огорчало – мамонты, подъедая травы, хоть и медленно, но двигались вдоль берега. И теперь уже их спины виднелись в нескольких километрах вверх по течению реки. Жалко. Только что подружились с вожаком, и он ушел вслед за своими родичами. Такова судьба. Вот был бы он одинок… Может, попробовать уговорить?
Наказав Луизе не беспокоиться и не выходить из пещеры, капитан, прихватив с собой несколько печеных хлебцев, побежал вдоль берега реки в ту сторону, где на горизонте ещё виднелись мамонты.
Вожак, как всегда, был в одиночестве на вершине холма. Капитан подошел, обнял своего друга за хобот и сказал:
- Отпусти свое стадо – оставайся здесь. Они себе выберут нового вожака, а ты будешь жить с нами. И травы тебе одному достаточно, и мы подкормим плодами хлебного дерева.
Мамонт грустно смотрел на человека и молчал. Казалось он понял, о чем его попросили.
Не дождавшись ответа, Марсель положил перед мамонтом принесенные хлебцы и попросил своего друга печальным голосом:
- Пройдут дожди, травы снова поднимутся, и вы возвращайтесь сюда всем стадом. Мы будем вас ждать.
Вожак качал головой, поглощая лакомство. Когда Марсель сошел с холма, отправляясь в обратный путь, мамонт-исполин громко затрубил, задрав хобот вверх…
На водопой у скалы возвращалась прежняя суета и многоголосие. Пришло время подумать о разведении козьего стада. Но сердце Марселя сжимала тоска.
Вот Луиза была рада избавлению от осады. В округлом животе у неё развивалась другая жизнь, которая еще не знала, как прекрасен этот мир. И Лу была счастлива ей его подарить. Но время ещё не пришло…
Марсель пошарил по камышам и снова нашел бахчу с арбузами-дынями-тыквами – разнообразие к столу и сосуды для молока.
Луиза приручила несколько коз. Они приходили к скале, не решаясь войти, блеяли у входа, вызывая хозяйку пещеры наружу. Луиза угощала их хлебцами, они позволяли себя доить.
Марсель бродил по окрестностям, собирая грибы. Сырые они могли убить человека, но жареные или печеные были вполне съедобны. Луиза научилась варить из них вкусный суп, грея камни на костре и опуская их в тыквенный горшок с водой-грибами-зеленью. Приправляла сметаной…
На плоских камнях у костра жарили орехи и каштаны – щелкали их вечерами, сидя на чердаке и любуясь закатами.
Стараниями Марселя в обиходе появились стол и стулья, а также два гамака, сплетенные из лиан. Такой же набор простенькой мебели внизу на плато. Жан сплел гамак в алькове над ложем из тигриной шкуры – удобно для отдыха и будущая зыбка для младенца.
Иногда погода портилась, ветер гудел на чердаке глухо и заунывно. Жан и Луиза коротали такие дни и вечера, сидя на плато у костра под секвойей. Свет его наполнял пещеру. За входом был дождь и мрак, в котором властвовала непогода и таилась опасность.
Однажды она стала реальной.
Марсель поднялся на чердак и разглядел в темноте у входа несколько теней, очень похожих на человеческие. Они вглядывались вглубь пещеры, но проникнуть, конечно, не могли.
Было совсем тихо. Слышен был только легкий шум дождя.
Кто там у входа – снова отряд бродячих охотников или два-три человека, ищущих кров от непогоды? Как следовало поступить?
Жан лег на краю чердака, высунув голову, вглядываясь и вслушиваясь – что там внизу? Понял только одно – это были люди.
На рассвете дождь прекратился совсем. Печальный свет на востоке поднялся. Заря нехотя выплыла из-за туч.
Марсель поднялся на чердак и увидел тех, кто на этот раз пожаловал к ним в гости. Это были пигмеи – маленького роста мужчины и женщины, ребятишки совсем капельные – целое племя мокрых, замерзших, голодных людей.
Что сорвало их с насиженных мест? Что они ищут здесь? Кров-убежище? Пищу?
Карлики тоже увидели Жана. Но никак не выразили гнева или восторга – молча смотрели, обмениваясь меж собой редкими репликами. Да и оружия, похоже, у них не было, если не считать каменных ножей на набедренных повязках да палок для выкапывания корней.
Вряд ли они воинственны.
Но что же им надо?
- Эй, что вам надо? – крикнул капитан людям внизу. – Вы не сможете войти в нашу пещеру: она заколдована. У нас есть немного пищи – мы можем дать вашим детям.
Пигмеи слушали с неподвижными лицами.
Марсель принес и сбросил вниз несколько печеных плодов.
Распробовав их, карлики, как и было велено, стали кормить детей. Мужчины разбрелись по окрестности в поисках пищи. Приносили добычей грибы и орехи, лягушек и змей, птенцов и птичьи яйца. Более удачливыми оказались рыбаки – принесли леща, угрей и утку.
Женщины, разделывая добычу, раздавали пищу – сначала детям, потом старикам, потом ели сами… мужчинам доставалось, что оставалось.
Огня у них не было! Они не умели разводить костров и любую еду поглощали сырой…
Понятно все – подумал Жан и окрестил незваных гостей «собирателями».
Так день прошел. Приближалась ночь. Луиза и Жан, находясь под надежной защитой, спокойно ждали новых событий.
Ничего не произошло.
Утром капитан поднялся на чердак, бросил несколько печеных плодов вниз и крикнул:
- Это вашим детям. Чего вы добиваетесь, карауля нас у входа? Вам не войти, нам не выйти. Идите туда, куда шли. Или возвращайтесь в те места, откуда пришли. Нам здесь вместе не ужиться.
Карлики смотрели на него, слушали, но ничего не говорили в ответ…
Что у них на уме?
- Папа, я не пойму, они хорошие или плохие, эти пигмеи-карлики? – спросила Даша.
- И хорошие, и плохие… Видишь, ребенок, первобытные люди тогда руководствовались таким правилом – лучше оставить жизнь зверю, нежели человеку. Они так считали: «Человек, которого ты не убил сегодня, завтра придет и убъет тебя».
- Не менеджеры, - усмехнулась мама.
Людям в пещере оставалось только ждать, что будет дальше. Снова осада. И это уже не отряд охотников. Это кочующая орда не знающих огня собирателей пищи, которым некуда спешить. Они могут торчать у входа в пещеру и год, и два, и три…
Однажды Марсель увидел, как пигмеи съели своего умершего ночью сородича. То ли зверь его загрыз, выпив всю кровь, то ли змея укусила, то ли сам загнулся от болезни иль старости…
Обнаружив покойника, карлики не шибко переживали. Положили тело в круг, посидели-попели, раскачиваясь, а потом наиболее снороватые женщины стали резать плоть его каменными ножами, раздавая пищу детям, старикам и себе. Мужчинам тоже что-то осталось…
М-да… Эти не те, что были. Они слабы, но хитры ужасно. И договориться с ними нет никакой возможности. Даже секрет печеных хлебцев Жан доверчиво и преждевременно им открыл. Теперь не будет того эффекта. Впрочем, они не знают вкуса жареной пищи…
Дни будут следовать за днями, а орда эта будет жить у входа. Как ей смогут противостоять два человека, одному из коих скоро рожать?
Марсель потерял покой – невероятная тяжесть навалилась на плечи, голова шла кругом от раздумий, оцепенение сковывало душу…
Временами им овладевал воинственный пыл – Жан хватался за кортик, шел ко входу, готовый драться и убивать… Но мысль о том, что противник – народец мелкий и хилый, а также подлый и коварный, понятия не имеющий о человеческой нравственности всякий раз останавливала его и остужала.
Он не хочет не убивать, ни умирать. Он жаждет увидеть своего ребенка, которого подарит ему жена. И хотя он не знает, каким образом избавится от напасти, но надежда на спасение ещё тлела в его душе…
Вот он бросает плоды хлебного дерева для детей пигмеев, а их родители жаждут его крови. Где справедливость?
Последующие дни сливались в бесконечность. Пигмеи сделали себе шалаши из травы, веток и пальмовых листьев. Река и саванна с близким лесом их подкармливали. Чувствовалось, что они готовы неустанно осаждать загадочную пещеру с инородцами. Должно быть, то был инстинкт заложенный в них сотнями поколений. Возможно их убивали часто и преследовали другие, более могущественные племена. Теперь же встретив одного мужчину и его беременную женщину, они воспылали местью за все свои прежние поражения.
Они не предпринимали атак. Они не швыряли в пещеру камней. Они просто жили у входа в пещеру, закрыв людям выход на волю и терпеливо ждали – что будет.
Положение осажденных не стало опасней, чем было прежде. Но утомляло безделие и давило на душу присутствие рядом этих пожирателей трупов, жаждущих твоей смерти.
Капитан сидел на чердаке и всматривался в ночное небо. Внизу орда, отужинав по заре, отходило ко сну. Часовых вроде бы не выставляли. Но спали наверняка чутко.
Что бы придумать? Как понять их? Что за люди эти карлики, не умеющие согреваться в холодные дни, жарить пищу… Они хуже волков и питаются тем, что найдут на земле – от плодов до червей. И вместе с тем все их поступки были полны какой-то уверенности: они-то знали зачем живут и так поступают. Они всегда были в поисках пищи. Поесть и поспать – вот их заботы. Ни танцы, ни песни, ни игры какие-нибудь их не увлекают…
Они любили сидеть, тесно прижавшись друг к другу, испытывая тихое, молчаливое счастье. Наверное, им казалось, что вместе они – сила. Возможно, они так молились…
У капитана Марселя такое сидение вызывало в душе отвращение.
Он зацепился за одну мысль и, глядя в костер, развивал её. Что если он им откроет тайну и радость огня. Они научатся пищу готовить, греться в непогоду, защищаться от хищников…
У костра они могут стать друзьями. Марсель много их научит – поведает тайну кресала и кремния, научит владеть оружием, приемам охоты и рыбной ловли. Капитан многому их научит, но как преодолеть их и собственный страх?
Однажды, задолго до сумерек, когда мужчин было мало в стойбище, Марсель взял из костра на плато пылающую головню и вышел из пещеры.
В небе курлыкали журавли, крякали утки на реке, пели с деревьев птицы…
Только пигмеи вдруг онемели и замерли, увидев в стойбище высокого белого человека с пылающим факелом.
Капитан, на ходу подбирая палки и сучья, прошел в самый центр, где карлики обычно садились в круг перед сном. Положил головню, на неё сучья и палки – получился костер. Снял с шеи гирлянду испеченных хлебцев, нанизанных на гибкий пруток и положил рядом.
Потом развернулся и пошел величественной походкой – как пришел – обратно в свою пещеру. Никто не напал на него, не швырнул в спину камень. Пигмеи, как смолкли-замерли при его появлении, так и не двигались до ухода.
В пещере у входа стояла Луиза – неподвижная, чуть дыша. Жан со сверкающими глазами, будто испытал радость большую, обнял её и поцеловал.
- Все в порядке, любимая. Контакт состоялся.
Поднявшись на чердак, супруги до грачьей ночи наблюдали, как пигмеи поддерживали огонь.
- Будет у нас свое племя! – торжественно объявил Марсель.
- Фи! – скривила губы мама. – Какие-то карлики! Надо было тех оставить – здоровенных, волосатых…
- А мне маленькие больше нравятся, - заявила Даша.
- Их надо научить арбузы и дыни выращивать, - практично к делу подошла Вероника.
Мама оспорила её мнение:
- Зачем же выращивать? – собирать. Природой там все посажено и выращено – успевай собирать.
И поменяла прежнее свое мнение:
- И племя-то подходящее – собиратели.
- Тогда пусть посуду из глины лепят, - сыпала Ника ноу-хау.
А я блаженствовал на седьмом небе, выкрутившись в очередной раз из критической ситуации. Дальше сами пусть сочиняют, как пигмеев эксплуатировать.
Дамы мои женщину-предводительницу пигмеев Дусей назвали. Оказывается, они умеют разговаривать, и язык их очень понятен. Прежде они жили в густом лесу на деревьях. Было очень удобно и сытно – множество всяких плодов, червей, птичьих гнезд, ягод и грибов…
Но пришли в их страну какие-то странные существа – огромные великаны с черной кожей. С огромными челюстями, как у гиены, с мощной грудью, как у льва, с курчавыми черными волосами на голове. А голова сама была как у буйвола или медведя.
Они всеядны и пожирают все, что найдут или поймают – плоды-травы-листья и всякую живность. Убили и съели несколько карликов. Тогда племя пигмеев решило уйти в другие земли.
Этих великанов мама придумала.
А Вероника (не зря у неё второе имя от древнегреческой богини победы) решила с ними повоевать.
Жан Марсель научил пигмеев делать оружие и владеть им. В ход пошли палицы-дубины, копья-дротики, каменные топоры и рогатины.
Однажды мужчины ушли в поход.
В стойбище у пещеры остались женщины, дети и немощные старики (которых поддерживали ради будущей пищи, а не из человеколюбия – мое замечание).
Мужчины отсутствовали несколько дней. А потом вернулись. Не все. Многие побиты и помяты. Многие без оружия.
Они напали на чернокожих людей, но были разбиты и бежали.
Мало того, к концу дня, когда все женщины стойбища заняты были врачеванием побежденных вернувшихся воинов, раздался вдруг гневный вопль и на сцену действия выскочили чернокожие гиганты, преследовавшие по следам пигмеев. Да не одни-два-три… а все племя с женщинами и детьми.
Они были действительно огромного роста, а руки такие мощные, что запросто могли задушить тигра. Они не имели никакого оружия, но с карликами расправлялись очень просто: схватят за шею – голову оторвут, за конечность схватят – оторвут либо руку, либо ногу, либо пополам разорвут…
(Ничего себе страсти выдает наша мама!)
Карлики бросились врассыпную, вереща от ужаса.
В ужасную ситуацию попала Луиза, которая до нападения чернокожих помогала карлицам врачевать их мужчин. Увидев этих чудовищ, она попыталась бежать, но упала и на спине лежала, когда огромная черная самка склонилась над ней. Увидев беременную женщину, она улыбнулась – какая-то мягкость скользнула в хищных глазах.
Если бы Лу сделала хоть одно движение, возможно, она была схвачена ужасными руками, и что дальше – неизвестно. Инстинктивно это почувствовав, белая женщина осталась неподвижной.
Вокруг собралась вся пришедшая орда, не ставшая преследовать сбежавших карликов – самцы, самки, детеныши… Их удивила внешность Луизы и успокоила её неподвижность. И она почувствовала, что опасность миновала.
Теперь она могла спокойно следовать за племенем этих чернокожих людей и даже жить среди них. Как вначале Лу чувствовала неизбежность гибели, так теперь ясно осознавала, что опасность миновала. Она тихонько приподнялась, села и стала ждать.
Чернокожие великаны ещё некоторое время с любопытством присматривались к ней, а потом занялись своими делами – рушить шалаши пигмеев и искать чего бы поесть. В пищу шло все – от мертвых карликов до жареного хлебца, оказавшегося в ручонках малыша.
Луиза почувствовала себя свободной – поднялась и отправилась в пещеру. Никто ей в этом не воспрепятствовал…
Дамы мои ликовали, создав ситуацию круче, чем было, и передав роль сказителя моей бедной персоне.
- Влип, очкарик? – поинтересовалась мама, выдавая чужие слова за свои.
Вот значит как – втроем на одного? Ну, ничего – нам, менеджерам, не привыкать отлипать…
А где был Жан в то самое время, когда супругу его чуть было не съели чернокожие людоеды? Ну ладно, отправим-ка его в камыши на речку за арбузами…
Увидев последствия разгрома стойбища пигмеев, капитан сначала удивился – чьих рук дело? А потом ему стало страшно – где же Луиза? Он очень надеялся, что в пещере. И тут же увидел её на чердаке.
Она давно уже наблюдала за ним и отчаянно махала руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Но почему молчит? Голос потеряла? Вернее всего не хочет привлечь чье-то внимание.
Марсель остановился и внимательно огляделся, прислушался. Не обнаружив ничего, помахал жене – я тебя вижу.
Она показала куда-то рукой – вниз и в сторону.
Должно быть, злобный враг, напавший на стойбище карликов, у подножия скалы. Спит или в засаде сидит? Как поступить? Рвануть, сломя голову, ко входу в пещеру? А они (он?) – бах! – и там. Иди, скажет сюда голубчик, я тебя ням-ням. Нет, не стоит рисковать, очертя голову. Надо все понять, что происходит, а уж потом решать, как поступить. Главное – Луиза в пещере!
Капитан махнул ей рукой – ухожу, мол, к реке. И жена продублировала жест – уходи, там безопасней.
Да ничуть не бывало! Гортанный рев раздался из камышей, которые Жан считал спасительными. Два чудовищных медведя вышли навстречу. Откуда взялись? Кого ищут? Уж не нашествие ли случилось медведей на стойбище пигмеев?
Вот это великаны! – удивился Жан.
Кажется, они не особо опасны – не любители мяса. Впрочем, кто знает – что у них на уме? Вот они учуяли запах Марселя и двинулись на него. Наверное, запах человека им что-то напомнил неприятное. И возможно, звери решил отомстить.
Капитан только укрылся в камышах, как вдруг услышал тяжелые шаги и могучее дыхание – медведи явно шли по его следу.
Черт! Этого ещё не хватало. Куда бежать? Где укрыться?
Пожалуй, камыши – не лучшее убежище от разъяренных зверей, идущих по следу. Тогда надо податься в саванну и посоревноваться в скорости бега. В конце концов, у него есть спасительница-пещера.
Между тем, звери нагоняли, и ярость их усиливалась по мере того, как сокращалось расстояние до человека.
Зачем он тащит арбуз? Марсель повернулся лицом к опасности и изо всех сил бросил увесистый плод медведю в голову. Зверь остановился. А капитан выскочил из камышей и со всех ног помчался по твердой земле в сторону пещеры, где была Лу.
Медведи тоже ускорили бег.
И вдруг Жан увидел чернокожих великанов. Они доели всех убитых пигмеев и легли отдыхать. Капитан решил воспользоваться с этим. С громким воплем, размахивая над головой руками, он помчался на новых врагов, увлекая за собой старых.
Возникла паника среди чернокожих – кто-то ринулся бежать, кто-то встал в оборонительную позу и принялся кричать на медведей. Те, не разобравшись в ситуации, ещё по инерции бежали за белокожим человеком, но внимание уже привыкли новые враги.
Марсель под шумок промчался оставшиеся метры до спасительного входа и поднялся к Луизе на чердак.
А внизу встали друг против друга – два разъяренных медведя с жерновами своих зубов и пилами когтей, издавая ужасающий рев, и восемь не дрогнувших чернокожих великанов, не так хорошо вооруженных, как звери, но не менее мощных и готовых сражаться за свою жизнь, даже с мамонтом.
Капитан Марсель засмеялся:
- Делаем ставки, дорогая. Меня медведи эти обидели, потому держу пари против них.
- Это будет ужасное зрелище. Лучше пойдем спустимся и искупаемся в озерце. Посмотри на себя – ты весь в грязи.
- Давайте и вы, мелкота, зубки чистить и по кроватям, - приказала мама девочкам.
- А кто же все-таки победил? – спросила Вероника.
Вопрос остался открытым.