- Подробности
- Категория: Статьи с комментариями
- Автор: Super User
Люди и лебеди
Утро очередного дня началось с солнечного луча, засветившего прямо в глаз.
Шесть утра – и на часы смотреть не надо: организм просится на пробежку.
Наташа ещё спала. Теща обычно, как все любовные дела переделаем, нас усыпив, смывается на ту половину – поближе к внучке. Мало ли что…
Махнув вокруг озера шесть километров, вернулся взбодренный – навстречу Марго с выпученными глазами. У меня внутри похолодело все. И о чем я не знаю?
- Что случилось? – спокойно спросил, помня, что паника до добра не доводит.
- Ты представляешь, что я сейчас в окно увидала? В будку к собакам залез белый лебедь.
- Э-э-э… - я тоже опешил.
- Напомни, пожалуйста, для чего в доме мужчина?
- Чтобы семью защищать? – предположил я самое простое.
- Точно! – радостно воскликнула она. – И ещё объяснять нам, тупоголовым, что происходит, когда происходит невесть что.
- Сейчас пойду и спрошу эту птицу незваную, для чего она в будку забралась.
- Правильно. А я буду в окошко тебя страховать на случай чего.
Пошел. Размышляю. Дикий лебедь в будке овчарок – ну, дела! А где же они сами тогда? Почему жилье свое не защищают от непрошенных гостей?
Выйдя в огород, щенков не обнаружил. Им здорово полюбилась платформа новая – торчат там днями и облаивают всех, проплывающих мимо, будто ксивы спрашивают.
Осторожно ступая по дорожке, поравнялся с будкой. Точно сидит как на гнезде – важный такой, самовлюбленный – смотреть на меня не хочет. А вот когда я присел на корточки, он зашипел, выгибая шею – точно гусь, и сейчас клюнет в глаз.
От греха…
Покивал Марго в окне и пальцем указал – там, мол, царевна-лебедь, на гнезде. Сам пошел в беседку огородную и набрал номер Кузьмича.
Василий Кузьмич Парамонов – один из двух плотников Гурмана, соорудивших мне причал. Человек большого жизненного опыта и невероятной аналитичности ума. Он любую задачу враз разрешит.
- Лебедь, говоришь? В будке собачей? – ни на минуту не задумался Василий Кузьмич. – Да все очень просто. У тебя щенки какой породы? Овчарки? Вот-вот. Их по жизни призвание – пасти овец и защищать от волков. Потому они такие громадные вымахали. А где взять овец в твоем огороде? Или волков… Свою природную тягу защитника они реализуют с дикими птицами. Вот в чем секрет! А то что в будке угнездились – так собачата сами её, наверное, уступили из чувства гостеприимства. Лебедь – птица царственная, ей терем с крышей подавай…
Старый плотник прокашлялся.
- Не удивлюсь, если в твоем дремучем огороде гнездятся несколько утиных семейств. Сейчас, может быть, ты их кладку не найдешь в дебрях малины или под кустами колючего крыжовника, а вот как утята пойдут – весело станет в твоей усадьбе.
- Так, что, Кузьмич, по-твоему получается: собачата на берегу сидели и всех подзывали лаем – айдате, мол, к нам, мы вас в обиду не дадим?
- Ну, не совсем так. Знаешь, кто самый страшный враг водоплавающих на озере Круглом?
- Коршуны?
- Для птенцов да, но и они не самые-самые.
- Лисы?
- Вряд ли – берега многолюдные. Село рядом. Ладно, голову не ломай: подскажу – коты и кошки. Лабаз-то на озере нет, вот и приходится пернатым гнездиться на берегу в траве или в камышах, которые тоже к берегу жмутся и весьма доступны хвостатым бестиям. Вот и вывели птицу с озера Васьки с Мурками. А у тебя джунгли запущенного огорода надежно взяты под охрану овчарками. Кошаки к тебе носа не сунут без риска хвост потерять или жизнь никчемную.
- У меня тоже в доме кот есть.
- Ладит с собаками?
- Вроде да.
- Тогда не тронет и птенцов…
Итак, случилось аномалия! Прямо у меня под носом животные, которые призваны служить человеку, заводят свои симпатии, своих приглашают друзей. Короче, ведут себя не совсем адекватно. Что происходит?
Попытался не впадать в панику, но выходило откровенно плохо.
Решил сосредоточиться на работе – она всегда спасала в минуты отчаяния – а на досуге разобраться с загадкой природы. Но вот её-то (о работе речь) катастрофически не хватало. Все, что было, безупречно крутилось, исполняя свои обязанности. Зимний Сад функционировал. Дозатор добавлял минеральные удобрения в поливочную воду. Органические качались со дна озера. Ветровая электростанция давала ток. Насос, приводимый в работу воздушным потоком, качал питьевую воду из скважины. Магазин обслуживал покупателей в автоматическом режиме. Ходовые товары подвозили нам ежедневно. Мальки промысловых рыб, выпущенные на просторы Круглого, росли, набирали вес, от брюха питаясь богатой флорой и фауной щедрого озера. Платформа построена и готова к работе. Даже лодка пластиковая с подвесным мотором стояла в эллинге…
Помимо японской машины в консервном цехе благоустроена была и кухня хозяйкина – разделочный стол у стены, плавно переходящий в электроплиту с четырьмя конфорками и духовкой, посудомоечная машина и заканчивался ряд холодильником. Одинаковые шкафы другой стены прятали в своем нутре набор бытовой техники, типа миксеров и комбайнов, крупы и специи, другие нескоропортящиеся продукты. Ожившая мечта любой женщины, а не кухня.
Так чем заняться?
Обратился к Марго.
- Хочу посоветоваться с тобой. Наташа говорит, к нам в селе народ стал хуже прежнего относиться – буржуями обзывают и прочими разными мироедами… Давай какой-нибудь благотворительный жест устроим для людей. Ну, скажем, ограду на кладбище сделаем или ещё что. Глядишь, и зачтут пару-тройку грехов…
- Может, в церковь заглянем и там чем поможем? Не верю я Администрации – потырят деньги бюрократы.
- Ну, денег я и не собирался давать – только что-нибудь оплатить. И в церковь не всякий ходит, а вот кладбище не минует никто… Или, может, в медпункт аппарат какой-нибудь купить? Что скажешь?
- Давай за вечерним чаем обсудим все и решим.
От безделия и нетерпения отправился Наташе навстречу. Думал, Юличку по дороге из садика забрать, но так захотелось вдруг невесту свою поцеловать – вот прямо невмоготу как! Решил – дочку вместе потом заберем, и направил стопы в ДК.
Ждать решил у машины, чтобы не нагнетать в уставшем коллективе клубных работников нездоровый ажиотаж нежданным визитом.
Наташа вышла одна. Подошла.
- Ты чего здесь?
- Соскучился.
Сцапал её в объятия и поцеловал. Когда она ответила, чуть с ума не сошел, притиснув к себе. Уже зарылся рукой в её прямые, длинные и распущенные волосы, как Наташа неожиданно резко отстранилась и оглянулась на крыльцо. На нем стояла стая солидных женщин с открытыми ртами и на нас смотрели, как крокодилов в Воркуте.
Мне показалось, что они сейчас начнут все кричать, показывая на нас пальцами: «Люди добрые! Да что же такое творится? Светлым днем… в центре села…»
Но они не кричали, а достаточно громко обсуждали меж собой увиденное:
- Хорошо быть молодой да красивой…
- Ага. Как, хорошо быть кисою, хорошо собакою – где хочу пописаю, где хочу покакаю. Ну, ни стыда, ни совести у людей не стало…
Одна даже крикнула:
- Эй, вы другого места не нашли развратничать?
А ещё одна обозвала Наташу принцессой горизонтального положения.
- Кто такие? – удивился я этим обезьянам на крыльце ДК.
- Комиссия из райцентра, - ответила Наташа и потупилась. – Ой, мне завтра попадет.
- Да пошли они в Гваделупу! – открыл в джипе дверь пассажира и пригласил Наташу, сам сел за руль. Проезжая мимо крыльца, надавил клаксон.
- Зачем ты пижонишь? – Наташа расстроилась. – И так будут нервы трепать.
- И оно тебе надо? Давно хотел с тобой поговорить. Мне кажется, ДК тебя у меня отнимает. Ты в клубе, а я без тебя, тихонечко подыхаю. Ты вся там – и душой, и телом. Начерта мне это все надо? Хочешь петь для людей? Пусть приглашает на концерты дирекция ДК, и ты споешь. Хочешь с девочками заниматься вокалом? Арендуй класс и занимайся. Совершенно бесплатно – для души. Зачем тебе эта заморочка, называемая работой? К чему этим дебильным рожам кланяться? Хлеба кусок купить? Вот если напишешь завтра заявление на увольнение, на недельку к морю слетаем… Нет, даже не так – вы слетаете с Маргаритой и Юлей, а я дом покараулю. Но условие одно – ты больше не в штате клубных работников. Идет?
- Я подумаю, - неопределенно сказала Наташа, но оптимизма в её голосе было больше.
Когда в салон автомобиля добавилась Юля, я сообщил последнюю новость:
- В будке Шамиля и Жасмин поселились дикие лебеди.
- Правда? – не поверила Наташа.
- Они у нас будут жить? – обрадовалась Юля.
- Будут, если ты не станешь за ними гоняться, как гоняешься за собачатами. Лебеди – птицы степенные, они требуют к себе уважения. Вот привыкнут к тебе, тогда, может быть, разрешат птенцам поиграть с тобой.
- Ух ты! – позавидовала Юля самой себе.
За вечерним чаем решили вопросы все. Наташа увольняется из штата ДК – переходит в вольные слушатели и консультанты, а ещё в участницу художественной самодеятельности. Юля дала слово, что в будку к лебедям не будет заглядывать. Не будет даже за ними подглядывать, а только приносить на блюдце сухарики и заливать их водой. Если им понравится, они скорее привыкнут к девочке. Но и в садик ходить не будет – раз мама не хочет на работу. Так решили. А теща возвестила:
- Будем жить как Робинзоны в своей усадьбе!
После ухода из сотрудников Дома Культуры Наташа охотнее и чаще стала со мной целоваться – и не только в машине. Я, как всегда, оказался прав.
На кладбище мы поехали впятером – Мао напросился и угнездился на ручках Юлички. С такой заступницей он и в Крым, пожалуй, прорвется.
Хотели в честь праздничного настроения и кавказцев выгулять, но я отговорил – сейчас на них большая ответственность: коты не дремлют.
Дамы мои нарядились в платки, блюдя обычаи предков.
Рабочий визит на объект благотворительной акции решили совместить с праздничным пикником. И потому загрузили в джип корзинку со снедью.
У сельского кладбища, как таковой, парковки машин не оказалось. Была тупиковая дорога, разделяющая скопище могил на две половины. В начале её мы и приткнулись. Народу не было – воскресенье, но не престольный праздник. Впрочем, поправка – машин не было, а два-три посетителя-пешехода маячили одинокими фигурками меж крестов и пирамид.
Все кладбище по периметру мы обошли меньше, чем за час. Побывали на могилках усопших родственников Маргариты. Возложили конфеты. Решили – поселению мертвых нужен забор.
Алгоритм таков.
Марго в Администрации попросит добро на благотворительные работы. Подбиваем Артема Гурмана сделать смету. И платим. Администрация села принимает заказ. Нас снова любят и уважают…
Примерно так.
Отъехали в лесок живописный и закусили на свежем воздухе. Распили бутылку наливки вишневой (Юличка – кока-колу).
Дома за ужином на троих добавили бутылку коньяка. Не просто для вкуса, а с умыслом – решили вечером погулять по селу: нужно было настроение.
Где-то уже гремела музыка – должно быть, танцпол магазина «Семейный» зазывал посетителей.
- Что у нас дальше по сценарию? – спросила повеселевшая Марго свою дочь, бывшего официального, а теперь самодеятельного режиссера-постановщика всех сельских спектаклей.
- Пока погуляем, народ посмотрим – может, где гитара или гармошка играет. На танцы пойдем в последнюю очередь.
Откуда-то с соседней улицы донеслось:
- Ой, то не вечер, то не вечер…
- Пойдемте, споем, - потянула Наташа туда.
- Казачья станица! – гордо заметила Марго, вышагивая раскованной походкой.
На согнутой её руке висела корзинка со снедью и выпивкой – ещё один жест благотворительности.
Несколько соседей собрались на лавочке и на стульях кружком перед ней. Наташу сразу туда затащили. И она пела вместе с ними. У Марго тоже красивый голос, но она впрягалась в песенный процесс лишь местами – больше наливала и подносила…
Конечно, выпитое дома немного чувствовалось, но… Наташа так красиво пела и родной какой-то была, что залюбовавшись… у меня сердце пропустило удар. И это уже не в первый раз. Заметил, когда смотрю на невесту свою, целую или сжимаю в объятиях, моя главная кровогонная мышца буквально останавливается, забывая о своих функциях. И это не есть вери велл…
Оказывается, от счастья можно умереть. Раньше я почему-то об этом никогда не задумывался.
И вот так постепенно-постепенно желание распалялось. А когда вернулись домой и уединились с Наташей, я накинулся на неё так, будто дорвался до самого желанного в этом мире. И она не отставала – возвращала ласки и поцелуи. Нас буквально трясло в лихорадке любовной. И все получилось в унисон.
Мы уже не раз были близки – и вдвоем, и втроем. Но чтобы вот так… одновременно… Мать твою! Я чуть было не умер на ней. Причем, от удовольствия…
А в дверях, прислонившись косицей к косяку, стояла Марго и смотрела на нас.
Когда мы, наконец, насытились и откинулись, заметили её, Наташа сказала:
- Прости, мама. Неудобно как получилось…
- Неудобно, когда дети на соседа похожи, а все остальное мелочи жизни, - снисходительно сказала она и печально добавила. – Мне нечего не оставили, вот это да…
Я действительно чувствовал себя так, будто меня переехал товарный поезд. При чем несколько раз. В обе стороны. Мысли разбегались, как тараканы, а тело и вовсе просило покоя.
Да уж, такая страсть у нас с Наташей бывает не каждый вечер. А с тещей и вовсе не бывает – при её участии все спокойно протекает. Впрочем, один на один тоже заводимся, бывает. Надо, наверное, вообще отказываться от группен-секса. Нет в нем азарта…
Наташа, продолжая с матерью разговор:
- Так получилось. Сил не хватило ждать.
И я, польщено потупившись, буркнул, защищая невесту:
- Как говорят в разведке, действовали по обстоятельствам.
- Да ладно вам. Не расстроилась я. От меня расстроенной одни убытки.
Теща была тактична, как продавщица в рыбном отделе рынка. А у Наташи, мне показалось, от неловкости положения даже коленки со стыда покраснели. Короче, Марго ушла на ту половину дома, оставив нас ночь досыпать вдвоем. Что мы и сделали, заключив друг друга в потные объятия…
Дамы мои, как я обещал, улетели в Крым на пять дней (плюс два дня дорога).
За неделю рабочие Гурмана поставили штакетник вокруг кладбища. И Администрация его приняла. Магазин функционировал, Зимний Сад тоже – все в автомате. Я не голодал, хотя, конечно, рацион уже был не тот, что при Маргарите Степановне.
Лебеди освоились. Я подкармливал их мочеными сухариками, но обыкновенная перловка им нравилась больше. Также охотно они подбирали падалицу яблонь и груш под деревьями. И уток диких я встречал в нашем огороде. Правда, они были пугливы и на контакт не шли. Но панировочные сухари, где ни оставь, уплетали за милую душу.
Наконец, приехали мои с Крыма.
- Ну и как тут село?
- Собирались на митинг в честь возвращения.
У Марго два баула с крымскими покупками – принялась потрошить.
- Птенчики появились? – пискнула Юля и умчалась в огород.
Наташа и мяукнуть не успела, как оказалась прижата к стене. Её узкую юбку мои жадные до плоти руки лихорадочно пытались задрать вверх. Рот тут же оказался заткнут поцелуем, а в волосы зарылись пальцы ласковые.
- Изголодался? – в дверях Марго показалась в новом шелковом сарафане гавайской раскраски.
- Мам, я тоже, - простонала Наташа. – Мы быстро. Ты выйди пока.
- Ну, щас.
- Тогда покарауль, чтобы Юличка не нарисовалась.
Утомив плоть, принялись разговоры разговаривать.
- Что ты нам приготовил, зятек дорогой?
- Баньку.
Марго покивала головой.
- Это правильно. Обмыть нам телеса надо – все заляпаны похотливыми взглядами. Эти хачики… Им морды бить надо да некому.
- Весело было на Черном море?
- Да ты что! – возмутилась Наташа. – Мы вели себя как достойные дамы. А мама одному прилипале даже по роже съездила.
- Ты как себя вел? – задала вопрос теща, выкладывая мыльно-рыльные принадлежности на полочку в ванной. – Много селянок обрюхатил в порядке спонсорской помощи?
Впрочем, этот вопрос её интересовал меньше другого:
- Как питался-то? Исхудал, похоже…
Маргарита Степановна из опыта прожитого вместе знала, что хорошо я могу сварить только пельмени. И то не всегда…
- А сейчас, ты скажи, не голодный?
Бросив свои дела, Маргарита Степановна занялась обеденными. Через несколько минут в сковороде на плите щелкало подсолнечное масло, и шипели аппетитные оладушки, распространяя по квартире восхитительный аромат.
- Наташа, сходи за Юлей – пообедаем.
Выложила передо мною первую порцию. Макнул оладышек в варенье, запил молоком.
- Вкусно.
Теща лишь хмыкнула. Двумя пальцами захватила с тарелки оладышек и запихнула в рот целиком.
- Ты на море один поедешь?
Вопрос меня так огорошил, что я чуть не подавился едой.
- С Наташей и Юлей. Дома придется остаться тебе.
- Жалко, - Марго расстроилась. – Ох уж эта мне частная собственность. Как бы здорово было нам на берегу моря всей семьей.
Я плечами пожал, виновато улыбнувшись.
- Можно было бы в Крым переехать, но мне почему-то здесь очень нравится. Дома все так привычно и уютно. А в селе нашем спокойно, нет суеты.
Вошли Наташа и Юля, и невеста моя вклинилась в разговор:
- Да, действительно, Максим прав – будто живешь в абсолютно другом измерении. Ни за что не променяю наше Хомутинино на какой-нибудь Коктебель…
- А мне в Крыму очень понравилось, - вставила Юля свое мнение.
- Ладно, - Марго пренебрежительно полотенцем махнула. – С кем не бывает.
Она тоже была патриоткой села. А девочке делала снисхождение за её малолетство.
- А из-под мамы-лебедя голова рыжая высунулась, - сообщила Юля.
- Правда? Значит первый проклюнулся. Вчера ещё, по-моему, не было птенцов.
- Мы дома… - сказала Маргарита, закончив печь оладьи и садясь за стол.
К вечеру, проинспектировав магазин, она приготовила гуляш на ужин. На гарнир пошли овощи из Зимнего Сада. Я навалился. Марго поддержала. Юличка свою порцию съела. Наташа села за стол, вздохнув так, будто еда ей всю жизнь испортила.
- Что не так? – посочувствовала её мама.
- Я за пять дней на море прибавила килограмм.
- А есть хочешь?
- Хочу.
- Ешь. С завтрашнего дня в Сад запру – все растрясешь.
Наташа моментально переменилась под её снисходительным взглядом и заработала вилкой как вилами, отправляя навильники в рот. И при том говорила:
- Вторую машину мы покупать не будем. Во-первых, ставить некуда. Во-вторых, ни к чему она, если мы вместе теперь работать будем. Магазин, Зимний Сад, это озеро… А вечерами на репетиции тоже вместе – научим вас с Юлей петь…
Это она мне сказала.
Тут я обиделся и, не сдержавшись, приласкал любимую неприязнью.
- Фигней не страдай. Запиши ещё меня в кружок кройки и шитья.
Пошел в огород и сел в беседку. Очень мне хотелось посмотреть, как лебеди первый раз выведут своих птенцов на прогулку. Их должно быть четыре штуки – гадких утенков.
За столом осуждали Наташу.
Юличка:
- Папка расстроился. Зачем ты его обидела?
- Я не хотела, - оправдывалась её мама и приврала даже. – Я пошутила. Я хотела, чтобы он улыбнулся.
- Он всегда улыбается, когда я говорю что-нибудь веселое.
- Вот пойди и развесели его, - подсказала Марго ребенку.
А Наташа вздохнула. Как, с точки зрения девочки, все легко и просто. Они все так обязаны Максиму Сергеевичу – никаких улыбок не хватит, чтобы с ним рассчитаться. Ведь юридически он по-прежнему посторонний человек. Только Юличку удочерил.
Марго поднялась из-за стола.
- Ладно сама попробую.
Сходила в комнату свою, в которой был вход в Зимний Сад, вернулась на веранду со стаканом, наполовиненным какой-то красной жидкостью.
- Что это, мама?
- Вино красное, из граната. Сказали, обиды снимает.
- Это ты в Крыму купила?
- Да.
Марго нашла меня в беседке. Подала стакан.
- Выпей и все забудь.
Я послушно выпил. Теща присела рядом. Мы молчали.
Почему-то мне хотелось начать все сначала – постучать в калитку и громко спросить: «Хозяйка, жилплощадь сдаете?»
Теща сказала:
- Мы просто отвыкли за неделю друг от друга.
Слава Бермудскому треугольнику! Появилась тайна, как пища уму – что происходит с нами? А то без работы крыша моя вот-вот кукукнется.
Выждав паузу, Марго погладила меня по голове:
- Все мужчины отчаянно нуждаются в хорошей женской руке.
Пришли в беседку Юлечка и Наташа с бокалом вина.
- Ну, вы что здесь сидите – на весь свет что ль обиделись?
Марго ответила:
- Ждем вечерней прогулки гадких утят.
- Правда? – Юличка тут же угнездилась зрителем у меня на коленях.
- Кажется, я пьяна, - посетовала Наташа.
- Иди спать, - посоветовала Марго.
Девушка кивнула и развернулась, чтобы покинуть беседку. Но остановилась и, не оборачиваясь сказала:
- Спасибо тебе, Максим.
- За что?
- За то что ты есть у меня.
- У нас, - поправила Маргарита Степановна.
А Юличка чмокнула меня в щеку.
- Иди спать, Наташа, - посоветовал я.
Утро началось привычно рано. Мы все спали в своих комнатах. Разошлись затемно, так и не дождавшись явления птенцов царственной птицы на белый свет.
Посетив туалет, одевшись, отправился легкой трусцой вокруг озера. Озера, которое стало моей новой заботой.
Что-то вчера произошло – за столом, в беседке или ночью. Только появился на крыльце, ко мне на руки бросилась Юличка с горящими глазами.
- Я тебя так люблю. Я так соскучилась по тебе.
Крепко прижал её к себе. А на глазах навернулись слезы. Хоть кто-то в этом мире меня любит. Слушать такие признания чертовски приятно.
- Что за сырость? – мое лицо попало на глаза Марго.
Заступилась Юля:
- Я сказала папе, что люблю его. Если ты ему скажешь то же самое, то он перестанет плакать.
Мелкая была явно довольна собой.
А Марго так среагировала на её слова – подошла и поцеловала меня: крепко, в губы, обняв за шею.
- Папка хороший, - прокомментировала Юля её поступок – ну, мол, никак не устоять!
И Марго не стала спорить, а приложилась ещё раз.
Подумал, для равновесия плохого с хорошим следующая моя встреча – с Наташей, которая непременно посмотрит на меня, как на утконоса во фраке, и никаких телячьих нежностей. Отправился к ней, чтоб не томиться предчувствием.
То, что увидел в её комнате, не приснится в ужасном кошмаре – невеста моя сидела не умытая, не одетая, растрепанная, пьяная и с бутылкой вина в руке. Глотала его прямо из горла с мрачным видом.
Так вот что произошло! Вот что построило родственников и толкнуло в мои обожатели.
- Нужна компания?
- Да пошел ты! – донеслось в ответ. – Ты мне всю жизнь испортил.
Да уж, тут все сложно. Попытался отнять бутылку. Обливая постель, Наташа спрятала её за спину. А я получил по рукам.
Пришла догадка:
- Ты по клубу страдаешь? В чем проблема? Иди – попросись назад.
- Чья бы корова ликбез проводила…
А Наташа бывает ершистой! Когда выпьет… Вот не знал.
- А по какому же поводу ты бухаешь?
- Тебе можно, а мне нельзя?
- Тогда давай вместе. Или ещё лучше – всей семьей. Юле для начала пива нальем…
- Отстаньте вы все от меня…
- Наташ, алкоголь не решает проблемы.
Её лицо скривилось невесело в подобие улыбки.
- Сейчас я напьюсь, потом просплюсь, потом стану лучше…
Я промолчал, страдая за девушку.
- Слушай, а если я умру, ты останешься с мамой? – неожиданно спросила она. – Ты же спишь с ней. И дышишь неровно…
Я хмыкнул:
- Тебя и это напрягает?
- Надо стресс снять, - она отхлебнула из бутылки и протянула мне. – Будешь.
Я присел рядом и выпил все, что оставалось в сосуде. Притянул Наташу к себе, прислонил её голову к груди:
- Хочешь поплакать?
Ооо… кто-то поплыл. Вот и плечи затряслись от рыданий.
- Картина Репина «Приплыли», - заглянула в комнату теща, но не вошла и прикрыла дверь.
Проплакавшись, Наташа начала приходить в себя.
- Мама ругается?
- Поет и пляшет. Спать будешь или пойдем чай попьем?
- Полежи со мной.
Когда я вышел из Наташиной комнаты один, на веранде меня ждал завтрак.
Марго ласково взъерошила мои волосы.
- Уснула?
- Убаюкал
- Максим, не суди её строго: она женщина – с ней помягче надо. Ведь ты лишил её любимой работы.
- Она мне сказала.
- Тогда покажи ей, как она важна для тебя. Пусть она почувствует себя нужной тебе. Увлечется твоими делами. В Зимнем Саду она скучает.
- Хорошо. Покажу, как смогу.
Лучше было согласиться, пока меня не замучили доброжелательными советами.
Позавтракав и не имея других забот, снова отправился к Наташе. Разделся, но не лег, а сел, прикрывшись покрывалом и прислонившись к стене. Стал рассматривать невесту свою…
В доме было тихо. Маргарита, должно быть, в Зимнем Саду. Юличка тоже или в беседке – она на стреме: ждет той минуты, когда из будки собачей на свет Божий появятся лебе… гадкие утята.
Так вот, Наташа… Она действительно немного поправилась. Может быть, от жаркого Юга или избавившись от забот в ДК. Неделя отдыха на море явно пошла девушке впрок. Я рассмотрел каждую черточку лица, каждую впадинку тела, доступную взору...
Милая девочка! Господи, как я её люблю!
На следующий день Наташа пришла в себя.
А Марго предложила
- Семья! Поехали за грибами. Куда-нибудь подальше, где нога человека не ступала.
У всех тут же загорелись глаза.
- Мы поедем за грибами? – восторженным шепотом спросила Юля.
Я удивился:
- Ты ни разу в лесу не была?
- В лесу-то была, грибов не собирала ни разу.
- Тогда надевай кроссовки: придется бегать – они шустрые.
Юля удивленно взглянула на маму.
Наташа сказала с мягкой улыбкой:
- Папа шутит.
- Наберем и пожарим с картошечкой в сметане, - спрогнозировала судьбу лесных обитателей Марго.
- А я хочу опят по-японски, - заказал ребенок.
- Если найдем, - остудила её Наташа.
Взяли четыре пластиковых ведра – соответственно росту. Мне так пятнадцатилитровое досталось. А Юле совсем игрушечное.
Снова поехал с нами Мао, а Жасмин и Шамиль остались дома птицеводами.
Свое ведерочко Юля считала, наберет скорее всех. Но в одном месте я наткнулся на старое поваленное временем или бурей дерево и понял, что свою тару наберу с верхом, причем исключительно опятами. Ароматными. Я считаю, что грибным запахом опята уступают лишь сырым груздям. А по японскому рецепту, м-м-м… Слюнки побежали…
Когда наполнил свое ведро, грибы ещё оставались. Позвал Юлю.
- Никому не скажем, - набросилась мелкая на грибницу.
А я отнес ведро в машину и вернулся с пледом, который служил нам достарханом на пикниках.
- Сюда будем собирать.
Подошли Наташа с Марго и тоже заполнили свои ведра. Но жадность черта доминирующая в человеческой психике, и отпускать нас не желала. Мы собирали, покуда находили грибы.
Когда сели в машину, переполненную дарами леса, Марго проказливо улыбнулась:
- Прошлый раз не получилось, нынче ты точно лопнешь, - и погладила мелкую по головке.
После обеда и до ужина мы всей семьей, засучив рукава, чистили грибы на веранде.
Опята тем и хороши, что мусора от них немного, червяков совсем нет, а аромат обалденный.
Перебирать грибы мы закончили к сумеркам. Консервацией Марго решила заниматься завтра. Но нужны были специи. Много специй. И она села за компьютер составлять заявку в «Пятерочку». Завтра машина доставит…
И так устали от всех похождений, что разбрелись по своим комнатам и попадали на кровати. Мне досталась тахта…
Разделся, упал на подушку, закрыл глаза и отключился, рухнув в черную яму без сновидений.
Проснулся утром, когда солнце уже было высоко. Вот это я придавил! Потянулся и тут же охнул от ломоты во всем теле. Видимо, натруженные за вчера мышцы вздумали поболеть. Ноги отчего-то гудели и не просились на пробежку.
Уже поднявшееся женское население дома сидело за столом на веранде, который был украшен большим пирогом на противне.
- Это что такое? – спросил, кивнув на него.
Наташа:
- А мы думали – будить-не-будить тебя на завтрак к пирогу. Хорошо, что встал.
Марго объявила:
- Без всякой Японии – пирог грибной с картошкой и фаршем по моему рецепту. Налетай народ!
И большим столовым ножом стала резать его на куски.
- Чем сегодня займемся? – спросила Юля, которая, по моему мнению, скучала без садика.
Марго, находящая упоение в Зимнем Саду, понимающе посмотрела на молодое поколение:
- Скучно вам без людей. Мы вот всегда найдем чем себя занять.
Это она меня привлекла в кампанию самодостаточных людей.
И я с высоты прожитых 76-ти лет выдал свою философию на этот вопрос:
- Человек всегда живет сам для себя. Родных и близких к себе подпускает. А посторонние люди в массе своей – злые эгоистичные твари.
- Вот! – Марго вздернула палец, соглашаясь со мной.
- Я не согласна, - сказала Наташа. – Хороших людей гораздо больше, чем плохих.
- Ну или налопопам, - подсказала Юля, в шутку исказив основное слово.
За ней такое водилось.
Мы с Маргаритой переглянулись и насмешливо покосились на подрастающее поколение, уминая пирог.
- Умные все стали, - проворчала Марго. – Ну что, красавица, отвести тебя завтра в садик?
Детеныш скуксился, размышляя. Буркнул: «Спасибо» и покинул трапезу…
Хозяйка пошла в атаку на дочь.
- Может, ты в ДК свой собралась вернуться?
Наташа вздернула плечиком:
- А кто запретит?
Похоже, снова скандал назревает. Господи, защити и помилуй нас!
И вдруг вопль ребенка из глубины дома:
- Идите сюда! Они вышли из будки! Они купаться пошли на озеро!
Мы бросились на крик. Но Юля уже от окна в своей комнате ринулась в Зимний Сад. Мы следом. Там сквозь стеклянную стену увидали такую картину – по дорожке, вымощенной керамической плиткой от калитки двора до мостика на причал важно ступала семья лебедей. Впереди папа – важный и ослепительно белый, как генерал царский. За ним вереницей, смешно культыхая и частенько падая от неверных шагов, четыре милых желтых птенца, которых трудно назвать гадкими. Замыкала шествие мама-лебедь…
Мы вышли из Зимнего Сада и последовали за шествием к озеру.
На берегу их радостным лаем и нелепыми кульбитами приветствовали дюжие щенки. Впрочем, папаша-лебедь их быстро успокоил парой щипков.
Наконец, птенцы достигли воды… и поплыли желтыми корабликами…
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи