А. Агарков.
Неликвиды «Альтернативы»
Тот самый ясный и холодный ноябрьский день показался мне возбудительно оживляющим. Все, что застыло кругом в ожидании снега, было красиво и красочно под лучами неяркого солнца, как хороший фламандский пейзаж – и дома, и улицы с пешеходами и машинами, голые от листвы деревья.
Я был в районном управлении сельского хозяйства и, проходя мимо, заглянул в кабинет председателя научно-производственного кооператива «Альтернатива». Реутов сидел в пальто за столом, на который облокотил руки, и уныло смотрел перед собой. Увидев меня, пригласил зайти.
- Чем занимаешься, Анатолий?
Когда я увидел опять эти спокойные жесты, услышал его скрипучий и чуть насмешливый голос, мне захотелось пообщаться.
Прошедшие годы бардака и безденежья в стране не прошли для Виталия Петровича даром. То хозяйство, которое он вел, очень многое потеряло из того, что было. Несмотря на то, что из всех основателей кооператива Реутов остался в нем один, что по сути превращало «Альтернативу» в барское поместье, дела её шли неважно. Прелесть в самой работе, которую даже я, временно наемный работник, испытывал, навсегда пропала из коллектива. Все случайные теперь люди, попадавшие в Бараново, были ленивы и вороваты. Между ними и председателем шла жестокая и упорная борьба: кто кого – хозяйство сэкономит на их зарплате или они разорят его воровством? Из всех многочисленных промыслов, затеваемых прежде в «Альтернативе», теперь только свинарник давал маломальский доход. Земледельческие опыты совместного посева на одном участке и разносроковой уборки зерновых и бобовых (то есть опытная работа) давно прекратились. Виталий Петрович теперь уже не писал статьи и не отсылал их в научные журналы. Он и в стремлении все переделать под считаемый лучшим образец давно поостыл, отдавшись на волю естественного порядка вещей. Потому как видел и понимал, что при величайшем напряжении сил с его стороны результат получался все хуже и хуже – урожайность падала, скудела земля, ломалась техника (иногда умышленно)… Главное же – уходили физические силы самого председателя: разум и тело просили покоя.
В сущности, в чем состояла борьба? Он хотел получать больше продукции меньшими затратами. А наемные работники «Альтернативы» хотели больше получать зарплаты и меньше работать. Прослышав, что китайцы отменные трудяги, председатель поселил в Бараново несколько семей из Поднебесной, приставил к свиньям – вот свинарник и давал кооперативу немного прибыли.
В полеводстве работали местные механизаторы, и техника сыпалась не только потому что вышел ей срок, но и потому, что не было должного ухода. Это делалось не из-за того, что кто-то нарочно желал председателю зла, просто людям не хотелось работать – тоже фактор немаловажный.
Уже давно Реутов видел, что лодка его течет, но не искал течи, может быть нарочно обманывая себя. Какое-то время… Но и оно миновало. Теперь он уже не мог себя обманывать. Тот научно-производственный кооператив, который он затеял и однажды привел к расцвету, теперь прозябал в упадке вместе со всей страной – и он ничего не мог с этим сделать.
Он был бы рад теперь от всего отвязаться, но куда деваться – хозяйство хоть и убыточное стоило немало: и техника, и дома, и ангары-мастерские-погреба… свинарник, овчарня… лошади, бычки, верблюды…
Воспоминания и разговоры о давно ушедших днях служили Виталию Петровичу лучшим утешением. Он перечитывал свою статью в старой газете, а тут я…
- Чай будешь? – предложил хозяин кабинета.
- Да, пожалуйста.
Не за чаем я узнал теперешнее положение «Альтернативы», а из прежних разговоров с знакомыми. Реутов мне теперь говорил, что, как институт прапоров растащил всю советскую армию, так сейчас новоявленные фермеры:
- … не сеют, не пашут, а только берут без отдачи кредиты и все тащат и тащат, что было советского по соседству.
Фермерское движение кончится – пророчил Виталий Петрович – когда все хозяйства напрочь растащат.
Несмотря на упадническое состояние кооператива, было видно, что его председатель по-прежнему горд самым главным детищем своей жизни – «Альтернативой». Из разговора с Виталием Петровичем я узнал, что он был непротив нововведений, лишь бы они были на пользу. Главная же беда НПК, как и прежде, была в том, что Реутов не умел торговать. В мою бытность в нем, машинами пропадала выловленная рыба. Сейчас председатель не знает, как повыгоднее сбыть свинину.
Сам Виталий Петрович видел её в другом:
- Все недосмотр! Отвернулся и получи дулю в спину. Ох, и паршивый же стал народ!
- Воспитывайте, а неподдающихся выгоняйте.
- А то я буду держать дармоедов! Но где хороших-то взять?
- Да уж… пропала у людей идея – работать ради светлого будущего: ему теперь обеспеченное настоящее подавай.
Вобщем, поговорили…
- Так-то вот, Анатолий! – прощаясь, Виталий Петрович пожал мою руку.
Впечатление от этой встречи так сильно подействовало на меня, что несколько часов никак не мог от него отделаться – нет-нет и опять вспоминал председателя научно-производственного кооператива, как будто что-то в его словах требовало особого внимания. «Альтернатива» не была для меня пустым звуком – я три отпуска в ней отработал, написал кучу статей в газету. Да и сам его председатель был как человек для меня всегда чрезвычайно интересен. Реутов был одним из тех, всегда удивительных для меня людей, которые по жизни идут своей дорогой совершенно независимо от мнения и желания толпы. Имея природой данную власть над окружающими, он презирал чиновников в кабинетах всех уровней и уважал одного только нового Президента страны. Однажды он написал в газету статью «Перевернутая пирамида», в которой изложил свои взгляды на вопрос – как обустроить демократическую Россию?
Реутов был несомненно не только очень умный и образованный человек, он писал стихи – а стало быть, романтик душой. Не было предмета, которого бы он не знал. Кроме «Альтернативы» за ним числилось немало добрых и славных дел на посту председателя Увельского райисполкома. Но увы, время и гениев не щадит…
Некогда я обратился к нему, предложив свои услуги в качестве разнорабочего на один месяц отпуска в страдную пору – нужно было сено для коровки нашей, а купить денег не было у меня. Виталий Петрович пошел навстречу – заработай, мол – и так было три сезона. Теперь пришло мое время сделать шаг навстречу «Альтернативе» в её худую годину или, по крайней мере, попытаться хоть что-нибудь сделать.
Сам я мало что мог – разве только избавить научно-производственный кооператив от неликвидов, чуть поправив его финансовый дела. Но у меня был знакомый гений прикладной коммерции и талантливый организатор дел производственных, всегда готовый к новаторству – Чернов В. А.
Припомнился наш с ним разговор о сельском хозяйстве вообще.
- Животноводство и особенно земледелие нашей страны – заведомо убыточное капиталовложение: как построили его коммунисты таким, так оно и продолжает прозябать, - приятно улыбаясь говорил Чернов.
- Ну, а если бы вы взялись со своими способностями и расчетами?
- Потому и не берусь, что считаю. В сельском хозяйстве даже сам быт работников настроен на распутство и пьянство. И везде так – построил свинарник, вези из Китая нормальных рабочих, иначе прогоришь к чертовой матери.
- Ну а если все-таки попробовать, объединить с кем-нибудь свои усилия и возможности? Допустим, взять крестьянское хозяйство, специализирующееся на картофеле – вы помогли ему максимально удешевить произведенную продукцию, а потом продать подороже, за вычетом всех понесенных расходов получившуюся прибыль делите пополам. Скажем, пахать и сеять вы не умеете, да и землю надо арендовать – к чему? Договорились с толковым хозяином и вперед – за орденами. Торговать-то вы всяко разно лучше любого фермера можете. А если готовиться к урожаю заранее, то и выгода должна получиться немалая…
Усмехнувшись, Чернов головой кивнул:
- Ты как будто в память мою подглядываешь… Был у меня такой случай. Один чудик из Лазурного обратился за помощью…
- Помню те картофельные края, - вставил фразу я. – На них началась моя жизнь студенческая…
- Вот-вот, и он картофелем занимался. С моей помощью собрал агромадный урожай. «Свою долю, - говорит, – забирай». А что мне с ней делать? «Есть, - спрашиваю, - у тебя овощехранилище?» «Есть», - говорит. Вот мы туда засыпали мою долю, все дыры и щели законопатили – не столько от морозов, а больше от сквозняков. Двери сделали герметичными, что в твоей ракете. А прежде бросили в овощехранилище два баллона с углекислым газом, чуть-чуть приоткрыв краны. Смекаешь зачем?
- Чтобы замедлить процессы гниения.
- Совершенно в дырочку! В начале лета, когда картошка подорожала, мы вскрыли хранилище и всю продали без единой потери…
- Ну, вот же – отличный результат!
- Ага, если учесть, что оборот капитала длится, как в чреве женщины, девять месяцев, то самое то. Нет, дорогой. С сельским хозяйством лучше не связываться. Погубили эту отрасль в России коммуняки напрочь! - после этих слов поглядел на меня Чернов улыбающимися глазами и даже сделал чуть заметный насмешливый знак: мол, и ты, брат, причастен к этому.
Но я не находил слова наставника смешными. Ведь я работал в газете и райкоме сельскохозяйственного района и считал, что в годы диктата КПСС земля действительно давала мало отдачи, являясь по сути бесхозной, но теперь… Нельзя говорить, что сельское хозяйство в стране загублено окончательно – будут вложения в него, будет и отдача. И земли у нас не хуже других, и мужики русские – прекрасные работники, когда это нужно им. Это качество не случайное и не приобретенное в каких-то условиях – оно природой заложено в духе народа. Его надо только раскрепостить…
- И земля, которая сейчас в запустении, не погибла – она отдыхает, чтобы в нужное время вернуть все старицей.
- Ну, не знаю, когда это время настанет. Только сумасшедший сейчас будет вкладывать средства в заведомо убыточное предприятие.
Ну, вот и поговорили на злобу дня.
Давайте-ка вернемся в тот ясный ноябрьский день… впрочем, уже вечер. До вечера я размышлял о проблемах «Альтернативы», а потом решился позвонить домой её председателю.
- Виталий Петрович, добрый вечер, Агарков. Удобно вам говорить?
- Да-да, продолжай.
- Вы задали мне днем вопрос – чем я занимаюсь? Но разговорились о других делах, и я не ответил. Так вот… Сейчас я зарабатываю себе на жизнь тем, что реализую неликвиды. Проще говоря, если у вас есть что продать, а руки не доходят никак, я в состоянии вам помочь. Не всегда это денежное мероприятие, чаще бывает бартер – вы отдаете то, что не нужно, взамен получаете необходимые материалы, запчасти… ГСМ, скажем… ну и так далее. За услуги свои беру обычно десять процентов, но ведь их можно накрутить на вашу стоимость, и вы ничего не потеряете. Так, что – есть у вас неликвиды?
- Да как не быть, в таком-то хозяйстве.
- Ну, если очень много, то вы мне список составьте с указанием цен, а я над ним поработаю.
- Список это можно. А у тебя есть своя машина?
- Есть.
- Ну, так ты завтра приезжай в Бараново, все посмотришь – мы обсудим и составим список предложений… Ну и список потребностей – на что стоит менять.
- Понял. Буду.
- Тогда завтра жду.
В тот вечер ко мне приехал мой старший ребенок с финансовым вопросом. Он уже вышел на финишную прямую в своем университете и считался теперь студентом-дипломником.
Поужинав, мы присели друг напротив друга, и Виктор со свойственной ему ясностью рассказал вкратце про дела свои, про жизнь своих родственников по материнской линии. Меня же интересовал вопрос – что же дальше, после защиты диплома?
- У вас, наверное, уже нет того, как было у нас – предварительного распределения по местам будущей работы?
- Ни предварительного, ни окончательного…
- Куда думаешь податься после учебы?
- Буду искать.
- А если я тебя Чернову рекомендую, пойдешь к нему работать?
- Смотря кем и почем?
- Логично. Однако, я вас познакомлю при первом удобном случае. Когда домой? А может, задержишься на денек – слетаем завтра в Бараново. Ты же там пацаненком был… Помнишь, верблюдов?
Витя помнил и готов был задержаться, чтобы завтра скататься в «Альтернативу». Но больше интересовал его другой вопрос.
- Так что у вас с Черновым – большая дружба?
- Скорее – одностороннее восхищение.
- Как с Клипой? Снова кумир?
- Не совсем. Теперь практики больше и все материальной – у Чернова есть чему поучиться, - сказал улыбаясь, хотя в глазах сына заметил упрек.
- Крутой мужик?
- Пожалуй, самый крутой из всех мне известных.
Все впечатления этого дня, начиная с разговора в кабинете председателя НПК «Альтернатива» сильно взволновали меня. Витя уж спал на диване в горнице, а от меня сон бежал. Судьбы деревни, крестьянства, всего сельского хозяйства, а к ним беспокойство за трудоустройство сына – все это сливалось в чувство внутренней тревоги и ожидание близкого разрешения. Я невольно вспоминал все услышанные сегодня речи и по новому, переосмыслено теперь в воображении отвечал на них.
Эти ответы, точнее новые мысли привели меня в сильное волнение. Я не спал половину ночи, сначала думая, потом мысленно общаясь и, наконец, приводя все мысли в порядок. По этой причине проспал «час Пикуля» и на все остальное махнул рукой. Решил – вот съездим в «Альтернативу», потом провожу сына и тогда вернусь в привычный распорядок дня и ночи…
В Бараново я не был давно. Не видел еще вновь построенного свинарника. Два дома, которые теперь стояли со шторами на окнах, в мою бытность здесь сезонным работником, только закладывались. В одном из них меня поджидал Виталий Петрович.
Председатель «Альтернативы» с видимым удовольствием провел нас по свинарнику – все показал и объяснил. Надо сказать, помещение было необыкновенно чистое для такого названия – вот что значит китайцы!
Что же касается неликвидов, то в этом вопросе Виталий Петрович выразил больше уныния чем оптимизма – видимо, он еще не расстался с мыслью запустить свою хлебопекарню, электростанцию, водонапорную башню со скважиной и многое другое, на что уже закупленное оборудование теперь ржавело. Заговаривал он и о том, что есть на данный момент товарное зерно и мясо – свинина, говядина… Ими бы тоже надо заняться, но только за деньги.
Другая трудность состояла в том, что когда мы вернулись в большой из красного кирпича, красивый, с комфортом обставленный, ну натурально барский дом и сели за стол, чтобы составить список товаров с ценами, то Виталия Петровича очень сильно возмутил процент моих комиссионных. Он был твердо уверен, что так легко деньги нельзя зарабатывать – ну, один, максимум два процента, а тут целых десять…
- Так не из вашей же суммы, Виталий Петрович! – убеждал я председателя.
Он соглашался, но считал, что я окончательно потерял совесть. И как я его не убеждал…
Разрешил назревающий конфликт мой сын. Он взял чистый листок, ручку и переписал все позиции, предлагаемые к продаже или обмену Реутовым, заново. Потом проставил их цены без моих комиссионных.
- Все верно? - и предложил подписать бумагу.
Ларчик, как говорил Кожевников, просто открывался. Не увидев моих посреднических наваров, Виталий Петрович успокоился и подписал бумагу. А я озадачился – нужны ли мне эти хлопоты? Правда, надеялся, что когда на что-нибудь найдется покупатель и запахнет реальными деньгами, Реутов будет посговорчивее – уступит, а дальше дело пойдет само. Правда и то, что кроме реализации барановских неликвидов у меня уже появились другие мысли, связанные с «Альтернативой» и завязанные на Чернова.
Эта тема меня занимала так, что проводив вечером сына в Челябинск, сам отправился туда утром следующего дня.
Как обычно, вышел из электрички, не доезжая до вокзала, на платформе «Локомотивная». За ночь погода испортилась, а в Челябинске уже шел дождь с мокрым снегом – при порывах крупа больно хлестала по лицу. Но обутый в теплые непромокаемые сапоги и одетый в водонепроницаемую подбитую мехом куртку я шел в «Сантехлит» в самом бодром и возбужденном состоянии духа. Под капюшоном было уютно, и я весело поглядывал вокруг себя то на мутные ручьи по обочинам, то на кучки нерастаявшего снега под заборами или в закутках у домов. Несмотря на мрачность окружающей природы, шагал бодро, считая себя подготовленным к серьезному разговору с Черновым.
Надо только правильные найти слова, и я добьюсь своего, - думал я. – Это дело не мое личное, тут вопрос об общем благе. Капитал (по-другому читай – ум, предприимчивость, расчет) приходит в сельское хозяйство и все напрочь меняет. Вместо бедности – общее богатство, вместо воровства – желание зарабатывать. Одним словом, бескровная революция в русской деревне на основе примера «Альтернативы», которую под свою опеку возьмет Чернов. Я был уверен в этом, потому что мысль замечательная не может не быть плодотворной. Это цель, из-за которой стоит работать, не рассчитывая на немедленные и баснословные барыши. Я надеялся убедить в этом Чернова.
С такими мыслями и ответственностью перед деревней и всей Россией я вошел на территорию промышленного агломерата, где находились склады и контора ООО «Сантехлит». Чернов был на месте…
- Не скучаете, Виктор Анатольевич? А я с предложением…
- Проходи. Чай или кофе?
- Начну с кофе – разговор будет долгим.
И начал приобщать Генерального директора ООО «Сантехлит» к практически выстраданной мною теме. Чернов не загорелся энтузиазмом.
- Ну, какое тебе дело до какого-то кооператива? Ты что так разволновался? Медаль «За отвагу» надеешься получить или орден «Сутулого»? Чего тебе о крестьянах заботиться?
- Я не о них забочусь, я для себя дело ищу. Сейчас вы поможете «Альтернативе», потом к рукам приберете: нынешний председатель напрочь выдохся; ну а меня поставите управляющим – я люблю Бараново и с удовольствием там поработал бы. Ну, а вы будете приезжать в поместье на выходные с друзьями – поохотиться, порыбачить, шашлычков пожарить. Там есть два прекрасных дома… Короче, барское поместье!
Больше сказал с иронией, чтобы вызвать улыбку, но Виктор Анатольевич совсем иначе понял то, что я произнес.
- Ты прав: о своем кармане, пуще всего надо думать, - вздохнул он с упреком.
- Я не про то говорю. Не помню, кто из великих финансистов говорил: всегда покупай, когда продают, и продавай, когда покупают – не будешь в накладе. Я к тому, что все бизнесмены уверены – деньги, вложенные в сельское хозяйство, невозвратные. А вы возьмитесь за это дело с вашей хваткой и расчетливостью и, возможно, приобретете за копейки, ранчо, которое в скором времени будет стоить миллионы.
- Я деревню люблю – в ней хорошо живется в барском доме, да когда деньги есть на счету. Но работать там – упаси, Господь! Ведь мужик русский – лентяй от природы. Ну может, будет работать, коли совесть есть, но чтобы что-то заработать, надо вкалывать – а этого в деревне нашей не любят.
- Ну да, верно – работать надо. Только работа работе рознь: одно дело – грамотная организация труда, другое – штурмовщина… С дуру, как говорится, можно и член пополам сломать!
Подивившись на мою горячность, Чернов спросил:
- Так чего же ты хочешь в конкретности?
Я попросил у хозяина кабинета чаю и, помешивая ложечкой в чашке сахар, стал излагать свой план «Присвоения «Альтернативы»».
- М-да, Анатолий, с тобой не соскучишься, - сказал Чернов, отрываясь на телефонный звонок.
Я знал всю мощь Генерального директора ООО «Сантехлит» в делах прибыли и оборота денежных средств, поэтому не аппелировал к материальной выгоде предлагаемого предприятия. Я призывал Виктора Анатольевича на фрагмент его финансово-промышленной деятельности отринуться от главных дел и дотронуться до земли, чтобы набраться, как былинные богатыри, силы на всю оставшуюся жизнь. И, кажется, добился своего: к концу моего визита Чернов был в самом ласковом и веселом расположении духа. Он даже упомянул о Геннадии Павловиче Васильеве без злобы – мол, что же этот бывший райкомовский секретарь не возвращается в родной район поднимать сельское хозяйство? Мы расставались, как самые близкие друзья.
Теперь у меня была одна мысль – уговорить Реутова на дружбу с Черновым: так сказать – на союз орала и прилавка.
В жизни так часто случается – если встречается человек с видимой уступчивостью и покорностью, то чаще всего в последствии он оказывается излишне требовательным и придирчивым. Казалось бы, Реутова я давно знал и не мог ожидать от него каких-либо новых сюрпризов. А вот… позитивизма Виталию Петровичу не надолго хватило.
Видимо, и он не мало поразмышлял над моим предложением о реализации неликвидов. Уже на следующей нашей встрече он был раздражителен и старательно придирался ко всем оговоренным нами ранее условиям сотрудничества.
- Ты вот что, будешь предлагать мое оборудование, цены пока не называй, а вези сюда покупателя – здесь посмотрим и поторгуемся. А ты получишь два процента от суммы положенных по закону посреднических.
Я чувствовал себя виноватым и не мог поправить этого. Меня уже неликвиды «Альтернативы» не интересовали – мне хотелось самого Виталия Петровича подбить на сотрудничество с Черновым. А теперь чувствовал предубежденный настрой и ломал голову над тем, как его переубедить. Кажется, Реутов снова представлял себя последним оплотом коммунизма в России, а мне отводил незавидную роль алчного искателя прибыли во вся и всем. Отсюда отношение и разговоры…
- Ты никогда не был коммунистом! – обвинил меня председатель (по сути – владелец) кооператива.
Я вдруг разгорячился при этих словах.
- Формально был, но в душе всегда остаюсь разумным марксистом – все подвергаю сомнению.
Вот зря я с ним спорю, но язык – враг мой.
- Никем ты не остаешься – просто хочешь пооригинальничать: как был щелкопером-газетчиком, так и остался!
- К чему нам спорить, Виталий Петрович, - отвечал я, чувствуя, как задергался мускул левой щеки, - ведь истина была и остается лишь то, во что ты сам веришь. Или не так?
- Ты не имел и не умеешь устойчивых убеждений. Тебе бы только тешить свое самолюбие. А при нынешнем положении вещей – еще и набить свой карман.
Твою же мать! Как реку обратно повернуть. Еще пару даже нейтральных фраз, и Реутов укажет мне на дверь. Ох, уж эти контуженные коммунизмом бывшие советские руководители – ни костер развести, ни каши сварить, одни только слюни изо рта… Но гонору – упаси, Господь!
Чтобы не быть изгнанным из кабинета, я поднялся сам.
- Не поминайте лихом, Виталий Петрович.
Реутов ничего не сказал.
Столкнувшись в Райсельхозуправлении с Михаилом Андреевым, удивил его своей мрачностью.
- Что с тобой? – спросил однокашник.
- Ничего особенного, просто веселья мало.
- У Реутова был?
- Предлагал ему свои услуги по реализации неликвидов, да похоже не договорились.
- М-да, там оборудования неиспользуемого на миллионы.
- Может, ты впряжешься – найдешь с ним общий язык, а я помогу с реализацией?
- Ну уж нет! С Виталием Петровичем в лучшие годы «Альтернативы» невозможно было общаться, а уж теперь и подавно.
И я бы послал все к чертям. Но затеянное с Черновым дело по поводу сельскохозяйственного кооператива все еще занимало меня. Надо было как-то договариваться с его мнительно-раздражительным председателем.
Прошло семь дней, и эта неделя мне показалась страшно тяжелой. Я размышлял над путями подхода к Реутову, не смотря на его ко мне почти негативное отношение, и, наконец, решил блефануть.
- Виталий Петрович, - позвонил я ему, - у меня есть покупатель на вашу продукцию. Он хотел бы на постоянной основе для своей столовой и прочих нужд закупать ваши экологически чистые продукты – зерно, мясо, рыбу… все, что есть. Он хочет встретиться с вами и поговорить о долгосрочной перспективе сотрудничества. Готов финансировать некоторые затеи. Вы как?
Весьма бодрым тоном председатель НПК «Альтернатива» ответил:
- Я не против. Вези его ко мне, Анатолий.
- Всенепременно. Надо только договориться о дне и часе.
- Согласовывай с ним и за день предупреди меня. Я буду ждать в Бараново.
- Договорились.
Назавтра собрался я в «Сантехлит», но вечером позвонила Ольга Викторовна – Витина мама и бывшая моя жена.
- Нам надо встретиться.
- По поводу?
- По поводу Витиного трудоустройства. Ты ему что-то предлагаешь, я хочу знать – что?
- Хорошо. Давай встретимся. Я завтра буду в Челябинске.
- Где и во сколько?
- Давай через дорогу от дома твоих родителей, у входа в кафе – где мы обычно с Витей встречаемся. После десяти утра поглядывай с балкона, если там будешь – как увидишь меня возле телефона-автомата, выходи.
На другой день в назначенное время в условленном месте мы встретились с моей бывшей женой.
- Зайдем? – предложил, кивнув на дверь кафе.
- Ты хочешь кушать?
- Не то, чтобы очень… - и тут меня озарило воспоминание. – А ты по-прежнему любишь салат из редиски?
- Обожаю! – был ответ.
И я повел бывшую супругу свою в один из местных подвальчиков, которые мы давно уже в поисках пельменей с сыном все изучили в окрестностях министерства финансов области. Здесь в меню всегда был салат из свежей редиски. Себе заказал пельменей. Ем и поглядываю на свою бывшую…
Мы расстались из-за её измены. Причиной ревности была любовь. Сколько раз убеждал себя, что её любовь – мое счастье, и прощал-прощал все неловкие положения, в которые она, большая любительница моментального флирта, меня раз за разом ставила, пока однажды не призналась: «Я была с другим мужчиной». Тогда почувствовав себя раздавленным, в припадке ярости прогнал её с глаз долой. А потом мучался, желая вернуть семью. И не сразу понял, что я не счастье потерял, а избавился от хронического геморроя.
Тут же ощутил укол совести от мысли – это ведь я сорвал благоухающий цветок, в котором теперь не узнать былой красоты, и навсегда погубил его. И сразу другая мысль – если бы в самой глуши сердца оставалась хоть капля любви к ней, я бы вырвал её вместе с кровью. Ничто так не презираемо на Руси, как предательство!
- Ну, так что ты мне можешь рассказать про предлагаемую Вите работу? – спросила Ольга Викторовна, расправившись с редиской в сметане.
- Про работу ничего не знаю. Хочу рекомендовать сына одному деловому человеку, которого знаю и уважаю.
- Он строительством занимается?
- Точно не знаю. Но он занимается всем, из чего можно извлечь прибыль. Может быть, он посмотрит на нашего парня, подумает и откроет строительный отдел в своей фирме и поручит его Виктору.
- Значит, еще ничего не решено, - сказала Ольга, и взгляд её помрачнел.
- Чернов – человек выдающийся, у него есть чему поучиться. Мы с ним в приятельских отношениях. Впрочем, думаю, у нашего сына собственных достоинств не мало. Или у тебя есть какое-то иное предложение? Я ни на чем не буду настаивать: просто познакомлю их, двух Викторов Анатольевичей, и наш пусть выбирает.
- Ты сам-то чем занимаешься?
- Разве Витя не рассказывал? Езжу по области, меняю шило на мыло… Иногда получается.
- Несерьезно как-то.
- Но для серьезного дела нужен стартовый капитал – вот и зарабатываю… А ты как?
- У меня новая семья – дочь, муж…
- Вы счастливы?
- Мы живем… - с усмешкой сказала она. – А ты как?
- А я никак не живу – только общаемся.
- Опять стерва попала?
- Не то слово, но я доволен.
- А я ведь сразу поняла, что ты не создан для брака.
Вот даже как! Ну-ну…
- Наверное, ты права. Одному мне проще…
Теперь она смотрела на меня с насмешливой радостью. Видимо, нашла во мне еще какие-то черты, оправдывающие её измену и уход.
После встречи с бывшей женой поехал к Чернову в «Сантехлит».
У Чернова были посетители, и мне пришлось подождать.
- Здорово, Анатолий! – приветствовали меня менеджеры в «предбаннике». – Давно к нам не жаловал.
- Неделю лишь не был.
Попил с ними чайку – засиделся, заболтался и только за час до электрички был принят Виктором Анатольевичем. Да мне много времени и не потребовалось. Я рассказал, что Реутов жаждет с ним встречи и будет ждать в Бараново в назначенное время. Дело теперь за Генеральным директором ООО «Сантехлит» - когда он найдет свободный денек, чтобы съездить и посмотреть свое будущее ранчо.
Только когда Чернов назначил день встречи, я стал его вводить в истинное положение вещей. Реутов, мол, его не с караваем на подносе будет встречать, а с предложением о сотрудничестве, в котором его задача – производить, а «Сантехлит» должен продавать эту продукцию.
- Ну, а где дружба, там и братство, а где братство – там и доверительные отношения. Старый барин, уходя на покой, оставляет новому – это в лучшем случае; в худшем – забираем все за долги. Ну, как вам мой план, Виктор Анатольевич?
- Не жалко тебе старика?
- Хозяйство жалко, а его нет. Вы-то справитесь?
- Съездим, посмотрим – там видно будет.
- Завлеките его, дайте увязнуть хоть одному коготку, и дело будет в шляпе. Сейчас «Альтернатива» в аховом состоянии – держится только на упрямстве председателя и никаких перспектив. Сделайте это, и у вас будет свое ранчо. Ну и конечно, как все, за что вы беретесь – процветающее.
Чернов задумался, а я смотрел на него, не прерывая молчания.
- Если ты так хочешь, я это сделаю, - вздохнув, сказал Виктор Анатольевич.
- Все, мне пора на электричку.
- Когда же ты машину приобретешь?
- Да есть у меня машина, только я не люблю за руль садиться – устаю сильно, особенно в городе.
- Я обещал и приеду, - уныло сказал мне Чернов вдогонку.
Возвращаясь на электричке домой, я чувствовал себя победителем – однако, какую интригу закрутил! Я не сомневался, что молодой говорливый Чернов улестит престарелого Реутова, а потом облапошит, и «Альтернатива» возродится, но в другом качестве.
У меня просто выросли крылья, поэтому, развивая тему, я вот до чего додумался. Мне не надо с Черновым быть на Бараново. Во-первых, мое присутствие там может статься негативным – ведь у Реутова обо мне сложилось определенное мнение, судя по его давешним заявлениям. Во-вторых, лучше с Виктором Анатольевичем пусть едет мой сын – он и дорогу в Бараново знает, и сидя вдвоем в машине, наверняка найдет с Черновым общий язык. В-третьих, тезки двойные могут меж собой договориться и о работе для моего сына – не нужна будет моя протекция. Вот как удачно все может сложиться.
Я почувствовал себя на такой высоте, от которой кружилась голова. Где-то там внизу были все прочие остальные…
Оставалось сделать необходимые звонки.
Позвонил сыну и не застал. Попросил его бабушку передать, что очень жду от него звонка – хоть до самого утра. Витя нагулялся по улицам ближе к двенадцати.
Когда прозвенел телефона звонок, я почти спал.
Сын меня быстро понял. Только начал объяснять, он говорит:
- Ну, хорошо, сделаю.
И я тогда от тактики перешел к стратегии.
- Ты не поверишь, я на этот визит поставил задачу самому Чернову, и он как капитан генералу ответил: «Поеду и сделаю все, что смогу». Мне и тебя хочется так настроить. Поедете рядом, почти целый день вдвоем – ты приглядись к Чернову: как он тебе? Если понравится, постарайся и ты войти к нему в доверие – намекни на скорый диплом и поиск работы. С Черновым можно чего-то добиться.
- Я понял, - был ответ.
- Ну, тогда удачи!
В разговоре было сказано все, хоть и недолго говорили. И думаю, мой Виктор Анатольевич не подведет – не подвел бы другой.
Впереди у меня была беспокойная ночь переживаний и раздумья.
Наутро я позвонил Чернову и, сославшись, на срочное неотложное дело, требующее моего обязательного присутствия, предложил подмену проводника в Бараново.
На том конце провода Генеральный директор ООО «Сантехлит» коротко хохотнул:
- Похороны что ль?
- Вот именно.
Я слушал голос Чернова и ясно видел своего сына с ним в машине – эти два незаурядных человека должны найти общий язык. Кроме имени с отчеством у них множество других общих черт – Витя, как и его тезка, оптимист душою и пытлив умом.
И весь день был на иголках, представляя, как проходит организованная встреча, о чем договорятся высокие стороны, как покажется сын Чернову…
Может, мне назавтра сгонять к нему и все в подробностях расспросить?
Так и сделаю.