А. Агарков.
Можно вас, девушка?
Неплохо быть человеком, которого Бог не обделил
ни разумом, ни совестью… ни красивой женщиной.
Я был на посту – в своей будке охранника у служебного входа. Мимо в наше служебное помещение прошмыгнул Панов – тоже охранник, но на сутках. В руках кастрюля из столовой. На ходу бросил:
- Пойдем пообедаем.
В бендежке он накрыл стол – борщ в кастрюле (официантки в столовой угостили), хлеб, два стакана и початая бутылки водки.
- Давай дерябнем за мой день рождения.
Видя, что я приложился к борщу и проигнорировал налитый им стакан, начал нравоучать:
- Еще Ленин говорил, что бороться за свое счастье в одиночку не получится. Сколько ты уже у нас? Полгода? – а так ни с кем и не подружился. Ты что – волк-одиночка?
Я пожал плечами, выражая недоумение – чего привязался? Ответить словами мешал полный рот. Когда прожевался, таки сказал:
- Поздравляю, но, извини: на работе не пью.
- Принцип или начальства боишься?
Я кивнул и машинально улыбнулся, снова набив рот едой.
- Сан Саныча нашего боишься? Нашел кого бздеть. Единственное его достоинство в том, что ему удается совместить в одном лице козла и барана. Не понял? Чего не понял? Он туп как баран и упрям как козел. Это вы, мелкота, его считаете «великим и ужасным», а перед тем, кто ему нужен, начальник сладкий до тошноты.
Язык Панова ещё не заплетался, но нес уже всякую несуразицу. И при этом он сам улыбался. Хотя не улыбка это была, а скорее гримаса пьяная, блуждавшая по губам.
- Его трудно обвести вокруг пальца, - вернув лицу серьезный вид, именинник продемонстрировал кулак. – Но вот он где у меня.
А я ел борщ, торопясь на дежурство.
Панов взял мною нетронутый стакан и стал отпивать из него мелкими глотками – явно смакуя. Покончив с водкой, нарушил молчание:
- Я пришел к выводу, что нам мало платят.
Он был уже изрядно пьян, когда третий раз плеснул в стакан. Залпом выпив содержимое, поморщился.
- И кто только придумал эту гадость? Сейчас хорошо, а утром будет хреново – хоть на стенку лезь. Надо на опохмел себе оставить, - и сунул бутылку с остатками водки в холодильник.
Теперь он уже был похож на человека с большим и пламенным приветом. А ведь ему ещё службу нести до завтрашнего утра. Впрочем, об этом он и сам помнил. Бесцеремонно отнял у меня кастрюлю и тоже сунул её в холодильник. Потом скомандовал:
- Всё, хоп! Закончили прием пищи. Форма одежды номер «раз» - трусы и противогаз. Ноги в руки – на пост бегом марш.
Наверное, я в его оперативном подчинении, хотя мне об этом не говорили.
Панов ушел по делам своим суточного охранника. А я сел на стул в стеклянной будке. Но не долго пробыл в одиночестве – ко мне снова вернулся именинник, но уже в сопровождении начальника охраны санатория.
- Панов! – Сан Саныч не кричал, но в его голосе слышался лёд. – Я долго терпел твои выходки, но всему есть предел! Сдай ключи и мобильник Агаркову – больше ты здесь работать не будешь.
Кажется, Панова совсем развезло – он сунул большую связку ключей и служебный мобильный телефон в окошечко моей будки и запальчиво так ответил:
- Да пошли вы все со своим санаторием. Знаешь, где я вас всех видал? Тоже мне напугали!
- Пошел вон, дебилоид! – вот теперь начальник рассвирепел.
Никогда бы не подумал, что он умеет так кричать. Панов вжал голову в плечи и юркнул в служебное помещение. Сан Саныч обратил взор на меня:
- А ты бери телефон и ключи – заступаешь на суточное дежурство.
- Понял.
- Ни хрена ты не понял. Сидеть будешь на посту у центрального входа – всех выпускать, а впускать только по санаторным картам или служебным удостоверениям. По телефону тебе будут звонить с просьбой открыть дверь под номером… Сейчас обойди все здание по периметру и усвой номера дверей – они написаны краской снаружи. Определи – какие с внутренним замком и открываются с обеих сторон, а какие с навесным и открываются только изнутри. Вечером дежуришь на танцах. Ночью периодически обходишь всю территорию – особенное внимание пляжу и его строениям: они стоят без сигнализации. Утром смена в восемь часов. Автобус в Увелку в 9-30. После трех дней отдыха опять на суточное дежурство. Теперь понял? Иди к центральному входу – здесь я сам разберусь.
Про автобус в Увелку уже знал, а остальное в памяти отложил.
Делая вид, что я крутой парень, а на частности мне наплевать, беру ключи и мобильник, топаю к центральному входу.
У каждого человека бывают в жизни минуты, когда он испытывает огромную радость и чувство удовлетворения, и все, чего ему хочется – это поделиться своим восторгом с другими. Так и у меня с этим новым назначением.
Гордым победителем продефилировал я к столику охранника с компьютером, на котором картинки с камер видео-набледения, у центрального входа в санаторий. И на морде моего лица наверняка сияла улыбка торжествующей алчности – карьера таки началась! Я уже предвкушал значительное повышение жалования – ну там, ночные, праздничные… А ещё охранники говорили, что отдыхающие частенько суют в карманы купюры за всякого рода услуги – к примеру, чемодан до номера донести. Правда, начальство за это наказывает – но зачем же ему докладывать? И потом – общение-общение-общение… в «Урале» бывает множество интересных людей! А мне его так не хватало – и дома, и в этой будке возле служебного входа.
Иногда жизнь преподносит чудесные сюрпризы. И сколько охраннику надо для полного счастья? Правильно – всего и побольше.
Даже муза моя пела от счастья. А я ведь совсем не удивлял ей внимания, считая себя трудягой пера. Очарование новой работой продолжалось и вечером, когда сидел на скамейке танцпола и наблюдал за танцующими – не работа, блин: малина! И ничто не могло его мне нарушить.
А перед этим был в столовой. В мои обязанности входила проверка окон в трех обеденных залах – их открывают для притока свежего воздуха и закрывать должны на ночь.
- Вы вместо Панова? – спросили меня уходящими с работы последними посудомойки и уборщица. – Есть хотите?
- Очень, - признался я, забыв о борще в холодильнике нашей подсобки.
- Мы вам на столе вон оставили.
В тарелках, накрытых тарелками же, были котлеты, гарнир и салат. А ещё два пакета кефира рядом. С голода не умру, но обязательно растолстею – сразу подумал.
- Вы издеваетесь? – мой вопль потряс столовую и в ней присутствующих.
- В чем дело? – они спросили.
- Я столько не съем! – возмутился, набросившись на все блюда сразу.
Женщины смотрели на меня, качая головами, и обсуждали.
- У меня даже слов нет, - сокрушенно сказала одна.
Я понял тему их дискуссии.
- А что вы хотите от холостого мужика?
Они посоветовали:
- Что не съедите, домой заберите – только посуду не забудьте вернуть.
Дожевав котлету, проникновенно произнес:
- Девочки, за такой ужин в вас можно влюбиться не на шутку.
Похоже, шутка не прокатила. Женщины перестали улыбаться и внимательно на меня посмотрели. О, Господи, неужто все незамужние? Эх, да ладно – больше ешь и меньше думай: удрать отсюда ещё успею…
После танцев помог ди-джею вернуть его аппаратуру к месту базирования. А отдыхающие нагуливали сон по прохладным аллеям. Мало-помалу санаторий таки угомонился.
Около полуночи у администратора зазвонил телефон. Дежурившая там медсестра пригласила меня. Женский голос, едва не плача, жаловался в трубку:
- Какой-то пьяный дебил ломится ко мне в комнату.
- Скажите номер.
Поднялся на пятый этаж и в лифтовом зале на диване обнаружил поддатого детину, который из засады хищно поглядывал на нужную мне дверь. Чтобы не вышло промашки, постучался:
- Я охранник. Вы звонили администратору. Скажите – кто вас беспокоит?
Дверь открылась. Ну, не самая красивая на свете женщина испуганно выглянула наружу, повертела головой в растрепанных волосах и кивнула на верзилу:
- Вон тот.
- Он сейчас уйдет. Спите спокойно.
Подошел к детине. Тот с пренебрежительным вызовом смерил меня взглядом.
- А вы знаете, - сказал я, - американские индейцы никогда не насиловали женщин. Они считали себя великими воинами и их дело – совершать подвиги. А уж женщины сами выбирали – с кем им спать, от кого рожать… Пойдемте-ка спустимся вниз, выйдем из корпуса, и я вам предоставлю возможность совершить подвиг.
Детина хмыкнул и поднялся, вслед за мной прошел в лифт. Я его ни грамма не боялся, потому что знал – ну, не ездят по санаториям отъявленные негодяи: просто мужик перебрал слегка. А к бабенке полез, раззадорившись – такая задрипанная и не вешается на его могучую шею. Завтра он на неё и не взглянет…
Когда вниз спустились, дух воинственности из верзилы выветрился.
- Пойду пройдусь, отдышусь, - без особой гордости буркнул он мне и вышел из корпуса.
До утра приключений больше не было. Я дежурил один на посту, а когда уходил на территорию вызывал по мобильнику медсестру.
Первый раз обходил санаторий ночью. Вообще-то постройка меня впечатлила – главный корпус, лечебный, столовая, кинозал и зимний сад как-то укладывались в два этажа, а вот гостиница вымахала в целых семь – и все это одно здание. Перед центральным входом широкая аллея с клумбами цветов. На территории, которую запросто можно назвать парком, растут березы, лиственницы и ели, сосны конечно, много декоративно ухоженных кустарников. Дорожки бетонные. Газон пострижен. Хочется лечь на этот роскошный зеленый ковер и уснуть. На пляже песок. Спит лечебное озеро Подборное сладким сном, блестя под луной дорожкой обманчивой…
Я в нирване (с ума сойти!) – такой, что забываешь сделать выдох: одни только вдохи (вздохи о чем-то прекрасном?) – и не хочется возвращаться на пост. Вот бы начальника сюда – как бы он вдохновенно на меня матерился: мол, обязанности не выполняешь, а любуешься на службе природой! Мне, может быть, даже понравились его искренние ругательства – таково было сильным очарование момента, что не в силах его нарушить даже скверное слово…
Утром дежурная медсестра пригласила меня позавтракать, вскипятив чайник.
- А чем у вас кормят? – несколько свысока спросил я.
- А что вы предпочитаете?
К чаю с печенками притащил вчерашние котлеты из холодильника, предварительно сунув их в микроволновку. Когда мы напару освободили посуду, отнес её в посудомоечную храма сытого желудка
А потом потянулись сотрудники, и приехала моя смена.
Добравшись до дома, был в таком приподнятом настроении, что спать нисколечки не хотелось – прилег вроде бы помечтать. Но едва голова коснулась подушки, провалился в глубокий здоровый сон.
Опасался я вот чего – придет на место Панова новый охранник, молодой да шустрый, и Сан Саныч вернет меня в будку служебного входа. Но все разрешилось замечательно просто – на дверь повесили электронный замок, всем нуждающимся выдали чипы, и забота в охране служебного входа отпала. Я стал работать сутками с тремя выходными.
Дни шли за днями. Постепенно усвоил все права и обязанности на новом месте и стал гораздо меньше получать замечаний от своего начальства. А на работе появились новые правила и привычки. Когда после трудового дня почти все сотрудники и начальство разъезжались по домам, позволял себе расслабляться.
Вечером, заходя в столовую на проверку окон и всего прочего (например, не бежит ли вода из-под крана), где неизменно добросердечные женщины оставляли мне (как и любому охраннику) гору всяких вкусностей, радостно говорил:
- Приветствую тебя, храм сытого желудка!
Немного позже, на танцполе – в зависимости от погоды: на улице или в помещении – сидел скромно в уголке, обеспечивая порядок присутствием, и нашептывал как молитву:
- Будьте счастливы люди, и я вместе с вами!
Ночью обходя территорию, на берегу Подборного с воодушевлением произносил:
- Многие лета тебе, Дух озера, и мне!
Оно отвечало шелестом бриза или молчало, погруженное в свое великолепие – но я все равно его слышал душой.
М-да… Вот такие прекрасные моменты!
Когда-то по просьбе Марины заглянул в отдел кадров и спросил его милую начальницу:
- Нет ли у вас вакансий? Моя племянница ищет работу.
Ну, не мог же сказать, что любовница… Потом при встречах переспрашивал. И дошло до того, что утрами, проходя мимо меня к своему кабинету, заведующая отделом кадров, славно так улыбаясь, сама говорила:
- Здравствуйте. Для вас информации нет.
Теперь я на новом месте, с женщиной этой почти не пересекаюсь. И вот…
- Анатолий! – позвала администратор из-за своей стойки, которая как раз напротив моего стола. – Тебя к телефону из отдела кадров.
Поднимаюсь, поправляю одежду (как-никак вместе с администратором мы представляем лицо санатория – необходимо соблюдать дресс-код) и шествую к стойке.
С того конца провода милый голос:
- Анатолий, у меня для вас приятная новость. У нас появилась вакансия официантки в обеденный зал. Вашей племяннице ещё нужна работа?
- Давно не общались. Не знаю. Спрошу.
- Медицинская книжка у неё есть?
- Должна быть. Ведь она работала парикмахером.
- Ну так, пусть приезжает. Если пройдет собеседование у заведующей питанием, я её оформлю на работу.
Закончив разговор, с грустью подумал, что с Маришкой не общаюсь уже почти месяц – с Юличкиного дня рождения: обида за измену всё не проходит. Блин!
Повздыхав немного, таки набрал номер.
Марина ответила сразу и, конечно же, ей нужна работа.
- Ты покажешь, как добраться и куда идти?
- У меня график работы несколько изменился. Сейчас я на сутках. Завтра приеду поздно, и мы не успеем в санаторий. Давай так поступим. Ты приготовь все необходимые документы и завтра не позже семи будь на деревенской остановке. Там уже соберется народ и подскажет тебе, как не пропустить служебный автобус в санаторий. Впрочем, сама увидишь – на нем будет табличка «санаторий «Урал»». Водителю скажешь: «Я еду устраиваться на работу» и покажешь трудовую книжку – он пропустит в салон. Приедешь, погуляй до восьми – я сдам дежурство и тебя найду по телефону. Все поняла?
Утро следующего дня было ярким и солнечным. Маришка, сев в служебный автобус, набрала мой номер и трещала всю дорогу о том, как она счастлива поступить на работу и увидеть меня.
- Значит, ты это заслужила, - скромно заметил я.
На этом же автобусе приехала моя смена. Без лишних церемоний сдал пост, ключи, мобильник и, набрав Маришкин номер, вышел из главного корпуса через центральный вход. Любовь моя стояла передо мной и не в трубку сказала мне:
- Привет, милый!
У Марины идеальная прическа с очаровательными кудряшками. Её ярко накрашенные алой помадой губы улыбались. Она была в новом великолепном брючном костюме – такой идеальной, такой родной, такой любимой. И улыбка её, счастливая и открытая, прогнали обиды мои прочь.
Привет, милая! Ты ведь даже не знаешь, как больно и тяжело мне было все эти дни без тебя. А сейчас так хочется тебя обнять… Прости меня!
Слезы застилают глаза. Хочется обнять её, прижать и целовать… Но разве взрослые дяди тискают юных племянниц? Приходится соответствовать легенде.
Беру её за руку, разворачиваюсь:
- Пойдем, я проведу тебя в отдел кадров.
Заступивший на дежурство Серёга Кожевников с любопытством посмотрел на нас. Да думаю, и не только он один, а весь присутствующий персонал проводили нас взглядами. Появилось желание отпустить руку любимой, но я героически с ним справился. Тем не менее, подумал, что многим женщинам стали понятны наши истинные отношения.
Мы шли молча. Потом Марина прошептала, склонившись к уху:
- Прости меня, если сможешь.
Она ласково пожала мою ладонь.
- Ты как солнечный лучик для меня.
- А ты для меня – удар солнечный!
- Глупо все вышло так, - она наверное об измене.
- А кто бывает умным, когда влюблен, - я о своей обиде.
- Я – дура, - призналась Марина.
- А я – идиот, - отрекомендовался я.
Мы спустились на цокольный этаж, где располагались многие офисы – в том числе отдел кадров санатория. Марина зашла в кабинет и вскоре вышла окрыленная.
- Меня направили на собеседование к заведующей столовой. Где это?
- Пойдем провожу.
Я привел Маришку к кабинету начальницы питания.
- Дальше одна.
Марина и собеседование прошла успешно. Мы вернулись на цокольный этаж, где в отделе кадров «племянница моя» написала заявление о приеме на работу.
- Все, завтра выхожу официанткой! – радостно выпорхнула она. – До автобуса есть ещё время, а здесь так замечательно – пойдем погуляем!
Парк санатория встретил нас гомоном птиц и ароматом цветов. Солнце лучилось на небесах, наполняя весь мир красками и сиянием.
- Как красиво! – восхитилась Марина.
- Но ты здесь самая красивая! – сказал я и улыбнулся так, что едва челюсть не свернул от старания.
- Да, ты прав, - скептически усмехнулась Марина.
Я подумал – а не вознамерилась ли она покорить весь санаторий?
- Тебе в отделе кадров не рассказали о Правиле Селянина? Это генеральный директор, который всем сотрудникам говорит: «Если кого застану в номере отдыхающих, дам пять минут – добежать до отдела кадров и забрать документы. Потом начинаю охоту и, если поймаю, убью».
Сверкающая улыбка Марины померкла. Но её смущения хватило минуты на три, и вскоре я опять слушал нескончаемое радиошоу:
- Ах, как чудесно здесь - посмотри!
А я продолжил нравоучения:
- Мариша, ты молода и очень красива – отбоя не будет от отдыхающих. Учти это и приготовься давать отпор – вежливо, но однозначно.
Марина обиделась:
- Ты просто тормоз! Неужели я на четвертом десятке не научилась отбиваться от мужиков?
Ой, да неужели? И кто это говорит? – так подумал, но не сказал.
Мы гуляли по аллеям, мимо берез и сосен, мимо лиственниц и елей, декоративных кустов, и сердца наполнялись радостью и надеждой, что все будет у нас хорошо.
Откуда надежда? Наверное от того, что мы вместе и рядом. И оттого же мир окружающий становился в разы привлекательней для нас.
Мы гуляли по опустевшему пляжу – завтрак у отдыхающих – и фотографировались на её крутой мобильник в самых экзотичных местах. Марина радостно улыбалась в его объектив, несколько загадочно на меня поглядывая. А в беседке на берегу озера вдруг решительно прижалась, поцеловала, и оглянувшись вокруг, предложила:
- Не хочешь шпили-вилли заняться?
- Что это?
- Любовь.
Не то чтобы я был против, но как бы работать еще здесь хотелось.
- Сейчас вернемся в Увелку, ко мне зайдем и займемся в своё удовольствие под пиво и музыку.
Вобщем, мы немножко пообнимались в этой беседке, пооблызались и пошли на автобус – время отъезда. Спустя час мы уже миловались в моей квартире в кампании двух распочатых тар – бутылки водки и полторашки пива. Накувыркавшись досыта, отдыхали. Глаза мои после бессонной ночи сами собой закрылись, и я не стал им мешать.
И приснился мне сон – будто мы пропьянствовали всю ночь, а потом уснули. Проснулся, как обычно, в 6-00. Смотрю – Маришка рядом голая лежит. А ведь сегодня ей на работу. Первый день – нельзя пропускать! Принялся её будить. Она мне сквозь сон говорит:
- Иди ты на… а потом в… а затем… В местах пауз слова вставь сам – ведь ты уже, мальчик, большой.
- Тебе же на работу пора!
Маришка чуть приоткрыла глаза:
- Слушай, мужик, вали отсюда!
- Марина!
- Вали! Или ты зарплату принес?
- Нет, - стушевался я.
- Тогда вали, - нагло заявила она. – Никуда я с тобой не поеду.
Черте что!
Когда проснулся по-настоящему, Маришки не было рядом. Была записка на столе:
- Я люблю тебя, милый мой. Пиво забрала, водка – твоя. Завтра мне на работу! Пока.
Вечером следующего дня Марина мне позвонила:
- Я с работы приехала. Стою у твоего подъезда. Можно мне войти?
Вот скареда сучья! Это я о хозяйке квартиры, отключившей мне домофон. Теперь, чтобы войти в подъезд надо звонить по телефону.
Маришка пришла с пивом из магазина и закусками из столовой санатория. А я перед тем приложился после бани немного – короче, чуток был навеселе.
- Можно у тебя переночевать?
- Конечно. А как работа?
- Пока нравится.
- Что коллеги говорят?
- Что я молода и на морду лица не страшна – отдыхающие будут приставать.
- А я тебе что говорил!
- Сегодня на завтраке один мужик подозвал меня: «Девушка, можно вас?». Спросил что-то о завтрашнем меню, сказал «спасибо» и сунул сотенную бумажку в карман передничка. Если так будут все приставать – я не против.
- Ты с этим тоже поосторожнее. Деньги и подарки от отдыхающих персоналу запрещено принимать.
- А что же мне скандалить? Кричать: «Гражданин! Вы за кого меня принимаете?» Я просто сделала вид, что ничего не заметила.
- Даже спасибо не сказала?
- Обойдется. Но мужик реально на меня запал – и в обед глаз не сводил, и в ужин… Прочувственно так смотрел – словно я виновата в его неудавшейся жизни.
- Лучше бы купюры в карманчик клал.
- Тогда надо было сказать «спасибо».
Я ощутил, что желание выпить смешалось с желанием поесть:
- Может, за водкой сбегать?
- Не-а… Мне завтра опять на работу – накачиваться не будем.
Марина похвасталась:
- А у нас в раздевалке душ – все так чистенько, что приятно помыться.
- Гуляла по парку перед отъездом?
- Ага, как же! Ноги после работы гудят.
Мы чуток помолчали, смакуя пиво и думая каждый о своем.
Жизнь снова была прекрасна! Гора закуски, пиво, выходной и любимая женщина рядом со мной – я словно в раю! Мы блаженно предавались излюбленному занятию – сексу, или, как говорит Марина теперь: «делали шпили-вилли». Отдыхая, общались и пили пиво.
- Мне бы хотелось в выходной съездить с Юличкой на пляж санатория – отдохнуть там весь день. Ты не против с нами побыть?
- Обязательно съездим. Надо только подгадать, чтобы день был выходной – для меня, для тебя и для начальства нашего. Короче, суббота или воскресенье. Как совпадет, так и поедем.
От избытка чувств Марина поцеловала меня.
- Говоришь – нравится тебе работа.
- Ужасно.
- Вот и держись за неё изо всех сил. Знаешь, чем отличается купание в воде, от купания в дерьме? – решил познакомить любимую с жизненной мудростью.
- Чем? – заинтересовалась она.
- Утонуть не захочешь.
Маришка засмеялась:
- Правильно! Кому охота в дерьме тонуть.
- Запросто можно. Западет на тебя какой-нибудь красавчик из отдыхающих, а ты не устоишь и утонешь в дерьме… В смысле, с работы выгонят.
- Я буду ходить по залу в строгом наряде со строгим лицом. А на мужиков буду смотреть, как на парнокопытных, - улыбнулась Маришка.
- И за это могут выгнать. Скажут – улыбаться надо на работе, а ты вечно хмурая ходишь. Всего в меру.
Марина тяжело вздохнула и устремила печальный взгляд в даль… за открытые дверь и окно лоджии. Через несколько минут, закончив свои созерцания, повернулась ко мне и язвительно так спросила:
- Если ты такой умный, то почему же бедный?
- Бедность, милая, это не порок, а образ жизни. Ты знаешь, что на сытый желудок плохо работается? А я хочу написать много-много книг… о себе, о жизни, о…
Заметив, что Марина меня не слушает, умолк.
И тогда она сказала:
- А я, если встречу в «Урале» богатого мужика, который всерьез западет на меня, уеду с ним. И не важно в каком качестве – жены или содержанки. Что ты на это скажешь, мой милый?
- Рыба ищет где глубже, женщина – с кем лучше. Имеешь право, только не промахнись, чтобы не остаться без кавалера и работы.
Маришка фыркнула и захохотала:
- Как Акела? Все, хватит болтать: мозги требуют перекура, а тело просит любви.
И потянула меня на диван. О её удивительной способности поднимать моё либидо, когда ей только захочется, я уже говорил. Теперь побрел за ней, стараясь идти ровно, хотя стены и пол комнаты странно пошатывались. Мой нетрезвый взгляд любовался её ягодицами – привлекательное совершенство!
Когда на диване Маришка меня раскручивала, она шептала:
- Ты – единственный человек, к которому я привязалась по-настоящему. Если уеду с богатым спонсором, к тебе буду возвращаться в отпуск. И мы будем опять с тобой вместе, как сейчас.
Я погладил её по кудрявой шевелюре и изрек чужую мудрость:
- Мы в ответе за тех, кого приручили.
Потом Марина потребовала:
- А ты скажи – за что меня любишь?
- Ну, конечно же, за филейную часть, - и похлопал её по озвученному месту.
На меня обиделись и, оставив в покое губы, принялись ласкать мою крайнюю плоть, с ней же и общаясь, как с дитем малым.
Утром, провожая Маришу на автобусную остановку, поинтересовался:
- Сегодня зайдешь?
- Нет. Сегодня я к дочери – она у бабушки.
- Хряново, - глубокомысленно отметил я.
- Я приду к тебе с ужином в следующий раз после первого дня работы.
График у официанток (да практически, у всех работников столовой) был такой – два дня по двенадцать часов работы, два дня выходных. Значит, через три дня на четвертый – я буду тоже отдыхать.
- Годится. Только ты пива больше не бери. Это моя забота.
- А ты без меня не пей, - сказала Марина и чмокнула меня в щеку. – Ну ладно, пока. Дальше не провожай. Все считают меня твоей племянницей. Пусть так и будет.
На что я ответил:
- Райский поцелуй божественных губ.
Маришка стерла с моей щеки след помады и погрозила пальцем:
- Без меня не шали.
- Без тебя мне совсем хряново.
- Ты зачем так язык коверкаешь? – удивилась Марина.
- От счастья глупею.
- Всегда знаешь, что сказать женщине. Всё, я пошла…
И вот такой день настал – когда все три выходных совпали в одном.
- Завтра поедем втроем на пляж? – позвонил я Марине.
- Еху! – завопила мобила.
- Короче, не позже одиннадцати встречаемся на остановке. Пока.
Поразмыслив минуту, что с собой взять, решил, что пива вполне достаточно, а закуски можно и там купить, если Маришка не позаботится.
Назавтра день был довольно теплый и безветренный. Деревья в поселке застыли, как заколдованные, стояли не шелохнувшись, как нарисованные.
Я вышел пораньше и по дороге купил трехлитровку пива в пластиковой таре.
Не доходя остановки, увидел Марину и Юличку – они шли с Бугра по Советской улице. Мама взяла меня под руку, я дочку за руку – дальше потопали вместе. Вначале двенадцатого должен подойти наш служебный автобус из Южноуральска, с сотрудниками, которые начинают работу с полудня – отдел культуры, к примеру.
Марина улыбалась и трещала без умолку:
- Вот бы сейчас нас твои увидели.
Мы как раз проходили мимо дома, в котором жили Тамара с Настей.
- Они уже видели нас вместе. Разве не помнишь?
- Да помню! Тогда не решились, а сейчас запросто – выскочат, как гарпии, и утащат тебя к себе. Вот будет позорище-то! – она засмеялась.
- Эй, ты вообще-то о моей дочери сейчас говоришь! – напомнил ей. – Выбирай выражения!
- Ну-ну, - Маришка погладила меня по плечу, и я успокоился.
Когда мы добрались до пляжа санатория, там уже было полно народу – и в воде, и на лежаках, и просто на песке. Мы нашли место под навесом возле волейбольного поля и, раздевшись до пляжного состояния, расстелили «достархан». Закусили немного, и Юличка убежала купаться. Мы остались пить пиво.
Проходящий мимо мужчина окинул взглядом Маришку в купальнике с головы до ног, даже не делая попытки скрыть вожделения. Он, наверное, подошел, будь подруга моя одна.
- Вот козел! – говорю я ему громко вслед.
Марина со мной не согласна:
- А мне нравится наблюдать, как кто-то хочет меня.
- Зачем тебе это?
- Ну, я ведь женщина!
- Тогда что здесь делаю я?
- Охраняешь меня от посягательств.
- Если ты начнешь всех подряд провоцировать, то меня надолго не хватит.
- Убежишь трусливо? – улыбается Марина.
- Нет. Погибну в жестокой драке.
Пивная тара опорожнилась на треть, и тогда я спросил:
- Ты купаться думаешь?
Но Марина достала карты:
- В дурака сгоняем?
И она неплохо играет. Оставшись «дураком», предложил:
- Ты не против разлечься?
- Я думала мы этим и занимаемся.
- Предлагаю другое – плывем на середину озера и делаем там любовь.
Марина не приходит в ужас, она озорно улыбается:
- Ты так хорошо плаваешь? Может, по лесу погуляем и найдем где-нибудь шалаш?
- А как же дочка?
Марина оглядела берег.
- Юличка уже друзей нашла – вон резвятся.
- Когда-то неподалеку была шашлычка «Золотой дракон» - там можно было снять комнату на час.
- Я помню, - говорит Марина.
А мне расхотелось продолжать тему – закончил так:
- Теперь там что-то вроде скита – все божественное: и заповеди на камне, и отсутствия алкоголя… Хотя шашлыки заказать можно.
- У тебя есть деньги?
- Ближе к вечеру можем сходить.
- Наверное, народу будет полно.
- Но и шашлыки на мангале конвейером. До двух часов дня они вообще его не разжигают.
- Все-то ты знаешь.
Разговоры о вкусно пожаренном мясе, отвлекли мысли от секса и сняли нахлынувшее было напряжение.
- Пойдем поиграем в волейбол. Видишь – команды не полные.
- Может, сначала искупнемся?
Но Маришка уже поднялась и направилась к площадке пляжного волейбола, над которой неслось: «Блок-блок-блок… Блок ставь, культяпка безрукая!» Вопль за воплем – азартно идет игра. И Марина неплохо вписалась – как-никак была членом женской сборной района. Мне до неё далеко. И попали мы в разные команды.
Сыграв несколько партий, в воду полезли запыхавшиеся…
День перевалил далеко за половину как-то совсем неожиданно. Мы уже к тому времени подмели с «достархана» всю закуску и расправились с пивом. Предложил дамам прогуляться к шашлычке. Юличка согласилась, а Маришка, прикинувшись пьяной, заскулила:
- Я инвалид, дико ножка болит – отнесите меня на ручках.
Кажется, на волейболе она потянула мышцу.
- Да, это проблема, - согласился я. – Будем ногу отрезать.
Взял в руки столовый нож:
- Внимание – начинается ампутация.
Приказал Юличке:
- Ассистент, приготовьте бинты и зажимы.
Та охотно включилась в игру. Мы замотали Марине ногу какой-то тряпкой.
- Лежите, больная, вам нельзя двигаться. А мы… в конце концов мы не можем ждать, пока нога ваша заживет… мы пошли за шашлыками.
Я думал, немного пройдем, и Маришка догонит нас. Никто не догнал. Мы заказали в бывшем «Драконе» три шашлыка, и пока ожидали, ревность терзала меня. Марина специально осталась на пляже, чтобы пофлиртовать с мужиками всласть.
Впрочем, не будем о грустном.
Вернувшись с шашлыками, застали Маришку спящий. Поели, искупались и пошли к автобусу на отъезд.
Так прошел один из счастливейших дней этого лета. А впереди – не менее счастливая ночь. Ведь Марина обещала проводить Юлю к бабушке и вернуться ко мне.