А. Агарков.
Дом культуры
Затосковал? В ДК сходи ты –
Там обитают Афродиты…
Идея Михаила Дегтянникова о присутствии в организме саморожденного спиртного увлекла и меня. А поскольку имею богатый опыт употребления его извне, то теперь на каждый случай жизни убеждаю свой организм, чтобы выработал соответствующую норму алкоголя. Даже могу представить, что пил и как пошло.
И что же вы пьете? – наверное, спросите. – Или что представляете, что пьете?
Мой ответ: для разных случаев – свое. Умный тем и отличается от дурака, что знает порядок действий – какой напиток надо принимать сначала и какой потом. К примеру, праздник на календаре. Значит, выпьем для разгона стакан зубровки: вместо утреннего чая люди ещё ничего лучшего не придумали.
Та-ак… настроение пошло навстречу событию.
В обед стакан кориандровой водки – она очищает от забот душу и расслабляет тело ко сну. Самое то в час Адмиральский…
Вечером у экрана компьютера лучше пива напитка нет.
На массовые мероприятия в сельский клуб хожу с тихой мудростью вовремя похмелившегося человека – то есть почти с радостной улыбкой на морде лица. И все посматриваю, кого бы осчастливить этим своим открытием. Тем более что большинство селян по-детски внушаемо.
Кстати, все концерты и фильмы в доме культуры проходят бесплатно. А заезжие актеры и музыканты продают в фойе благотворительные открытки – типа: кто сколько может. А кто не может, проходит так.
В клуб народ собирается не только на что-то (кого-то) посмотреть, но и себя показать. Например, девчонки-школьницы в коротеньких юбочках, заканчивающихся как раз там, откуда начинается вызов общественной морали. Старички и старушки поглядывают на них с осуждением, но в глазах таят разное: первые с грустью вспоминают что-то давно минувшее, вторые кручинятся о невозможном.
Для меня это лишнее доказательство того, что женщины более тонко организованы, чем мужчины. Я говорю о толпе – в массе своей мужики очень даже здорово проигрывают прекрасной половине человечества. Можете назвать это половым притяжением или выкрутасами либидо, но мне всегда интереснее общаться с женщинами, нежели с мужчинами. Исключение – Алдакушев И. И. Этот собеседник вне конкуренции. Если однажды мы перестанем встречаться, общаться, играть в теннис в ДК…
Да я же с горя умру!
- Здравствуй, Илья Иваныч! Как же я по тебе соскучился! Сколько мне нужно тебе рассказать…
- Здравствуй-здравствуй, дорогой…
Сцепив правые пятерни, мы обнимаемся. Всегда вместе садимся на излюбленные места – в конце рядов кресел, у самой стены операторской будки: здесь и проход широкий – ноги не топчут, и отсюда весь зал на виду. Разговор начинаем свежими шутками.
У меня нет телевизора, потому всегда спрашиваю:
- Что нового в мире, Илья Иванович?
С кротким взглядом, исполненным скромного торжества, тот отвечает:
- Вчера в Европе бабу судили за мужеложство.
Шутка принята. Мы улыбаемся. Нам весело.
Илья Иванович Алдакушев – человек, которого я люблю и которому доверяю все свои помыслы. В этом плане мне повезло – встретить на склоне лет друга, которому цены нет. Судите сами – умен, воспитан, образован, интеллигентен, говорит по-французски… и ещё целый ряд других совершенно замечательных качеств. Ими он и берет…
Тут поправку внесу. За все неприличные выражения и матерные ругательства, которые может услышать случайно оказавшийся вблизи теннисного стола во время нашей игры, ответственность несу только я. Илья Иванович тут абсолютно ни при чем. Он лишь иногда подыгрывает мне крепким словцом, но зря не скажет – все к месту и толково.
И как-то так получается… Люди ведь в селе разные – к одним душа лежит сама, к другим напротив. Так вот, симпатии и антипатии к окружающим у нас с Алдакушевым полностью совпадают. Как, впрочем, и в политике, и в культуре…
Мы, на пример, оба считаем, что после низложения КПСС власть в нашей стране, споив седого президента, захватили очень молодые люди, ничего не петрящие в жизни, но уже понявшие её сладкий вкус, и потому-то экономика рушилась, как замки в песочнице, а богатства страны разворовывались под предлогом приватизации…
Но я помню то время и с другой позиции – когда казалось, что разбогатеть можно также неожиданно и легко, как подхватить насморк. Знаком был с людьми, которые становились миллионерами буквально на глазах. И на глазах же менялись их характеры – обычно не в лучшую сторону: воровство губит душу! Но украсть – только начало цепочки грехопадения – надо ещё уметь делиться. Не с мафией, так с властью – что ставит их в один ряд вымогателей…
История бизнеса, словно поле боя костями, усеяна историями о том, как отпетые бандиты становились владельцами предприятий, а бывшие партийные и комсомольские работники, которым опостылело потихоньку обворовывать социалистическое отечество, уходили в мошенники-грабители-сутенеры за «большими» деньгами…
Кстати, знал одного такого типа из времен позднего застоя, но с демократической ориентацией, который с легкой паскундинкой в глазах по-своему перефразировал товарища Ленина: «Капитализм – это есть власть демократии плюс сифилизация всей страны».
Да Бог с ними – дела прошлого! Проклинать тех, кто развалил Союз и чуть было не угробил Россию – такая же риторическая нелепость, как ненавидеть большевиков за Октябрьскую революцию: что было – то было. Могло быть и хуже…
Много общего у нас с Ильей Иванычем сейчас. Мы, к примеру, оба уверены, что доброе дело никогда не останется безнаказанным. Тем не менее, раз за разом наступаем на одни и те же самые грабли. Но как говорится – не повезет, так навсегда…
В горячих спорах с теннисными ракетками в руках пришли к такому выводу, что в молодости люди столько сил тратят на придуманные трудности, что в пожилые годы у них почти не остается сил на борьбу с препятствиями настоящими. И в том основная драма человеческой жизни…
Или вот о врачах, к которым я испытываю устойчивую неприязнь, Алдакушев остроумно однажды сказал:
- Режут-то они хорошо, а вот лечить, черти, не умеют.
Я поддакиваю:
- Укол сделать внутрипопочно – вот и все, на что они мастаки.
Памятуя школьные неприятности своей дочери, я бы ещё об учителях высказался в том же духе, но мой друг помалкивает. И это понятно: его вторая половинка – педагог.
С Ильей Иванычем меня связывает также то, что служил он срочную в хитрых войсках очень специального назначения. Таких мужиков уважаю. Тем более, что он на семь лет старше меня – сорок седьмого года издания. Одевается просто, но элегантно. Прическу делает незамысловатую – остатки волос туго стянуты в «конский хвостик» на затылке. Так любят форсить деятели творческих профессий. И потому, наверное, Алдакушев работает в клубе художником-оформителем.
Но «косичка» на затылке не для форсу, а для массажа кожи, которая имеет поганое свойство «присыхать» к черепу, вызывая головные боли – так объяснил мне мой лучший друг. Я попробовал у себя и действительно обнаружил – кожа по краям головы весьма подвижна относительно черепа, а на темечке – приросла. Вот беда!
Но продолжу портрет – хотя с этого надо было начинать. Но всегда у меня вот так…
У Алдакушева мощная шея и широченная грудь, набитые мышцами ноги и руки, силу которых не сломил возраст. Вот спина немного подводит…
Интеллигентный и воспитанный… ой, кажется, повторяюсь, но… когда надо, Илья бывает жестким и решительным, бесстрашным, но с обостренным ощущением ответственности за все, что ему дорого и близко.
И ничего удивительного. По семейным преданиям, Илья Иванович происходит от пленного турецкого янычара, который не захотел сгнить в шахтах Урала, а поднял бунт каторжан и вырвался на свободу. Поскольку до Турции далеко и долго пешком добираться, беглые висельники основали свое поселение в болотах где-то, кажется, под Еланью в Свердловской области. Вот так Алдакушевы (улавливаете туркоманский мотив фамилии?) появились в России и на Урале…
А за всем этим набором чисто бойцовских качеств угадывается такое внутреннее обаяние, что не заметить этого было бы просто непростительно!
Да, с подобным невероятным явлением я столкнулся впервые. Моя, с сединой приобретенная мудрость гласит так: дружба (в том числе и мужская) есть временный союз двух или нескольких людей для достижения определённой цели. Никакой общей цели мы с Алдакушевым не имеем. Тогда что? Что он во мне нашел? Рылом не вышел, умом – на любителя…
Загадка природы. Но посмотрите, что он мне на открытке, которую сотворил сам, написал:
Не спросит лишнего мой друг,
В беде не бросит никогда.
Я в день рождения его
Спешу поздравить, господа.
Господь с любовью сделал так,
Сказать по правде, «удружил»:
Он в руку друга моего
Перо писателя вложил.
В карман за словом друг не лез.
Хошь правду-матку? – получай!
Коль «накосячил» – получи,
А напортачил – отвечай!
Корректен, вежлив, к людям добр,
Мужскою дружбой дорожит.
Молва хорошая всегда
Вослед Егорычу бежит.
Честь и достоинство при нем,
В бою от страха не дрожит.
А если в двух словах сказать:
Да, настоящий он мужик!
Кстати, по поводу «В карман за словом друг не лез» есть у французов выражение – «эффект лестницы». Оно относится к моменту, когда ты находишь правильный ответ, но уже после события. Например, в полемике тебя кто-то оскорбляет – ты так растерялся, что не можешь найти достойный отпор и мямлишь какую-то ерунду. А уже после инцидента – скажем, пошел ты домой и спускаешься с лестницы – вдруг приходит в голову идеальный ответ. Со мной это частенько случается. И все забываю спросить Алдакушева, знатока французского языка и культуры – знает ли он об «эффекте лестницы»?
И еще несколько слов о «пере писателя». Как-то Алдакушев мне заявил:
- Бизнесом, творчеством и любовью у человека ведает один и тот же мозговой сегмент. Поэтому либо ты – писатель, либо бизнесмен: одно и другое не совместить.
- Или примерный семьянин, как ты, - поддакнул я…
Постепенно зал наполняется. Мужчины и женщины, молодые и старые, веселые и не очень…
Дети бегают по проходам, догоняя друг дружку. И я, с завистью глядя на них, невесело думаю – оно и вправду народ говорит: когда дитя падает, ему Бог перинку стелет, а старый шмякнется обязательно на борону, которую черт подсунет.
И вот, замирая сердцем, которое прибилось куда-то к самому горлу, словно собралось выпрыгнуть из груди и помчаться вслед, смотрю, как меж рядами кресел пробирается с внуком (внучкой?) женщина, в которую я влюблен. Скромная, красивой наружности с очень симпатичным ликом и идеальной, словно выточенной фигуркой. Да и двигается она с какой-то непередаваемой грацией и пластикой. На ней строгое без апломба платье. Смотреть на неё приятно. Я восхищаюсь этой женщиной. Образ настолько в душу запал, что стал её сравнивать… нет не с судьбой своей, а Удачей, лицо которой мне казалось таким же прекрасным.
Но особенно нравятся её глаза – темные, глубокие, всегда прикрытые очками – и которые за дальностью расстояния я сейчас не видел, а лишь восстанавливал в памяти. Глаза, в которых таятся шарм, все прощающее благородство и затаенная печаль.
Наверное, спросите – почему же я мучаюсь в одиночестве? Отказала эта, найди другую. Но, друзья любезные, потому, что уверен – любое счастье надо выстрадать. А терпения мне не занимать…
Умудренные говорят, что в мире существуют два вида любви – спокойный бриз и ураган. Спокойный бриз неторопливый и терпеливый. Он наполняет паруса кораблей и колышет шторы на окнах. Он охлаждает в жаркий день, а осенью кружит листья. Я в любви предпочитаю его: ведь бриз – стабильный, верный и крепкий (в смысле, устойчивости).
В урагане же нет ничего хорошего. Он мчит, как безумный, к известной цели, а, достигнув её, иссякает бесследно (если, конечно, не считать разрушений, им содеянных). Без сомнения, его острые ощущения несравнимы ни с чем, что мы когда-либо испытывали: пульс как бешенный несется вскачь, тело требует немедленных действий, а душа становится одержимой. В глазах грозовые тучи и сухой треск электрических разрядов. Ураган неистов и всепоглощающ. Он заставляет задыхаться. Но что будет дальше, когда он иссякнет?
Было время – меня штормило. Теперь это в прошлом. Выбравшись из обломков своей разрушенной жизни семейной, я стал ураганонепробиваемым и отдал судьбу надежному бризу, который – пока не ясно – к какому берегу меня прибьёт.
Но любить – это уже счастье! Когда есть на сердце объект обожания, жить становится веселей, и приятней. Вот ещё бы только узнать – кто там, в вышине заоблачной распределяет счастье между людьми? Да позвонить, да попросить – неужто откажет почти безгрешному человеку?
Смотрю на неё, забыв обо всем. Смотрю и надеюсь, что мысли мои и терпеливое постоянство в чувствах однажды растопят неприступное сердце. Нутром ощущаю, что торопить события не стоит: сверкнет чудным крылом птица счастья завтрашнего дня, и они сами пойдут вскачь – не догонишь. Думаю, нам предопределено быть с нею вместе, и однажды таки это случится.
А сейчас смотрю в её спину и твержу – ну, повернись, Удача, ко мне лицом, ну, взгляни на меня: лик твой прекрасен!
Да, я люблю. Крепко, давно и не взаимно. Люблю, хотя знаю – мне любовь всегда приносила одни несчастья. О, яд воспоминаний… Но не будем о грустном. Вообще, человечество столько тысячелетий пело песни и слагало вирши, используя это слово, что просто запрограммировало свои мозги для многих поколений на такое вот отвлеченное существительное.
Иногда любовь противопоставляют жизни. Дескать – любовь показывает нас такими, какими мы хотим быть, а жизнь возвращает на свое место. Нынешние молодые, которым пришло время любить, считают, что знают о чувствах все и рассуждают между делом, что аморальнее – любовь без секса или секс без любви?
А мы, из поколения не столь бойкого, по-прежнему считаем, что любовь – чудесная сказка с красивым началом и печальным концом. Женщин, которых я потерял (звучит так, словно обронил своих любимых невесть где и не смог потом отыскать), вспоминаю только лишь с благодарностью. Хотя они вовсе и не потеряны, а ушли от меня своей волей, причинив мне не мало боли. Тем не менее…
Я живу уже долго и знаю наверняка, что такая заноза, как тоска, глубоко проникает в душу и становится частью естества.
Выйдя на пенсию, вдруг заметил, что начинаю стареть стремительно – слух и зрение подводят, бегать уже не могу, но хожу пешком на прогулки. Наверное, потому и оглядываюсь чаще в прошлое, где нахожу те силы, которых лишился в настоящем. Хочется спокойно взглянуть на прожитые годы и поверить, что не все ещё для меня потеряно. И любовь в том числе…
Но природу не обмануть – верно?
Поэтому без лицемерия признаюсь и в том, что с восторгом и не без вожделения провожаю страждущим взором призывно удаляющиеся дамские филейные части. Не все, конечно, подряд, а только лишь те, которые этого заслуживают. Против естества не попрешь…
Меж тем, Алдакушев говорит-говорит мне что-то… Наконец, хлопает по плечу и заявляет:
- Ты настоящий друг! С меня танкер водки…
О чем это он? И за какие заслуги? Самое главное пропустил: вот как увидел Её, система ценностей поменялась мгновенно. Тем не менее, признался Иванычу:
- За что не понял, но ход твоей мысли одобряю.
Однажды Илья Алдакушев каким-то макаром протолкнул меня в жюри конкурса, посвященного международному женскому дню. Вторым членом был он, а председателем – Глава местной Администрации. Конкурс, конечно, назывался «Мисс…», но к сожалению, ни «… Весна» или «… Лето» - соревновались в красоте, грации и других достоинствах женщины, которым за пятьдесят. Однако это не разочаровало и вот почему.
Был конкурс любимых блюд. На стол жюри для дегустации потянулись салаты, выпечки, запеканки… и к ним соответствующие горячительные напитки.
И тут же все куда-то исчезало в полумраке зала.
Алдакушев шепнул мне доверительно:
- После конкурса будет «бордельеро».
И вот «бордельеро». Накрыли столы в музыкальном классе, расставили стулья, сели. Вошли одетыми и не сели сотрудницы ДК – они же устроители конкурса: помогали участницам подготовиться. Учили дам одеваться, ходить, танцевать, говорить в микрофон на публику… И так подготовили, что номинантами стали все. Теперь они всех поздравили, выпили стоя по рюмочке и удалились.
И пир начался! И разговоры застольные – конечно же, о женской красоте…
Хотя, признаться, в тот момент этот вопрос волновал меня меньше всего – под звон бокалов и говор пирующих уписывал закуски домашние так, словно меня только что по Дороге Жизни доставили сюда из блокадного Ленинграда…
Уж простите меня, читатели – мужика беспризорного!
Люди разные ходят в клуб – иных я знаю, многих нет. Вон того мужичка, явно поддатого и потому чрезмерно веселого, где-то уже встречал, но не помню ни имени, ни фамилии. Парафраз товарища Сухова звучит в данном случае так – люди в селе Хомутинино подобрались душевные, можно сказать – с огоньком. А я бы добавил ещё – живущие нормальной, активной половой и общественной жизнью…
И не смотрите на меня так, будто сексуальные отношения сводятся исключительно к игре на фортепьяно в четыре руки. Ходили в морях, знаем – где какая рыба плавает и почем…
Проследив мой взгляд, Илья весело замечает:
- Вот еще один, которому работа мешает пить.
- И здоровья хватает, - поддакнул я.
- Не-е-ет, - Иваныч откинул голову с выражением важности на лице. – Нет такого богатыря, которого бы не осилил зеленый змий.
Я бы мог возразить – мол, не страшно количество спиртного, если имеешь культуру пития, но с Алдакушевым, когда он в ударе, лучше ни то чтобы даже не спорить, с ним лучше просто молчать. Иначе воспитательному монологу Ильи не будет конца – проверено опытом…
А с другой стороны: чего мы ворчим – человек на праздник пришел: почему бы ему не расслабиться?
И ещё… Люди есть люди – все подвержены искушениям. И на предложение выпить за кампанию всегда отвечают категорическим согласием. Вот однажды отказал незнакомому мне гражданину свободной России, пригласившему распить бутылочку водки в его саду, мимо которого я проходил, и был матерно им обруган – впервые за четыре года жизни в селе Хомутинино. Мужик, наверное, подумал, что у меня «шифер поехал» - раз отказываюсь от халявной выпивки. Другого объяснения он найти не смог и, почесывая задницу, припечатал несговорчивого прохожего бранным словом. Я мог бы ответить матом на мат, но чутьем угадав в гостеприимном хозяине сада скандалиста по призванию, промолчал.
Такова реальность, господа.
Алдакушев уже общается с кем-то ему знакомым – забулдыжным с виду и прокуренным, как старая боцманская трубка, но с живым огоньком в глазах.
- Привет, Иваныч, жив ещё значит?
- Слегка жив, - отвечает Илья с чувством того печального превосходства, которое обычно испытываешь, сообщая кому-нибудь неосведомленному о чьей-то безвременной кончине. – Ну, а как ты?
- И сам не пойму. То ли старый стал, то ли совсем устал… Вот и вышел народ спросить – как я выгляжу?
- Это, брат, к женщинам обратись – они мастаки в таких делах.
- Слышал, Иваныч, тебя в Думу избрали.
- Заливаешь…
- Заливают за воротник, а я пятый день хожу как стеклышко. Но в жизни бывают вещи и вовсе невероятные. Вот один мужик, по телику говорили, с десятого этажа упал и не разбился.
- Ну, тогда не меня, а мой труп избрали в государственные депутаты. Но слухи о моей смерти несколько преувеличены – жив, здоров, хожу на работу… А в настоящее время здесь сижу – скорее живым, чем усопшим. Вроде бы пустячок, а приятно, – улыбнулся Алдакушев.
Ой, держите меня, девчонки! – такой вот веселенький мужицкий юморок.
А гражданин, покосившись на меня, изысканно предлагает:
- А не ширнуться ли нам, Илья Иванович, между делом? Маетно что-то…
Алдакушев, улыбаясь, отказывается:
- Неудачное время, неудачное место… Да и не питаю я пылкой страсти к этиловому спирту. А тебе так скажу – боль похмелья это не вредно: страдание очищает душу.
- Ты так думаешь? А я нет и имею на это право…
Собеседник отправился дальше, вполсилы жалуясь на жизнь – мол, угораздило же родиться в год Свиньи, и все, что творится теперь с ним – сплошное свинство. Так уж устроен человек – ему всегда хочется лучшего, но ожидает худшее; в итоге имеет что-то среднее.
Иваныч сказал мне по поводу:
- Привыкай. Это сельский дом культуры, где шутник на зубоскале сидит и юмористом погоняет. Тебя ещё не разыгрывали ни разу?
- Нет.
- Значит, все у тебя впереди.
Все знают, что одинокий мужчина без вредных привычек, должен подыскать себе жену. Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами всех, желающих принять в нем участие, что даже Алдакушев повелся – давно и безуспешно, но с неуморимой настойчивостью меня сватает. Увидев в зале полувековую красотку с боевым раскрасом лица, толкнул локтем в бок:
- Обрати внимание: дама – не замужем. В квартире живет одна…
- За что ты, Иваныч, меня ненавидишь? – постарался придать голосу печаль и обиду горькую.
- Да я же о тебе пекусь, мой друг, - как можно ласковее говорит он.
- Насколько мне известно, это призвание женщины – выдать подругу замуж, но не мужчины. Или я что-то пропустил, и появились иные правила?
Пока мы препирались, женщина прошла рядами, села и пропала с глаз наших за спинами других зрителей. Вот так я в очередной раз прозевал шанс удачно жениться.
Иваныч посетовал на мой отказ:
- Жаль. Женщина она мудрая, как и ты… Вам вдвоем было бы веселее.
- Мудрая – это та, которая прежде чем ноги раскинуть, предпочитает пораскинуть мозгами: дать этому козлу или не дать?
- Зря ты пошлишь. Из тебя мог бы получиться неплохой муж для хорошей женщины.
- Навряд ли. Век оргазма не видать! – но я терпеть ненавижу выслушивать бабское нытье и нравоучения. И ещё… Знаешь, Илья, когда мужчина становится образцовым семьянином? Только тогда, когда заводит себе любовницу. До этого он просто зануда и производитель грязного белья. Так что, раз уж озаботился моим семейным состоянием, сразу подыскивай двух кандидаток – жену и любовницу. Впрочем, я сам найду, когда заработаю кучу-другую денег. Ведь говорят: любовь не считает рублей, как юность – дней…
- Любовница-то тебе зачем?
- Для сравнения. Никогда не мешает лишний раз убедиться в том, что лучше твоей жены женщины в мире нет. И потом, подруга жизни, что-то подозревающая и боящаяся тебя потерять, нежна, как телячья отбивная…
Илья хмыкнул:
- Какая баба… Иная из тебя сделает отбивную за такие-то выкрутасы.
Сидя вразвалочку в кресле, Алдакушев хищно осматривает зрительный зал – к кому бы ещё меня посватать.
- Спасибо, Иваныч, но нет нужды тебе беспокоиться: каждый сам выбирает, где ему жить и с кем помирать…
- Ну конечно-конечно, как я забыл! Первым делом у нас самолеты, ну а девушки, ясно дело, потом, - сказав это, Алдакушев посмотрел на меня не с обычной хитрецой, а с каким-то сочувствием. – Только знай, мой дорогой, в умных книгах черным по белому давно написано: предопределенное – неизбежно, ёкарный ты бабай!
- Как ж-с, помню, - и тут же промурлыкал шутливую песенку на службе выпивших прапоров с аэродрома «Пушкарь»:
Первым делом мы испортим самолеты!
Ну а девушек? А девушек потом!
Хоть и эта попытка сватовства провалилась, но в душе я был благодарен Илье – мысли о женитьбе как бы встряхнули душу мою и укрепили надежду на счастье, но с другой женщиной. И ещё – из этого инцидента должны были вы понять, что о своей тайной любви я не рассказывал даже закадычному другу.
Как в той песне поется: «А о ней я молчу даже с лучшим дружком!»
К нам подходит новое действующее лицо – клубный звукооператор Женя Мусихин, моложавый улыбчивый человек. Жмет нам руки и на что-то жалуется Алдакушеву. Тот подбадривает оптимистично:
- А что ты хочешь? Впрочем, плюнь и растери. Есть хорошая поговорка на этот случай – можно всю жизнь есть картошку, но так и не стать агрономом.
Поболтав с нами немного, Евгений скоренько вернулся на свое рабочее место, потому что в его операторскую зашла директор клуба.
Мне почему-то было приятно, на неё глядя, прийти к выводу, что эта женщина хорошо выглядит. А что? Прекрасный уютный дом культуры, и директор должен быть подстать – красивой, умной, энергичной женщиной, с первого взгляда располагающей к себе: ей ведь с людьми работать. Что начальство – это «стихийное бедствие» сказано точно не про неё.
Кроме безупречной внешности первый руководитель клубного коллектива обладает ясным умом и сдержанным чувством юмора, которое лично я нахожу восхитительным. С ней исключительно легко общаться. И приятно. В прежние годы подобных красавиц можно было увидеть лишь на экране в фильмах о сельской жизни.
И вот экспромт – возможно что от Алдакушева, но точно не от меня:
Затосковал? В ДК сходи ты –
Там обитают Афродиты…
И вот она, пригнувшись, но грациозно проходит теперь уже мимо нас – пригнувшись, это чтобы не мешать зрителям видеть сцену, на которой никого еще пока нет…
И тут же совесть кольнула поддых: в такой клуб с таким директором надо ходить в костюме при галстуке и в обуви классического фасона непременно черного цвета. Ну, а я сижу – обормот обормотом, как говорила моя мама.
Только кольнула и тут же пропала. А ваш покерный слуга в штанах непонятного цвета, чем-то напоминающих древние «техаски», и рубашке-толстовке совершенно без галстука сидел в кресле зрительного зала сельского дома культуры словно гость из столицы, простодушно неведающий срама.
Надо признаться: происхождения я самого обыкновенного и даже провинциального, потому и стилягой никогда не был – ни в школе, ни в институте, ни на заводе, где работал молодым специалистом... Тяготился галстуком на военной кафедре, потом в райкоме партии. На свадьбе Лялька слезами меня заставила его нацепить – правда, он очень здорово подходил к цвету брачного костюма…
Впрочем, кто-то однажды сказал, что существуют на свете особы из прекрасной половины человечества, которых так и влечет к настоящим мерзавцам. Ну, на подонка я не тяну, тем более настоящего. Но и не денди – это точно. Проще сказать – так себе (это я о себе)…
Однажды директор клуба сказала мне:
- Вы не похожи на остальных.
Может быть, она именно внешний мой вид имела ввиду?
- Что ж в этом хорошего? – ответил тогда. – Непохожим живется гораздо труднее.
М-да… клубный директор, директор клуба... Женщина, одаренная безупречной статью. Этак насмотришься на неё и будешь потом без эпилятора рвать на себе волосы. Хорошо, что мы не часто встречаемся. И к тому же я – влюбленный мужчина, а она – замужем. Вот если бы у меня была ещё одна жизнь, то, возможно, поменял симпатии. Или нет? Не знаю. Ни у одного Штирлица не бывает таких честных глаз, как у влюбчивого идиота.
Роковой поединок души и плоти. Но не хочу себя обвинять, не хочу никого обижать…
В каком смысле? – спросите вы.
В том смысле, от которого сливки скисли. Любая женщина должна и хочет нравиться мужчинам. Думаю, не я один оборачиваюсь директору сельского клуба вслед. Да простит нас оптом всех её счастливый супруг!
- Есть женщины в русских селениях! – горько вздохнул я, провожая взглядом стройную фигурку.
- Да ещё какие! – подхватил Алдакушев и кивнул в направление входа в актовый зал со стороны танцевального. – Обрати внимание – Александра! Жизнь кидается в нас розами…
Первый взгляд и первое впечатление от новой женщины – она холодна и неприступна. Обладать ею не более шансов, чем сквозняком в комнате – продинамит. Да так, что не рад будешь! Представить её женой, как боевой подругой для успешной борьбы с жизнью, тоже оказалось для моего воображения задачей непосильной.
Влюбиться в такую женщину – все равно что достать по блату билет на «Титаник», который айсберг остановил на пути из Старого в Новый Свет где-то в начале прошлого века.
В любой ситуации главное – рассуждать здраво и логично.
- Ты думаешь, её можно в себя влюбить? – спросил Алдакушева.
- Это вряд ли, но женщина замечательная! И она бы тебя воспитала…
- Воспитание, да будет тебе известно, Иваныч – это процесс нанесения зарубок на психику. Уж как меня жизнь курочила и ломала – все кости в зарубках до костного мозга. Так что места живого не осталось ни для одной воспитательницы.
Еще подумал и добавил:
- А вот если верить Шекспиру, то самые лучшие жены выходят из таких вот укрощенных строптивиц.
Илья усмехнулся:
- Ёкнуло, да? Ну всё, шоу начинается…
- Красивая женщина. Очень красивая, но холодная. Есть люди, излучающие просто арктическую мерзлоту своим взглядом и внешностью...
Снова посмотрел на Александру, застывшую у дверей и кого-то высматривающую в глубине зрительного зала. Завораживающе ледяное выражение лица, которое вызывало острый соблазн растопить его – заставить женщину улыбаться. Смеяться и радоваться жизни, черт возьми! Умеет ли она плавиться от страсти или никогда не поддается эмоциям?
Мне показалось, что не поддается. Душит их та, которую Александрой зовут, прямо на корню. Этот холодный взгляд, полный женской неприступности, и лицо, словно высеченное из мрамора. На секунду захватило дух, когда представил себе, как эти глаза смотрят иначе.
Я видел в своей жизни немало красивых женщин, но никто из них не был похож на эту. Мне почему-то казалось, что с Александрой рядом можно почувствовать не только холод космоса, но и его звездную красоту и стремительность своего полета. Да такую, что если сорвешься в бездну, то и Земли не коснешься – сгоришь в атмосфере.
М-да… есть ещё женщины в русских селениях.
Мужчина в клубе лучше мужчины на улице. Здесь он и на женщин смотрит иначе – романтичнее что ли. Видимо, обстановка такая…
Как вам объяснить то, что чувствует мое сердце при виде красивой женщины? Кто-то, возможно, скажет, что мне надо бы обратиться к психиатру. Но я сам себе психотерапевт и вполне контролирую внутреннее состояние. Тем не менее, красивые женщины, как живые цветы, снова и снова привлекают внимание, заставляют чаще биться сердце, будто от встречи с прекрасным, обостряют обоняние – хочется почувствовать, как они пахнут. Хочется смотреть и смотреть на них, любуясь, но не срывать. Самое удивительное – в сонме красавиц не спешу отыскать самую-самую: я любуюсь ими всеми, как клумбой цветов, получая глазами практически физическое наслаждение. И никаких сомнений – мне это кажется вполне естественным.
Почему я вам все это говорю? Потому что в моем сознании есть странная двойственность. С одной стороны интерес этот к красавицам подогревает мое собственное либидо. С другой – красота природы (женская в том числе) вызывает во мне вполне объективное чувство восхищения всем прекрасным, не заставляя при этом испытывать ни малейшего неудобства.
О себе могу сказать твердо - я никогда не буду высоким, красивым, стройным; меня никогда не полюбит Милен Демонжо. Но вот душа моя, полет моих фантазий может достичь беспредельных высот.
Вы скажите, это чушь. Нет друзья мои, это большое богатство – уметь представить то, чего не имеешь, также реально, как будто оно у тебя есть. В конце концов, весь окружающий мир – это субъективная реальность, которую мы воспринимаем через органы чувств. Не станет нас – не станет и мира внутри нас. Стало быть, он существует, покуда мы живы – будут улыбаться красавицы и усмехаться богатые люди, будут шуметь листва и прибой, будут пахнуть цветы и шашлык…
Так что, люди, прочувствуйте свою ответственность за наш мир и живите как можно дольше! Мир – это ведь мы с вами…
Хоть и утверждаю это без сомнений, но знающим назвать себя не смею. Я был ищущим и все ещё остаюсь им. Это бодрит и задает цель к движению вперед.
Жизнь каждого человека, по моему разумению, есть путь к самому себе, попытка найти его или хотя бы намек на тропу. Ведь исследовать непознанное – в природе человека. Но ни один индивидуум никогда не был самим собой целиком и полностью. Он всегда – продукт среды. И тем не менее, попытки понять себя, обрести себя повторяются в каждой жизни – в некоторых удачно, во многих напротив…
То, что не удается нам, делает эволюция. Ведь в масштабах Вселенной буквально вчера мы были просто живой клеткой. А теперь… на тебе! – человек разумный! Да не один, а целое село…
И собрались сегодня вместе в сельском клубе, являя миру вымытые лица и руки, чистое платье, хорошие манеры с приветливыми речами. Расселись в актовом зале, ждем представления, загодя приводя в сладостный трепет душу.
Дома невостребованными на сегодня остались телевизоры со всеми его новостями о творящихся в мире беззакониях, грабежах-убийствах и прочих злодеяниях времени вырождения и упадка человечества. Мало этого – напридумывали себе фильмы с людскими трагедиями, болью, смертью. В них подлая с косой все время торчит за спиной – ухмыляется, кривляется и похабно подмигивает: мол, в житейской круговерти мы забываем о ней, но она помнит о нас всегда…
Ну его к черту, пусть отдохнет голубой экран!
Мы в Храме Культуры! Нас ждет представление!