А. Агарков.
Женщина трех мужчин
Кто без греха живет, пусть бросит в нас камень…
Однажды Маришка мне заявила:
- Хочу найти себе мужа.
Я от неожиданности рассмеялся и потрепал её по плечу – желание это показалось вздорным. Ну или по крайней мере, не мне же его озвучивать – таки любовник перед ней, а не брат родной. Изобразил на лице по-мальчишески задорное выражение, надеясь, что такому человеку можно доверить любую тайну жизни, и спросил:
- Зачем тебе это?
- Мне не на что жить, - растерянно проговорила она.
Час от часу не легче. Кстати сказать, из шашлычки она ушла. Говорит – черножопые стали приставать, да не по одному, а всем скопом.
- И никаких вариантов с работой?
Маришка помотала головой.
- Я Юличку к маме отправила и дня через два её навещаю – тем и питаюсь. К тебе ехать, говорю маме: «Дай денег на аспирин – голова разболелась». А она отвечает: «Голова не жопа – завяжи да лежи».
- Где деньга нашла?
- Подруга дала.
Зная, что за время её визита мы всю наличку пропьем подчистую, достал купюру, подал Марине:
- Долги надо отдавать.
Оставшиеся деньги положил на край стола.
- А это нам – отпраздновать твой визит. Но есть другое предложение – пойдем на эти рублики накупим пакетиков быстрорастворимой лапши – дешевой и питательной. Еще на хлеб с молоком немного оставим и проживем целый месяц. За это время успеем развесить объявления о твоем парикмахерстве. И не надо тебе выходить замуж – живи здесь.
Марина от злости пошла пятнами.
- Да ты что, надо мной издеваешься? – сдавленным шепотом прошипела она. – Ты за кого меня принимаешь? За выжившую из ума ворону? Да у меня дома картошки полный погреб! И соленья есть, и варенья…
Потом успокоилась и вздохнула:
- Вот только денег нет.
- На водку? – неделикатно спросил я.
- На пиво, - бесхитростно ответила она.
А все началось в солнечное декабрьское утро. Марина приехала ко мне в гости. Мы оба были в прекрасном настроении. И вот такое откровение…
Ну ладно, если вникнуть в проблему, то я Маришке мог бы помочь.
- Слушай, а давай по принципу – выходить так за короля! Я буду твоим эмприссарио, а ты уговори своего криминального дружка помочь тебе сделать фотосессию в обнаженном виде. Таран ведь может помочь деньгами или авторитетом. Я тебе флешку дам. Привезешь мне фотки в электронном виде, размещу их в интернете – мол, молодая красивая женщина без комплексов ищет богатого мужа или спонсора. Все предложения буду откладывать. А тому, кого ты сама выберешь, дам твой телефон – щебечите на счастье. Ну, как мое предложение – катит?
- Страшно очень! Увезет за границу и продаст в дом публичный твой жених интернетный. Прощай Родина с мамой! Прощайте дочки мои! Нет, это мне не годится. Лучше я в бесплатных газетных объявлениях дам свой телефон. Свои не обманут – до местных Таран доберется…
Сказано – сделано. Как настоящий альпинист, который спит и видит свою вершину, так и Марина всю свою энергию и обаяние обратила на поиски жениха. И кто бы сомневался, что ей это скоро удастся.
Правда, первая из известных попыток не очень-то пришлась мне по вкусу. Только я с вечера прилег-закемарил, раздается телефонный звонок.
- Позови Марину, - потребовал хриплый мужской голос.
- Какую Марину?
- Такую…
- Вы куда звоните?
- Тебе, пидор гнойный! И если ты ей не передашь сейчас трубку, приеду и ноги поотрываю.
Перспектива не радовала.
Я отключил телефон и заблокировал номер звонившего.
На следующий день позвонил Марине – все рассказал и спросил:
- Какие будут комментарии?
Она беспечно прощебетала:
- Это, наверное, козел из Магнитогорска звонил. Не трусь, он тебя не найдет: я ему твоего адреса не называла.
- Уже легче. А зачем телефон-то дала?
- Он дальнобойщик, заехал из рейса переночевать и запировал… пока всю наличку не пропил. Когда домой засобирался, телефон попросил Я ему твой дала. Ну, не понравился он мне – грубый, наглый, вонючий… Гандон, одним словом, дорожный. Как только таких земля носит? Эти твари, наверное, из земли рождаются, как гады ползучие…
Достал, видать, кавалер красотку по самое «немогу».
- Ты что на трассе женихов начала искать? А зачем ты ему мой телефон дала?
- Мы с ним ещё в шашлычке познакомились. Я уж забыла, а он взял и нагрянул. А я, дура, пустила козла в огород…
- Не боишься – ещё раз нагрянет?
- Тогда точно Тарана позову.
Отключаясь, Маришка всхлипнула.
С чего такое расстройство? Хотела приключений? Так получи их целую кошелку. Подумаешь, дальнобойщик проезжий! Интересно, какую сумму они прогужбанили? Он, наверное и сам не рад, что в Увелку с трассы завернул и больше туда вряд ли захочет. А звонил-то зачем?
Потом Маришка пропала на целых два месяца. Я голову изломал – что с ней? где она? В домике на Лермонтова её точно не было. Там временно обитался её брат с сожительницей. Юличка была у бабушки. Значит, либо Марина с концами пропала, либо нашла жениха по душе. Вторая версия была более вероятна и меня успокоила. Но навалились непреодолимая тоска и беспомощность.
Ах, женщины-женщины, все-то вам счастье мерещится в краях неведомых с незнакомцами, а тех, кто рядом и надежен, не замечаете. Как все странно в отношениях наших и запутано.
Потом пришла СМС-ка и Маришкин номер – абонент пытается ко мне дозвониться. Вспомнила таки гулена старого корабельного друга! Ну, говори, «слепой Пью» – с чем ты на этот раз?
Я позвонил.
- Слушаю…
- Толя, это я! – радостно возвестил знакомый до боли сердечной голос.
Едва услышав его, я понял, что готов ей простить все – лишь бы приехала, лишь бы была со мной!
- Ты куда-то пропала…
- Теперь вернулась и хочу встретиться. Ты меня ещё любишь?
- Люблю и хочу жениться.
- Уже поздно: я замужем.
- Как это?
- Ну, не официально. Просто Паша приехал ко мне и сказал, что будем жить вместе.
- Кто такой Паша?
- Потом расскажу. Можно к тебе приехать?
- Не знаю. Живешь с одним, с другим кувыркаешься… В голове как-то не укладывается.
- Решай быстрее. Я так соскучилась!
Её настойчивость показалась просто возмутительной. Мысль о том, что Марина какого-то Пашу, к ней приехавшего, оставит в своем домике одного, а сама поедет развлекаться с любовником, была отвратительна. Но желание увидеть любимую женщину оказалось сильнее.
- Хорошо, приезжай. Как в автобус сядешь, маякни – выйду на остановку и тебя встречу.
- Сиди дома – никуда не ходи. Меня попутно Таран подвезет – у него есть дела в ваших краях.
Получив последнюю информацию с грустью подумал – в России ругаются матом даже интеллигентные люди: жизнь такая.
Через час в дверь мою постучали. Это была Маришка – высокая и красивая, в пальто и боярской шапке, в сапожках на каблуках.
Мелькнула мысль – как же мы с ней в магазин пойдем, если босоногими одного роста.
- Привет, любимый! – бодро воскликнула молодая женщина и со всей силы хлопнула меня по плечу.
- Ты под шафе? – я потер место удара и удивленно всмотрелся в её хмельную физиономию. – Тебя не узнать.
- Вчера с Пашей пили, сегодня Таран похмелил… К тебе прилетела на секс и массаж эротический, - голос её трепетал от любви.
- Стол будем накрывать?
- А тебе когда на работу?
- Послезавтра.
- Значит, два дня будем гулять. Ещё успеем по магазинам – сейчас в кровать.
- В душ пойдешь?
- Обязательно.
Марина уже раздевалась. Потом вспомнив, что что-то забыла, подошла и смачно поцеловала меня.
- Соскучился?
После массажа и бурного секса Мариша немного протрезвела – рассуждать начала, лежа в постели.
- Знаешь, с той самой минуты, как мы с тобой встретились, меня не перестает мучить один вопрос.
- Да? И какой же?
- Почему такой умный, грамотный, интеллигентный мужчина проявляет ко мне интерес? Мой круг – алкаши, шоферня, бандиты… А тут ты. Что тебя так привлекает во мне, скажи – душа или тело?
Я решился быть откровенным:
- Дурацкий вопрос. Настолько дурацкий, что и отвечать на него не стоит. Но все же отвечу. Первым делом, конечно, тело – ты на редкость красивая женщина. А потом уж – легка в общении, не скандальная, с тобой не сложно ужиться, запросто привыкаешь… Короче, влюбляешься и расставаться не хочешь.
- Ты о себе говоришь сейчас или о ком-то ещё?
- О себе, о себе…
Маришка расхохоталась. А я остолбенел – что опять у неё на уме?
- Вот теперь я выпить хочу. И тебя покормить. Пойдем в магазин.
Пожав плечами, я поднялся и начал одеваться, одновременно горестно размышляя – куда моя жизнь катится? По дороге спросил:
- А когда ты мне расскажешь о последних событиях, произошедших в твоей жизни?
- Как за стол сядем, так и начну…
Мы купили водки, пива и продуктов, стали готовить – я помогал. Потом сели за стол накрытый. Разлил водку в рюмки.
- Внимательно тебя слушаю.
Мариша выпила, закусила, откинулась на спинку кресла и начала своей рассказ:
- По объявлению в газете мне позвонил один парень из Долгодеревенского… Это под Челябинском…
Я кивнул – знаю, мол.
Мариша закашлялась.
- Черт! В горле першит, не могу говорить. Налей мне пива.
Я налил и долго смотрел на подругу – как пила, как закусывала мойвой копченой…
- Может, на потом оставим допрос? Давай что-нибудь по буку посмотрим.
Я погрозил ей кулаком (впрочем, шутливо):
- Или ты мне все расскажешь здесь и сейчас, или я тебя убью.
- Из ревности? Напрасно. Паша – инвалид войны. Молодой еще, но несчастный и ни на что не годный мужчина… Жена его бросила. Он жил у родителей.
- И ты вместе с ним?
- Ну, а где же? Было бы у него свое жильё, я, может, и в Увелку не вернулась. С ним осталась. Его так жалко.
- А сейчас он зубами не скрипит?
- Я сказала ему – хочешь жить со мной, принимай такую, какая есть.
- И куда, для него, ты поехала?
- Сказала, что к другу, которого давно не видала.
- Он что не понимает, что этому другу от тебя надо?
- Понимает, но хочет жить со мной – дома он с отцом ругается.
- Мать не поделили?
- Не пошли. Отец его заставляет работу искать по силам, а то, мол, сопьешься. А у Паши пенсия большая по инвалидности – больше, чем у старика. Вот он и психует, и задирает сына. А тот рад, что мы встретились. И даже хочет на мне жениться.
- В чем инвалидность его выражается?
- Он контужен и ранен боевиками в Чечне. Плохо видит и двигается.
- Как же он объявление в газете прочитал?
- Сестренка младшая нашла. Она его любит и жалеет. Она же и позвонила мне. И в Челябинске на вокзале встретила. А в Долгодеревенское мы добирались автобусом.
- Как же он к тебе прикатил?
- Сестра заказала такси до самого моего дома.
- Как он адрес узнал?
- Я оставила, уезжая. Не хотела уезжать, но предок его достал – мол, требуй у государства квартиру и там разводи бардак. А мама у него хорошая – мягкая такая женщина, учительница. У него-то была квартира, но там жена с дочкой остались. Его, стерва, выгнала и привела какого-то зэка, который малышку обижает. Девочка часто в слезах прибегает к папе и бабушке… Жалко всех!
Маришка расплакалась. У меня тоже глаза на мокром месте – детей невинных особенно жалко: и ту, неизвестную мне девочку из Долгодеревенского, и Юличку…
Марина проревелась, я сдержался. Выпили, помолчали…
- Говоришь, пенсия у парня большая? Так нашли бы квартиру съемную и жили отдельно от родителей.
- Да в гробу я видала это Долгодеревенское! – Марина вдруг поменяла симпатии. – Увелка во сто крат лучше.
Гостью мою трясло – то ли от злости, то ли ещё от чего. Но и допрос мой закончился – на все вопросы даны ответы.
- Тебя бы в тюрьму посадить, - высказал я решение товарищеского суда.
- Это зачем? – подозрительно поинтересовалась Марина.
- На свободе ты опасна для всех особей мужского пола: никто устоять не может. А ещё непоседливая, как моряк из песни – нынче здесь, завтра там…
- А в тюрьму-то за что? – возмутилась неисправимая рецидивистка амурных приключений.
- За глупость, за взбалмошность, за отсутствие какой-либо привязанности. Перекати-поле, ейбо…
- Я кто тебе – жена? Вот и не смей меня упрекать!
Рукой махнул:
- Давай лучше выпьем.
Водка всегда нас примиряла, остужая накал страстей в негаданных спорах. Я включил ноутбук, нашел любимую Мариной порнуху. Но она ещё не остыла от моего допроса – всердцах спросила:
- Все закоулки души излазил или ещё куда полезешь?
- Может, и полезу – но под юбку.
- Ты же был там с разведкой боем.
- И ещё раз залезу, но теперь уже не за этим, а чтобы выпороть тебя по-отцовски.
- Извращенец, - пробормотала молодая женщина, годящаяся мне в дочери.
Помолчав, ещё одну пакость озвучил – вот несло меня в тот вечер:
- Мариш, а если бы не его пенсия, ты стала с инвалидом связываться?
- Ну, знаешь… - Марина вскочила… и ушла в туалет.
Я налил ей водки, подлил пива. Она вернулась в кресло и спокойно сказала:
- Половину он отсылает бывшей жене. Это сверх алиментов – дочь очень любит…
- С Юлей-то виделись? И как она Пашу воспринимает?
- Нормально. Он ей лыжи подарил – такие, короткие и широкие, с горки кататься… Обещал к лету велосипед купить.
Похоже, нормальный мужик – новый сожитель моей любовницы.
- И что же вы решили? Расписаться? Свадьбу закатить – с фатой и белым платьем?
- Не горит. Пусть живет, обвыкает… Тот ведь ещё ворчун, как все мужики. Два дня поскучает и будет ласков.
Политика!
- Надеюсь, ты не будешь меня с ним знакомить?
- Не выдумывай! Таран, подвезя меня к «Волне», к тебе знакомиться не пошел. Мухи отдельно, котлеты отдельно – такой у меня принцип.
- Муха это конечно я?
- А это каждого личное дело.
- Потому что беден?
- Зато ты самый прекрасный любовник – обаятельный, ласковый, интеллигентный… - Марина дотянулась до меня из кресла и поцеловала.
Ни ей, ни мне уже не хотелось продолжать бессмысленные разговоры эти.
- А с работой у тебя что-нибудь намечается?
Маришка только вздохнула, всем видом показывая – увы…
- Ну чего вздыхаешь? – теперь уже я поднялся идти в туалет, а проходя мимо, потрепал подругу по волосам.
- Да так, ерунда – мелочи жизни.
Когда вернулся и сел на место, снова налил водки в рюмки.
- Объявления в газетах больше не будешь давать?
- Куда мне вас – в банках мариновать?
- Замечательно сказано – мариновать! Или «маринить» - однофигственно. Женщина трех мужчин – это же надо так устроиться!
- Учись, инженер!
- Значит, прощай мечта о богатом спонсоре: твой выбор сделан – пенсионер-охранник, инвалид и криминальный авторитет.
- Всех этих «папиков»-спонсоров органически не перевариваю – жирные, холеные твари, пусть сдохнут в мучениях на своих виллах и яхтах!
- Говоришь, инвалид твой Паша – мешок денежный? Может, вы меня усыновите и жить будем вместе?
- Отвали, а то я тебя уматерю.
И тут неожиданно в голову пришла оригинальная мысль.
- Мариш, ну раз ты теперь жизнь свою считаешь налаженной и обустроенной, может перестанешь мазать физиономию и бесперечь лакировать свои волосы, пугая старых и добрых друзей. Боевая раскраска хороша для спонсоров, а для нас, тебя обожающих, ты хороша после ванны. По-моему, общепринятый женский макияж – лишь попытка прикрыть паршу души, выдать себя за другую. А ты ведь у нас хорошая – скрывать тебе нечего.
- О, Боже! Ты ещё мне будешь указывать, как мне краситься и во что одеваться. На себя посмотри – у тебя трико пузырится на коленках! А ведь у тебя в гостях женщина… И какая!
М-да… Вот такая у меня любовница!
Живем дальше.
Я не напился здорово вечером и ночью поднялся к компьютеру. В эти часы интернет у меня без лимита, а дневного тарифа хватало лишь на фильмы Марине. Вставая, критически оглядел подругу. От плеч до ступней выглядит ничего – практически Афродита на отдыхе. Макияж вечером смыла, зная, что мне не нравятся все эти краски. А вот волосы взбиты в немыслимую прическу, закреплены лаком и теперь похожи… Лучше бы она носила парик!
Мне нравятся у женщин прямые длинные волосы – мягкие и пушистые. Редко – кудрявые, но тоже длинные. У Маришки они до плеч, но сейчас взбиты в немыслимую пирамиду. Интересно, как Таран на это смотрит? Может, Паше, инвалиду войны, такое сооружение на голове нравится?
Женщина трех мужчин, как ты собираешься всем угодить?
Вторая жизнь у меня в интернете, если считать по времени занятости. А Маришка – только третья. На первом месте работа. И никаких забот с личным хозяйством – уборка, готовка еды, стирка – все на автомате: в положенной срок, давно отработанными и потому очень экономными движениями.
Когда же отдых? – спросите вы. А отдых – это смена занятий.
Сон забыл упомянуть? Сон в перерывах между занятиями.
Я работал под тихую музыку. Маришка проснулась ближе к утру.
- Кому не спится в ночь глухую?
- Ждешь эхо в ответ?
- Ну, иди ко мне.
- Давай так – я закончу, что сейчас делаю, и продолжим вчерашний праздник.
- А у нас что-нибудь осталось?
- Сходи сама посмотри.
Марина сходила и приложилась – не знаю, к водке ли, пиву… Вернувшись, снова легла.
- Я тебе не мешаю? – капризно надула губы.
Оставив «мышку» в покое, развернулся в кресле компьютерном на девяносто градусов.
- Помолчи секунду и послушай меня очень внимательно. У меня, как ты успела заметить, много отрицательных черт в душе и пузыри на коленках у треников. Но глупостью Бог не снабдил. А ещё есть мечта – чего-то добиться в жизни. Громкого имени, к примеру… больших денег. И теперь скажи мне начистоту, если я внезапно разбогатею, ты согласишься принадлежать только мне одному?
Марина ответила удивительно умно – может, по утрам да с похмелья на неё находит озарение?
- Мне иногда так сильно хочется укусить тебя за палец или нёбо покарябать. Неужели ты думаешь, что мне нужны только деньги? Да мне вас всех жалко. Таран – хоть и мафиози, но по жизни какой-то неприкаянный – тюряга, наверное, душу ему покалечила. Паша вообще инвалид телом. А ты – чокнутый писатель. Послать бы вас всех к черту! Но как же вы без меня?
После её слов в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипами Демиса Руссоса. Я и об интернете забыл – так увлекла беседа эта. А на лице молодой женщины неожиданно появилось выражение философской задумчивости.
Я перевел дух…
- А ты не боишься однажды разозлить нас троих разом? Расскажу тебе одну легенду, передаваемую из уст в уста моряками-пограничниками озера Ханки. У оголовка, где швартовались наши сторожевые и флотские артиллерийский катера, на берегу была крутая скала, которую окрестили Лысая Горка – на ней беседка стояла гарнизонного госпиталя. В ДОСе (дома офицерского состава) рядом девушка жила удивительной красоты – вроде тебя.
- Нашел девушку! – хмыкнула Марина.
Но я продолжил, не вступая в полемику:
- Она встречалась одновременно с тремя парнями – лейтенантом-танкистом, который лежал в госпитале; с прапором вертолетного полка и молоденьким мичманом тихоокеанского флота. Миловалась с каждым и клялась в верности, но они об этом не знали. Зачем красавице это было надо, никому неизвестно. А вот когда влюбленные узнали о её изменах, решили девушке отомстить. Заманили красотку в эту беседку на скале, жестоко изнасиловали с извращением все втроем разом, потом придушили и бросили со скалы в Ханку. Вот такая судьба ждет ветреных красавиц – учти.
- И что с ними стало?
- Всех осудили и посадили надолго.
- Вот! И вас всех посадят, если вы для меня такое устроите. Впрочем, не верю. Я же ни от кого не скрываю, что с вами тремя встречаюсь. И не девушка давно. И все такое прочее… Нет, ни для меня твоя история. Иди ко мне…
И взгляд её стал таким зовущим, таким дразнящим – особливо известным мужским представителям флоры и фауны по весне, а гомо сапиенс круглогодично. Не ограничившись обнаженными бедром и грудью, выпростанными из-под одеяла, она сказала:
- Можешь считать меня падшей женщиной, но я хочу тебя – иди же немедленно сюда!
Все-таки усидел на месте, не смотря на её притягательность. Проворчал даже:
- Мариш, почему ты не хочешь делать все поступательно – сначала дело, потом радости. Вот закончится безлимитный тариф, и я твой до прихода автобуса.
Обнаженная женщина в постели почти с презрением на меня посмотрела:
- Ну уж нет! Лучше покрыться лишаями, чем жить по расписанию – как ты! Ну-ка иди сюда! Кому сказала!
Она согнула великолепную ножку в колене и топнула подошвой по дивану.
И что мне оставалось делать?
- Как скажешь, дорогая, - ответ моей прозвучал, может, не совсем от души, зато вежливо: ведь в голове и на языке совсем другие слова крутились.
Ну а если честно, то и моё мужское либидо опять начало поднимать свою голову.
Ситуация из досадной превратилась в интимную.
- Начнем с массажа?
Марина взглянула на меня с таким изумлением, будто впервые узнала, что и козявки умеют разговаривать:
- А как же иначе?!
Надо сказать – секс с Маришкой вместе с воздухом и водой целебных озер я также внес в список оздоровительных факторов моего организма.
М-да… Здоровье-здоровье… Всегда загадка для человечества. Бывает, после аварии или ранения пострадавшего собирают буквально по кусочкам, а он потом, удивляя всех родственников, живет ещё сто лет с гаком. И такое случается – существует тихо и неприметно индивид без эксцессов, говоря короче: ботаник; потом щелк что-то там в голове, и нет мужика. Или он – инвалид на всю оставшуюся жизнь. Нет уж! Лучше посох и сума – вскричал как-то поэт Пушкин от страха перед такой судьбой…
Ну и от настроения, конечно, зависит многое. Иногда Маришка преподносит сюрпризы такие, что будь здоров! Но в общении легка и уживчива – скорее сирена, чем пила. Сирена – это та, что поет в тумане, зазывая корабли на скалы. Мой, похоже, давно разбился – я на острове, рядом с любимой…
Наверное, могут у вас возникнуть сомнения, что солидный возрастом человек с двумя высшими образованиями и мнящий себя писателем влюблен и встречается… ну, практически со шлюхой… или женщиной легкого поведения, которая кроме пива, водки и секса ничем более не интересуется – как это может быть? А вот так! Мне хорошо с ней – и это главное.
И потом… Я уже рассказывал, как обрек себя на очень жесткий режим существования, в котором работа и книги прежде всего. И в конце концов, я бы добился поставленной цели или сошел с ума! А рядом с Маришкой мой замкнутый мир распадался на две половины: один без неё – полный творчества и работы, а другой с ней – полный удовольствий и расслабухи. Их сочетания снимали стресс от усталости в душе.
Сейчас это сокровище, угомонившись после бурного постельного ристалища со стонами и вскриками, спит в моих объятиях. А я лежу рядом, вдыхаю её запах и думаю- думаю обо всем – для меня время сна ещё не наступило.
Кстати, о стонах и криках… Сосед по подъезду – молодой и здоровый, но не страдающий интеллектом – как-то наехал на меня:
- Ваш секс меня уже задолбал! И весь дом наверняка не спит, когда вы трахаетесь со своей мадам. Нельзя ли потише?
Что тут сказать? Я промолчал. А Маришка на мой пересказ заметила:
- Он завидует тебе. Сам-то не может жену завести до такой степени удовольствия, вот и злится. Не обращай внимания – растери и плюнь.
- Может, наоборот?
- А это как будет угодно.
Господи, за что ты нас лишаешь разума и даришь плотские наслаждения? Наверное, судьба такая – надо терпеть. «Терпеть и наслаждаться» – так, кажется, в классике поется.
Ну а что, в конце-то концов? Если мой замысел не удастся, и уходить в мир иной я буду безвестным и нищим, то хоть будет что вспомнить на смертном одре – Маришку, к примеру, и её ласки…
Впрочем, дети мои – тоже свидетели, что жизнь прожита мною не зря.
Жизнь наша… Мне теперь трудно представить, как все могло выглядеть, если бы я дожил до этих лет в первом или втором браке. Годы к женщинам беспощадны. Впрочем, могла сохраниться любовь между нами. Два божьих одуванчика с нежностью гладят друг другу сморщенные возрастом руки и говорят ласковые слова. М-да…
Я так и не закемарил, когда Мариша проснулась снова.
- Ты не спишь? Сколько на часах? А на улице – смотри! – ещё темно. Пойдем погуляем, а квартиру проветрим… Потом за стол и пировать – как тебе такой распорядок дня?
Выйдя на улицу, Марина глубоко вздохнула и посмотрела на небо. Оно было звездным, а воздух морозным… Хорошо! Мы пошли прогуляться по улице к дому, где ещё в новогоднем убранстве стояли Дед Мороз со снегурочкой и сверкали гирляндами рябины примерзшие.
И в это торжественное настроение моя дорогая сказала вдруг:
- Кстати, когда станешь богатым, а я твоей законной женой, ты будешь раз в году отпускать меня одну на престижные курорты или в морские круизы.
- Зачем?
- Отрываться буду по полной программе, а потом возвращаться женой любящей. И буду тихо сидеть рядом с тобой, как мышь под лавкой…
- Хочется верить, что все так и будет. Молись за мою удачу.
- Могу наворожить её на картах.
- У меня нет в квартире карт.
- Жаль. В следующий раз с собой привезу.
Погуляв на морозе, я почувствовал, как уходит усталость бессонной ночи. Какое счастье вдыхать полной грудью чистый воздух и не ощущать синдрома похмельного в голове. Что может быть прекраснее?
Потом решил – пить надо в меру, и все будет в жизни тип-топ. Ни что тогда не толкнет меня к необдуманным поступкам. А с моей ненаглядной ухо надо держать востро – того и гляди в какую-нибудь переделку вляпаешься. Вон как вышагивает по пустой улице – словно хищник добычу высматривает.
Не обращайте внимания – на меня иногда накатывает быстрая смена настроения. По контрасту – плохое-хорошее. Сейчас я не вижу её соблазнительной обнаженки и могу рассуждать вполне объективно...
- Выгулялся, мой милый? Тогда пойдем домой.
- Ага, сейчас. Только ещё вон на тот столб ножку задеру.
Маришка хихикнула. Мы повернули в сторону дома, и ширина амплитуды покачивания её бедер стала зашкаливать. Никого на улице ещё нет – значит, меня начинает готовить и сама входит в роль обаятельной любовницы.
Едва вошли в прихожую, и я повесил её пальто, Марина притиснула меня к стене.
- Надеюсь, ты спать не собираешься?
- Какой тут может быть сон…
- Ну, тогда быстренько раздеваемся – массаж эротический и секс.
- А душ?
- Можно и душ.
- А выпить для сугрева с мороза?
- Ну, начинается. Ты, дорогой, давай не отлынивай: я приезжаю к тебе раз в неделю – выкладывайся на все сто. За одно и соседей разбудим…
Буквально швырнув одежду в кресло, она кинулась в душ, на бегу бормоча:
- Сама-сама-сама…
Это должно быть мне.
Из ванной выскочила в одном полотенце, к дивану ринулась, пританцовывая.
- Ты ещё не разделся?
Вот что уральский мороз с русской женщиной делает! М-да… Будет что в жизни вспомнить!
Идя под душ, впервые осознал выражение «идти на Голгофу». Дело не в том, что Марина предлагала мне что-то неприятное – наоборот: мое тело уже тянулось к ней. Вот душа не воспринимала такого насилия. Ведь я же мужчина! И инициатива должна исходить от меня. Блин! Наверное, она считает меня половым пенсионером, которого надо выгуливать, тормошить, сексуально обслуживать…
Выйдя из ванной в набедренной повязке-полотенце, проблеял ягненком на заклании:
- Может, по маленькой дерябнем?
- Давай, - милостиво согласилась Клеопатра из маленького домика на улице Лермонтова. – Только учти мне у тебя не только выпить и закусить хочется, но и много других приятных разностей.
- Я помню – секс и массаж эротический.
Жизнь не так проста, как иногда кажется нам…
Потом мы снова лежали рядом и отдыхали от бурных ласк. Я без удовольствия почему-то подумал, что это соитие – сегодня ещё не последнее. Может быть, нам действительно, трем мужчинам Марины, познакомиться и проводить выходные вместе. По крайней мере, не будет риска умереть от внезапного разрыва сердца или полного истощения физических сил.
И еще печальнее была мысль – старею, блин!
Марина уловила мое настроение.
- Чего опять загрустил? Спать хочешь? Не дам! Вот я уеду, тогда отоспишься. Я же в гостях у тебя – развлекай. Я не жена тебе, а любовница – просекаешь? Разница как между кошкой и пылесосом – неужели не ясно?
Я молчал.
- Что надулся? – гостья ехидно улыбнулась и состроила мне забавную рожицу.
- А ты чего так раскритиковалась? Массаж не понравился или секс? – возмутился.
- Немного здоровой критики никому не мешает, - справедливо заметила Мариша.
- Чисто женский подход к вопросу, хотя звучит очень уж по-партийному.
Соседка по ложу всплеснула руками возмущенно:
- Ну, конечно, я ведь забыла: из нас двоих ты же мужчина – благородный, готовый на самопожертвование ради любимой женщины.
- Вот растрещалась! Оставь запал на инвалида, - вполне спокойно посоветовал я.
- Меня на всех вас хватит! – отрезала женщина трех мужчин.
- Хорошего воспитания в тебе явный недостаток.
- Да пошел ты!
- Вот-вот…
Помолчав немного Марина чмокнула меня в щеку и предложила:
- Пойдем лучше выпьем, дорогой, и позавтракаем.
За окном забрезжил рассвет.
Она поднялась, как была голая, раскинула шторы и рассмеялась, озорно помотав головой, чтобы волосы взвихрить.
- Бесстыдница! - проворчал я с дивана. – Народ на работу потянулся, а ты им в окно такое зрелище предоставила. Хоть свет потуши.
- Никого на улице нет, - окинув взором в окно окрестности, сказала Марина.
А завтрак меня действительно сейчас интересовал больше, чем все женщины мира. Хотя сел за стол с лицом угрюмым и сосредоточенным. Мариша, подперев голову кулачком, некоторое время с грустью смотрела на меня. Через минуту она не выдержала:
- Не пойму, принц датский, чем ты опять не доволен?
Я буркнул сердито:
- Чему радоваться? Ты уедешь скоро и пропадешь неизвестно насколько. Это раз! А два – не хочу с кем-то делится тобой, словно куском колбасы. Извини, мне это тяжело…
Марина тряхнула головой:
- Ну, давай тогда напьемся – глядишь, станет легче…