Предисловие к роману «Прожектер»

Приступаю к написанию новой вещи, а во мне еще бурлят страсти «Растяпы» - я слышу злопыхания своих врагов. Врагов, некоторые из которых теперь стали друзьями, как например, бывший первый секретарь РК ВЛКСМ , который из комсомольского вожака и карьериста переродился в сельского обывателя, а по сути фермера, живущего от трудов своих. Пишет стихи прекрасные на досуге, подарил мне эпиграф к авторскому сайту, и теперь у нас дружба – потому что дружба есть временный союз для достижения общей цели. Наша цель с ним – передать свою мудрость потомкам.

Мы спорим с моим потомком по поводу мужской дружбы – он еще считает, что она дана навсегда, не приемлет мой постулат. Думаю, это возрастное – не перебродил еще в мужчине на четвертом десятке романтизм лицеиста. И слава Богу! – пусть заблуждается. Я после тридцати лет разлуки встретил лучшего друга студенческой юности – комиссара студсовета нашего общежития. Созвонились, съехались, посидели, поговорили. Он состоялся – сделал карьеру на производстве, хоть и не стал бизнесменом, но государственной наградой отмечен. Ни для него, ни для меня не послужил барьером разный наш социальный статус. Беда в другом – нет общих тем нынешних дней, сплошные воспоминания. Расстались и неизвестно – когда теперь встретимся…

Мы расстались с женой на почве конфликта с ее матерью и не смогли за многие годы преодолеть его. По ходу работы над романом я много думал о нашей семье. Хоть она теперь и не нужна природе – дочь наша выросла, образовалась и теперь взрослая дама – я бы не прочь вернуть ее. Так много между мной и женой осталось недопонятого, недовыясненного, недосказанного и недолюбленного, что мне хочется вернуть отношения – она снится мне в эротических снах. Провалиться на месте, если я понимаю, почему это не сделать. Не особенно подходящие слова для литератора, но зато точно отображают чувства… 

И вот я снова берусь за перо (образно) и погружаюсь в воспоминания, как стремительно парящая хищная птица, и холодный воздух обтекает меня – то тянет к звездам вверх, то бросает вниз , туда, где солнечный свет рябит на воде.

Почему птица? Потому что начну с авиации.

Почему хищная? Потому что мнил себя в ту пору акулой капитализма.

Теперь-то я знаю, какая была это глупость, а тогда… я даже в снах себя видел отвратительным и вульгарным владельцем собственной фабрики. Я видел крутящиеся станки, согбенные спины возле них и пачки денег в кейсе или сейфе моего кабинета. Как глупо!

Много лет спустя, сын мой вырос и, став предпринимателем, объяснил – в основе любого дела лежит идея, а все остальное мишура. Как же были инфантильны и я, и мои знакомые директора предприятий и председатели колхозов, понадеявшиеся вписаться старым опытом в новые экономические условия. Но я хоть никого не разорил, ничего не пустил по ветру – все ошибки мои на моей шкуре остались шрамами. А те, которые директора с председателями, производство района спустили в клозет, сотни и сотни людей обездолив, не уразумев веления времени.

Но по порядку.

Став техником ТЭЧи авиационного полка и избавившись от преследований партократов райкома, я, наконец, свободно вздохнул. Жуткое и утомительное оцепенение вдруг спало с меня, точно корка с раны. Я осмотрелся и втянулся в окружающую обстановку. Работа ответственная, работа непыльная, много свободного времени – чем заняться?

В семью вернуться? Но условие моего возвращения, поставленные женой, для меня не приемлемо. Зачем беспокоить себя ерундой из учебника психологии для начинающих? Зачем вообще беспокоить себя вопросами собственной неволи? Дан шанс жизни свободной – живи! Любви у нас не получилось. И, во имя всего святого, если она действительно существует, зачем нам еще раз подвергать ее риску? Дочь – проблема. Но ведь с сыном мы не расстались! Бог даст, наладим с дочерью связь. 

Неожиданно все напомнило запутанную мыльную оперу, и это было уже слишком.

Я стал думать в другую сторону.

Но как-то чудным предзимним днем, когда шел с получкой в кармане демисезонной технички, недалеко от меня появилась жена.

- Здравствуй, - сказал я, как мне казалось, очень душевно. – Нашел работу в воинской части. Вот получка, возьми для дочери.

Жена была очень серьезна, но деньги взяла и спросила меня:

- Зайдешь, девочку повидать? Она будет рада.

И очень скоро мы вошли в квартиру, из которой я ушел навсегда.

То, что встретил жену на улице, а дочь была дома, сама по себе уже не есть добрая весть. Ни с пьяной, ни с трезвой тещей мне не хотелось бы встречаться. Но куда деваться? – желание видеть дочь пересиливало все на свете.

- Нехорошо, - сказала мне теща. – Дочь единственную забывать.

Доченька обрадовалась мне, а когда достигла моих рук, заплакала.

Интересно, именно так себя чувствуешь, когда у тебя есть совесть? Я чувствовал себя подлецом, бросившим безвинного младенца на произвол судьбы. И от этого хотелось застрелиться – совесть мужчины не способна ужиться с бесчестием. Но поскольку я жив, нет у меня ни совести, ни стыда, ни чувства вины. Одни волнения по поводу встречи…

Прижимая дочь к груди, подумал – взять и остаться, начать все заново. Ведь малышке грустно без меня, а мне без нее тяжело.

Нет. Смешно. Никто здесь не хочет, чтобы я остался – деньги принес, дочь повидал и вали себе, парень. Мне не предложили пройти, раздеться, выпить чаю – постоял у порога, пообщался с дочерью и ушел. Есть простое и логичное объяснение – мавр сделал свое дело и может уходить до следующей получки.

Жизнь продолжалась. И служба моя. Ведь официально я считался служащим советской армии. Понимаю, тупой вопрос – что я там делал как интеллект? Думал, как жить дальше. В принципе, работа мне нравилась и техничка от ВВС, и прапора с офицерами, и отношения… а самое главное зарплата – много за двести. Аж 280 рублей в месяц, как у второго секретаря райкома. Правда, у него еще пять окладов в году прибавки – в сумме получается больше. Так на нем и ответственности – будь здоров. Если, конечно, человек ответственный.

А у меня работа не пыльная, можно сказать, интеллигентная. Знаете, что такое УКАМП, которого оператором числюсь? Это сокращенно от – установка контроля анероидно-мембранных приборов. Вот на ней и работал, определяя ошибки показаний приборов, снятых с самолета в регламенте, и записывая их в таблицу. На практике: взглянет летчик, к примеру, на высотомер – высота такая-то. Потом на мою таблицу и поправится – точнее такая-то. И не шмякнет парень машину о землю при посадке. Вот где-то так.

Интересно, конечно, интеллигентно, но мне мало – я не могу, тупо уставившись в небытие, иногда целыми днями сидеть без дела. Ум мой жаждал работы. И я придумал ее. Все сопоставив и взвесив, решив, что Кремль мне больше не светит (а на меньшее не согласен), в газету пробиваться это есть колготня с суетой, решил писателем стать – писать так вечное вместе с разумным и добрым, а не то, что к вечеру ветшает.

Всыпать хотелось упырям райкомовским с вурдалаками – руки чесались. Но кто же меня напечатает? И потом – большое дело надо начинать с фундамента, то есть откуда есть все пошло. Много мне отец рассказывал о семье своей – брате, сестрах, матери, об отце, который погиб до его рождения в волжском походе Колчака. О житье крестьянском, о колхозах – как они зарождались и что дали селянам. О том, как служил он на Дальнем Востоке и воевал с самураями…

Да и у зятя моего дед Константин Богатырев был легендарной личностью на Южном Урале. Орден Красного Знамени получал из рук самого Блюхера. Брата-белоказака зарубил в поединке. А потом плененного разбойного атамана Лагутина заставил сено косить…

Вот с этого и решил начать. Сборник рассказов назвал «Самои» - так казаки куряков обзывали. Прапора с офицерами то строятся, то равняются, то в клубе на политзанятиях сидят целыми днями, а я рассказы пишу… пока только в папку.

Потом с Вовкой Полием в школу устроились сторожами в школу подрабатывать, а там печатная машинка нашлась в учительской, и стали мои рассказы годны для редакций журналов.

Между тем в стране Перестройка вздулась. Народ ее перекрестил в Горбостройку. К власти пришел ГКЧП, но не надолго – москвичи их прогнали и поставили Ельцина, который страну развалил.

Пришли перемены и в ВВС. Наш полк учебный угнали куда-то, на аэродром посадили Су-24 из Азербайджана срочно эвакуированные. Все поменялось – и отношения, и настроение, и зарплата, которая стала меньше, чем пайковые у прапора.

Решил я податься на гражданку, где началась приватизация. Гонителей моих не осталось – кого Бог прибрал, кого обстоятельства. Один редактор газеты на месте, которая поменяла название. К нему и направил свои стопы – есть вакансия? Нет вакансии. Рассказ посмотрите? Рассказ понравился – напечатал. Я второй принес, он заплатил за первый. Так мы с ним опубликовали четыре рассказа под общей рубрикой «Казачьи были». За все четыре он рассчитался, а потом схитрил, а я лохонулся. Спрашивает – много их у тебя готовых? Отвечаю – целый роман. Неси все – будем публиковать, расчет как всегда. Я принес. А в следующем номере газеты в подвале появилось объявление – гонорар выплачивается только за заказанные редакцией материалы. И привет куме! В суд не подашь. А совести у редактора отродясь не бывало. Рассказы печатают – гонорары тю-тю.

Ладно. Решил я свою газету издавать. «Лирой» назвал, что в переводе означает – литературно-рекламное агентство. Реклама это для бюджета, а распространялась бесплатно. Честь по чести – зарегистрировал ее как средство массовой информации, частное предприятие открыл, баланс учился подбивать, консультируясь у маститых бухгалтеров. Маленькая газетка-то была, техническим языком выражаясь – 4А4. На первой и второй странице рассказ из серии «страшилок», на третьей реклама, средства от которой шли мне в карман, на четвертой реклама от спонсора, который оплачивал весь тираж. На первых порах получалось неплохо, а потом меня налоговая замотала.

Все это время числился и работал школьным сторожем. Но тут бывший парторг, шахматист заядлый, и теперешний заместитель Главы района принял участие в моей судьбе. Зарядил оторвать котельную из цепких лап «облкоммунэнерго». Котельная новая газовая, только что построенная на средства района, а областные ребята в ней устроились, как у себя дома, и еще деньги за отопление микрорайона с района требуют.

Короче, задачу с персоналом я решил. Труднее дался вопрос с химводоочисткой. У «облкоммунэнерго» все было отлажено, но секреты свои они выдавать не хотели – мол, тысячи затрачены, миллионы стоят. Тогда я поехал в Южноуральск на ГРЭС, договорился – там за коробку пробирок и коробку мензурок провели анализ воды и вывели формулу необходимого содержания ИОМСа (ингибитора очистки минеральных солей) в воде для безопасной эксплуатации котлов. А еще лаборанта подготовили.  

Отопительный сезон отработали, приехал какой-то мужик – кажется, из котлонадзора – требует вырезать кусочек трубы из сердца котла. Мы вырезали, показали – внутренняя поверхность девственно чиста. Удивился мужик – такого результата еще не видал. Вот так – знай наших!

А потом меня попросили из котельной. Дело было так. Мой футбольный приятель руководитель предприятия решил стать Главою района. Для обработки общественного мнения учреждена была газета «Вира!». Знаете, бумага, фотографии, материалы – все создавало впечатление глянцевого журнала. Комитет по строительству и архитектуре, недуром пер в гору в ту пору на фоне упадка всех прочих строительных организаций района, и мог себе это позволить. Приглашали меня редактором, но я отказался – нравилось работать в котельной. Однако с удовольствием писал заказанные статьи.  И еще участвовать в агитационной кампании и в предвыборном штабе кандидата.

Когда выборы проиграли, меня вызвал к себе новый заместитель Главы по коммунальным вопросам и буквально сказал – вам придется искать другую работу.

Пошел со своею проблемой в Комитет по строительству и был принят на должность заместителя его председателя по коммерческим вопросам. Мы мало чем торговали, но много строили, а финансирования не было. Тогда ушлые люди придумали следующее – закрывать в финуправлении области налоги предприятиям в обмен на их продукцию. Естественно, востребованную. И это работало, поскольку объекты, которые мы строили, финансировались в основном областным бюджетом. Нам такие зачеты проводил «Южуралстрой» - некогда могучий трест, квартировавшийся в высотном здании за драмтеатром, а теперь снимавший там два кабинета для трех шаромыг.

Председатель поставил мне задачу освоить зачеты по налогам без посредников. Я ее выполнил и уже самостоятельно закрывал областные налоги предприятиям. От Магнитогорского металлургического комбината до Катав-Ивановского цементного завода были мои маршруты по области. Много общался, причем, с первыми лицами, заводил полезные знакомства. И почувствовал неодолимую тягу к самостоятельной работе.

Когда подвернулся убедительный повод, уволился по собственному желанию. Хотел затеять одно дело – была задумка, но на второй день после увольнения из комитета ко мне приехал руководитель Южноуральского карьероуправления. Предприятие добывало строительные пески. Пригласил директор своим заместителем по коммерческой части. Он давно мне был знаком и приятен очень – отказаться не смог. Согласился. Стал работать – расширил круг полезных знакомств. А потом возник конфликт.

Расширяя карьер, проводили вскрышу, смешивая с землей пласты торфа. Я отвез образец на исследования в теплотехнический институт. Они заключение – одинаково ценно как топливо и как удобрение. Короче, можно пристроить, а мы его в грязь. Написал статью в газету – ало, буржуи-инвесторы, есть тема, подъезжайте, обсудим. А меня на совет директоров – мол, разглашение… нет, не коммерческой тайны, а того, что торф в землю закапывается. Так и сказали – вызовут наверх (?) и заставят добывать, а денег нет… чего ты творишь! Детский сад! Или еще хуже – заповедник совковый!

Я им – весь мир живет на инвестициях, и моя цель привлечь чужой капитал. Они мне – кончай-кончай. Я им – вы дальше хрюшек-буренок своих ни хера не видите. Директор мне – будь поскромней. Я – хлоп заявление на стол: либо вы верите мне, либо всего хорошего. Подписали.

Вот тогда я приступил к осуществлению своего проекта. Суть его – коммерческая деятельность без уплаты налогов государству. Говорят, в Америке уголовно наказуемое деяние – вплоть до пожизненного заключения. А у нас этим занимаются сплошь и рядом кому не лень. Только масштаб у меня был пошире торговли самогоном из-под полы.

Короче, делается печать несуществующей фирмы, ну а при сделках оформляются все положенные документы – счета, доверенности, накладные…

На песчаном карьере взял кредит песком. Загнал его на Увельский ЖБИ, и поколесил по области в поисках потребителей строительных материалов. Меняя их на автошины и аккумуляторы, цемент и ширпотреб… Все это тоже куда-то пристраивал в поисках выхода на живые деньги.

Познакомился с теткой одной. Мало того, что она владелица крупной хлебобулочной пекарни и пельменной, она еще и дипломированный специалист этого производства. Привез ей однажды муки мешок в багажнике своей машины – она разработала технологию. Мука была из Хомутинино и брать ее кроме меня никто не желал. Вот так и замкнулся порочный круг: я поставлял что-нибудь в санаторий «Урал» или колхозу, где брал муку, и получал в пекарне живые нигде неучтенные деньги – так называемый черный нал.

Порочный? Видимо, так тому и быть.   

Вот и самый хитрый момент – меняешь-меняешь шило на мыло, а в итоге у тебя машина. Но самый шик – бабла срубить. Бартеръеро – особый вид коммерсантов. Удивительный, скажу народ – из воздуха деньги делают. И непорядочных среди них почти нет. Если не считать, что все они не платят налоги государству. Нагляделся, наслушался всякого, вращаясь между ними.

Однажды приехал в ООО «Сантехлит», с директором которого был знаком, с предложением – арендовать в Южноуральске на заводе строительных конструкций пару-тройку силосов для хранения и переработки цемента. Он мог бы туда поставлять цемент вагонами по железной дороге. А я бы организовал его отгрузку в машины потребителей. И еще тарировку в мешки для нужд населения. Тема весьма перспективная, если учесть, что «Сантехлиту» должны все цемзаводы Урала.

Поехали мы взглянуть на силоса. Директор знакомый мой, походил, посмотрел, плюнул в песок и сказал – возьму весь завод. Я как бы остался не удел – опять в производство мне не хотелось. Но он мне вот что предложил – помещение под магазин и товары со склада в Челябинске. Открыл я ЧП, оборудовал магазин, продавцом принял неплохого малого, беженца из Казахстана. И пошел товар со склада «Сантехлита» – в основном фасанина Нижнее-Тагильского котельного-радиаторного завода. Цены оптовые – тавародатель мне наценки не делал и за доставку не заставлял платить: камаз-большегруз каждый день что-нибудь пер на раскручиваемый завод и мне что-нибудь прихватывал.

Даже с моей 10-процентной накруткой цены на товары были самые дешевые в регионе. Я так и писал в рекламных постах в газеты и на телевидение – имеется в продаже то-то и то-то, цены такие-то. И народ валил…

Когда «Сантехлит» свалил с завода, магазин должен бы закрыться, но он продолжал функционировать. Я нашел замену товарам из Челябинска, на которые сразу возникли накрутки и транспортные расходы. Используя купоны объявлений, стал давать объявления в газеты, что принимаю любую продукцию на реализацию, кроме пищевых продуктов, конечно. Сработало!

Во-первых, товаросдателям сразу объявлял – срок реализации не ограничен, а расчет бартером.

Во-вторых, никаких накладных расходов – сами привозили, сами увозили, сами звонили.

В-третьих однажды заявленная «крыша» «Сантехлита» отпугивала от меня местных бандитов – тоже немаловажная экономия.

Магазин мой строительных материалов превратился по сути в пункт обмена. Бывало приедет кто-нибудь, привезет, скажем, березовые веники и черенки для метел и сразу говорит – я бы вот это взял. И забирал, оставляя мне 20-процентный навар. Вобщем, вечный двигатель, который работал без моего активного участия.

Иногда предлагали такие вещи, что их в магазин не привезешь – можно было продать только на месте. Собрав такой список, я ездил по области и искал покупателей. Находил и продавал. Жить было можно…

Вобщем, хочешь жить, умей вертеться. И мы вертелись, как умели. То было славное время свободы предпринимательства! Когда что-то задумаешь и получается, сердце выскакивает из груди – верно? Все мы стремимся к таким моментам – вкусить адреналину полную грудь, а там хоть трава не расти.

Старое уходит, новое приходит. После нас все как-то скучнее стало. Мы зарабатывали деньги на идеях. Те, кто после нас – обманывая и воруя. Плохих парней мы вычисляли и, как могли, наказывали. Чаще всего бандитам сдавали. Как ни странно это звучит, ОПГ (организованная преступная группировка) в то время осуществляли функции правосудия. Все эти наполненные тревогами годы, успехами и неудачами, я вспоминаю то с грустью, то с гордостью, то с ненавистью – в зависимости от настроения.

В эти годы я влюбился в девушку на двадцать лет моложе меня.

Я когда увидел ее и почувствовал в ней интерес ко мне, сразу представил себя всадником на вороном коне в прекрасном свете полной луны. И хорошо представилось! Жажда любви оказалась во мне так велика и сильна, даже сильнее, чем когда-либо, потому что в ней сошлось все – надежда, вера и любовь.

Я знаю, любовь – это человеческая слабость и, конечно, она простирается дальше обычной сентиментальности. В первую очередь потому, что она из разряда сильных чувств и приводит к потрясениям души. Любовь – это когда до кончиков ногтей бурлит жизнь, все чувства обострены надеждой, и сверкают глаза. Любовь – это безудержное возбуждение, когда хочется плакать навзрыд или громко смеяться, сходя с ума. И даже ликовать, когда тебя бросили – нет, со мной не все еще кончено!

После унылого, изнуряющего брака, который мы еще не расторгли, так хорошо было встретить молодую женщину 28-ми лет, красивую, изящную, миниатюрную – смеющуюся, заигрывающую и подтрунивающую. Точно ты был мертв и снова вернулся к жизни. И вернулось то веселое время, что было двадцать лет назад. И вернулись былая радость, и былое ожидание чего-то чудесного, волнующего, и былой блеск жизни.

Она появилась будто с другой планеты – вдруг и неожиданно так оттеснила собой весь окружающий мир. С неприсущей ее поколению галантностью и достоинством. Впрочем, она была библиотекарем – видимо, из книг забытые со временем нравы.

Рядом с ней я чувствовал себя как бы вне пределов знакомого и понятного.

Я облегчал душу, как на исповеди рассказывая о своей жизни. Она же, слова худого не говоря о моей жене, вместе с тем выказывала полное понимание моему адюльтеру – ведь я заслуживаю совсем другого отношения, и, конечно же, найдется женщина, которая по-настоящему меня оценит.

Естественно, мне неудобно было перед дочерью и женой. Дочь уже стала школьницей, мы с ней любили ходить на футболы. Она знала о том, что я встречаюсь с женщиной и часто задавала вопрос – брошу ли я ее и маму? Однажды жена узнала, с кем я встречаюсь и где. Поехала на разборки – обошлось без скандала, но было сказано много нехороших слов. В мой адрес, между прочим…

Все это поведала мне любимая – уступать меня она не собиралась. А я пошел к судье мировому и оформил развод – мы ведь уже несколько лет не жили вместе, так что простая формальность. С дочерью мы по-прежнему встречались, а жена осталась невостребованной.

Когда все делалось по ее воле, моя возлюбленная становилась веселой, как ребенок – смеялась без конца, сыпала шутками, прыгала ко мне на колени, расчесывала кудри. И я рядом с ней молодел. Жизнь была милой и уютной рядом с ней – если все делалось по ее прихоти. Однако, ничто не вечно в этом мире.

Мы расстались, потому что она нашла себе кавалера моложе и, кажется, вышла замуж. Кажется, потому что через полгода позвонила и попросила моей защиты от этого негодяя: они расстались, а он не отдает ее мебель. Такая вот банальность.

Потом она уехала в Челябинск, и след ее затерялся.

Закрыл свои магазины – у меня их было уже два: второй подобный открыл в Увелке. Обставил свою комнату оргтехникой – крутой телефон с автоответчиком и мобильной трубкой, компьютер, принтер, сканер… и решил раскрутить новый бизнес в интернет-коммерции. Занимался неликвидами – собирал информацию и давал объявления, выезжал на места для участия в сделках. Бывало – кидали…

Вот когда почувствовал, как деньги оскверняют в людях единственно прекрасное и священное, что есть в их жизни – душу. Впрочем, раньше это была власть, которая давала упоение тщеславию и средства к нехилому существованию. Деньги – это дьявол во плоти! Трудно устоять перед соблазном их обрести пусть даже бесчестным путем. Холодно и непреклонно они разрушают любые бастионы порядочности. А люди, оказывается, все порочны – дело в цене. 

Прежде чем добился видимых успехов в новом деле, начал приходить к мысли, что этот бизнес издерет в клочья мою душу, а сам окончательно потеряю веру в людей. Была еще такая беда – чем больше меня кидали при сделках, тем длиннее становился список людей, которым мне хотелось отомстить – просто стереть их в порошок при возможности. Только возможность все откладывалась. Ведь только действительно богатые люди могут себе позволить роскошь мстить – как тут не позавидуешь графу Монте-Кристо? Зато когда разбогатею – о как чудесно греет эта мысль! – когда разбогатею, буду развлекаться, подстраивая пакости своим врагам. Пусть они еще немножечко подождут.

Но богатство не приходит вдруг. Интернет бурлил – он жил нараспашку, предлагая все и покупая все. Он олицетворял активность страны, вставшей на новый путь. Порнуха перла из всех углов - и это тоже был бизнес.

Богатство ко мне не спешило, хотя и нужда вроде не грозила. Попутно с коммерцией начал публиковать свои рассказы на литературных сайтах в интернете.

Сын институт окончил, по моей протекции поработал немного в «Сантехлите», потом еще в одной фирме и вышел на самостоятельную дорогу. Дочь школу закончила с аттестатом без единой четверки, но медаль получила из серебра. Гнида школьная в том виновата – но к этому вопросу мы еще вернемся. Все у меня складывалось хорошо. Все, кроме личной жизни.

В разумном и справедливом мире человек сам кузнец своего счастья. Так говорится. Не знаю в каком мире жил я, но у меня был компьютер, возможность общения со всем миром, презирая границы и расстояния, так что отсутствие жены не такая уж большая потеря. Зачем она мне? Будет таскать по родным и знакомым, заставлять заниматься ее проблемами, а у меня каждый час на счету – днями спал или занимался делами по хозяйству, а ночами работал за компьютером, в погоне за призрачным состоянием. Однако, согласно восточной философии случайностей не бывает и от судьбы не уйдешь.

Один из приколов Интернета – письма от адвокатов умерших родственников. Где только не умирали мои однофамильцы, но чаще всего почему-то в Африке. И наследства оставляли немалые – миллионы долларов. Вот черти полосатые!

В интернете же нашел себе виртуальную жену. Дело было так – она прочитала мои рассказы о морской службе на границе, а у нее муж, недавно умерший, бывший командир ПСКР. Начали переписываться, общаться в «одноклассниках». А там была тогда такая графа – семейное положение. Вот она и предлагает – чтобы всякие разные не приставали, давай заключим виртуальный брак. Заключили. Год состояли. Разок по скайпу пообщались. Потом поссорились и расстались. Через год помирились и опять поженились. Она мне редактировала английские тексты в повести «Жили-были два буржуя». Она и сочинять умела здорово, и мы могли бы стать соавторами. Но снова поссорились и теперь уже навсегда расстались. Жаль.

Как-то подумал – время идет, богатства все нет, а ведь стаж трудовой к пенсии пригодится, и пошел в Центр занятости работу себе подыскать на досуге. Нашел – нужен был мастер в комхозовскую котельную, а у меня корочки газового инженера еще с той поры, когда воевал с «облкоммунэнерго».

Короче, пошел и меня приняли. Коллектив в котельной замечательный, а вот начальство в комхозе – не очень. Когда взбучки получал от некомпетентных и малоумных руководителей, всегда спрашивал себя – а оно тебе надо? Часто дома сидя у компьютера и глядя в окно, пытался решить вопрос – мое пребывание в комхозе дело героическое или чисто эгоистическое, мол, самолюбие и все такое…  Оно, безусловно, не было ни мудрым, ни неизбежным. Можно было попытаться найти другую работу – более комфортную и менее нервную: какая разница для трудового-то стажа? И, наверное, бы ушел, в конце концов, подыскав что-нибудь поприличнее, но тут идея возникла – взять котельную в аренду, отделившись от комхоза. Коллектив сходу загорелся – даешь котельную! Подготовил экономическое обоснование самостоятельного существования – без дотации не обошлось, но существенную экономию бюджета району гарантировал. Написал бизнес-проект по теме и отнес в коммунальный отдел администрации. Мне сказали – жди. Ждем.

Вызывают в комитет по имуществу – наш проект не поддержали. То есть отказали. Почему? Подробности, говорят, в коммунальном отделе. Иду туда. Его начальница, этакая вальяжная дама, говорит томным голосом – вот если бы без дотаций тогда да. Говорю – это физически невозможно: сеть – одноэтажные дома, теплотрассы длинные, изношенные, как и оборудование котельной. Но мы же предлагаем сократить дотации – и существенно. Это не интересно им. А что интересно?

Интересно, как формируется наша власть?

В застойные времена, помню, это было сверху вниз. Назначили первого секретаря, он подбирает себе аппарат – боже упаси! – не умней себя: чем тупей, тем верней. Как страна-то жила? Да так и жила – дошла до ручки и развалилась.

Новые демократы чем лучше? С виду вроде не дураки. Чем озабочены? Да, наверное, карманы набивают – так о них говорят. Так и я ведь тоже, чего лукавить, не о народе думал, когда хотел арендовать котельную. Просто – дело знакомое, коллектив хороший, можно было организовать работу без дураков сверху и лишних затрат. Ну, а прибыль в карман. Не свезло.

История с котельной оказалась гораздо сложнее, чем можно было ожидать. После моего демарша по поводу аренды у комхоза ее отобрали и передали в районную теплогенерирующую организацию «Коммунсервис». Ее начальник мне прямо сказал – доработаешь до конца отопительного сезона и ищи себе другую работу: ты мне не нужен. Мне показалось, что прессинг шел с самого верха, а этот балбес выполнял чью-то злую волю. Да Бог с ними! Без аренды я и сам не собирался там задерживаться.

Парочку прекрасных весенних месяцев у нас не было абсолютно никакого начальства. Как меняется жизнь, когда нет над тобой бестолковых! Мы закрылись в котельной и выбили трафарет на двери «Посторонним вход воспрещен». Все движения наши профессиональные до идеала были рациональны.

Некое книжное издательство в ответ на мою рукопись, предложило создать для меня бесплатно авторский сайт, на котором мог бы публиковать все свои книги. Что и было сделано. Тогда стал более серьезно относиться к своей карьере профессионального писателя и с легким сердцем в начале мая покинул котельную навсегда.

У меня уже были на руках два готовых романа – «Самои» и «Рахит», а я задумывался над третьим. У меня уже были публикации в солидных журналах России и зарубежья. Целая библиография собралась.

А жизнь продолжалась.

Мой потомок все чаще и чаще стал привлекать меня к логистике. Затеял он с компаньонами строить пентхаузы на берегу озера Увильды – целый поселок клубного типа. А самые дешевые железо-бетонные изделия нашел у меня под боком – на Увельском заводе ЖБИ. И стал я у них экспедитором.

Через год они цех пустили по производству пеноблоков под названием «Бетонпрофит» – для нужд строительства пентхаузов и на продажу. Пригласили меня офис-менеджером. В мои задачи входили – логистика, реклама и продажа пеноблоков.

Логистика. Это когда ты сидишь у телефона, а несколько машин одновременно выезжают к местам погрузки, чем-то там загружаются – кирпичом, жби, цементом и прочими материалами – едут на стройку и разгружаются. Моя задача – чтобы не было простоев, недогруза, нестыковок грузовых машин с разгрузочными и прочая-прочая-прочая… Нервная, скажу вам, работа. Хотя интересная, как шахматная игра – постоянно с часами сверяешься.

Реклама. Эта работа знакомая – размещать информацию на досках объявлений о ценах на наши пеноблоки. Можно рассылать ее крупным строительным фирмам Челябинска – тоже срабатывало. Нужно было писать статьи рекламного характера, о качестве нашего товара. Здесь у потомка получалось лучше, не смотря на мой писательский опыт.

Торговля. Наш офис находился в конторе ЧеГРЭС. Кроме меня здесь постоянно сидела еще бухгалтер. По объявлениям в газетах, интернете и Прайсе к нам приезжали покупатели за мелкими партиями – они рассчитывались наличкой, что было очень ценно для фирмы. Я оформлял им накладные, пропуск на въезд и сдавал деньги сыну. Не без курьезов жили. Один мужик загрузил поддоны с пеноблоками в самосвал, отвез и сгрузил его подъемом кузова. Ну, понятно, побил половину. Пеноблок он ведь к морозам устойчив, к статическим нагрузкам, а вот к ударным – ни-ни… Приезжает взъерошенный весь – деньги верните и забирайте свое дерьмо. Я вызвонил сына. Тот отправил снабженца на место происшествия. Выслушав доклад, говорит тупорылому – ты, мужик, с дуба брякнулся: кто же выгружает пеноблок самосвалом? ничего мы тебе не вернем, живи уродом. Мужик – у меня родственник смотрящий за ЧТЗ, сейчас позвоню ему, он приедет с братками и всех вас нахер порвет. Берет телефон, кому-то звонит. Сын тоже трубку берет – ну, что? уже едут твои братки? вызываю ОМОН! Мужик ушел. Я сына спрашиваю – не боишься? Он – прошло бандитское время. И точно – никто не появился и не порвал нас на куски вместе с очаровательной бухгалтершей.

А время шло, и производство росло, и прибыли наши тоже. Все участники проекта – имею ввиду синие воротнички – обновили свои авто. Приобрел и я – правда, «классику» отечественную и в кредит, но с навья. Прежние все авто мои на шило вымененные – битые-перебитые. А эта «ласточка» никелировкой сверкает! Стал ездить на ней на работу – жил-то в Увелке, а работал-то вон аж где.

На досуге взялся писать «Растяпу» - тот самый роман, который только что закончил. И все ничего, но…

Но грянул 2008 год! Помните? – всемирный экономический кризис. Начался где-то в трущобах Уолл-стрит, а докатился до наших палестин. Все разом встало – стройка, кредиты – рынок обрушился. Продажная цена пеноблоков стала много ниже его себестоимости.  Компаньоны приняли решение стройку на Увильдах заморозить, «Бетонпрофит» продать. И продали…

Я стал в Увелке таксовать на своей новенькой «жучке». В буржуи больше не рвался…

Запоздалый вопрос – почему роман назвал «Прожектер»? А потому, что все мои начинания и проекты пошли прахом, не дав результатов. Ну, разве только в литературе…

Может, удачи не было, может, судьба такая, может, я сам такой…

Говорят: хороший дом, хорошая жена – что еще надо человеку, чтобы встретить старость?

Дома нет, жены нет…

Тебе некуда спешить, старость моя!