Последний бой Данила

(7 октября 1941 года, утро. Театр военных действий под Мелитополем.)

Как-то незаметно стало светать. На затянутом тучами небе не было видно солнечного диска, но его местонахождение довольно точно угадывалось по более интенсивному световому излучению на переднем правом участке горизонта.

Батарея 45-милиметровых пушек, к которой были прикомандированы Данил и Куреев, находилась теперь в задней оконечности колонны. Позади неё следовали только зенитчики и пулемётный взвод.

– За этой горкой должна быть речка, – тихонько сообщил Данилу Куреев, который готовил по заданию начальника штаба именно этот резервный маршрут движения, – если сумеем перейти через мост – считай, выбрались из окружения.

– Но ведь немцы на танках могут нас догнать, – усомнился Данил.

– Если перейдём на другой берег речки – взрываем дамбу, и никакие танки нам будут не страшны.

– Дай-то Бог, – тихо проронил Данил, направляясь к остановившейся сорокапятке.

Он налёг на неё плечом. То же сделал и Куреев. Немного посопротивлявшись, пушка в конце концов нехотя поползла вперёд. А мужчины продолжили подъём.

Наконец их глазам представилась лежащая в долине речка. Слева от дамбы она представляла собой большое красивое озеро, а справа – узенькую ленту воды, окружённую живописной болотистой местностью. Заросли камыша образовывали вместе с речушкой причудливую извилистую полосу, похожую на распластавшуюся в ложбине огромную жёлто-зелёную змею.

Передовая часть колонны уже подходила к дамбе, а разведчики деловито проверяли прочность небольшого, расположенного в её центре, моста.

– Бах-х-х!!! Ба-бах-х-х! – оглушительные взрывы внезапно раздались сзади.

Развернувшись, Данил увидел на предыдущем бугре немецкие танки. Их было больше десятка, и они, постоянно стреляя, медленно приближались. При виде этих чудовищ мужчина на мгновение оцепенел: он никогда раньше не видел такого зрелища, а потому продолжал стоять на месте, не предпринимая никаких действий.

– Орудия к бою! – донеслась команда начальника артиллерии, за которой последовали распоряжения, уточняющие процедуру стрельбы.

Бойцы немедленно бросились разворачивать и устанавливать пушки, миномёты и зенитки. Рядом копошились пулемётчики и автоматчики, пытаясь соорудить себе хоть какой-то защитный барьер из повозок.

Как из-под земли возле артиллеристов возник командир полка.

– Снарядов не жалеть! – крикнул он начальнику артиллерии, – нужно во что бы то ни стало напугать немцев. На один бой боеприпасов у нас хватит, но нужно обязательно заставить их отступить. Тогда до прихода к ним подкрепления будет больше получаса, и мы успеем уйти на противоположный берег. А по взорванной дамбе танки не пройдут.

– Бах-х-х!!! Ба-бах-х-х! – теперь снаряды противника ложились совсем рядом. Два стоявших неподалёку стрелка упали, сражённые осколками.

Образовавшиеся в результате взрывов воронки тут же занимали наши солдаты, надеясь спрятаться в них от огня противника.

– Снаряды! – истово заорал командир батареи прямо в ухо Данилу, резко толкая его в сторону транспорта с боеприпасами.

Тот, наконец, опомнился и побежал выполнять приказ. Он увидел Куреева, пододвигающего ящик со снарядами к краю подводы. Вместе они стали таскать эти ящики к орудиям и миномётам.

Полковая артиллерия открыла ответный огонь. Через минуту взрывы уже плотно ложились совсем рядом с танками противника. И вскоре два из них были подбиты.

Но и прицельность стрельбы немцев тоже повысилась. Прямым попаданием был уничтожен миномётный расчёт почти в полном составе. Ещё один взрыв разнёс в щепки телегу, служившую прикрытием для трёх автоматчиков; теперь их окровавленные тела лежали по краям воронки в неестественных позах.

Подбежав к «своей» сорокапятке, Данил обнаружил, что двое рядовых из её расчёта убиты, а наводчик ранен в бедро.

– Давай перевяжу! – проявил инициативу писарь.

Но в ответ артиллерист только сильнее прильнул к окуляру прицела и ещё ожесточённее стал крутить его маховик окровавленными пальцами.

– Давай снаряды! – выпалил он, оторвавшись от прицела, и тут же нажал на кнопку спуска.

Прогремел выстрел и Данил разглядел, что задымился ещё один немецкий танк.

По пути к подводе с боеприпасами мужчина увидел лежащего на земле лицом вниз Куреева. У того на спине проступало алое пятно, расползшееся по гимнастёрке. Данил хотел было перевязать своего непосредственного начальника, перевернул его на бок, но тот, едва открыв глаза, пробормотал лишь одно слово:

– Снаряды.

В очередной раз подбегая к сорокапятке с ящиком боеприпасов, Данил услышал истошный вопль начальника артиллерии:

– Драпают!!!

Данил поднял глаза и увидел, что большинство танков остановились, а два начали разворачиваться.

– Бах-х-х!!! – взрыв прогремел совсем рядом; тело, как плюшевую игрушку, отбросило в сторону, а мозг Данила мгновенно отключился.

Что происходило дальше, рядовой Шабля уже не видел и не слышал. Ни звуки боя, ни крики бойцов, ни пулемётные очереди, ни взрывы снарядов, ни даже огромной силы ударная волна, накрывшая всё вокруг, когда сапёры подорвали мост и дамбу, больше не могли достучаться до его сознания.

Пока уцелевшие после сражения люди и техника спешно уходили на восток, раненный в плечо и контуженный Данил лежал без сознания на краю воронки. Его почти невозможно было увидеть: туловище, присыпанное слоем земли, находилось в образованной разрывом яме. Оставшиеся же на поверхности ноги привалило покореженной повозкой, которая перекинулась вверх дном.