интернет-клуб увлеченных людей

 

 

 

 

А. Агарков.

Из стекла и бетона…

С маржой не надули. Здорово! Молодцы! Есть с кого пример брать.

Мне хочется быть хитрым, ловким, оборотистым, как Саша и Степа. И порядочным при расчетах. Даже улыбнулся этой мысли, как ребенок, который, проснувшись, вспомнил, что сегодня Рождество.

И не важно совсем, что главный инженер Долгодеревенской Сельхозтехники считает их жуликами. Нет, они просто просчитали, где будет выгоднее, там и сработали. Как говорится, ничего личного – только бизнес, который исключает ложный патриотизм.

Да и долгодеревенцы тоже молодцы – задрали цену за здорово живешь почти до отечественного аналога. Кого надуть-то хотели?  

Так, ладно. Что мы имеем?

Тема с покупкой нового экскаватора доведена до полного логического завершения – вплоть до расчета.

По ремонту старого… Договор на руках. Почти месяц разъездов, снабженческой суеты… конфликт с пролетариями тоже можно отнести к производственным заслугам. И в результате – ноль целых и хрен десятых. Имею ввиду заработанных средств. Витек за июль получит расчет. Но он в штат введен. А со мной заключили договор, который в свете последних событий абсолютно не нужен никому. Имею ли я право хоть на какую-то часть оговоренной суммы за месяц хлопот? В договоре такой казус не предусмотрен. 

Вот если пойти к Игнату и задать этот вопрос – каков будет ответ? Подозреваю, возмущенный – скажет: тебе мало маржи за одну лишь поездку в Екатеринбург? Ладно, оставим Арзамасцева в покое.

Что если пойти к Шумакову? Он-то не в курсе нашей маржи. Договор есть, хлопоты были… По-моему, есть резон ему расплатиться. То, что через Водоканал пойдет, с которым заключен договор, не напрягает. Меня, по крайней мере… А Игнат? Команда будет – куда ему деться?

Вроде разумно. Иду к Шумакову.

Виктор Григорьевич встретил меня, можно сказать, с распростертыми объятиями. По крайней мере, упреки были отечески ласковыми.

- И куда ты пропал? Звоню Арзамасцеву – у него тоже нет твоего телефона. Мне что, милицию посылать на твои розыски?

Я, наверное, побледнел.

- А что, есть повод для милицейского вмешательства?

- Практически, да…

- И какой?

- Август на календаре.

Я вздохнул, почувствовав, что милиция в разговоре к слову приплетена.

- И что в этом криминального?

- Пора серьезным делом заняться. С экскаватором мы, слава Богу, развязались.

- Ну да, если не считать того, что я месяц трудился напрасно – обидно, досадно, но ладно…

Глаза Шумакова округлились:

- Все-таки ты меня подозреваешь в обмане!

- Скажем мягче – в невнимании к моим интересам.

- Как раз напротив – ты мне нужен для нового большого и ответственного дела.

- Снова за так трудиться?

Шумаков плюнул в сердцах. Он сдвинул брови и ноздри его затрепетали. Лицо его обозначилось четче.

- Слушай меня! Ты получишь приказ о назначение на должность с первого июля, и зарплату за прошлый месяц. Так годится?

- Что за должность? – удивился я.

Шумаков взялся за телефон:

- Сейчас все узнаешь.

Я с трудом удержал усмешку – ох уж этот Виктор Григорьевич! вечно у него авантюры!

Между тем, абонент ответил.

- Виктор Павлович, ты на месте? Мы подъедем сейчас.

Шумаков улыбнулся:

- Поехали на твое новое место работы.

У первого заместителя Главы района была служебная «нива», и водитель на неё, наверное, был. Только я его никогда не видел – везде и всюду Виктор Григорьевич сам за рулем.

Спустились во двор администрации.

- Садись назад, - кивнул Шумаков. – Сейчас еще одного пассажира подберем.

Приехали в центральную котельную. Шумаков посигналил. Вышел незнакомый мне мужчина. Виктор Григорьевич его представил:

- Кузаков Виктор Павлович – начальник центральной котельной.

Тот поправил, улыбнувшись:

- Начальник увельского участка Троицких «Теплоэлектросетей», подразделения «Челябоблкоммунэнерго». У меня кроме ЦК есть котельная в больнице. Ты забыл?

Кузаков сел рядом с водителем, и мы поехали за железнодорожную линию через новый путепровод – точнее мост, который аж за элеватором! Нехилый круг получается, если учесть, что Восточная котельная от Центральной в десяти минутах ходьбы по прямой.

Итак, Восточная котельная. Год прошел от ее рождения. Построена на средства районного бюджета. А минувшую зиму её эксплуатировал все тот же спрут из областного центра, «Челябоблкоммунэнерго» - то есть Кузаков и его ребята. Выкупать Восточную челябинцы не хотят. Арендовать? – в цене не сошлись. Получается, что почти даром хитрые дяди из Челябинска хотят заполучить увельскую муниципальную собственность.

- Твоя задача, Анатолий, - говорит Шумаков. – Подготовить Восточную к отопительному сезону самостоятельным предприятием, чтоб без всяких там «коммунэнерго» и «теплосетей».

- А… - заикнулся я, имея в виду – как же так: боремся с корыстными челябинцами, а их человек рядом сидит.

Виктор Григорьевич меня понял влет:

- А Виктор Павлович тебе поможет. Он в доску наш человек.

«В доску наш человек» повернулся ко мне, и мы обменялись рукопожатием.

Подъехали. Дверь открыл молодой человек – видимо, сторож, так как кроме него здесь больше не было никого. Так и оказалось. Виктор Павлович представил его:  

- Володя Строгонов. Работал оператором. В конце сезона я его выгнал за пьянку. Но ты бери – по крайней мере, будет человек, который умеет разжигать котлы. Здесь, сейчас сторожит пока. Но, паразит, убегает днями на рыбалку.

- Палыч, ну что ты в самом деле… Никуда я не убегаю.

Вслед за Шумаковым и Кузаковым я прошел внутрь.  Совершенно новое, шикарное здание из стекла и бетона. Работает на газе. Пять новеньких, известкой сверкающих,  котлов стоят в ряд в котельном зале. Циркуляционных насосов подачи горячей воды в теплотрассы четыре штуки. Огромный бак водоподготовки и подпитки, газовое оборудование, вспомогательные насосы… Вообщем, по-взрослому все!  

Сообразив, что перед ним новый будущий его начальник, Строгонов, приостановился в дверях административного корпуса.

- Два душа, два туалета, а кабинеты – закачаешься… Не стыдно девочек приглашать.

Кузаков зацепился:

- Что я слышу? Ты и девок сюда водишь?

- Нет-нет, никого не водил еще, - залепетал пропившийся оператор и нынешний сторож. – Это я к слову.

Но было поздно. Начальник ЦК и больничной котельной нахмурился и покачал головой:

- Публичного дома здесь не хватало! Сукин ты, Вова, сын…

Лицо Строгонова залилось краской.

- Да не приводил я не кого! – горячо оправдывался он. – Просто так сказал.

- Чепуха! Ты плетун, Строгонов – это всем известно.

- Я не плетун… - жалобно твердил сторож. – У меня жена есть. Ты же знаешь, Палыч! 

- Если сейчас хоть один презерватив где найду, ты уволен! – пригрозил Кузаков.   

Административное здание в два этажа и еще мансарда под крышей – все обошли, все осмотрели. Остановились перед вертикальной лестницей на чердак.

- Что там? – спрашиваю.

Кузаков плечами пожал:

- Я не знаю. Слазь, посмотри.

Слазил – мансарда.

Заглянули и в туалеты – они на обеих этажах, как и душевые. Пол был выложен квадратными плитками. В «предбаннике» умывальник. Панели орнаментированы кафелем рыжего цвета. Унитазы были чистыми.

- Уборщица есть? – спросил я.

- Какая уборщица? – Строгонов возмущено. – Ты что, начальник? У нас и воды нет, и света – ни посрать, ни сготовить чё.

Я повернулся к Кузакову. Тот плечами пожал и пробурчал:

- Отключили вместе с газом, как только отопительный сезон закончился. Есть заморочки – надо решать.  

- И куда ходите? – это я Строгонова.

- А там, в углу огороженной территории, сортир из досок стоит.

Кажется, все обошли. Шумаков повернулся ко мне:

- Ну как, Анатолий, твое впечатление?

Я кивнул, собираясь с мыслями – мол, отвечу сейчас.  

- Механик цеха на «Станкомаше» мне говорил: «Если наладчик спит, смена план выполняет». У меня здесь никто спать не будет. Операторы будут венки вязать на продажу. Специалисты-ремонтники – чинить населению бытовые приборы. Сварщики – варить разные фиговины на продажу. Всюду, где только можно, расставлю ящики с черноземом – выращивать цветы, зелень к столу, рассаду… В мансарде теплицу организую.

- Короче, кильдым из котельной выйдет, - тихо сказал Кузаков.

Шумаков хмыкнул:

- Мне твои слова напомнили старый советский анекдот. Приехал молодой специалист в деревню по распределению после окончания института. Председатель колхоза его спрашивает: «Вы кто по специальности?» Тот: «Инженер». Председатель: «Мне агроном нужен. Зачем мне в деревне инженер?» «Как зачем? – удивился приезжий. – Производственные процессы рационализировать, чтобы производительность труда росла. Идемте – на месте покажу». Из конторы вышли, смотрят – мужик траву косит. Молодой инженер: «Ну, смотрите, как глупо организована его работа. Литовки надо две насадить на черенок, чтоб на каждый взмах траву косить. А в задницу черенок от граблей вставить, чтоб сгребать за собой траву. А…» «Понял, понял, - прерывает его председатель. – А на писюн надо вилы надеть, чтоб копнил заодно». Так, Анатолий?

- Ну, примерно.

Вышли к машине. Кузаков предлагает:

- Виктор Григорьевич, рабочий день-то закончился. Ты езжай отсюда в Песчанку – тебе ближе будет. А мы с Анатолием через линию… В котельную ко мне зайдем. Я ему телефоны напишу, которые нужны будут в работе. А по дороге обсудим кой-чего.

Так и решили. Хлопнули ладошками в прощальном рукопожатии и расстались. Шумаков уехал. А мы пешком пошли через железнодорожную линию.

- Начать надо с аттестации счетчика газа, - дорогой поучал Кузаков, на меня не глядя, как бы разговаривая сам с собой. – Это главное и важней всего. Если ты не аттестуешь газовый счетчик, газовики тебе выставят счет на газ по выходной мощности котельной. А это пять котлов по максимальной потребности. Мы зимой в самые лютые морозы обходились двумя котлами и совсем не на полной мощности. А в обычные дни одним справлялись. Не аттестуешь счетчик, такой счет получишь, что казне района мало не покажется. Ты меня понял?

Я кивнул.

- Что надо сделать. Счетчик снять. Если сам не сможешь, вызывай аварийную службу Горгаза. Точнее, позвони туда и скажи о своей нужде – они пришлют тебе кого надо. Наши счетчики старые – их аттестуют в Челябинске, в лаборатории. А на Восточной стоит счетчик совершенно иного типа. Такие аттестуют только на заводе изготовителе. Придется везти его в Тюмень. Я тебе дам телефон – созвонишься: там объяснят, куда везти, как к ним проехать и сумеешь ли обернуться за одну поездку. Счет они тебе выпишут. В таких делах предоплата не требуется…

Пришли в Центральную котельную. Я тут тоже впервые, но… Восточная более впечатлила.

Кузаков написал на бумажке обещанные телефоны. И еще я попросил номер абонента на Восточной котельной.

Придя домой принялся звонить.

Тюмень ответила голосом автоответчика – мол, оставьте свое сообщение. Ладно, оставим назавтра – мне нужно живое общение.

В аварийной службе Горгаза дежурство круглосуточное – там ответили. Я представился и попросил:

- Можно ли прислать специалистов, чтобы снять газовый счетчик на поверку?

- Только завтра.

- Годится. Время можете уточнить?

- В первой половине рабочего дня.

Понятно. Позвонил в Восточную Строгонову.

- Проверяешь, начальник?

- Дело есть. Где документация на котельную, знаешь?

- Да вон – в шкафу вся лежит.

- Найди паспорт на газовый счетчик, на стол положи, чтобы я завтра нашел. Ты во сколько меняешься? Если я задержусь, сменщику передай.

- Все понял, начальник, передам.

Утром паспорт на газовый счетчик ждал меня на столе.

И новый сторож по имени Саша.

- Вы наш новый начальник? – спросил он, пожимая руку.

Я кивнул.

- А можно мне в котельной остаться на отопительный сезон?

- Кем?

- Ну, слесарем… или оператором.

- На оператора надо учиться.

- Тогда слесарем.

- Посмотрим.

Аварийная бригада из Горгаза (по крайней мере, так звучала надпись на их машине) приехала, как и обещала дежурная, в первой половине рабочего дня. Поднялись на балкон котельного зала, сняли счетчик, занесли его в операторскую.

- Вот, пожалуйста.

- Мне где-то надо расписаться?

- Да нет. Все нормально – ваш вызов отмечен у диспетчера.

- Света нет, газа нет… Мы бы вас чаем угостили, - сказал я, чувствуя неловкость перед общительными газовщиками.

Поболтали немного и расстались – они отправились по своим делам, а я домой, звонить в Тюмень. И здесь получилось все удачно. Мне обсказали, как их найти. Обещали счетчик проверить за полчаса и поставить печати все – на стекло показателя и в паспорт.

Позвонил Шумакову.

- Виктор Григорьевич, мне машина нужна – в Тюмень отвезти газовый счетчик на поверку. 

- Ты откуда звонишь?

- Из дома, конечно. Что мне, из Водоканала звонить по делам котельной?

- А на Восточной нет восьмерки?

- Виктор Палыч еще зимой убрал – злоупотреблял народ междугородними разговорами.

- Ладно, я найду машину. Ты посиди у телефона. И, кстати, сообщи мне его номер.

Минут через двадцать Шумаков позвонил.

- Машину возьмешь у Гареева. Подходи завтра сюда к девяти часам.

- Понял. Буду.

Жизнь налаживается моя. Появилась работа. Не пропадут даром хлопоты по восстановлению старого экскаватора. Есть заказы на «Лиру»…

Лег пораньше спать. А в «час Пикуля» поднялся и плодотворно поработал над романом о своем детстве. Когда рассвело, сбегал к лиственницам. Потом побрился-умылся-позавтракал и отправился в районную Администрацию к Шумакову.

От предстоящей поездки нахлынула волна адреналина. Я не только сделаю нужное дело, но побываю в Тюмени – городе, где ни разу еще не был. Как тут не радоваться? Люблю открытия…

Виктор Григорьевич подошел к окну.

- Тебя уже ждут.

Я тоже подошел. Прижавшись к обочине у киоска «Роспечать» стояла белая «нива», а возле неё Глава поселка Гареев и его водитель Резниченко.

- Спасибо, Виктор Григорьевич! – я пожал руку первому заместителю Главы Увельского района и вышел.

Поджидавшие встретили меня, скажем так, без радости.

Гареев вместо приветствия процедил сквозь зубы:

- Ты что к моей машине прицепился?

Я усмехнулся и демонстративно сунул руки в карманы брюк – мол, с такими как ты не здороваюсь: много чести.

- Где твой счетчик? – не более любезен был и Резина.

- На Восточной котельной.

- Так, тащи…

- Слушайте, мужики, не хотите ехать – не ехайте. Мне ваши морды злые совсем ни к чему. Пойду к Шумакову – пусть решает проблему. Ну, а если он шкуру с кого-то спустит, на меня не пеняйте – я вас предупредил.

Резниченко с Гареевым переглянулись. Евгений Андреевич кивнул головой и прочь пошел. Водитель мне:

- Садись, поедем в твою котельную.

Съездили в Восточную за счетчиком. Потом заскочили в Южноуральск – Резниченко с семьей простился: на сутки ведь уезжаем или больше. Вернулся с непустой холщовой сумкой – тормозок, должно быть, в дорогу. Вот о чем не подумал я!

Белая «нива» взяла курс на Челябинск.

В Тюмень с юга можно попасть двумя дорогами – через Екатеринбург или Курган. Водитель выбрал второй путь. Общаться нам не хотелось, да и не о чем было. Я смотрел, как мимо пролетают знакомые пейзажи. За Челябинском потянулись незнакомые…

  На Тюмень повернули в виду Кургана. Но прежде остановились по нужде. А на перекрестке было несколько торговых точек. Резниченко сказал:

- Я закуси взял, с тебя пузырь.

О чем базар! – пошел и купил.

Дальше дорога шла через сырой и мрачный сосновый бор. Но не в этом беда. Дело клонилось к вечеру, и вся кровососущая рать высыпала на воздух, полетать перед сном. Каждые полчаса мы останавливались, чтобы обмыть лобовое стекло и фары от насекомых и их внутренностей, темным, а то и кровавым налетом напрочь закрывавшим дорогу свету, а нам ее обзор. И каждый раз в виду водоема или лужи, где можно набрать в «сиськи» воды. Слава Богу, этого добра в багажнике у «нивы» было достаточно.

Солнце за соснами скрылось, и стало холоднее. Чем дальше ехали мы на север, тем ниже падала температура. Резниченко включил печку. Судя по указателям, Тюмень совсем близко. Мы стремились до полных сумерек добраться в город. Единственная отрада – встречных машин стало меньше: не так слепят фары.

Перед блокпостом «нива» сбавила скорость.

- Остановись, - попросил я. – Пойдем спросим, как дальше ехать.

Когда до завода добрались, ночь царила кругом – в смысле, на небе звезды зажглись, а на улицах фонари. Боец ВОХРы на КПП в здании заводоуправления объяснил, что прибыли мы на место, запустить он нас на территорию до утра не может, но и не советует здесь ночевать – всякое может случиться: хулиганьё и прочее… На стоянке перед заводом других машин не было.

- А куда деваться нам?

Губы охранника искривились в усмешке.

- Езжайте к ментовке ночевать. Там не тронут.

Резниченко по-своему рассудил:

- Нахрен! Еще бояться! Против судьбы не попрешь. Вон там заночуем.

«Там» были въездные ворота на территорию и двухэтажная избушка КПП – на первом её этаже была вертушка и будка контролера, на втором горел свет. Когда припарковались, окошко на верхнем этаже распахнулось. Женщина в форме ВОХРы окликнула нас:

- Эй, вам чего здесь надо?

Резниченко ответил:

- Нам надо проехать на завод.

- Пропуск есть?

- Завтра оформим.

- Завтра и приезжайте.

- Хорошо. А сегодня мы здесь заночуем. У вас наган есть? Если бандиты на нас нападут, вы их сверху перестреляете?

- Ну и чудак же вы! - воскликнула женщина и согласилась. – Перестреляю… Только если в вас попаду, не обижайтесь.

Резниченко сел в салон.

- Ну вот, охрана нам обеспечена. Доставай своё – выпьем и закусим.

Сам перекинул мешок с тормозком с заднего сидения к себе на колени. В нем оказались яблоки – обыкновенные яблоки из своего, должно быть, сада. М-дя… я ожидал нечто более существенное. Но когда попробовал водку под названием «Варта», понял, что мы с Резиной в расчете – он мне кислые червивые яблоки, я ему спиртное из нефти.

Проснулся под утро весьма продрогший. Выбрался из машины, сходил в кусты.

- Замерз что ли? – окликнули из курятника.

- Зуб на зуб не попадает.

- Так печку включи.

- Не моя машина.

- Ну, ладно… - лицо в окошке исчезло, и оно закрылось.

Только я собрался в машину сесть, дверь КПП распахнулась – на пороге стояла весьма миловидная женщина в форме ВОХРы.

- Иди сюда, погрею.

Я зашел в домик. Мы поднялись на второй этаж. Симпатичная и сердобольная женщина налила мне горячего чая, предложила бутерброды с сыром и колбасой, а еще пирожки с яйцом и рисом – ну, эти-то явно столовские. Ободряюще улыбнулась:

- Налегай!

Она была чем-то похожа на ту мою первую женщину, которая сделала меня мужчиной в поезде «Хабаровск – Владивосток». И возраста, примерно, такого же.

Меня потянуло на очень откровенный и доверительный разговор – ну, как тогда, в пассажирском поезде, в том далеком 1975 году.

Я насмелился и спросил, проглотив нажеванное.

- Сказав «погрею», вы что имели в виду?

- Все, что захочешь, но… Сначала женись.

- А если женат я?

- Тогда просто ешь пирожки.

- Но вы мне нравитесь.

- Ты мне тоже.

- И как же быть?

- Поезжай к жене – оставайся с ней или разводись и возвращайся ко мне.

- Мы уже с ней шесть лет не живем.

- А что так?

- Решили, что нам будет лучше врозь.

- А дети есть?

- Дочке семь лет.

- И у меня такая же.

- А муж где?

- Присел надолго.

- В смысле?

- На ограблении инкассаторской машины попался. Статья тяжелая – большой срок дали. Хотел одним махом в дамки выйти. А теперь сидеть ему и сидеть…

- Любили?

- Да хороший парень-то.

- Что же не отговорили?

- А я знала? – женщина пожала плечами. – Когда пришли за ним руки крутить, вот тогда и открылось…

Мы помолчали. Ну, раз откровенно, так откровенно!

- Замуж хотите? 

- А кто не хочет?

- Не будете, значит, ждать?

Она вздохнула и промолчала. Я задал провокационный вопрос:

- Вы уверены, что если я вернусь к вам, из нас получится счастливая семейная пара?

Она кивнула головой:

- Получится. Секрет знаю, как мужика счастливым сделать.

Она на диване сидела, на котором, наверное, и спала. Я уже закончил чаевничать, сказал «спасибо», передвинул стул и сел напротив неё. Очень она мне понравилась – и личико, и фигурка, и ножки…

- В чем ваш секрет? Мне расскажите?

Она хмыкнула, немного с кокетством.

- Тебе зачем? Ты же мужик.

- Да, конечно. Но на досуге я книжки пишу. Очень бы мне хотелось о вашем секрете рассказать всем.

Она как-то сразу подобралась – серьезней стала, как перед телекамерой.

- Да никакого секрета вобщем-то нет. Надо просто любить мужика. Говорить ему ласковые слова…

Я ободряюще кивнул – мол, продолжай, продолжай…

- Утешать в беде и горести… Не говорить гадостей о его родственниках… Никогда не спорить с ним… Это ведь не сложно, если очень захотеть.

Я откинулся на спинку стула.

- Если через чур опекать мужа, то можно и надоесть.

- Разве внимание может надоесть? Это просьбами надоедают… Бабы-курицы как считают – ноги раздвинула, мужик похрипел, кайф получил… Все теперь он перед ней по жизни в долгу.

Я кивнул, соглашаясь. А она продолжала:

- Мужик должен купаться в ласке, вот тогда и баба с ним будет счастлива.

Я улыбнулся.

- Мне бы кусочек такого счастья прямо здесь и сейчас.

- Возвращайся, распишемся, не обижу…

- У вас, наверное, с мужиками-то нет проблем – вы такая красивая…

Охранница покачала головой:

- Как это нет? Что я не человек? Но просто давалкой быть не могу.

- Ты просто не пробовала. Попробуй со мной. Я очень нежный – тебе понравится…

Она задышала часто-часто… Спрятала взгляд. Встала, прошла к столу собирать посуду.

- Ты согрелся? Давай топай. Сейчас контролер КПП придет, народ на работу потянется…

Когда вышел из сторожки, она ждала меня в открытом окне на втором этаже.

- А ты мне понравился. Возвращайся, и мы будем счастливы… Приедешь – спроси на заводе Надю Карамышеву из ВОХРы…

Я кивнул, помахал ей рукой. За лобовым стеклом «нивы» на меня таращился Резниченко. Мне не хотелось отвечать на его расспросы и, махнув рукой в сторону заводоуправления, пошел оформлять въездной пропуск.

Все хлопоты с оформлением въезда-выезда, поверкой счетчика и его документальной аттестации отняли время до обеда. Вернувшись в «ниву» с газоизмерительным прибором в начале первого часа дня, объявил водителю:

- Все, можем ехать.

- Нет! – вскричал Резниченко. – Я со вчерашнего обеда не жравши. Где столовая здесь у них?

Нашли столовую, пообедали. И тронулись в обратный путь…

Ах, Надя, Надя Карамышева… Как легко ты запала в душу! Она уж мурлыкала, терзая сердце в сладкой истоме: «Как много девушек хороших! Как много ласковых имен! Но лишь одно из них тревожит, унося покой и сон, когда влюблен…»

Резниченко на что-то дулся и не донимал расспросами – где ты был? с кем ночевал? Машина укачивала, и я бы поспал. Но закрыв глаза, откинувшись на подголовник кресла, ударился в философию.

Тема такая – женщины и власть. Поскольку я теперь начальник – самая злободневная. Как вести себя с прекрасной половиной человечества, которые попадут в зависимость от меня по служебному положению. Всплыл из памяти утренний эпизод. Надя, без сомнений, женщина симпатичная. И я, человек приезжий, мог позволить себе некие вольности. Бабы любят, когда их уламывают. Они считают внимание мужчины комплиментом. И наоборот – ненавидят мужиков, которые не бросают на них похотливые взоры. Так вот. Мои уговоры (ну, точнее – намеки) Нади отдаться должны остаться в прошлой жизни. Теперь я начальник, черт возьми! Бабы сами должны мне на шею бросаться и меня уговаривать им отдаться… Что ж, я не против – пользуйтесь, пока холост. Ну, или якобы холост…

И снова песенка в душе – теперь уже от Софии Ротару: «Может с другой сердце своё успокоишь. Может, со мной ночку ещё  проведешь…»

Интересную картину заметил в дороге – и в Курганской области, и в Тюменской сухо. Только пересекли границу с родной, нашей Челябинской губернией, как сразу засверкали под солнцем лужи только что прошедшей грозы. Новый её фронт догнал нас под Кичигино (или мы его?) и давай поливать, громыхая.

За что, о Боже, ты проклял нас?

Счетчик мы завезли в котельную, и тогда Резина зауросил:

- Оставайся тут – домой я тебя не повезу.

При тусклом свете в салоне у него были усталые красные глаза. Может, он и не собирается на ту сторону железнодорожной линии. Может, у него здесь родственники или любимая женщина…

Я плечами пожал – мол, ноу проблем.

Хотя охраняла котельную в эту ночь пожилая женщина. А диван не раскладывался. Впрочем, я и не собирался его с ней делить.

Как только машина ушла, а я остался, сторожиха обеспокоилась:

- Вы кто и почему не уехали?

- Понимаю вашу настороженность. Меня зовут Анатолием, и я новый начальник этой котельной. Только не вменяйте мне это в вину.

Попытался ей мило улыбнуться. Хотя подозреваю, что в свете фонарика улыбка моя могла быть зловещей. Женщина хотела хихикнуть, но не получилось.

- Мне так неприятно, что я вас стесняю или даже пугаю, но до утра я не собираюсь здесь оставаться. Вот гроза закончится, и домой пойду.

- Это просто от неожиданности, - сказала она и выключила фонарик. – У меня сегодня что-то нервы разыгрались.

- Удивляться не приходиться, - я раздвинул шторы окна и стало чуть-чуть светлее. – Гроза как-никак катаклизм природный: напрягает.

- Я уже успокоилась, - объявила она.

- Да вы ложитесь и спите, я не буду мешать. А как соберусь уходить, разбужу.

Гроза закончилась быстро. Но дождь продержал меня в котельной до полуночи.

Придя домой, позвонил в Горгаз – мол, присылайте спецов устанавливать счетчик.

Сонный женский голос мне мораль прочитал:

- Что же вы прыткий такой, а? Завтра вам отопление запускать? Нет? Ну и подождите немного – ремонтники до начала отопительного сезона к вам не раз еще явятся. 

Вполне резонно.

Утром позвонил в котельную заступившему на дежурство Строгонову:

- У вас журнал передачи дежурства есть?

- Обижаешь, начальник. У нас все по взрослому.

- Тогда запиши в него «Приказ начальника. Газовый счетчик в операторской принимать и сдавать под роспись: счетчик сдал, счетчик принял. Чтобы все пломбы и контровки на гайках-болтиках были на месте. Чтобы сам он целым был». Понял? Приду проверю. Где, кстати он?

- На столе.

- Убери его в шкаф, чтоб не сломать ненароком. И паспорт под него положи, чтобы был на глазах. Специалисты приедут – надо поставить.

- Когда?

- Скоро.

Положив трубку, я почувствовал себя совершенно вошедшим в роль крутого начальника, облаченного в сверкающие доспехи богом избранного руководителя.

Потом был визит к Кузакову в Центральную котельную.

Виктор Павлович похвалил меня за оперативность решения задачи со счетчиком.

- Теперь тебе, Анатолий, предстоит с водохимочисткой разобраться. Специально для Восточной котельной «Челябоблкоммунэнерго» приглашали из Екатеринбурга профессора Дреккера и кандидата наук с кафедры общей химии Челябинского политехнического института Наталью Павловну. Вот их телефоны. Запиши.

Я записал. Кузаков продолжал:

- Они провели химанализ воды, используемой для Восточной. Сам по себе процесс дорогостоящий. Подготовили рекомендации по её очистке от минеральных солей. Недели две возились и все это время жили в «Урале», санаторий который, за счет нашей организации. Представляешь, сколько средств в это дело вбухано? Тебе надо с ними созвониться и попросить дубликаты всех материалов, чтобы работать на Восточной…

Кузаков покачал головой:

- Думаю, с районного бюджета они слупят не меньше.

- Постой. А зачем же им жлобиться? Они уже получили свое. И от нас получат дополнительный приварок… Ну, не всю же сумму опять за проделанную когда-то работу.

- Не знаю. Попытка – не пытка: попробуй уговорить. Вдруг прокатит.

- Виктор Павлович, но ведь у тебя же есть их рекомендации по очистке воды на котельной Восточная.

Кузаков потупился на свои ноги в черных ботинках и сказал:

- Нет. Как только началась буза с Шумаковым, приехали из Челябинска и всю документацию по Восточной у меня забрали.

- Но лаборант-то ведь должен помнить, если всю зиму работал.

Кузаков, отрицая, покачал указательным пальцем.

- Никого не впутывай в эти дела. Все вопросы решай самостоятельно.

Вот так! Свой да не в доску Виктор Павлович. Видимо, жестко приказали. Ну, да ладно, будем решать… 

Заглянул в котельную (свою теперь уже) и пошел домой звонить химикам.

Дреккера сразу отмел, хоть и профессор-руководитель.

Во-первых, Екатеринбург дальше Челябинска.

Во-вторых, фамилия мне не понравилась.

В-третьих, Наталья Павловна женщина, а с женщинами у меня всегда лучше получалось любое дело.

Набираю номер. Приятный женский голос:

- Але. Да, я слушаю.

И шумовой фон в трубке – музыка, звон посуды, смех, громкие голоса… Должно быть, в квартиру попал в неурочный час. Но раз ответила и слушает – будем говорить.

- Здравствуйте, Наталья Павловна… - я представился и рассказал о своих проблемах. – Не могли бы вы мне дать ваши рекомендации по водохимочистке на Восточной котельной?

И тогда она сказала… Нет, ответила – и ответ этот был настоящим шедевром устного творчества. Я запомнил его на всю жизнь и сейчас процитирую.

Наталья сказала мне очень приятным голосом:

- Молодой человек! Я женщина и Природой призвана давать мужчине все, что он попросит. Но никаких документов по Восточной котельной я вам не дам. Разговаривайте с Борис Ефимовичем (это профессор Дреккер). До свидания.

И трубку положила.

Я никогда не видел Наталью Павловну, но тут же влюбился по самые уши – за ум и голос красивый.

 

Добавить комментарий