А. Агарков.

Мина

Однажды архаровцы мои не приехали на Элеватор. Девять… десять часов… их все нет. И Гришака молчит. По уговору должен был позвонить в случай чего. Что же произошло? Голову сломал, но не мог понять – что? Решил – надо набраться терпения, несмотря на гложущую тревогу, и отдаться судьбе. Что-то странное происходит однако.

Ближе к полудню стало ясно, что делать – надо идти в комхоз. А Гришаку-чертяку изругаю за ослушание. Заторопился – сначала пораньше на обед, потом в контору свою. В котельной Истомин – он не ходит трапезничать домой.

- Что-нибудь новое? – спросил его.

Он меня понял.

- Бригаду нашу забрал Белов. Трубы в Южноуральске режут и грузят.

- В смысле? Какие трубы?

- Новые. УУЖКХ нам трубы оплатило для ремонта теплотрасс.

- Новые? А зачем же их резать?

- Чтобы трактором перевезти.

- Твою мать! А длинномер нанять ума не хватает?

- Я не знаю. Белов командует.

Мигом забыл про Элеватор и свои демонтажные заботы, пошел искать главного инженера, чтобы крепко-накрепко поругаться – с трубами мне кувыркаться, так зачем же их резать?

- Тупица и бездарь! – ругал я Белова, не скрывая ярости.

Правда, скрывать её было не от кого – народ весь на обеденном перерыве. Контора пуста, кабинеты закрыты. Я сел в тенёчек на лавочку во дворе комхоза с намерением выловить главного инженера и остановить его преступную деятельность. Но несмотря на нервозное состояние, накатил сон…

Точнее кошмар – я искал Белова в каком-то болоте, но на глаза попадали разные причудливые твари, совершенно неузнаваемые. Что к чему?

Так и не поняв, медленно вынырнул из сна. Тень переместилась в сторону, и я уж вспотел под солнечным гнетом. Отдохнувшим себя не почувствовал, к тому же мучила жажда. Глянул на дисплей мобильника – проспал почти полчаса. Сейчас народ хлынет. Белова все нет. Наверное, уже умотал паразит в Южноуральск – трубы резать…

Подъехала Замышляева на своей личной «Волге».

А была-ни-была! Что я теряю кроме своих цепей?

- Елена Владимировна разрешите обратиться?

- Чего тебе? – директор остановилась, разглядывая меня – давно не видела: должно быть, соскучилась.

- Я – старый котельщик. И как все, продымленные насквозь мужчины, терпеть ненавижу, когда кто-то топчет мой огород.

- Ну-ка, ну-ка… В чем дело? - засмеялась Замышляева.

Постепенно она начала меня понимать, и разговор пошел живее.

- Отстраните Белова от труб – он их режет. Совершенно новые! Уму непостижимо, что за глупость.

- Ну, правильно, чтобы в тележку тракторную вошли.

- А длинномер внапряг найти?

- Чем за него платить?

- Я найду.

- Ну, если так, то берись сам.

- Так отстраните Белова. Прикажите ему трубы не трогать. Завтра они все будут здесь – целые и невредимые.

- Я позвоню сейчас Белову. Но если у тебя случится прокол…

- За слова отвечаю. Вы только не дайте этому идиоту портить новенький материал.

- Ух, ты его как! И не страшно? – ведь он же твой непосредственный начальник.

- А что, начальник не может быть идиотом, когда вот так поступает? – не посоветовавшись…

- Или наоборот… - раздумчиво сказала Замышляева и покачала головой.

Договорившись с директором, отправился в УУЖКХ к Савченко В. И.

На что я надеялся? Почему – вы спросите – только что поступивший на службу начальник базы может найти деньги для оплаты услуг длинномера, а директор и главный инженер комхоза нет. У меня школа и опыт МУП «Теплосервис», у которого не было своей кассы приема налички от населения. В случае всякой финансовой нужды мы обращались в «Службу заказчика» (теперь Учреждение по Управлению ЖКХ) и практически никогда не имели отказа. У комхоза была своя касса для приема налички от населения – например, за услуги ассенизаторов. Баня общественная также сдавала сюда свою выручку. Короче, УУЖКХ на мелкие просьбы финансовой помощи привыкло комхозу отвечать – у вас есть свои деньги, злодействуйте. Ну, а я…

Я пришел к Савченко Валерию Ивановичу и объяснил ситуацию с трубами.

- Туп ваш главный инженер.

- Не то слово.

- Ну а ты-то, что хочешь?

- Я найду длинномер – оплатите его услуги?

- Договор надо сочинить.

- Не надо никакого договора. Сделаем проще – я подпишу водителю путевой лист, а вы рассчитаете сумму своими тарифами и оплатите. Расчетчик-сметчик-экономист, надеюсь, в конторе у вас есть? Помню, в «Службе заказчика» эти функции исполнял Быструшкин.

- Есть. Как не быть?

- Ну и все. Значит, договорились.

Я отправился домой к знакомому мужику – владельцу и водителю длинномера.

«Камаз» с длинным кузовом стоял возле частного дома практически на окраине поселка – да, такой машине вряд ли своими силами гараж построишь. Калитка из штакетника, собаки не видно. Я вошел во двор, поднялся на крыльцо и постучал в дверь костяшками пальцев. Подождал, потом постучал кулаком. Никто не откликнулся. Дернул за ручку – дверь заперта. Дальше не знал, что предпринять, но уходить не собирался. Машина нужна позарез, и времени нет.

Позади дома был фруктовый сад: яблони, вишня, сливы – все отцветает, а хозяина нет и там …

Вышел на улицу, прилег на травку в тени «камаза», решив - пока водилу не дождусь, не уйду…

Когда, очнувшись от сна, открыл глаза, надо мной стоял тот, кто мне был нужен.

- Сморило?

- Деловым отдыхать некогда.

- М-да… в чем-чем, а лени нас не упрекнешь. Какими судьбами?

- Работа есть.

- Говори.

Вникнув в суть, он поморщился:

- У вас, муниципалов, есть одна хреновая черта, которая делит задницу вашу пополам – вы никогда не держите слова. Без договора я не поеду.

- Можно и договор состряпать, но времени нет – трубы должны быть завтра в комхозе. Но чем, скажи, тебя не устраивает мой вариант? Я подпишу почасовую путевку. Всех делов тебе – прокатиться в Южноуральск, потом в комхоз. Там погрузят, здесь разгрузят. Всех затрат – ведро соляры. Чем дома стоять бесплатно, лучше за деньги в комхозе почалиться. А договор тебя прямиком приведет в налоговую инспекцию…

- И неизвестно, что заплатят.

- Я подпишу тебе столько часов, сколько отметишь в своей путевке. А в УУЖКХ тебе рассчитает зарплату грамотный специалист согласно принятых у них нормативов. И заметь – за этот калым не надо будет нигде отчитываться: подоходный налог они с тебя слупят. Кроме того, с тобой познакомятся и узнают – какой безотказный ты и добросовестный парень; возьмут на заметку, будут звонить. Калымы посыпятся, как из ведра… Ну что, договорились?

Видя, что он еще сомневается, добавил:

- Сейчас не уборочная. Не стоит попускаться ни одной возможностью заработать. Говори «да» или я к конкурентам пошел.

Он огорченно махнул рукой:

- Если бы не ты просил, ни за что не поехал… Завтра куда и во сколько?

Трубы были спасены!

После того, как я их доставил, Белов молчал и хмурился, даже здороваться перестал – видимо, про «идиота» ему передали.

А вот Замышляева стала приветливее.

- В твои годы надо спать по ночам, - как-то сказала вполне дружелюбно.

Я посмотрел на неё с удивлением:

- Неужели так заметно?

А потом понял, что особой прозорливости тут не нужно, вспомнив, как рассказывал секретарше о ночных бдениях при поступлении на работу. Но раз зашел разговор да к тому же приветливый, решил воспользоваться моментом.

- Кстати, Елена Владимировна, я в совершенстве владею Интернетом в плане реализации неликвидов. Если в комхозе есть, что продать, и не доходят руки, я к вашим услугам.

- Подумаю, - был ответ.

Напряженные отношения с Беловым не давали покоя. А может, к чертовой матери этого главного инженера? В глазах начальства я его опустил. Достаточно еще немножечко подтолкнуть и – прощай, Владимир Михайлович, освободи-ка кресло.

Но хочу ли я на его место? Точно нет. Просто идиота над собой терпеть больше не было сил. Но еще что-то сдерживало – может быть, стал бояться ответственности? Словно бы, сам того не ведая, прошел зенит деловой жизни, и теперь начался закат – медленное сползание к спокойному существованию без всяких напрягов.

Так и не протиснувшись к чему-то путному, решил, игнорируя главного инженера, работать напрямую с директором. Не откладывая в долгий ящик, тут же отправился к Замышляевой с предложением.

- Елена Владимировна, трубы теперь у нас есть, и задвижки на складе имеются… Надо делать ревизию теплотрассам и начинать ремонт. А то не успеешь оглянуться, как лето красное пройдет, и отопительный начнется сезон. 

- Ну, так делайте, - сказала она. – Красный флаг в руки.

Я вышел из её кабинета с твердым намерением начать ревизию и ремонт теплотрасс, а на все наезды Белова отвечать просто – у меня приказ директора. Как известно, ничто и никогда не повторяется. И наши отношения с главным инженером теперь будут другими. Если снова надумает показать, кто главнее из нас, надеюсь, сумею его убедить, что он выбрал не ту аудиторию.

Решительным шагом из конторы направился в котельную, чтобы озадачить парней на ревизию. И по дороге нагнал Белова с Расуловым, беседующих и идущих в том же направлении. Какие интересные люди! И что их связывает?

Расулов – тот самый полковник в отставке, бывший при Кожевникове главным инженером комхоза. Однажды он нагрянул с самолично собранной комиссией в Восточную котельную и учинил самостийную ревизию моей производственной деятельности. Сделал жесткий вывод о профессиональной непригодности вашего покорного слуги. Однако Кожевников ему посоветовал этим актом подтереть себе задницу. Отношения у нас с Расуловым стали с тех пор неважнецкими. 

Сейчас он где-то в Администрации района отирался в советниках по коммунальной части у Шумакова С. В., строго придерживаясь принципа отставных военных – все равно где и кем числиться, лишь бы не работать.

Я замедлил шаг и прислушался, когда понял, что Белов во всю мощь голоса и прокисших амбиций с яростной энергией закладывает Расулову нашего директора. Разговор этот меня очень заинтересовал.

- … она посадила своего сынка смотрящим за сауной в бане. Билетов там нет – кто бывает, сколько платят, никто не знает… Просто семейную вотчину организовала.

Расулов молчал, Белов продолжал:

- Мне очень трудно с ней работать – совершенно некомпетентна ни в одном вопросе. Ни одного дела до конца не доводит. Только сплетничает дни напролет с бабами в конторе да против меня интригует. Хвастает, что с Шумаковым спит. Трудно сработаться с таким начальством…

Заговорщики прошли котельную и направились в баню. Мне пришлось прекратить преследование с подслушиванием, чтобы не вызвать их подозрений.

В операторской другая засада. За столом, как всегда, Истомин иже с ним – Иван Степанович, Натаха-прачка и Тевелев-младший. На столе почти пустая литровая банка – судя по запаху, самогона. Ничуть меня не смущаясь, сварщик наливает полстакана:

- Пей.

Интересно кого это он угощает? Истомин – диабетик, ему нельзя. Евгений – спортсмен, потому и не пьет. Ну, не мне же, в конце-то концов…

Стакан взяла прачка.

- Наталья, - говорю ей вместо тоста, - накажу.

Она томно потягивается, нацеливая в мою сторону упругие груди:

- Ах, накажи меня, начальник, пару раз да так, чтобы еще хотелось - и выпивает.

Закусила долькой лука на корке хлеба и говорит:

- Кстати, я оставила резюме в «Ресурсе» - надеюсь скоро от вас уйти. Знаешь там сколько фасовщицам платят? Тебе и не снилось…

Ну, о чем с ней говорить? Обращаюсь к виночерпию:

- Иван Степаныч, ты тоже подыскивай себе работу. Я сделал заказ на сварщика в Центр Занятости. Как подгонят, тебя уволю…

- А слесарем возьмешь? – просит он.

- Возьму, если пить бросишь.

- Вот сейчас допью и сразу брошу, - он выливает остатки пойла из банки в стакан.

- Где, Григорий? – спрашиваю Тевелева.

- Ложку режет.

- В смысле?

- А вон там, - он кивает в котельный зал.

Нахожу Витаминыча в закутке на лавочке. У этого свое хобби – в свободное от работы время вырезает из березовых чурок деревянные ложки. И не плохо, скажу, получается. Он без дела сидеть не может – трудоголик хренов!

- Пьют, етиихумать! – пожаловался я и присел рядом. – Ты – одна у меня отрада.

Помолчали, задумавшись о роли пьянства в обществе.

- Я не понимаю таких людей, - соглашается Витаминыч.

- Я тоже. Пить и работать – не по мне. Либо пить, либо работать – не могу себе представить, как можно сочетать неприятное с бесполезным.

Наверное, хотел сказать иначе, но получился каламбур, который мне понравился, и не стал поправлять.

- Иван Степаныч – всяко-разно не сварщик, но просится в слесари. Ты ведь тоже не хочешь в операторы возвращаться, и я планирую тебя бригадиром назначить. Ну, и тогда за пьянство в бригаде буду спрашивать с тебя.

- Много бездельничаем, от того и пьем, - высказал Григорий интересную мысль.

Я тоже свою озвучил:

- Окладников трудно мотивировать, а орать я не люблю – поэтому планирую выдавать задания на рабочий день. Сделал – топай домой, не успел до пяти – задержись.

- Да если бы мы работали по своему профилю, а то черте куда посылают, - обреченно сказал Тевелев.

- Все, с этим покончено. С завтрашнего дня начинаем подготовку котельной и трасс к отопительному сезону – делаем ревизию и ремонт. И задания буду планировать на день. Ты вот что, Григорий, начинай на толпу покрикивать, а я постараюсь для тебя выбить бригадирские десять процентов. 

Витаминыч уставился на меня несколько удивленный. Потом кивнул, соглашаясь.

Разговор с Тевелевым словно придал мне сил. Но на душе оставалось паршиво. Напряги с Беловым выбивали из колеи. Зря я его идиотом назвал. Стоило бы язык придержать.

В прежней своей производственной деятельности всегда раздражался, если встречал некомпетентность или не успевал что-то сделать. Сейчас можно было столько не волноваться. Определенные изменение, произошедшие с возрастом, казалось, делали меня неуязвимым для человеческой глупости и выхолостили суетливость – иначе бы не пошел «в люди». Полвека просуществовав на Земле, постиг, что прошедшего времени не бывает. Точно так же, как не существует будущего. Таким образом, не может быть ни потерянного времени, ни сэкономленного. Единственно важное – то, что ты сделал.

Раньше, в моем инженерном прошлом, такой философии не наблюдалось – я все время куда-то спешил. Теперь мое кредо изменилось. Жизнь – это игра случая, вечный поток заманчивых предложений, из которых можно выбрать то, что более по душе. Все работают за оклад и воруют. Я не ворую, но организую новые темы, дающие дополнительные доходы – хотя их можно назвать «подпольными». Так было в Восточной котельной. На новый уровень этого бизнеса мне хочется выйти на новом поприще. Обстановку уже знаю. Осталось сделать самое важное – определить, чем заниматься.

Но пока оттягивал принятие решения. В мечтах не оставляло пьянящее ощущение полноты жизни. В мечтах я был властелином всех и вся. Мне блазнилось – дайте срок, и каждый здесь будет работать на меня. Но на практике что-то сковывало. До последнего момента…

Теперь все стало легко. Или почти все. Замышляева и Белов, похоже, сцепились в смертельной схватке за власть. Никто из этих двух идиотов не понимает, что выгода не в чине и воровстве, а в разумном подходе к любой ситуации и возможностях дополнительно заработать, которые предоставляет муниципальное предприятие. Самое время мне начинать собственные темы на базе комхоза. Думаю, везение меня не оставит, стоит только вырваться из порочного круга недовольства сложившимся положением и немного напрячь мозги.

Ильич был не прав: самое важное искусство – это не кино, а умение владеть собой.

Возможно, Расулов что-то пообещал Белову по поводу карьеры директора, и Владимир Михайлович был в самом прекрасном расположении духа, когда я явился в наш с ним общий кабинет.

- Что с Элеватором? – как ни в чем не бывало, спрашивает меня главный инженер.

- А ничего. У меня приказ директора – начать подготовку котельной и теплотрасс к отопительному сезону. Народ я уже озадачил ревизией. Сам хочу свозить газовый счетчик на поверку в Тюмень. Кстати, могу воспользоваться для этой цели комхозовским «бобиком»?

Не закончив общения с Беловым, набрал номер МУП «Теплосервис». Мне нужен был Кузаков – бывший начальник Центральной котельный, перебравшийся к пенсии на казенные харчи.

Белов:

- Какая поверка? Какой счетчик? Ты не мудри, а толком скажи.

Я в телефонную трубку:

- Привет, Виктор Павлович, как дела? Газовые счетчики поверяют все там же? А где? Продиктуй адрес и телефон, если знаешь. Так… записал. И почем? Ну, вобщем-то ерунда… Спасибо, дорогой.

Белов, с лиловым от злости лицом:

- Положи трубку и отвечай, когда к тебе непосредственный начальник обращается.

Точно что ль? А мне кажется, очень посредственный.

Я, положив трубку:

- Ну вот, задача упрощается. Каких-то семьсот рублей, поездка в Челябинск и газовый счетчик, как говорится, к бою и походу будет готов.

Белов, не дав волю гневу:

- Мы в прошлом году без всяких поверок обошлись и отработали зиму на все сто.

- Не может этого быть. Газопоставляющая организация ни за что бы задвижку вам не открыла.

- А нам её и не закрывают. Ты что не в курсе, что четыре дня котельная греет воду для бани.

Точно! А я и не думал, бывая в общественной мойне теперь бесплатно. Но уступать в споре главному инженеру не намерен.

- Тогда могла быть другая засада. Без пометки поверки счетчика «Межрегионгаз» имеет право не брать во внимание его показания и выставлять счет на потребление газа по суммарной мощности котлов в котельной. Есть такие правила.

Главный инженер наконец-то разъярился:

- Иди ты в жопу со своими правилами! Мы – муниципальное предприятие, и нас они не касаются.

Еще как касаются – хотел сказать я, но Владимир Михайлович выбежал из кабинета, хлопнув дверью.

Ну-ну, муниципальщик хренов!

Однако же любопытство мое разгорелось – неужто главный инженер прав, и я чего-то не догоняю? Восточная котельная тоже была муниципальной и, кстати, в составе комхоза, но там требования к счетчику газа были самые жесткие. Нет, это беловская некомпетентность.

Чтобы убедиться в своем выводе, отправился к главному бухгалтеру.

Кстати, очень приличный парень по фамилии Лапаев – герой Афгана, потерявший руку в боях за свободу и независимость нашей Родины далеко за её пределами.

- Привет, Сергей! Ты мне можешь дать информацию о том, сколько мы заплатили за газ в прошлый отопительный сезон? Я понимаю, что оплачивал бюджет или УУЖКХ, но счета же выставлялись нам – может, копии сохранились?

Без лишних расспросов Лапаев сказал:

- Попрошу девчонок или сам посмотрю. Завтра с утра загляни.

- И стоимость газа за одно. Думаю, в течение год она не менялась.

- Хорошо.

Сам помчался в котельную, окрыленный азартом – очень уж мне хотелось доказать главному инженеру, что это он в жопе, причем, по самые свои растопыренные уши. Поднял журналы дежурного оператора за прошедший отопительный сезон. Там в обязательном порядке фиксируются показания газового счетчика в начале смены и в конце, еще отдельно – расход за двенадцать часов. Это как отчет оператора о его деятельности. Мне не надо было суммировать эти записи – я посмотрел крайние цифры в сезоне и, вычислив разницу, записал. Теперь, если главный бухгалтер даст мне заказанные значения, буду знать – по факту мы платили за газ или были наказаны поставщиком за неповеренный счетчик.

Жизнь продолжала меня одаривать счастливыми случайностями. Но увы районной казне. Переплата за неповеренный счетчик составила миллион с лишним рублей. Три котла по выходной мощности насчитал «Межрегионгаз» суммы оплаты за газ муниципальной котельной комхоза. М-да… не догоняет главный инженер В. М. Белов, что творится у него под носом. 

А какова мина! Твою мать! Вот бы её взорвать – но где? В кабинете Литовченко, Шумакова, Лукинской… или самого прокурора? Первые двое мне неприятны. Лукинскую знать не знаю. А прокурор, пожалуй, всех тут может разогнать или пересадить. Оно мне надо? Только-только начал привыкать к этим бестолочам и присматриваться, где и что свое замутить… Нет, катаклизмы пока не нужны.

Подумал-подумал и решил: мина-как-мина, пусть себе тикает – рано её взрывать. Придет время, нажму на гашетку, чтобы часы остановились. И уж тогда, вашу мать! мало никому не покажется…

Сейчас мне надо найти деньги и машину в Челябинск, чтобы газовый счетчик поверить и убедить «Межрегионгаз», что у нас с этим прибором все теперь абгемахт. А то ребятам, должно быть, понравилось рубить бабло нахаляву из бюджета Увельского района.

Не откладывая дела в долгий ящик, позвонил в Южноуральский Горгаз, чтобы прислали специалистов снять газовый счетчик. Истомину приказал найти на него паспорт, специалистов принять, счетчик у них забрать, вместе с паспортом положить на стол и охранять. И еще сказал, чтобы пьяниц больше в котельную не пускал, а то будет наказан сам.

Пошел к Савченко в УУЖКХ, поведал свои проблемы. Про мину, конечно, промолчал, но смог убедить, что поверка счетчика газа – дело нужное и самое срочное, поскольку уже в четверг баня снова должна работать, а прибор уже снят. Тут же, заполнив расходный ордер, выписал в подотчет семьсот рублей наличностью для челябинской канители.

Вернувшись в комхоз, пошел к директору. Показал ей деньги, рассказал, где взял, и попросил служебный «бобик» назавтра, чтобы свозить газовый счетчик в Челябинск на поверку – за день обещал обернуться.

- Поезжай, - сказала Елена Владимировна. – Машина назавтра твоя.

Не стал у Белова отпрашиваться – пора уже дать понять главному инженеру, что я не в его «посредственном» подчинении, а напрямую – директора. Водителю просто сказал: «Едем в Челябинск по приказу директора», и тот пошел в кассу получать деньги на заправку машины.

Наверное, читая строки эти у вас возникает ощущение по поводу – мол, это записки прохиндея, не иначе. Но дорогие-уважаемые гляньте в душу свою – разве это и не о вас? Ну? То-то же – каждый везде и всегда блюдет лишь свою выгоду… так что не надо громких спичей о высоких материях.

Другие критики скажут – пусть это правда, но к чему она? Литература призвана звать читателя в прекрасное светлое незапятнанное. А то, мол, начни еще живописать, что ты ел и каков был после этого «стул». Нет, не начну…

Во-первых, эти мои воспоминания бередят душу и понуждают философствовать – по крайней мере, я так думаю. Во-вторых, отчего же правда ненужной стала? От чего Вы решили, что она не востребована? Как может она не волновать? Если в наш новый век равных возможностей долдонить лживые слова о вечной жизни души в раю, о том, как свет побеждает тьму, никто и слезинки не уронит. Ведь так?

Тогда поехали дальше…

Я как-то в конце недели с Григорием уединился.

- У меня есть одна задумка – хочу с тобою поделиться. Ты когда-нибудь занимался реставрацией задвижек? Это не сложно – мой продавец твой тезка Авершин по десять штук за день их делал похожими на новые. И у меня есть покупатель для такого товара.  

Я подробно рассказал о технологии работы с подносившейся запорной арматурой. Витаминыч постепенно оживился. Мысль о возможности дополнительного заработка придала ему сил.

- Нам нужно во всех колодцах не просто отревизировать задвижки – крутится-не-крутится, держит-не-держит: ведь без давления воды их герметичность сейчас не проверишь – а просто тупо все снять и заменить на новые. На складе они есть. Снятые не в металлом отправляем, а реставрируем и продаем за половину стоимости новых. Прибыль делим пополам. Годится? И разумеется, никто об этом не должен знать.

Витаминыч кивнул – понимаю, мол.

- Думаю, процесс организовать так. Работаем парами – Степаныч с Родионовым, а ты с Евгением. Они снимают – вы ставите. Восстанавливаешь задвижки в свободное время. У тебя же есть машина личная? Можешь вывезти их домой? А потом приедет к тебе человек с деньгами, половину которых ты мне вернешь – годиться?

Договорившись с Тевелевым, позвонил старому партнеру по бизнесу.

- Саня, будешь реставрированные задвижки покупать? Цена, как всегда – половина от новой.

Готовцев крайне дружелюбно подтвердил свое согласие.

В первый рабочий день следующей недели, озадачивая народ на ремонт теплотрасс, Родионову со Степанычем сказал так:

- Одну задвижку снимите и свободны – проворьте свои дела: точите-пьянствуйте, но не в котельной. И лучше без дела здесь не торчите. Белов наезжал по поводу демонтажа на Элеваторе – я ему сказал: мои люди заняты ремонтом трасс. Он пригрозил – кого поймает праздношатающимся, отправит на Элеватор. Так что лучше домой валите – я вас прикрою. Но задвижку надо обязательно снять. Гайки не крутятся – срубайте зубилом, резаком сдувайте и меня не донимайте своей беспомощностью. Если в рабочее время не уложитесь, задержитесь или назавтра с вас – две задвижки. Скучать не придется и выпивать приучайтесь дома. Все ясно? Тогда вперед – за орденами!

- Начальник, - глядя мне в глаза с тоской, сказал Степаныч, - я не могу без спиртного работать: голову сносит, руки трясутся…

- Хроником стал Иван Степаныч, - резюмировал Истомин.

Кстати, о нем. Я разобрался, почему он ни хрена не делает и то появляется, то исчезает – у человека, мол, легкий труд – а зарплату таки получает. По выходным, а также в четверг и пятницу он гоняет один из котлов, грея воду для бани. А в остальные дни иногда просто так приходит, потому что дома скучает. Я Истомину строго-настрого приказал – пьяниц в операторской не привечать. А то – пригрозил – ключ от котельной отберу и буду выдавать его лишь на смену.

- Что сказать, Степаныч, тебе? – не можешь без допинга существовать, носи, как западный мен, фляжку с водкой в кармане лапсердака. Видел, в фильмах показывают? – выгнуто-вогнутаю такую, чтобы пиджак не выпячивала, и с колпачком.

- А где её взять?

- Ищи в магазинах.

Пара «снимающих», вооружившись инструментом, ушла на трассу, как в разведку. А ближе к обеду вернулась с задвижкой.

- Свободны, орлы – до завтра, пока! Да Белову не попадайтесь.

Я знал, что иду на риск, но не терпел сидящих без дела. И не любил работающих спустя рукава. По мне лучше – сделал дело, гуляй смело. Но я предполагаю, а жизнь располагает – куда они сейчас отправятся, сам черт не знает. А Белов наедет, придется врать – на трассе, мол, мужики.

Я знал, что иду на риск. Хотя всегда старался его избегать. Непродуманные шаги – для дураков. Сам посвятил свою жизнь искусству все делать обдуманно и без неприятных последствий. Но и осторожность можно сравнить со струной – когда перетянешь, она лопнет. Ничто не застраховано от случайностей. Хотя на этот раз у меня была заготовлена не просто отговорка для ретивого начальства, а настоящая мина оглушительного действия – так бабахнет, что никому мало не покажется. И если меня в угол загонят, обязательно её взорву. 

- Ну, вот Витаминыч, тебе фронт работ, - сказал Тевелеву, когда доставившие задвижку в котельную парни ушли. – Лампу паяльную принес? Щетка железная есть? Разбирай, обжигай ржу и шелуши окалину. Но прямо сейчас ты со мной пойдешь – я выпишу в бухгалтерии, а ты получишь на складе кузбасслак для покраски реставрируемой задвижки и новую, с установки которой начни работу. Прокладки  вырежи, нужные винтовые пары подбери и шуруйте с Жекой на трассу – за орденами! Если, конечно, погода не подведет – что-то небо на западе морочает. И погода подвела, но суть не в ней, а в чем – расскажу чуть позднее.

Я посмотрел на дисплей мобильника – десять минут двенадцатого. Неплохо день начинается – времени более, чем достаточно. Загрузив Витаминыча требованием на получение материалов, прошелся по базе, заглянув в мастерскую, потом на КНС побывал – ни Бори Родионова не обнаружил, ни Степаныча. Слава Богу, уразумели моим командам и не болтаются на глазах.

Вот так и пошла у нас работа – за неделю пять задвижек. В воскресенье Саня Готовцев их выкупил у Тевелева. Гришака в понедельник мне мою сумму принес. Все абгемахт! Но однажды пошел на трассу, глянул в колодец – там замененные задвижки кузбасслаком сияют. Это что получается? Витаминыч инициативу проявил? Новые задвижки Готовцеву впаривает за полцены, а реставрированные ставит? Думаю, он не сразу осмелился нарушить мой приказ: сначала дождь не пустил на трассу, а потом на руках уже была отреставрированная задвижка – как тут не согрешить?

Звоню бывшему бизнеспартнеру.

- Слушай, Саня, как твоей совести хватает новые задвижки покупать за полцены?

Тот отвечает:

- Я покупаю, что предлагают. А цены мы с тобой раньше обговорили. И ты не заводись, не кипятись, а то пружина может лопнуть.

Я успокоился, а он добавил:

- Ладно не парься. Когда закончишь сезон реставрации, я тебе премию выпишу.

Спонсор хренов! Но Гришаки я ничего не сказал – сделал вид, что все в порядке. Может, его самолюбию льстило, что отреставрированные им задвижки выглядят и работают не хуже новых.

Некоторое время донимали мысли по поводу интриг главного инженера против директора. Думал – вот-вот конфликт разразиться. Хотя возможно, конфликта и не намечалось. Белов просто воспользовался возможностью и настучал на начальство. Расулов выслушал, пообещал разобраться, но против Шумакова С. В., который, по слухам, протежирует Замышляевой, не пошел. А Елена Владимировна, видимо, и не подозревала, что главный инженер против неё интригует. Прокол его с трубами как-то забылся, но вылился вот во что.

Не знаю, чья это была идея – может быть, и Белова. А может, Елена Владимировна так придумала – дело-то показалось выгодным: целых две тысячи в месяц комхоз экономил на мне.

Короче, вызывает меня начальница отдела кадров – она же секретарша директора по совместительству – и предлагает мне подписаться задним числом, что ознакомлен с отредактированным приказом. А сей документ в новой интерпретации звучал так – комхоз принимает меня на работу в качестве технолога котельного производства с соответствующим окладом в пять тысяч рублей. А должность начальника базы упраздняется в целях экономии средств.

- А почему технологом? – удивился. – Я же организатор производства – стало быть мастер или начальник котельной, как будет угодно. Технолог – совсем не то. Это кабинетный работник, занимающийся оптимизацией режимов работы котлов и прочей ерундой. К примеру, что будет выгодней – выдавать требуемую температуру воды двумя котлами в щадящем режиме или одним по максимуму? Уразумели?

- Мне-то что? Приказ продиктовала Елена Владимировна. Я напечатала. Вам – подписать. Каждый занят своим делом. У вас оклад, правда, уменьшился, но и хлопот, конечно, убавилось.

Я подписал документ и пошел к Белову.

- Владимир Михайлович, ты в курсе, что мне поменяли должностной статус?

- Да. А что?

- А то. К черту не нужны мне теперь водители и охранники – сам веди на них табель и инструктируй по технике безопасности. Под моей ответственностью только котельная и котельщики.

Белов пожевал губами толстыми, размышляя:

- А на добровольной основе ты не хочешь?

- Не те времена. Нынче каждый шаг рублем оплачивается.

- Ну, хорошо. Только котельщики и еще прачка с электриком.

- Ну, начинается…

- Чего возбухаешь? Не возьмешь электрика в штат, будешь оплачивать его услуги из своего кармана.

- А прачка к чему мне?

- Воду ей греешь ты. И помои откачиваешь. Не возьмешь прачку в свой штат, замучаешься операторов заставлять включать насос откачки из выгребной ямы. А не откачаешь, затопишь и прачечную, и территорию – будет тебе звездюлей от директора.

Логично.

- Ладно, договорились. Но учти – моих людей никуда не дергать. Чтобы не попасть впросак перед народом, со мной говори – глядишь, баш на баш договоримся. А людям своим накажу: мы теперь – только котельщики, и никаких посторонних работ; я – ваш царь и бог.

- Ни хрена себе! – удивился Белов.

По-моему он ожидал другой реакции – слез и унижений или наоборот возмущения по поводу понижения в должности и зарплате задним числом. Как бы ни так! Все, что случается – обязательно к лучшему. Этим приказом начальники развязали мне руки и успокоили совесть, которая нет-нет да покалывала – правильно ли поступаю? Теперь фигуры расставлены по своим местам, можно партию начинать по моим правилам. В окончательном варианте в команде будет четыре оператора, два слесаря, сварщик, электрик и прачка. Годится. С этим народом сумею что-нибудь замутить. Есть у них главное – оклад и уйма свободного времени от бестолковости комхозовской. А у меня идей – не занимать стать. Мне ли искать очки, которые уже на носу?

Приказал Истомину вырезать трафарет и нашлепать красной краской на двери котельной, обитой, кстати, оцинкованным листом, объявление такого содержания: «Объект повышенной опасности. Посторонним вход воспрещен». Попросил электрика поставить на входе кнопку звонка, который он разместил в операторской. Приказал всем, находящимся в котельной, держать дверь на запоре и открывать лишь по звонку. Посторонних под страхом наказания пускать запретил. Ничего не выдумывал – все эти меры предусмотрены инструкцией по технике безопасности.

Мне стало проще работать днями после ночных бдений. Озадачу народ и ложусь спать на топчан оператора. От звонка мгновенно просыпаюсь. А иногда просто лежал без сна, прикрыв глаза. Именно в такие минуты в голову приходили новые идеи.

Но одна голова хорошо, а десять лучше. Я планировал собрать народ и поведать о своей Новой Экономической Политике в масштабах котельной – мол, поддержу и, по возможности, обеспечу любую идею, ведущую к личному благополучию. А пока взвешивал и прикидывал – найдется ли в коллективе такой иуда и недотепа, который вопреки общей выгоде, но в угоду своей подлости побежит стучать на меня начальству? Очень я сомневался в Родионове. Да и Иван Степанович не вызывал доверия. Непонятным казался вечно хмурый и молчаливый электрик Сан Саныч. Думал – привлекать ли Натаху к обсуждению вопроса, которая намылилась в фасовщицы на «Ресурс»?

Потом решил – поговорю с ними отдельно: мне больше ценен их опыт и мнение по вопросу, чем участие.

И уснул…