В. Шабля.
Золотая лихорадка
(1931 год, октябрь. Томаковка.)
Активный сельскохозяйственный сезон подходил к концу, а потому работы на колхозных полях стало поменьше. Мария после трудового дня забежала на приусадебный участок, быстро подоила корову, затем управилась с остальной домашней живностью и пошла на вечерний базар. В руках у неё были две сумки с молоком, яйцами и овощами на продажу. Прохладный осенний ветерок не был помехой; наоборот, он подстёгивал женщину к более интенсивным действиям.
– Товара немного, так что за час-полтора должна управиться, – прикинула она время стояния за прилавком.
Довольная тем, что, по-видимому, сегодня перед сном удастся посудачить с соседками, Мария ускорила шаг.
Базарные завсегдатаи встретили свою коллегу обычными приветствиями:
– Ты сегодня по-быстрому? – предположила Дарья, осматривая отнюдь не большие сумки своей соседки по месту.
– Да хотелось бы... Думаю ещё заскочить к Пелагее.
– Тогда занимай сразу два места за прилавком: своё и Сарино. Ей сегодня не до того, – как-то заговорщицки сощурив глаза, тихо проговорила Дарья.
– А что такое? – удивилась Мария.
– Вчера к ним нагрянуло ОГПУ, произвели обыск; изъяли золото и драгоценности, а Гершу забрали. Так Сара сегодня хлопочет, как мужа вызволить из каталажки.
– Подожди! Как это – изъяли, забрали?! – не поняла Мария, – Герша же ювелир, это его работа!
– Не знаю... Слышала, что есть какой-то циркуляр и они шерстят в первую очередь тех, у кого может быть золото.
Мария стала раскладывать товар по прилавку, но сердце было не на месте: мысли о кувшине с золотыми монетами, припрятанными на чёрный день, бередили воображение:
«А вдруг нагрянут и к нам?! Могут ведь и найти! И что тогда? Изымут и арестуют! Потом доказывай, что ты не верблюд!»
Подошли покупатели, стали спрашивать цену, но Мария отвечала как-то невпопад, а одного из особенно переборчивых клиентов даже резко отшила.
– Что-то ты сегодня на взводе, – заметила Дарья, – на людей бросаешься.
– Да голова побаливает, – соврала Мария, не желая выдавать причину своей раздражительности.
Женщина ещё долго переживала, так и эдак прикидывая возможность обыска у себя дома; но, в конце концов, пришла к выводу, что ОГПУ берёт в разработку тех, кто связан с драгоценностями по роду своего занятия. Такое заключение немного успокоило нервы, хотя где-то внутри червь, подтачивающий спокойствие, остался.
Как на зло, в этот вечер как-то не задалась и торговля. Простояв до темноты, Мария так и не распродалась. Пришлось часть товара нести обратно домой.
«Ничего, – успокоила она себя, – завтра на поле не идём, так что сбегаю на базар с утра. Уж за день наверстаю упущенное».
Когда женщина вошла в дом, то обнаружила, что все уже спят.
«Буду тоже ложиться, – решила она, – завтра нужно встать пораньше».
...
Только-только рассвело, а Мария уже тянула тачку с продуктами на базар. На этот раз она решила затариться по полной: кроме молока, яиц и овощей, в тележке находились ещё несколько тушек петушков, творог, сыворотка, масло, мука и сало.
Базар как раз разворачивался. Мария включилась в его привычную утреннюю суету. Она принялась оформлять прилавок, когда подошла Дарья.
– Привет, подруга! – окликнула та Марию, которая её ещё не видела.
– А, доброе утро, Даша!
– Слышала новость? – с места в карьер заявила Дарья. – Ивана Мезенца, Карпа Гуляя и Алевтину Созонову тоже в ОГПУ забрали. Опять же экспроприировали у них золото и драгоценности. А у Иваненко и Рабиновича ничего не нашли, но вручили повестки и тоже забрали на допрос.
– Ну ладно Ивана да Мойшу, а Карпа и Алевтину за что пустили в оборот? – испугалась Мария.
– Карпа как бывшего кулака, а Алевтина в гражданскую заведовала больницей.
– И что?
– Могут иметь золото, – авторитетно заявила Даша, – вот их и привлекают как спекулянтов и укрывателей. А если не получается – берут в разработку, пытаются расколоть.
– Ну а тех, у кого нашли золото, зачем забирают?
– А вдруг не всё нашли?! Плюс – откуда взял? Выспросить, у кого ещё есть. Надавят, припугнут – вот и есть следующие кандидаты на обыски-аресты.
– А как Герша, не вернулся? – поинтересовалась Мария, оглядываясь по сторонам и ища глазами Сару, но не находя её.
– Нет, но вроде бы обещали отпустить завтра, – сообщила Дарья.
И снова настроение у Марии стало отвратительным. Хотя торговля шла бойко, в голове вертелся целый рой тревожных эмоций:
– Алевтина может не выдержать допроса... ОГПУ и не таких раскалывало... Расскажет, что маме тоже в гражданскую платили золотом за кормёжку, – и пиши пропало. Да и чекисты – не дураки, своё дело знают: раз нашли драгоценности у заведующей больницей, то могут выйти и на завстоловой... Что же делать?! Может перепрятать кувшин? Но так ещё быстрее найдут! – металась женщина в панике, однако не находила выхода из сложившейся ситуации.
Около девяти часов до базара донеслись звуки духового оркестра. Играли «Интернационал». А это означало, что на центральной площади происходит какое-то мероприятие.
– Совсем забыла: сегодня же будет сходка по поводу сберкассы; я видела объявления, – обескураженно проговорила Даша, – ну да ничего, сейчас всё узнаем.
Женщина повернулась в сторону центральной площади, высматривая зазывалу, который в подобных случаях обычно ходил по учреждениям.
Вскоре на базаре появился работник исполкома и объявил, что всем надлежит явиться к отделению сберегательной кассы, где будет проходить агитационный утренник, посвящённый преимуществам выигрышных вкладов и государственных займов.
– Нужно идти, – решительно заявила Дарья, собирая манатки, – а то введут какие-то новые правила, а мы и знать о них не будем. Так хоть что-то расскажут.
Торговцы быстро прикрыли товар, оставили на хозяйстве бабу Свету, а сами пошли на площадь. Там собралась уже приличная толпа. Здание сберкассы было обвешано плакатами. Над дверями на кумачовом транспаранте красовался лозунг:
«Храните деньги в сберегательных кассах!
Это просто, надёжно и выгодно!»
По крыльцу мотались туда-сюда служащие этого учреждения, осуществляя последние приготовления к акции. Они накрыли стол кумачовой скатертью, поставили на него графин, а стакан с водой разместили на трибуне. Начальство, которое вот-вот должно было подойти, обеспечили стульями. А для потенциальных клиентов перед сценой предусмотрительно поставили лавочки. Правда, на всех желающих сидячих мест не хватало, и персонал предпринимал отчаянные попытки найти скамейки и стулья в соседних организациях.
Наконец всё было готово. Руководство с напыщенным видом восседало за столом, а сошедшиеся на мероприятие люди находились в нетерпеливом ожидании.
– Здравствуйте, товарищи! Сегодняшний утренник организован для разъяснения населению нашего посёлка достоинств и преимуществ услуг сберегательной кассы, – на правах хозяина, но как бы стесняясь того, что вынужден говорить первым, начал заведующий этим учреждением Станислав Гунько, а потом без всякого перехода с облегчением произнёс традиционную сакральную фразу: – Слово предоставляется первому секретарю Томаковского райкома ВКП (б) товарищу Свиткину.
Свиткин, лысоватый невысокий мужик в косоворотке, прокашлялся, занял место за трибуной, обвёл взглядом присутствующих.
– Товарищи! – выкрикнул он сиплым голосом, – советское государство ускоренными темпами проводит индустриализацию и коллективизацию нашей страны. В связи с этим Коммунистическая партия бросила клич с призывом к трудящимся – активно включиться в борьбу за построение современной мощной державы рабочих и крестьян. Мы не собираемся идти на поклон к империалистам. Наоборот, товарищ Сталин уверен в возможности изыскать собственные резервы для ускоренного развития промышленности и сельского хозяйства. Наше правительство находит такие формы привлечения граждан к социалистическому строительству, которые выгодны и трудящимся, и государству. Именно о таких формах пойдёт речь и сегодня на настоящем утреннике. Об особенностях, достоинствах и выгодности пользования разными программами сберегательной кассы нам расскажет заведующий Томаковским отделением сберкассы товарищ Гунько.
Свиткин повернулся к сидящим за столом, затем слегка кивнул Станиславу Фёдоровичу, а сам направился на своё место в президиуме.
– Товарищи! Как сказал предыдущий оратор, государственные трудовые сберегательные кассы предоставляют своим клиентам, то есть вам всем, исключительно выгодные и удобные инструменты для умножения заработанных вами средств, – Гунько скорчил очень солидную физиономию, затем заглянул в свою шпаргалку. – Пожалуй, самыми эффективными и выгодными для людей формами являются широко применяющиеся по всей стране выигрышные вклады и государственные займы. Подумайте сами: какой толк из тех денег, которые хранятся у вас дома в кубышке? Никакого! Они лежат там годами, не принося пользу ни вам, ни государству. Мало того, их могут, не дай Бог, украсть, они могут заплесневеть, сгореть, одним словом, пропасть. А если вы положите те же деньги на сберкнижку, то об их сохранности побеспокоится государство. А вы будете получать ежегодно доход, равный почти десятой части ваших денег. Ну а в случае оформления вами государственного займа – ваша выгода будет ещё больше. Вы скажете, мол, «Денег нет». Но сберкасса и здесь идёт вам навстречу. Пожалуйте, кредит под небольшой процент на покупку чего-то нужного в хозяйстве; при этом деньги отдадите потом. А может кто-то не знает, что делать с оставленными на чёрный день царскими золотыми рублями, драгоценностями или валютой? Мы решим и эту проблему: вполне официально, по установленному государством курсу обменяем любое количество золота или валюты на советские рубли, которые, в свою очередь, можно либо истратить на товары, либо сразу же положить на сберкнижку. Всё законно, никакого криминала, и к вам никаких претензий. Заботясь о вашем благосостоянии и удобстве, Томаковская сберегательная касса в ближайший месяц будет работать и по выходным дням до тринадцати ноль-ноль без перерыва, а если будет необходимость – то до последнего клиента. Получить исчерпывающую консультацию и оформить вклад, заём или кредит можно прямо после нашего утренника. Милости просим!
Гунько продолжал рассказывать о полезности сберегательной кассы, но Мария его уже не слушала. У неё родился план разрешения терзавшей её проблемы.
– Сколько времени? – спросила она у Даши.
– Без десяти одиннадцать.
– Покарауль мой товар, а я – домой; буду часа в два, – на ходу бросила Мария.
Не дослушав доклада заведующего сберкассы, она побежала реализовывать задуманное.
...
– Мама, а Даня дома? – на всякий случай спросила женщина, зайдя в дом.
– Нет, ты же знаешь, что он сегодня работает. Обещал быть вечером.
– Ну, тогда доставай свой кувшин с золотом, пойдём ложить его на сберкнижку, – безапелляционно заявила Мария.
– С чего бы это? Столько лет лежало – пусть ещё полежит на чёрный день – запротестовала Ирина.
– А ты что, хочешь, чтобы его забрали задаром?! Или желаешь посидеть в тюрьме вместе с Даней?
– Не хочу... Да ты толком объясни, в чём дело!
– ОГПУ арестовало Гершу Неймана, Ивана Мезенца, Карпа Гуляя, а вчера загребли и твою подругу Алевтину Созонову. Произвели у них обыски, экспроприировали золото и драгоценности. Правда, у Тихона Иваненко и Мойши Рабиновича пока ничего не нашли, но теперь они на допросе у чекистов дают показания... Гершу уже третий день маринуют, выспрашивают, у кого ещё есть золото, бриллианты.
– А Алю за что арестовали? – не поняла Ирина.
– За укрывательство золота и драгоценностей с целью спекуляции. И с нами, если будем сидеть, сложа руки, может произойти то же самое. В ОГПУ – сыщики зубастые: либо Алевтину расколют, либо сами догадаются к нам прийти.
– И что же делать?! – перепугалась Ирина.
– Можно официально обменять золото на рубли в сберкассе, тогда к нам не будет никаких претензий. А для большей надёжности – сразу положить их на сберкнижку, даже в руки не брать. Сегодня они работают до часу, так что если поспешим – ещё успеем!
– Но ведь золото – есть золото: оно ценится при любой власти, – робко заметила Ирина.
– Не думаю, что эта власть скоро сменится; по крайней мере, она может отнять у нас золото и засадить в каталажку уже сегодня-завтра, – решительно возразила Мария.
– Ну, не знаю...
– И знать нечего! – категорично заявила матери дочь. – Или ты думаешь, что тётя Аля хуже тебя спрятала свои сокровища?! Не смеши меня!
С улицы послышался звук приближающегося автомобиля.
– Это ОГПУ! Едут к нам! – сердце Марии ушло в пятки.
Ирина выглянула в окно. Её сердце заболело на самом деле, но она, превозмогая боль, не отрываясь, смотрела на дорогу. Машина проехала мимо, не останавливаясь.
– Слава Богу, – прошептала Мария.
– Нет, так никаких нервов не хватит, – выдохнула Ирина, затем махнула дочери рукой: – Пойдём!
Всё ещё держась за ноющую грудь, она направилась в кладовку. Мария последовала за ней. Вместе женщины отодвинули мешок и открыли находящуюся под ним нишу, устроенную в подполье. Оттуда они извлекли небольшой кувшин, наполненный золотыми монетами.
– Оставим немного на чёрный день, – умоляюще проговорила Ирина, вынимая горсть монет и укладывая их в платочек.
– Ладно, пригоршни две золота, думаю, не посчитают за укрывательство. Потом их можно будет закопать в саду. А пока засунь в подпол подальше.
Так и сделали. Затем кувшин с золотом положили в сумку и двинулись к сберкассе.
Операции по обмену золота на рубли и оформлению выигрышного вклада прошли без осложнений: работники сберегательной кассы общались с клиентами вежливо; чётко и быстро выполняли свои обязанности. Получив на руки сберкнижку, женщины перевели дух.
– Как камень с души свалился! – призналась Мария матери, выйдя на улицу – теперь нас не за что арестовывать.
– Слава Богу! – проговорила Ирина, прижимая к груди сберегательную книжку.