Александра Херсонова

 

 

Звёзды поэтов Востока и Запада.

«ГЛАЗАМИ СЕРДЦА».

 Во времена далекого прошлого восприятие звездного неба  наверняка носило не  только эмоционально-поэтический, а скорее всего,  познавательный, характер, склонявший к философскому осмыслению мира. Несомненно, поэзия звездного неба создавалась лучшими умами человечества, и зачинателями ее явились  поэты Древнего Востока. 

 Строки, написанные арабским поэтом Абу-т-Тайиб-Мутанабби (973-1057гг) звучат как наказ опознавателям звёзд  всех времен и народов:

«Когда ты рискуешь жизнью своей ради желанной чести, ничем довольствоваться не смей, что было бы ниже созвездий».

Как видим, тысячелетие назад попытки познания тайн звездного неба считались «желанной честью», которая стоила того, чтобы «рискнуть жизнью». И рисковали! Преследовались, изгонялись, сидели в тюрьмах, всходили на костры, оберегая и лелея желанную честь, не отклоняясь от Богом данного пути. Судя по стихотворениям арабского поэта Абу-аль-Алааль-Маари, хорошо известную астрологическую истину «судьбы пишутся на небесах», люди знали с самых незапамятных времен: 

«Взгляни на сонмы звезд. По мне узоры эти –

Судьбою над людьми раскинутые сети». 

         По мнению современных астрологов, «раскинутые сети» космопланетарных влияний, воздействующих на новорожденного,  действительно определяют будущий склад натуры и характера, а значит, в конечном счете, судьбу.   Поэты древности не были наивны и беспечны, как это , судя по приведенному отрывку, может показаться. Понимали они и противоречивый, диалектический характер развития мира, знали о том, что движение планет «меняет суть» земной жизни: 

 «Быть может, в темноте меняет суть природы,

И обитает ночь, близ Солнца в час восхода». 

 

Научись видеть сердцем.

         Немало глубоких истин  в познании звёзд  оставила потомкам персидская поэзия. По мысли поэта Рудаки (860-941) познание звезд – удел избранных, которым следует беречь высокое предназначение: 

«Для радостей низменных тела я дух оскорбить бы не мог.

Позорно быть гуртоправом тому, кто саном высок». 

         Рудаки обращается с призывом к тем , у кого дух ослаб, но «божья искра» познания до конца не угасла: «Научись видеть сердцем!» И хотя поэт обращается к далеким современникам, его призыв в пору,  услышать тем, кто сегодня идет по дорогам познания мира:

«Сквозь оболочку мира глаз твой не видит жизни сокровенной

Так научись глазами сердца глядеть на таинство вселенной »..

  Какой из смертных не пожелал бы счастливой доли себе и своим близким? Но желаемое находят лишь единицы… Человек бессилен пред судьбой и вынужден полагаться на милость Всевышнего. И все же  находятся счастливцы, которые  настолько уверовали  в благорасположенность Всевышнего, что не бояться заявлять о том прилюдно.  Так, как это делал  поэт и философ Рудаки:

«Всевышней спас меня от горя, четыре качества мне дав: Прославленное имя, разум, здоровье и веселый нрав».

И невдомек  завидному Рудаки, что благами жизни он обязан «Всевышнему»,  а по сути,  проявившейся  в час рождения.   «гармонии расположения  Солнца, Меркурия, Сатурна и Юпитера».

 Великая страница в поэзии познания звёзд  написана Омаром Хайямом (1048-1123), рубаяты которого открывают не просто мир человека, увлеченного звездными таинствами, а носителя истин астрологии:

«Управляется мир Четырьмя и Семью.

Раб магических чисел – смиряюсь и пью.

Все равно семь планет и четыре стихии

В грош не ставят свободную волю мою»

 

         Так вот в чем заключается  причина прославления виночерпия Омаром Хайямом! Звезды «в грош не ставят его свободную волю», заставляют влачить жалкое существование «раба магических чисел». В отличие от Рудаки, Хайям уверился в том, что «воля небес» сильнее воли человека, судьбу не исправишь. С чем согласны и выдающиеся современные астрологи, один из которых выразился так: «Будет, как записано в гороскопе». То есть согласно звездному раскладу момента рождения. В творчестве Омара Хайяма нашла отражение и  такая важная тема, как  призыв к «молчанью уст»:

«Как жар-птица, как в сказочном замке княжна,

В сердце истина скрытно таиться должна.

И жемчужине, чтобы струиться сияньем,

Точно также глубокая тайна нужна». 

         И в самом деле, для чего астрологу «размыкать уста» перед невежественными, а главное, равнодушными людьми? Подобное поведение оскорбляет тайнознание и наносит непоправимый урон. Хайям призывает полагаться не только на «земные науки», отражающие привычные причинно-следственные связи, но и обращаться к познанию «странных» наук, таких, в которых прослеживаются связи между Космосом и Землёй:

«Все, что видим – видимость только одна.

Далеко от поверхности мира до дна.

Полагай несущественным явное в мире,

Ибо тайная сущность вещей не видна». 

Поэт соглашается с невозможностью познания  человеком «внеземных» законов мироздания.  Но предполагает возможность объективного отражения  проявлений надземного  мира , в земных  условиях:

«Круг небес ослепляет нас блеском своим.

Ни конца, ни начала его мы не зрим.

Этот круг не доступен для логики нашей,

Меркой разума нашего неизмерим». 

Однако, невозможность познания  человеком законов Космоса приводит к пессимистическому выводу:

«В поднебесье светил ослепительных тьма.

Помыкая тобою, блуждает сама».

И приходит к выводу: человек всецело зависит от власти звездного неба, а посему:

«Над землею сверкает небесный Телец.

Скрыл другого тельца пол землею творец.

Что ж мы видим на пастбище между тельцами?

Миллионы безмозглых ослов и овец». 

 

Наблюдай всей душой…

 До обидного мало насчитывается  минут радости  в жизни человека.  Как же оберечь, как сохранить драгоценные мгновенья?  

 О том ведал счастливец Саади, познавший в числе избранных «блаженное звездных знаков совпаденье». Вот совет  Саади живущим :

 

«Наблюдай всей душой кумира приход и уход.

Как движенье планет, как луны молодой нарастанье». 

А мы добавим: «И верь звездам! Восторженно и покорно слушай величественную песню ночного неба». Тем более, что не сами звезды «виноваты» в человеческих горестях, а то изумительное «Нечто», что управляем ходом их движения, как о том размышлял индийский поэт Амир  Хосров Дехлеви (1253- 1325гг):

«Рок созвездья сочетает,

Не они, а рок – тиран.

Что же шлешь проклятье плахе, если суд вершит султан?» 

А коли так,  стоит ли проклинать сильных мира  сего за жизнь незавидную? Ведь они – всего лишь «плаха», а суд над нами «вершит султан», «султан» звездного неба, у которого свои планы насчет каждого из   смертных. 

«ХОДИТЬ ПРЕВЫШЕ ЗВЕЗД ». 

Можно предположить, что первым поэтическим чувством  древнего человека  явилось чувство восторга и страха перед «пылающей бездной». Безусловно, в восприятии  стихии звезд огромную роль сыграло накопленное поколениями астрологическое знание, учение «астрологос» возникшее за 5-10 тысяч лет до нашей эры. Путь познавания  звёзд двигался примерно по следующему маршруту: Индия,  Египет, Греция, Вавилон, Римская империя, арабо-испанские государства, Сирия, Германия, Англия, Флоренция, Нидерланды….

 Известно,  сколь глубоко тема божественного отражена в мифологическом творчестве народов Европы, где по существу нашли «отражение» планеты солнечной системы.  Например, одна из античных камей изображает Юпитер, поражающий стрелами- молниями гигантов. И это  находится в полном соответствии с  наукой астрологией, ибо Юпитер является управителем зодиакального знака «Стрелец». Что касается Сатурна, то его изображали на камеях богом земледелия, принимающим жертву. Что также вполне «в русле» астрологии, поскольку в учении «о звездах» Сатурн имеет славу планеты роковой, судьбоносной, требующей жертвоприношения.

Известна античная лампа, на которой  древний художник в изображении неба обратился к образу Урана, планете высшего космического статуса, а Гелиос-Солнце изобразил божеством, рука которого сжимает рог изобилия, символ животворных щедрот дневного светила. Воинственный и кровожадный Арес-Марс не зря  именуется богом войны. Отражено это и в мифологии, где Арес-Марс  закован в цепи и охраняется великанами. Что ж, мифологическую репутацию Марса подтверждает и астрология, где Марс, среди прочего,  имеет репутацию планеты злотворной. Иное дело Афродита-Венера! И в астрологии, и в мифологии, куда бы ни ступала нога богини любви, всюду у ног Венеры  вырастали цветы,  красотой Венеры пленялись не только люди, но и звери. Даже боги отдавали Венере должное… В астрологии, говоря о Венере, говорят о мире искусств и художеств. Любопытно,  что и «по жизни» Венера убедительно демонстрирует свой «звездный» характер.  Люди, рожденные в октябре под влиянием Венеры, так называемые «Весы»,  на любых уровнях , как правило,  проявляют художественные способности.

Если выписать имена,  составляющие золотой фонд мировой лирической поэзии, то  большая часть имен будет относиться к психотипу «Весы». Словом, мировая мифология идет рука об руку с мировой астрологической мыслью, что лишний раз доказывает пример планеты  Меркурий.

 

 Гермес-Меркурий  и в мифологии, и в астрологии посредник  и  «контактер» между людьми и природой, людьми и богами. Проводник и  соглашатель. Устроитель событий. Вот почему на одной из древних ваз именно он, Гермес-Меркурий изображен «ведущим душу в царство Плутона».

 

РИМЛЯНЕ И ГРЕКИ. 

Мы не ошибёмся, если среди первых поэтов Запада, заглядевшихся на звездные узоры ночного неба,  назовем римлян и греков. Древний грек, поэт и земледелец Гесиод , живший в 8-7 веке до н.э. , автор  поэм «Происхождение богов» и «Теогония», в поэме «Работы и дни» обнаруживает зависимость между видами сельхоз работ и фазами движения Луны. Вероятно, Гесиод неплохо знал астрологию, если в поэме мог рассуждать о счастливых и несчастных днях для земледельца: 

«Особенных в месяце два есть при растущей Луне дня превосходных для смертных свершений: день одиннадцатый и двенадцатый. Оба счастливы для собирания плодов и для стрижки овец густо рунных…» 

Как видим,  в строках Гесиода никакой лирики, сплошная проза жизни.  Далее он пишет: 

«Лишь на Востоке начнут восходить Атлантиды Плеяды, жать поспешай, а начнут заходить – за посев принимайся» 

Словом, смотреть на звезды – смотри, но не упускай из виду и землю-матушку. Поэт из города Дельф, раздумывая о божественном в мире,  говорит о богах,  как о планетах: 

«Боги – источники жизни, начало всего сущего, хранители всех существ».

Но и  сегодня слова дельфийского поэта-оракула способны вызвать душевный трепет:

 «В нем  (Боге, А.Х.) вмещается необъятное пламя громадной глубины. Это пламя все производит. Все переполнено Богом. Он всюду пребывает. Никто его не создал. Он вездесущ».

         Идея всезнания и всемогущества бога красной нитью проходит через гомеровскую «Одиссею»:

«Одно нам Бог дает, а другого лишает Бог, по воле своей и желанью: все ведь он может» (Х/У, 444). У Гомера нет сомнений в том, что хорошему человеку сам Бог помогает: «Вижу, милый, что ты не худой человек, не ничтожный, если тебе молодому такому, сопутствуют Боги» (III, 375).

 

         Древнеримский поэт Виргилий,  живший в  23г.  до н.э., автор поэмы «Энеида», рассказывает, что после гибели Трои, Эней отправился к неизвестной земле, где по велению оракула, должен был основать город. Во сне к Энею явилась некто, потребовавший от него исполнения судьбоносного назначения. Как вы думаете, кто бы это мог быть? Правильно, Меркурий ! Вестник Богов, связующее звено  между земным и небесным. Показателен монолог тени отца Энея: 

«Будут другие ковать живительную медь свершений

И движение неба вычертят тростью, и звезд восходы точнее укажут. Твой же римлянин долг – полновластно народами править».

         Флорентийский поэт  Данте Алигьери (1265 г.) пошел еще дальше, поскольку в «Божественной комедии» указал на звезды, как на первопричины формирования  характеров: 

«О пламенные звезды, о родники высших сил,

которые взлелеял мой гений, будь он мал

или велик…» 

         Испанский поэт, врачеватель и алхимик Монтелье Арнольд из Виллановы (1281–1311) обессмертил себя созданием «Сорлеанского кодекса здоровья», в котором указал порядок медицинских процедур в зависимости от состояния звездного неба:

         «Март и сентябрь,  и апрель для пускания крови пригодны.     Дни в них под знаком Луны и созвездию Гидры подвластны».

 

         Правоту поэта-алхимика подтверждает и современная медицинская астрология, которая утверждает, что фазы Луны оказывают непосредственное влияние на состояние жидкости в организме, и в первую очередь, крови. В творчестве Вильяма Шекспира (1564 г) , тема звездного неба представлена настолько гармонично и всеобъемлюще, что трудно найти хотя бы одного главного героя, который так или иначе не упоминал   о звездах.

         В «Ромео и Джульетте»Шекспир поднимает тему творца: 

«Предчувствует душа, что волей звезд

началом несказанных бедствий

будет ночное это празднество…» 

         В «Двух веронцах» Шекспир упоминает о формировании звездами тех, или иных психотипов людей: 

«Он родился под созвездием правды…». 

Таким образом, говорится о человеке, родившемся под знаком Стрелец, знаке правдолюбцев и правдоискателей. Герой «Цембелина» Постум родился под влиянием Юпитера, и этого вполне достаточно, чтобы не знать бед и несчастий, а вот герой Монсье («Конец - делу венец») имел несчастье родиться «под Марсом»… И что же? А то, рассуждает, Шекспир, что ему уготована неверная и рискованная  судьба военного. 

Французский поэт XVI века Пьер де Ронсар (1524-1585)  так же отдал дань могуществу звездного неба:

«…Когда нам Веспер* тьмой застелет небосклон,

Смотрю я в небеса, грядущим увлечён:

В них пишет бог – путём понятных начертаний -

Уделы и судьбу живущих всех созданий.

Порой на смертного он снизойдёт взглянуть

И , сжалившись, с небес ему укажет путь

Светилами небес -  своими письменами –

Предскажет радость , скорбь, и всё что будут с нами.

Но люди – меж смертей и тяжких дел земных –

Презревши знаки те, не прочитают их». 

*Венера. 

…В России, одним из первых поэтов, заметивших над головой звездное сияние, явился Михайло Ломоносов, вполне допускавший познаваемость божественной истины. И это был прорыв в сознании человечества.  Более того, Ломоносов считал, что мало познать замысел всевышнего, его еще необходимо донести до людей: 

  «Устами движет бог. Я с ним начну вещать.

  Я тайности свои и небеса отверзну.

  Свидения ума священного открою.

  Я дело стану петь несведомое прежним.

  Ходить превыше звезд меня влечет охота.

  И облаком нестись, презрев земную низость».

                                                                             (1747).

            «Корифей опыта», испытатель природы Михайло Ломоносов в «Письме о пользе стекла» пишет куратору Московского университета И.И.Шувалову «Наука только бы выиграла, коль точно знали бы мы небесные страны, движения планет, течение Луны» (1752 ).

         По мысли Ломоносова, человек живет в заблуждении и молиться не тем богам, которым следовало бы молиться: 

«Под видом ложным сих почтения богов

закрыт был звездный мир чрез множество веков».

          Идея Ломоносова заключается к необходимости познания первооснов мироздания:

«Боясь падения неправой оной веры

вели всегдашно брань с наукой лицемеры,

дабы она открыв величество небес,

и радость дивную неведомых чудес,

не показала всем, что непостижна сила

единого творца весь мир сей сотворила».

Более всего Ломоносов славит «презрителя зависти и варварства соперника». Кто же он? Тот, кто «в середину всех планет солнце положил, сугубое земле движение открыл», то есть, «восставший Коперник».

         Один гений уходит, и  на смену  ему приходит другой гений. Когда в России Михайло Ломоносов «ходил превыше звезд», в Германии родился Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832 ), далеко не «сумрачный немецкий гений», а веселый и жизнелюбивый человек, наделенный чувством юмора и одновременно научно-мистическим складом ума. Поэт со знанием дела расписал планетарный «расклад» часа своего рождения отметив, что «расположение звезд благоприятствовало» его рождению. В «Первоглаголах. Учение орфиков» Гёте подчеркивает зависимость судьбы человека от звездного влияния: 

«Со дня как звезд могучих сочетанье

Закон дало младенцу в колыбели,

За мигом миг твое существованье

Течет по руслу к прирожденной цели.

Себя избегнуть – тщетное старанье…» 

Но, воспевая «звезд могучих сочетанье», Гёте приходит к парадоксальной идее сходства человека с высшими существам: 

«Слава неизвестным, высшим с нами сходным существам». 

         Как видим, Гёте допускал разумность Вселенной, а в человеке видел результат развития одной из ее многочисленных сторон.

         Итак,  подводя итог сказанному, следует отметить,  что поэты Востока и Запада по разному смотрели на звездное небо, но, безусловно, признавали его божественную природу.

 

 

Добавить комментарий

ПЯТИОЗЕРЬЕ.РФ