А. Агарков.

На работе, дома, в дороге

В рецепте счастья неразборчив почерк.

/Л. Либкинд/

Такой тихий вечер, и цикады лениво поют в траве, что хочется откинуть голову на теплый бок вагонетки, некогда служившей баком для воды, и подумать о чем-нибудь неземном. С маминых похорон это место на лавочке в нашем саду-огороде, это время закатной зари стали для меня ритуальными. Если погода позволяла, конечно.

Как наша мамочка устроилась на том свете? Небось, все в порядке с ней. Знал бы молитвы – сейчас помолился. Пытался что-то сам сочинить, но… Впрочем, нет – может быть от настроя, может быть от внушения, я забывался на мгновение, а потом ощущал, как сердца касалась мягкая горячая волна, словно ангельское крыло гладило душу. Можете мне не верить, но от этих вечерних сидений становилось легче.

Признаться, потом немного кружилась голова и с координацией движений не все было в порядке, но это только сразу и, если я стремительно вставал с лавочки. Но стоит чуток посидеть и успокоиться после благостных ощущений – то никаких последствий: одни только… ну да, не буду повторяться.

Вот так наши предки берегут нас по жизни! А что же вы думали? – они всегда с нами! 

Это духовное, а что с материальным?

Начался строительный сезон 2008 года. Начался с бума – и цены стремительно вверх поползли, и спрос увеличился. То, что накоплено было зимой, подмели за неполный месяц весной. Это я о пеноблоке сейчас говорю. Бригада Волощенко вкалывала в две смены. Новому материалу едва-едва хватало времени после пропарочной камеры постоять на отпуске, как его тут же разбирали потребители. Естественно прибыли «Бетонпрофита» выросли вразы. Сын как-то в эйфории успеха несколько высокомерно заявил: «О деньгах не говорят, их имеют» и в подтверждение своей мысли приобрел трехкомнатную квартиру для своей семьи в очень приличном доме спального района города. А еще две машины – себе и жене. Наконец, подступил с вопросом ко мне, начав с упрека:

- Слушай, меня совсем не устраивает, что ты на работу прибываешь лишь к девяти, а после пяти тебя уже нет. Между прочим, в среде строительной так заведено: рабочее время – весь световой день. Работал же в стройотрядах – помнишь, как это было…

- И что ты предлагаешь? – я напрягся: мне не хотелось продавать родительский дом и переезжать в Челябинск.

Но потомок предложил иной вариант:

- Купи машину, приезжай к восьми, а уезжай, отпустив последнего покупателя.

- Я бы рад – денег нет.

- Оформим в кредит – фирма поможет. Мы внесем первоначальный взнос, а потом каждый месяц – текущие будем выдавать. Деньги – это не вопрос.

Ну, в принципе, почему нет? Я ведь сказал сыну в самом начале: «Плати мне по минимуму, остальное пускай на развитие предприятия». Пусть эти траты мне на машину будут из сэкономленного. Впрочем, я был согласен и на обыкновенный банковский кредит для приобретения подержанного автомобиля, который дешевле. Но сын настоял на своем – только новый!

В моей шкале жизненных ценностей автомобили располагаются где-то между стиральной машиной и телевизором – и никакого сравнения с компьютером! То, что я их немало поменял за свою жизнь, ни о чем не говорит: просто легковые автомашины пользовались популярностью в бартерных сделках.

Короче, на выбор конкретной «бибики» в Южноуральском «АвтоВАЗсервис» пригласил Анастасию, полностью доверяя её вкусу. Расхаживая меж рядов новой отечественной классики, мы выбирали лишь цвет машины – в марках разнообразия не наблюдалось да и в цене тоже. Были белые, были желтые…

- А вот это уже кое-что, - задумчиво проговорила дочь, указывая на инжекторную «пятерку» вишневого цвета.

Я только плечами пожал. Дочь убеждала:

- Немаркая, глазу приятная… Самое то. 

Короче, оформили. Потом пошли в магазин автозапчастей выбирать нашей будущей машине радиолу. Все переговоры с продавцом доверил Анастасии. Сам ни черта не понимаю и взял бы по принципу – что подешевле. Но дочь осталась довольна своим выбором. Забрав документы по автокредиту, мы оставили радиоприемник для установки и подключения на нашей машине. Дело за малым – оплата первоначального взноса. Он составил двадцать пять тысяч и каждый месяц еще по пять тысяч сроком на пять лет.

- Ерунда! – сказал сын и в тот же день перечислил деньги по указанным реквизитам. А мне выдал письменную гарантию «Бетонпрофита» о том, что я – платежеспособный клиент.

В следующую субботу мы с дочерью возвращались из «АвтоВАЗсервиса» на собственной машине. Было тепло, окна открыты, и встречный ветер трепал Настеньке волосы.

- Зачем же так коротко стричься? – упрекнул дочь. – Длинные бы сейчас развевались эффектно.

Она не выдержала и проворчала:

- Вы все сговорились что ли?

- Кто это все?

- Ну, вот соседи, к примеру. Они все ещё видят во мне дворовую девочку.

- А еще?

- Об этом лучше не надо.

- И я считаю, что длинные волосы – это красиво.

- Отпусти свои, и пусть развеваются на ветру.

- Я – не хиппи, а начальник отдела продаж, мне положено быть солидным.

- Тогда носи галстук.

- За что ты меня так ненавидишь? Или весеннее обострение?

- Лето уже, - сердито напомнила Анастасия.

Впрочем, это была дружеская перепалка – мы оба были довольны покупкой. И в страховку на машину я вписал дочь – почему бы нет, раз у неё есть права на вождение?

Два часа спустя новенькая «пятерка» вишневого цвета красовалась под окнами Настенькиной квартиры. Перекусив тем, что Тамара сообразила на стол, собрались на автопрогулку.

- В такую прекрасную погоду… - анонсировала дочь нашу почти семейную поездку.

Как-то само получилось, что Настя оказалась за рулем. В солнцезащитных очках она неплохо смотрелась, хотя из природной скромности сама считает, что только глаза – это единственное, что её украшает. Впрочем, не льстя ей и не кривя душой, заявляю – многие вслух отмечают не только душевные качества моего младшего ребенка. Черты лица тонкие, на первый взгляд хрупкие, и потому глаза с густыми ресницами выглядят невероятно огромными. Они живые и беспокойные – кажется, их оттенок меняется с её настроением или ходом мыслей. Волосы прямые, густые, в каре постриженные – а когда-то была замечательная коса! Одним словом, прелестная девушка моя дочь: фигурка изящная, как у куклы японской – умная и недотрога. У неё есть способности и характер. Она аккуратная и организованная. Закончив школу без единой четверки, сама отказалась от вольной студенческой жизни, выбрав свой собственный в жизни путь. И ведь Настенька совсем не желала вырваться из-под маминой опеки – самостоятельная девчонка-сорванец. На работе, вращаясь в среде богатеев, не искала себе состоятельного «папика», который покупал бы ей дорогие тряпки. При наличии денежного покровителя она по другому бы одевалась и отнюдь не скромницей держалась. Нет, она захотела в жизни другого – вместо ВУЗа дневного устроилась на престижно-перспективную работу. И потому оказалась в гуще интриг южноуральской финансово-политической элиты. А что высшее общество? – такие же люди: жадностью, эгоизмом и жаждой власти намного превосходящие простой народ. В этой толпе правят деньги и только деньги. С шиком совершать рискованные и прибыльные авантюры – любимое их занятие и тема для разговоров. Самое распространенные у них прегрешения – это уклонение от уплаты налогов и супружеские измены. Не нахватается ли моя дочь дурных манер в такой среде? – реальный вопрос. 

Отцовский совет моему ребенку – не сотвори себе кумира, всегда и везде следуй, дочь, своей интуиции!

- Совсем другое дело! – заметила Тамара, усаживаясь на заднее сидение. – И запах в салоне другой, и комфорт… Не то что твои прежние развалюхи.

А я почему-то подумал, что ради такого случая не прочь оказаться с бывшей женой в одной постели. Была б на то её воля…

Снова и снова спрашиваю себя – что же теперь мешает нам вновь воссоздать нашу семью: тещи нет, квартира трехкомнатная… В конце концов, продать родительский дом и сделать в ней евроремонт. Тамара как женщина еще влечет меня. Так в чем же дело?

А дело все в том, что рядом с Тамарой Борисовной мне никогда не смеялось беззаботно. Она – педагог в школе и дома: все окружающие её должны ходить по струнке, прилично одетыми. Не по душе мне это, не по душе. Не нужна мне под боком строгая училка, распекающая провинившегося ученика. И даже в разговорах тет-а-тет, Тамара умудрялась проводить грань между мной и собой. Как Настенька такое терпит? Или привыкла?

Иногда мы ездили в Южноуральск, чтобы просто сходить в кино. Тамара Борисовна считала такие культурные мероприятия напрасной тратой времени. Настенька набивала животик чипсами и попкорном. А мне было упоительно сидеть между моими дамами, то склоняясь к дочери за сладкой кукурузой, то к бывшей жене за мудрым замечанием по смыслу фильма.

Вобщем-то, прекрасное было время. Хотя денег лишних не водилось, но иногда нам удавалось и в кафе пообедать или шашлычке. Дочь хвалилась своими успехами в университете – надеялась получить красные корочки. После защиты диплома не собиралась менять место работы.

- А карьера банкирши не увлекает?

Она призналась:

- Политика больше. Мне бы хотелось стать депутатом городского собрания. Но для этого надо иметь прописку в Южноуральске.

Из тактических соображений мы с Настей не затевали разговоров о её матримониальных планах в присутствии Тамары Борисовны. Но уж, когда встречаемся тет-а-тет, стараемся отвести душу и наболтаться всласть. Я думаю, дочь все о себе мне рассказывает, но вот о парнях не слышал ни слова – может, нет у неё никого, и она этого стесняется? может, какая другая напасть?

И все же, когда солнечным выходным днем мы катили на пляж или пасмурным в город, чтобы всей бывшей семьей искупаться или перекусить, жизнь казалась мне прекрасной. Как следствие, накатывали мысли – а может, рискнуть? – попробовать сделать ещё один шаг к семейному счастью с Тамарой Борисовной. Давно уже я не испытывал судьбу. К тому же, с беспокойной жизнью бродячего негоцианта отныне покончено навсегда, и я теперь не нарушаю законы. Я ныне – начальник отдела продаж преуспевающей строительной фирмы. И на литературном поприще мое имя довольно часто упоминается в интернете. Так что желание повернуть наши отношения с бывшей женой в благосклонные для совместной жизни вовсе не казалось такой уж нелепицей.

Тем более, что вторая связь со Светланой К. вновь оборвалась по причине её очередного похода замуж. Это как раз случилось накануне смерти мамы, когда все мысли и чаяния мои были далеки от сердечных дел. Все должно было сложиться иначе. Все и сложилось иначе, если бы не смертельная болезнь мамы. По этой причине мы не смогли встретиться и договориться. Мы бы со Светой нашли выход – я так думаю. Если люди любят друг друга, то они преодолевают все трудности. Но любовь, похоже, была в одни ворота – Светлана просто хотела замуж.

Пока человек влюблен, он живет в каком-то вакууме. Теперь его нет, и в голове циничные выводы. Например такой – вот бы достался ей албанец, которые считают, что бабы должны работать больше ослов. Ведь ослов кормят сеном, а женщины едят хлеб с салом. Ну да ладно, ушла и ушла – чего теперь, причитать? Слава Богу, не в первый раз – начинаю уже привыкать. Теперь мои думы о другом…

Взвешивая все «за» и «против», я видел возможность жизни с Тамарой лишь в том случае, если бы Настя оставалась вместе с нами. Но ведь она – невеста на выданье. Уже работает, а закончит универ и упорхнет из семейного гнездышка в поисках своего. Оказаться с Тамарой Борисовной тет-а-тет? – у меня даже мурашки по коже бегали от такой мысли. Нет уж, страницы моей биографии, посвященные её мизантропным выходкам, перевернуты и закрыты раз и навсегда. Без Насти жизни у нас не будет, а дочь уже выросла, чтобы быть ребенком на руках у родителей. От этих мыслей желание вновь «испытать судьбу» само собой исходило на нет.

Однако всякий раз, когда мы все вместе куда-нибудь выезжали – а теперь это случалось практически каждые выходные – все трое бывали в наилучшем расположении духа: ни словесной, ни рукопашной перепалки между нами не случалось.

Между тем, в свободное время от работы в Челябинске, автопрогулок с дочерью и бывшей женой сделал косметический ремонт в доме – кухню и комнаты побелил, мебель переставил, как мне нужно, разобрал завалы вещей, оставшихся в наследство от мамы. Когда в холостяцкой берлоге был наведен образцовый порядок, во мне снова пробудился вкус к жизни. Вот только женщины категорически не хватало. Укладываясь спать один, я, как молитву на ночь, прокручивал в голове одну и ту же мысль: кто не грешит – спит хорошо, кто согрешил – еще лучше.

Однако пауза безгреховности несколько затянулась – я уж начал поглядывать на замужних соседок. Мужское либидо – это власть природы над организмом, и власть, надо признать, агрессивная. Мораль, воспитание и тому подобные вещи ничего не стоят в наших глазах, как только на арену выходит жажда секса – ибо наша природа намного сильнее всех коммунистических и христианских заповедей вместе взятых. Такие выводы мало радовали. И к тому же возникли подозрения, что неудовлетворенное влечение к женщине приобретает патологические формы. Вот так, наверное, и появляются на свет Божий сексуальные маньяки. Или у меня искаженное представление о действительности? Опять же – по чьей вине?

Я еще не старик – ничем серьезным не болею, зубов у меня нет вставных – и пока считаю, что полезнее думать о бабах, чем болезнях и смерти. Надо сказать, что даже в собственных глазах я выглядел в этот период довольно блудливой особой. Хоть блуда особого не наблюдалось, но вот мысли – куда от них денешься? Едешь домой после работы, а вдоль дороги стоят путаны – чем дальше от города, тем дешевле.

Однажды возле Коркино девушку подобрал, активно «голосившую» на обочине – лицо мадонны, фигурка Софи Лорен.

- До Южноуральска не подбросите?

- Как раз туда еду.

На повороте в Увелку притормозил:

- Мне налево.

Она:

- И мне тоже.

По райцентру еду к своему дому, она молчит, а у меня мысль закрадывается – уж не в гости ли барышня ко мне собирается? Ну что ж, милости просим. Однако только включил поворот на свою улицу, она попросила:

- Здесь притормозите, я приехала.

- Вот не знал, что у меня в соседях такие очаровательные незнакомки.

- Да я в гости приехала не надолго. Как мне с вами рассчитаться?

Вспомнились безумства молодости:

- А подумайте – много ли надо холостому мужчине?

- Хотите – сделаю вам минет?

Как вы думаете – что я ответил? Ничего не ответил. Но не свернул на Лермонтова, а проехал дальше – за околицу…

В жизни случается великое множество невообразимых событий. 

От всех этих гадких размышлений работа – наилучшее средство. Она захватывала с головой и вздохнуть не давала целый день. Ведь кроме рекламы и продажи пеноблоков мне пришлось еще заниматься логистикой стройки на Увильдах. А знаете, как не просто отслеживать несколько машин по телефону – где они грузятся? чем? когда будут на месте разгрузки, чтобы автокран не опоздал? И подъемник этот надо заказать, да и машины тоже. А если на заводе ЖБИ нет комплекта нужных плит, необходимо транспортное средство загрузить тем, что в дальнейшем пригодится на стройке. Ведь водитель, сколько бы не привез, все равно укажет в путевом листе полную грузоподъемность своей машины, и нам за это придется платить. Так что, как в той песне поется – двадцать тонн умри, но дай (а если с прицепом, то все сорок)! Не легко это, братцы, ой не легко! Абсолютно не остается времени побыть наедине со своими мыслями – зато и о бабах печалиться некогда. А выпить кофе в короткий перерыв между звонками и приемом клиентов такое блаженство!

На своем месте в офисе был не простым исполнителем продаж и логистики. Бывали моменты, когда в возникающие проблемы приходилось впрягаться творчески. И некоторые из них, используя прошлый опыт, а также вновь приобретенные эпистолярные знания, решал блестяще. Расскажу об одном…

Стояло чудесное свежее июньское утро – такое утро, когда небосвод сияет лазурью. Огромные пушистые белые облака проплывали в вышине ярко-синего неба. Окно было открыто, дверь приоткрыта – шторы пузырило приятным сквозняком. Гудели производственные корпуса своими натугами. Какую бы проблему не предстояло решить, рабочее утро было самое лучшее время для этого.

Ирина с улыбкой на устах занималась своими бухгалтерскими делами. Я, стуча одним пальцем по клавиатуре, редактировал и рассылал нашу рекламу в инете. Все как обычно. И даже если бы я мог заранее узнать, чему вскоре суждено случиться, в тот момент ни за что не поверил.

Работы было выше крыши и у меня, и у бухгалтера. Вот уже битый час или два мы молча трудимся. Но если долго держать паузу, то люди из чувства неловкости стремятся её заполнить. И я, ничего экстремального не подразумевая, чтобы что-то сказать, буркнул, между прочим, так:

- А ты знаешь, Ира? - мир состоит из пяти элементов: земли, воды, воздуха, огня и денег.

Бухгалтер подняла на меня взгляд, не зная, что ответить. Что, собственно, я хотел этим сказать? – было написано на её лице. Дал комментарий:

- Пусть будет философской мудростью.

- А-а…

Вот чем она симпатична мне – тихой вежливостью, порядочностью и серьезностью. Очаровательная женщина – к тому же добрая и покладистая. Правда, со своими проблемами – как же без этого? У неё дочка, подружка и сверстница моих внучек, от женатого мужчины, который никак не может определиться – на ком жениться, с кем разводиться? Я мог представить его лишь с рассказов Ирины и впечатления был невысокого. Можно было только гадать, что находили в нем женщины. Но эти две – его старая жена и молодая любовница – соперничали за обладание им не один год и с равным успехом. После Светиных выкрутасов стал считать себя выдержанным человеком, но Ира в этом плане была просто святой. Хотя теперь, кажется, она поставила ультиматум отцу своего ребенка – терпению её пришел конец.

Я не ханжа и не святоша, но придерживаюсь мнения, что человек, который едва справляется с одной женщиной, не должен вешать себе на шею ещё и вторую. Может быть, он любит молодую, а старую и больную не дает бросить совесть? Тогда другое дело. Тогда такой человек даже заслуживает уважения. Но объясните все это маленькой девочке, которая растет без отца… 

Конечно, это лишь мысли, а вот слова… Когда мы бываем свободны, то любим с Ириной просто болтать – так быстрее время проходит. Например, скучной зимой чем заниматься? Ладно, больше ни слова. Работаем в поте лица – на дворе начало лета и разгар строительного сезона…

Тут дверь распахнулась, и секретарша главного инженера «ЧеГРЭС», войдя в кабинет, положила мне на стол официальный документ с логотипом «Фортум». Дело в том, что при приватизации РАО ЕЭС России, практически всю энергосистему Урала и Западной Сибири (и «ЧеГРЭС» в том числе) скупили финны, официально представленные этой фирмой.

- Уведомление, - сообщила она и не спешила на выход, ожидая реакции.

Пришлось пробежать документ глазами. Сим сообщалось, что с 01. 07. 2008 г. арендодатель «Фортум» своим клиентам арендную плату привязывает к текущему курсу доллара.

- Как это? – удивился я. – Мы что в Америку перебрались?

- Все вопросы к начальству, - сказала секретарша главного инженера и удалилась, посчитав исполненной свою миссию.

Я не стал огорчать сына новостью и решил разобраться сам.

Главный инженер «ЧеГРЭС» Боган Андрей Андреевич – один из немногих специалистов станции, оставшихся на своем рабочем месте, после смены владельца. Мы с ним были почти на «ты» - настолько он контактен и демократичен в общении. Из всех руководителей электростанции, имеющих право подписать пропуск на въезд постороннего транспорта за пеноблоком, я бывал у него чаще других и с удовольствием. Но в последнее время (причем самое горячее для отпуска товара на сторону) его кабинет бывал закрыт на ключ, и даже секретарша куда-то смывалась. Нехорошие слухи поползли по конторе – мол, Андрюша Боган с ней кувыркается: не следует парочку беспокоить. Потом выяснилось, что не с секретаршей, а с еще более красивой, но посторонней женщиной Андрей Андреевич закрывается. Может, с женой? – дома-то некогда: приходится финнам угождать! И, наконец, все подозрения опрокинула правда – главный инженер в рабочее время закрывается с красивой леди в своем кабинете не сексом заниматься, а английским языком. Подвис вопрос – почему не финским?

Притопал к нему за разъяснениями. Спросил секретаршу:

- У себя? Один?

Она кивнула – заходи.

Вошел в кабинет главного инженера А. А. Богана. Положил перед ним вышеупомянутое уведомление от «Фортума».

- Андрей Андреевич, ну, как же так? – воду вы получаете за рубли, уголь тоже… Почему же мы должны вам платить аренду в долларах?

- Не в долларах, а по курсу, - поправил меня Боган.

- Не вижу разницы, раз одно к другому привязано.

- А ты напиши, что не согласен и укажи причину. Обещаю – твою писанину я доведу кому следует, - посоветовал главный инженер почти по-дружески.

Я так и сделал. Возвращался по коридору конторы с кипящим от возмущения разумом – ну, финны угрюмые, совсем распоясались! А когда пришел в кабинет и сел за стол – и про компьютер забыл, и про принтер, способный распечатать любую маляву. Взял ручку шариковую, чистый лист из пачки «снежинка» и написал на одном дыхании свой душевный протест. Впрочем, он был оформлен как документ. Посмотрел на титул и фамилию подписавшего выше указанное Уведомление – загнал его в шапку. А дальше, как заявление в милицию – мол, категорически протестую против предложенной руководством «Фортума» привязкой к курсу доллара арендной платы за кабинет в конторе и производственный цех на территории станции, поскольку с инвалютой ничем не связаны текущие коммунальные затраты владельца «ЧеГРЭС». В предложенном новшестве вижу не столько погоню за прибылью, а лишь издевательства над русской национальной гордостью. С новой формой финансовых расчетов не согласен, и, если «Фортум» будет настаивать, ООО «Бетонпрофит» подаст заявление в суд, обвинив своего оппонента в расизме.

Написал, прочел, расписался за сына, понес к Богану. Тот прочитал, улыбнулся, показал мне большой палец (не путайте со средним, пожалуйста) и сказал одно слово:

- Годится.

Буквально через день-два зачастили к нам в кабинет гости – коллеги-арендаторы. Все хотели со мной познакомиться, поблагодарить, руку пожать – мол, уел я угрюмых финнов по самое «не могу», да так, что они про доллар думать забыли. Ну, не молодец ли я?

А сын почему-то назвал «Красавой!» Ой, не в тему…

М-да… Если бы мужское либидо не донимало, жизнь наладившуюся можно считать прекрасной. И даже отсутствие женщины я как-то сам себя уговорил однажды считать передышкой в интимных делах, подаренной судьбой. Возможно, это действительно так, и впереди меня ждет новое умопомрачительное любовное приключение. Тогда интересно – какой она будет, моя новая услада сердца? Хотелось бы уютную и домашнюю – как наша бухгалтер Ира. Такие не внушают сильных страстей, напоминая мужчинам их матерей. А бывают такие, что не дай Бог! После расставания с которыми хочется с головой уйти в работу и вести жизнь монаха. Хотя это не выход. Мужчина должен быть мужчиной.

Вот же блин! Как Природа пасьянс разложила – женщины прекрасно обходятся без нас: мужики им только мешают жить и воспитывать детей. А вот нам без баб не обойтись. Люди не всегда хотят того, что им в самом деле нужно. В их среде действует правило случайных закономерностей. Силы природы не считаются с нашими наивными представлениями о том, как должна проходить жизнь земная. Пока мы строим планы, они вытворяют с нами все, что им вздумается. Каждый проверяет это на своей шкуре. И нет другого способа, или еще не придумали…

А пока работа, автокруизы в выходные, хлопоты в саду и огороде, литература определили круг повседневных забот. Впрочем, инициативная дочь вскоре освободила меня от одной из обязанностей, забирая машину на выходные:

- Тебе же надо в саду поработать?

Мне было все равно. Сад и огород действительно требовали забот. Но даже с тяпкой в руках я чувствовал себя как в Раю. Пусть мало писал – лишь в дождливые вечера, а «час Пикуля» соблюдал только в ночь с субботы на воскресенье – и если бы не донимали эротические сны, эти дни можно считать самыми счастливыми в моей жизни. О Свете и думать забыл…

Но… Это чудесное парение в невесомости, когда не хочется ни о чем тревожиться, разумеется, не могло продолжаться бесконечно. Сами собой навалились думы. Время меняет человека, размышлял я. Теперь уже не разделяю романтической точки зрения, что за деньги счастья не купишь. В современной жизни всем нужны деньги. За деньги можно выкупить родительский дом и счастливо дожить в нем оставшиеся годы. А старость немощная придет – что тогда? В любом случае болезней и смерти не избежать…

Прежде материальная сторона жизни мало меня волновала, и хотя был очень скромен в своих запросах, деньги заработанные куда-то сами собой расходились. Даже в очень удачных коммерческих сделках не откладывал заначку на черный день. А вот сейчас определенная сумма мне бы очень даже пригодилась, для того чтобы выкупить у сестры её право на половину дома. Только где её взять? У сына попросить? Так «Бетонпрофит» и так уже выплачивает кредит за мою машину. В банке оформить займ? Проще с сестрой договориться и выплатить её долю в рассрочку. Думаю, процентов она не попросит.

И все опять упирается в деньги – где их взять? как рассчитаться?

Не решив этих вопросов, стал приучать себя к мысли, что с родительским домом придется расстаться. Как это ни было горько, со временем, возможно, переживу потерю, как, может быть, потускнеют и воспоминания об умерших родителях. И останусь я один-одинешенек на белом свете без всякой привязки к дыму отечества…  

М-да… Одиночество, одиночество… Как ни крути, все мы должны пройти по дороге жизни самостоятельно – с колыбели до смертного одра. С одной стороны, меня все устраивает – я от рождения самодостаточный человек и всегда, в любой ситуации скучать не даю себе, потому что сразу найду заделие. С другой… Как бы мне хотелось рассказать о своих проблемах кому-нибудь. Да, разумеется, людям необходимы разговоры по душам – кому-то ведь надо душу облегчить и передоверить все свои беды. Светлана была благодарным слушателем. Томе не скажешь, потому что не хочется. Сыну не скажешь, потому что подумает, что я деньги выпрашиваю. Дочери, наверное, ни к чему знать о моих незадачах – да и не все расскажешь. Один только Васька, кот наш голубоглазый, исправно предлагал себя в благодарные слушатели, и я частенько прибегал к его услугам.

Наверное, это признак старости – доверять свои тайны безмолвной скотине. Еще немного, еще чуть-чуть и походы в поликлинику или аптеку станут единственным развлечением. А потом какие-нибудь параноидальные галлюцинации, и все – жизни не стало: сплошной психоз.

Возвращаюсь однажды с работы, в доме стоит тишина гробовая – а как же иначе? И Василий меня встречает укоризненным взглядом – утром проспал мой отъезд и весь день просидел взаперти. Поскольку поболтать больше было не с кем, обратился с речью к коту.

- Вот если бы ты был комнатной собакой, - так я ему сказал с укоризной, - то заодно караулил бы дом и сад, чтобы к нам не забрались воры. На Джека (у меня был новый пес: внешностью – в восточно-европейскую овчарку, глупостью – неведомо в кого) никакой надежды нет. На цепи просто лает, отпустишь – убегает.

Этот гулена умудрялся сбегать от меня даже на пробежках к лиственницам в выходные. Начерта его кормлю? Впрочем, зря я так – всё равно он меня по-своему любит. Когда хозяина дома нет, он скучает, а когда приезжаю – радуется и машет хвостом.

- Хотя, куда тебе, кулема, в сторожа! – это я Василию сказал.

Таким словцом куряки из Петровки называют людей медлительных, неповоротливых, сонных. Так они людей, а я кота – дожил, елы-палы! Впрочем, без Васьки чувствовал бы себя еще более одиноким. Угостил его кормом кошачьим – он был доволен. Терся о мои ноги, когда я частил картошку, чтобы приготовить себе ужин и завтрак на завтра. А у меня язык чесался:

- Видит Бог, хочется мне вас с Джеком сделать хорошими индейцами.

А поскольку глубокий смысл этого исторического изречения Ваське не досягаем, добавил:

- Хороший индеец – мертвый индеец.

Он и за это мне благодарен, радуясь моему голосу.

Неутомительная работа и общение в уютном кухонном помещении понемногу восстановили между нами прежнюю доверительность. После ужина прилег на диван, и Василий ко мне запрыгнул – обошел по периметру мое тело, тщательно все обнюхал. И улегся – знаете, где? – на голеностопном суставе моей левой ноги. Место бывшего перелома частенько ноет в последнее время, а Василий – домашний доктор. Не верите? Ну и ладно…

Говорят, сон сродни смерти. Если так, то мое пристрастие к дневному отдыху отнюдь не свидетельство моей жизнестойкости, а скорее терапия души. Как бы там ни было, но после даже короткого сна и кошачьего врачевания у меня появляется свежий настрой. До захода солнца я с упоением ковыряюсь в саду.

Здесь, понятно, главное внимание – сорнякам. Мне бы хотелось так организовать подсобную агрономию, чтобы все полезные растения сами обслуживали себя. Это к чему я? А вот послушайте – был как-то в гостях у тетки и двоюродного брата Саблиных, видел их чудесный сад. Нет, не ухоженный, а напротив – запущенный. Там и сям стоят яблони, груши, вишни… А под ними – сплошным ковром «виктория». Полезная и вкусная ягода, пущенная в «свободное плавание», заглушила все сорняки сада. Вот бы мне так её развести…

Впрочем, есть у меня свои выкрутасы. Аккуратно подрезанная акация служит плотной живой изгородью сада со стороны улицы – старый прогнивший забор давно уже на ней висит – и создает неплохое впечатление для всей усадьбы. Кажется, что за этой сплошной зеленой стеной Рай земной. А еще – напоминает Робинзона Крузо и его «крепость» на необитаемом острове. Похожи – не правда ли?

Усталое солнце уже садилось, когда, завершив садово-огородные хлопоты, я присел на скамеечку подле старой вагонетки – час вечерней молитвы. Можно сказать, ритуал священный. Прислонившись спиной к теплому боку бака, я слышал, как глухо утомленное сердце бьется в груди. Аромат сада плотно висел в неподвижном воздухе. Ласточки, с боевыми кличами охотясь на мошкару, чертили широкие круги в пламенеющем закатном небе. И все-таки в атмосфере не было напряжения – только благостная тишина.

Долго сидел у старого бака, дыша остывающим воздухом, глядя на грядки, плодовые деревья с кустами и не видя их. Счастлив ли я? Кажется, да. Всех забот на сегодня осталось – хорошенько выспаться, чтобы завтра быть в форме. А пока с удовольствием подумал, что у меня выросли прекрасные дети. Сын уже кое-чего добился в жизни, но он старше Анастасии на семь лет. А Настенька взяла старт в самостоятельную жизнь раньше брата. Посмотрим, что у неё получится…

М-да… дети-детки. Наступает время, когда они вырастают и становятся взрослыми людьми. Ты думаешь, что еще можешь им помочь, защитить их в каких-то ситуациях, а оказывается, ты ничего уже не можешь – все твои потуги напрасны. Ну и, слава Богу! – значит дети твои выросли правильными людьми.

Одно лишь интересно мне – как скоро они поймут, что с возрастом жизнь перестает казаться вечным праздником. Наверное, когда обзаведутся семьями. Впрочем, у сына уже две дочурки, но они не притупили его оптимизма. Ах, какие у него грандиозные планы – век не переслушаешь! И его очаровательные девчушки-двойняшки в них – катализатор. 

Мои дети добры ко мне. Особенно после смерти их бабушки они опасались, что со мной приключится инфаркт – ведь так часто бывает с людьми в возрасте и критических ситуациях. Но у меня могучее сердце, которому по силам многое вынести. Так что время мое ещё не закончилось. И романтики, думаю, хватит ему (сердцу моему) не раз влюбиться. Они (дети мои) этого не знают, но знаю я.

Впрочем, кончилось мое время или не кончилось – вопрос риторический: одному Богу известно, что с нами будет. А пока жизнь моя покоилась на трех независимых китах – дом, работа, дорога. Настолько это утомительное занятие крутить баранку на трассе и в городе, что ему следует посвятить целую главу. Ну да уж, не буду Вас утомлять излишними причитаниями – сколько получится, столько и ладно…

Утром следующего дня катил на работу в своей «пятерке» и ощущал, как желудок сжимает знакомая жаба волнения, от которой никак не могу избавиться. Во рту пересохло, в затылке стучало. Надо признать – тяжело мне даются поездки в город. Скользок асфальт трассы, омытый ночным дождем или смоченный обильной росой. Восходящее солнце через лобовое стекло светит прямо в глаза, и они слезятся, притупляя обзор. Вдоль дороги мелькают полосатые столбики ограждения. Поля, простирающиеся до горизонта, молочно-белые от оседающего тумана. И хоть пейзаж однообразный, а движения водителя монотонны изо всех сил душевных не позволяю своим мыслям уплыть в романтическую даль. Другими словами – не отвлекаюсь.

При въезде в город высокий мост через железную дорогу. Когда съезжаешь с него, открывается панорама города – не всего, конечно, но кое-что видно. Например, грязное зеленовато-желтое облако, закрывающее перспективу. Невозможно не почувствовать жалость к лежащим там городским кварталам, задыхающимся в дыму и покрытых копотью. Смотришь и думаешь – о, Господи, чем же мы дышим? 

А в городе суета машин вообще лихорадочная – того и гляди, в кого-нибудь «вляпаешься»… или в тебя кто-нибудь. Можете себе представить Челябинск в июле? Это Вавилонское Столпотворение! Ну во-первых, очень жарко. В подобные дни шины машин иногда шуршат так, будто катятся по мокрому асфальту, хотя дождя и в помине нет. Лишь пот градом катит, и рубашка прилипла к спине. И запросто можно получить тепловой удар, если застрянешь в «пробке». А во-вторых, если нет движения воздуха, то и очень душно. Скажите – «ЧеГРЭС» расположен на берегу Миасса? Так от него лишь туманы по утрам накатывают речных и канализационных испарений – тоже не здорово. Добавь к ними гарь выхлопных газов десятков тысяч машин и миазмы пота с несвежим дыханием миллионного населения, то понимаешь – без кондиционера жить невозможно. У меня его нет ни в машине, ни в офисе. Как тут быть внимательным водителем или пешеходом? Если бы было возможно преодолеть все это только силой своего желания! Увы – сплошной риск и лишь надежда на случай…

Мне еще повезло с маршрутом. До вокзала добираюсь по Меридиану, где всего два светофора. А далее по улице Российской до самой автостоянки «ЧеГРЭСа». После пересечения с проспектом Победы катишь без суеты и проблем тихим уголком, который заканчивается тупиком. Утром без «пробок» проскакиваешь, а уж вечером у вокзала можно и час, и два, и… простоять. А ведь жара еще не спала. 

Поскольку ни дел никаких не творилось, пока я вез свою персону в Челябинск и обратно, ни мыслей великих не плодилось – считал дорогу туда-сюда пустой тратой времени: четыре часа коту под хвост. Будто на время окунался в непросветную суету без малейшей пользы себе и делу. Иные испытывают кайф от езды, а я не нахожу в ней ничего замечательного – такой уродился. И в молодости был таким, и к солидным годам не разохотился.

Ладно, четыре часа куда ни шло – можно перетерпеть, а потом мой завод кончается, как у часов, и мне не остановить вращение Земли. Как это таксеры работают круглыми сутками? Больше всего на свете я боюсь уснуть за рулем. В этом плане – гораздо лучше храпеть в вагоне электрички, пуская слюни. Кто мог бы подумать? Наверное, с возрастом стал видеть вещи в ином свете. Все меняется в жизни – только смерть преодолеть невозможно. А еще лучше, отпустить по поводу циничную шуточку – так люди обычно пытаются скрыть по-настоящему глубокие и сильные переживания. 

Если короче о третьем ките – всякий раз, садясь за руль, чтобы ехать на работу я чувствую тошноту животного страха, и сердце бьется тревожно в груди. Некоторые вещи мы не можем себе объяснить, даже если внутренний голос предупреждает нас об опасности. Лишь когда сворачиваю на южноуральском светофоре, возвращаясь с работы, с облегчением вздыхаю – слава Богу, нынче опять пронесло. И возвращаюсь к реальности…