Бабулечка

Баба Нина ехала к детям. Ехала не в гости, а навсегда к ним жить. В последний год стала часто болеть, дети уговорили продать дом и переехать к ним в город. И вот распрощалась навсегда с подругами-старушками, одиноко доживающими жизнь в старых избах. Вместе с подругами провожали мужей на фронт. Вместе пережили лихолетье войны, делясь последним куском хлеба, последней картофелиной, кляня вдовью долю. Было время, когда на  все село одна корова, которую берегли и кормили все селом. Молоко кружкой делили всем детям. Так и прожили всю войну. С фронта вернулись два израненных мужика, которых вскоре похоронили.

А село навсегда осталось «вдовьей горой», так как стояло на пригорке среду полей. Прошла жизнь и вот теперь она будет жить с дочкой и зятем в их большом доме за городом, где много простора и роз. За окном мелькали станции, словно годы прожитые бабой Ниной. Рядом в вагоне веселилась шумная кампания. Лохматый парень горланил песни, а его друзья пили пиво. Она смотрела на них, как на ангелов, которых злые духи превратили в дьяволят.

Старая женщина прижимала к груди сумку, где лежали документы и деньги за проданный дом. У ног стояла большая клетчатая сумка с вещами. Несколько юбок, да любимые валенки – самокатки. Как без них зимой? В валенках тепло, что в ее возрасте важно.

Стук вагонных колес пел свою мелодию встреч и расставаний. Жаворонки взлетали из-под колес, в воздухе мимо открытых окон, летали яркокрылые бабочки, которых сопровождал ромашковый конвой лесных полянок. Теплый ветер издалека доносил ритмичный еле слышный перезвон колоколов. Погода, как чарочка, стояла прекрасная. Было начало июля, самого лучшего времени года. Никогда не бывает таких светлых полдней, и никогда природа не дышит таким счастьем и жизни радостью, как в эту пору. Поезд под уклон бежал быстрее и быстрее. На большой высоте над вагоном плыли, подгоняемые ветром, облака.

Баба Нина устав от криков и песен молодежи, незаметно уснула, положив рядом маленькую сумочку с документами и деньгами.

Проснулась от яркого света, поднявшись солнце светило прямо в вагонное окно. Оно было таким, как его рисуют в детстве – желтое, яркое, с глазищами, улыбкой от уха до уха, с ореолом лучей вокруг.

Вскоре поезд замедлил ход и пассажиры заторопились к выходу. Баба Нина, взяв сумки, тоже направилась к выходу. Ее встречал зять с дочкой. Они то и заметили, что сумка, которую держала мать в руках, разрезана…

Ни денег, ни документов не было. Старой женщине стало плохо с сердцем. Скорая увезла ее в больницу.

Когда через несколько дней пришла в себя, первое что увидела – белый потолок больничной палаты, а рядом невестку Валентину с усталым лицом.

В больнице пролежала почти месяц. Сын, невестка и внучка по очереди дежурили у ее кровати.

Дочка приезжала редко. И говорила, что делают в доме ремонт.

В день выписки баба Нина ждала дочку с зятем. Выглядывала в окно и волновалась, но приехал сын с внучкой. На вопрос матери: «Где Лиля?» Смеясь ответил: «Им некогда, у них сегодня важные гости…». «Собирайся, мама, скорее. Дома Валентина праздничный обед готовит в честь твоего возвращения домой».

Приехав к сыну, баба Нина облегченно вздохнула. В доме уютно, пахло сдобой. А внучка щебетала: «Бабулечка, бабулечка, идем я тебе сюрприз покажу». И хохоча, подхватив под руки, повела в свою комнату. В просторной светлой комнате стояли две нарядные кровати, заправленные одинаковыми голубыми покрывалами.

«Вот, бабулечка, твоя кровать справа, а моя слева. Будем вместе жить», - обнимая бабушку ворковала внучка.

В кухне стол был накрыт белой праздничной скатертью. На нем красовались пирожки и ватрушки. Печь которые Валентина была большая мастерица. Главной на столе бесспорно была рыба.

Эту рыбину сын привез утром с рыбалки. Невестка вынула из нее кисти и запекла в духовке, залив соусом, согласно рецепту, который был известен только ей.

Хорошо жила баба Нина у сына. Вечерами секретничали с внучкой. От нее узнала, что сына сократили на заводе, перебивается случайными заработками. Живут на зарплату невестки. Внучка учится в институте на платном, но на следующий год будет переводиться на заочное обучение. Пойдет работать санитаркой в больницу.

Хотя денег в семье было мало, но благодаря хозяйственной невестки, ее стараниями, везде был порядок. На столе каждый день были вкусные обеды. Почти все было домашнее: овощи, варенье и соленья с дачи. Вареники, пельмени вечерами лепили всем женским коллективом. Любили Валентинин «Хворост» к чаю, который она пекла по простому рецепту: два яйца, две столовых ложки водки и чуть-чуть соли. Хворост ставили на середину стола в красивом овальном подносе. Он возвышался сказочным ворохом и напоминал облако позолоченное солнцем.

В доме всегда было весело. Часто к внучке приходили подружки студентки. Нарядные, в красивых шубках и ярких сапожках. С ними врывалась в дом морозная свежесть, шумливость свойственная молодости. Было что-то в них неземное легкое, уверенность в себе. Бабушка незаметно вздыхала, глядя на свою внучку  в скромной куртке и старых сапожках.

Изредка приезжала дочка, похожая на китайскую царицу. Блестела тройной цепочкой и подвесками – крестом, шариком и бабочкой. Брови накрашенные домиком. Наряды поражали своей яркостью и блеском. Была похожа на сушеный чернослив от постоянных диет. Считала себя красавицей - писанной.

Привозила коробку конфет и жаловалась на трудную жизнь, нехватку денег. Взяли два кредита. Купили новую мебель. Обещала каждый раз пригласить в гости. Глядя на нее, мать с горечью думала, что если бы наглость можно было сдавать как кровь, дочка давно бы стала почетным донором.

После Нового года начались крещенские морозы. Улицы опустели, а темными вечерами огненной ведьмой теснились оранжевые искры от освещенных окон. В сугробах угасали слабые вспышки присмиревшей поземки. Спрессованный лютой стужей снег аппетитно похрустывал под ногами.

В один из таких зимних дней бабушка в доме была одна. Она бормотала проклятия своему дряхлеющему телу: колотящему сердце, хрипящему дыханию, ноющим суставам. Особенно своим больным ногам. Как она только их не называла! Костыли поломанные, ходули гнилые…

Сидела в кресле и укрывала пледом замерзшие ноги. Вдруг вспомнила, что где-то в шкафу на верхней полке стоит ее клетчатая сумка с валенками. Тихонько встала, взяла стул отнесла в прихожую, а маленькую устойчивую скамейку поставила рядом. Осторожно держась рукой за стенку, взобралась на стул. Потянула сумку за ручку, сбросив ее на пол. Достала валенки и стала одевать, сладостно предчувствуя, как  согреваются ее больные ноги. Но что-то мешало одеть валенок. Бабулечка засунула руку в валенок и ахнула…  Это был платочек, в который она завернула деньги за проданный дом. А она то подумала, что деньги были в сумочке с документами…

Вечером, когда вся семья была дома, баба Нина показала свой узелок и смеясь сказала: «Теперь я миллионерша! Куда деньги девать?» Сын молчал, а невестка робко посоветовала: «Лиле дайте, пусть за кредит заплатят, а если останутся – мы что-нибудь купим».

Бабулечка, о чем-то задумавшись, тихо сказала: «Нет, детки мои дорогие, я ни вам, ни Лиле денег не дам. Они мне для другого дела нужны… Я их даю Наташеньке внучке на учебу, пусть институт заканчивает. Да и шубку себе теплую купит».

На какое-то мгновение в комнате повисла тишина. Сын с невесткой удивленно молчали. А внучка обняла свою бабулечку и тихо прошептала: «Спасибо, родненькая…».