Константина Еланцева

Немногое заслуживает ненависти, многое заслуживает жалости и почти все заслуживает любви.

 

 

 

Баба Нюша

 

В эту смоленскую деревню Васильев попал совершенно случайно. Сломался автомобиль. Пришлось искать временный ночлег, поскольку осенние ночи становились всё холоднее и холоднее. До города было ещё далеко, поэтому, остановившись возле небольшого магазинчика, который был, скорее всего, единственным в ближайшей округе, решил подождать более-менее сведущего человека.

Какая-то бабка, закутавшись в чёрный платок, неспеша прошагала мимо. Посмотрев на незнакомую машину, попыталась рассмотреть Васильева через лобовое стекло, но, видимо, так ничего и не увидев, пошла дальше не оглядываясь.

« Старушка - божий одуванчик!» - как-то мимолётно подумал о ней Алексей, заметив крепкого старичка, который размашистым и уверенным шагом подходил к магазину.

- Извините! - Васильев едва успел к старику, - Извините, пожалуйста! Не подскажите, сдаёт кто жильё ненадолго? Мне бы ночь переночевать, две! Машина сломалась…, - почему-то виновато добавил он.

- Отчего ж не подскажу?! - взгляд у деда острый, так и зыркает глазами из-под густых бровей, - У меня можешь переночевать, например! Один живу!

- Вот, спасибо! - обрадовался Алексей.

- Ты подожди меня, я быстро! - дед хитро подмигнул Васильеву. Как бы ненароком ещё раз оценил будущего постояльца и, видимо, остался доволен.

- Жди!- добавил ещё раз и скрылся за дверью магазинчика.

Дом деда находился на самом конце деревни. За пятьсот рублей какие-то местные пацаны дотолкали машину до старикова дома, за что тот ещё долго ворчал на Алексея:

- Это ж надо, пятьсот рублей! И сотни хватило бы!

Васильев улыбался в ответ, выкладывая на стол всю свою нехитрую снедь - палку колбасы да банку шпрот, заброшенные в бардачок так, на всякий пожарный.

- Картошку пожарю! - не оглядываясь, суетился возле печки старик. - Ну, а я машину посмотрю! Не на год же я здесь!

- Можешь и год жить, мне не жалко! – услышал Алексей, выходя во двор.

«Девятка», конечно, машина хорошая, надёжная, но давно уж отошла пора таких автомобилей, сейчас все на иномарках ездят. А Васильев к этой прикипел, ни в какую не хотел менять. И должность позволяла (всё-таки коммерческий директор небольшой фирмы), и зарплата вполне достойная. Но, как говориться: «жена, конь и винтовка – понятие индивидуальное»!

Так и есть – срезало привод трамблера! Пока дозвонился до сервиса (обещали пригнать эвакуатор), прошло минут десять. С удивлением увидел, как мимо ограды прошагала та же бабка, что видел у магазина. Впечатлили глаза: жёсткие, с небольшим прищуром. Васильев провожал её взглядом, пока старушка не скрылась за поворотом переулка.

- Что, интересная старушенция? – услышал Алексей голос деда.

- Да, уж… Васильев обернулся, - Извините, а Вас-то как зовут? Мы ведь так и не познакомились ещё!

- Егорычем зови! А так Василий Егорыч! - дед протянул руку.

- А я Васильев! Алексей…

- Ну, вот и ладно! – старик подтолкнул постояльца, - Пошли в дом! Я и стол уже накрыл.

Уютно потрескивала печка. Хоть и не зима ещё, а улетело тепло в южные края вместе с бабьим летом. На ночь в деревнях уже затапливали печи, первые заморозки опускались на вспаханные поля, и не слышалось больше на тёмных окраинах девичьего смеха и перелива гитарных струн.

- С богом! – Егорыч поднял рюмку, облизнул языком губы и смачно вылил содержимое в рот. Двумя пальцами взял солёный огурец, понюхал и положил обратно в тарелку.

- Ну, ты, дед, даёшь!- Васильев с уважением посмотрел на старика.

- Ты пей, пей!- Егорыч усмехнулся.

Они говорили и пили. Пили и говорили. О международном терроризме, о низкой пенсии, о коррумпированных чиновниках. Почему-то вспомнили о Вьетнаме, а потом о войне, о немцах, что хозяйничали здесь в сорок первом.

- Помнишь старуху, что видел сегодня возле моего дома? – Егорыч впился в Васильева взглядом.

- Помню. Конечно, помню! – Алексей не понимал вопроса старика.

- Это Нюша.

- Нюша? То есть Нюра, Анна или как там ещё…

- Нет, дорогой ты мой! Нюша.

Перед Васильевым сидел совершенно трезвый человек. В доли секунды посветлели глаза, выпрямилась спина.

«Чего это он?» - подумал Алексей.

- И чем же особенным отличилась эта Нюша?

Егорыч нахмурился:

- Ты таким тоном о ней не говори. Узнать хочешь?

Старик встал, подошёл к печке и начал подбрасывать дрова. Васильев абсолютно не понимал такой перемены. Только ведь по душам разговаривали!

Егорыч вернулся к столу:

- Наливай ещё по одной! Так и быть, расскажу тебе эту историю. А дальше сам суди!

Они выпили. На этот раз старик похрустел огурцом, немного помолчал.

- Знаешь ведь, что здесь в сорок первом немцы останавливались? Госпиталь офицерский оборудовали. Нюше тогда восемнадцать было. А за год до этого, сразу после школы влюбилась она в Петьку Серова. Крепко влюбилась! А уж как он её любил! Я, говорит, ещё в пятом классе на неё глаз положил. Какой пятый класс?! Самому сопляку в то время годов-то было! Тьфу! Ну, а что любовь у них была – это точно. Все в округе завидовали…, - Егорыч чуть помедлил, - Я тоже завидовал,…

Потряс бутылку:

- Что у нас, закончилось что ли?

Васильев развёл руками.

- Ладно, перебьёмся! Вот такие дела, парень… Перед самой войной уехала Нюша на какие-то курсы в город. Потом вернулась, но уже война шла. Петьку Серова на фронт забрали, так что не застала она его здесь. А вскоре и немцы зашли. Вот тут-то и началось!

- А что началось? – Васильеву стало любопытно, и он подсел поближе к старику.

- Нюрка наша вдруг превратилась в Нюшку!

- Почему?

- А немцам так удобнее имя её произносить было! Встретят кого из местных, «Нюша, Нюша!» кричат. Так и стала Нюшкой! Где какая попойка немецкая – она там уже! И песни поёт, и пляшет полуголая! Весь гарнизон через себя пропустила, так все говорят. То с одним офицером живёт, то с другим. Сколько раз бабы наши местные прибить её тогда хотели, да не ходила она одна. Всё в сопровождении!

- Да…, - только и смог произнести Алексей.

- Это ещё не всё, парень! – продолжал Егорыч, - Худо-бедно, а все войны когда-то заканчиваются…. Петька Серов так и не появился. Нюшка его никогда больше не видела. А я как раз с фронта пришёл. Мужиков почти нет, а если есть, то безграмотные все. Меня председателем выбрали. Ну, думаю, вот пришёл твой час, Нюшенька! Уж я найду способ, как тебя голодом уморить!

- А она что, здесь осталась после войны? – удивился Алексей.

- А куда ей уезжать? Дом у неё здесь, хозяйство родительское… Да и не так просто было в те времена место жительства поменять. Это ладно, я о другом. Все в деревне от неё носы воротят, словом единым не обмолвятся. А ей вдруг бумага приходит – в город вызывают. Так и узнали мы, что наградили Нюшу орденом Ленина за выполнение задания командования, за то, что снабжала штаб армии точными разведданными.

- Вот это да!- цокнул языком Алексей.

- Вот-вот! Отношение к ней, конечно, почти не изменилось, но преследовать перестали. Со временем появились у неё ухажёры, ведь молодая ещё была. Да только всем от ворот поворот выдавала! У меня, говорит, есть мой суженый. Приедет – поймёт, не может не понять. А не поймёт, так простит, потому как не ради удовольствия я с офицерами кружила! Понимали все, конечно, что не простит Петька, появись он в деревне. Да разве ей докажешь?!

- А ты как, Егорыч? Сам же говоришь, нравилась она тебе!

- Я…. Что я! Нравилась, конечно! И сейчас нравится, да куда там! А вот замужем она так ни разу и не была. До сих пор, наверно, Петьку ждёт! Дура старая…

Они ещё говорили о чём-то постороннем, но Васильев уже не слушал Егорыча. Захотелось спать. А во сне приснилась ему баба Нюша, которая смеялась почему-то беззубым ртом и всё норовила пригласить его на бальный танец.

На следующий день к обеду приехал эвакуатор. Алексей тепло попрощался с Егорычем и пообещал заглянуть как-нибудь обязательно. А сам всё посматривал по сторонам, надеясь, что промелькнёт где-нибудь платок бабы Нюши, и глянут на него удивительно строгие старушечьи глаза.

Васильев сдержал слово и приехал к Егорычу через месяц. Там и узнал, что десять дней назад похоронили бабу Нюшу на местном кладбище. И хоронили её четверо нанятых Егорычем алкашей, да он сам, до сих пор не понимающий, а как теперь будет жить без Нюши деревня? Васильев сожалел, что так и не встретился с этой старушкой. Почему-то не покидало его чувство потери. И вины. Не стало на земле ещё одной святой женщины.

Или грешной?

 

 

Комментарии   

#2 RE: Баба НюшаКонстантин 16.09.2017 03:51
Цитирую Анатолий Агарков:
У вас очень правдивый язык

Спасибо,Анатолий!
#1 RE: Баба НюшаАнатолий Агарков 15.09.2017 22:20
У вас очень правдивый язык

Добавить комментарий

ПЯТИОЗЕРЬЕ.РФ