Мессинг

КАК Я «РАБОТАЛ» С ВОЛЬФОМ МЕССИНГОМ…

Я не признаю существование духов, но утверждаю, что
существует некая эманация чрезвычайно тонкой материальной
субстанции, производящая психические феномены.

Чезаре Ломброзо, врач-психиатр, антрополог.

 Примечательная осень.

Октябрь 1968 года. Я - студент второго курса отделения химии факультета естествознания Краснодарского пединститута. В городе идут гастроли легендарного Вольфа Мессинга. Нечего и думать о том, чтобы достать билет на представление. Однако, билет, по счастливой случайности, мне уступил сокурсник Саша Мироненко, сын известных в городе родителей. По какой-то причине он не смог явиться на представление. Довольно поглаживаю карман, где находится заветный билет, и направляюсь в Дом культуры железнодорожников, известный всем горожанам «ДКЖ». Зал на шестьсот мест забит до отказа. Публика все больше нарядная, праздничная, явно не случайные люди « с улицы».

 В зале.

В зале гаснет свет, поднимается занавес, и на сцене я вижу сидящую за столом перед микрофоном женщину. Это помощница Мессинга, ведущая концерт. Она открывает представление и начинает рассказывать биографию Мессинга, уделяя особое внимание « невероятным случаям из жизни медиума». Затем знакомит зал с присутствующим здесь же приемным сыном Мессинга. С места встает и раскланивается немолодой мужчина. Как оказалось бывший военный летчик, Герой СССР, сбивший на подаренном отцом самолете более десятка фашистских асов. Но прелюдия закончена, и на сцене наконец-то появляется «виновник торжества». Впечатление производит сразу же потрясающее! Нет, не «фокусами», которые еще не демонстрирует, а своим внешним видом.

 Мессинг на сцене.

Быстрыми, легкими, упругими шагами он выходит на сцену и приветствует зрителей. Мессинг далеко не молод, но назвать его стариком, язык не поворачивается. В каждом его жесте, в каждом движении – врожденные артистизм и элегантность, уверенность в себе и полная независимость. Чувствуется давняя привычка следить за собой и держать себя «в форме». Мессинг необычайно строен, подтянут, спина прямая, плечи развернуты, голова крупная, гордо посаженная, с пышной шевелюрой густых волнистых, и, увы, седых волос... Что и говорить, АРТИСТ! Артист с большой буквы! Одет Мессинг в замечательно пошитый темный костюм с бабочкой. На ногах «маэстро» блестящие черные лакированные туфли. Пока помощница общается с залом, Мессинг быстрыми и уверенными шагами ходит по сцене, изредка поглядывая в зал. Женщина объявляет в микрофон: «Перед началом выступления нам необходимо выбрать рабочее жюри, которое будет оценивать правильность выполнения задания. Прошу желающих подняться из зала на сцену».

Выбрали жюри.

 Из зала на сцену нерешительно тянутся «желающие», человек 10 – 12. Никому не известные люди, занимают места за длинными столами. По очереди каждому дается микрофон, и неизвестные, представляясь залу, становятся известными. В жюри вошли инженер, директор школы, медсестра, товаровед, учитель… Все - жители города. Выбирается председатель жюри. На все уходит 2 - 3 минуты. Но вот ведущая объявляет: «А сейчас прошу всех желающих написать свои записки - задания и передать их в рабочее жюри». Я осматриваюсь. Кажется, весь зал принимается «скрипеть перьями».Пишу ради любопытства, ни на что, не надеясь, свою записку и я... Через пять минут на «судейском столе» собирается внушительный «муравейник» записок. Теперь предстоит попыхтеть судьям: их задача — выбрать из огромной кучи самые интересные для исполнения задания. Постепенно «муравейник» начинает расползаться по столу к членам жюри...

 Называют мою фамилию.

Ни сейчас, ни раньше я не помнил, с чего именно начал свое выступление Мессинг: видимо, сказалось нервное напряжение, с которым я «ждал «чуда» и очень старался все увидеть и запомнить в самые первые минуты.  Помню одно: очень скоро, может быть, через три или четыре выполненных задания, называют со сцены мою фамилию. Я не верю своим ушам. Уж не ослышался ли я? Но кто-то из жюри второй и третий раз произносит в микрофон мою фамилию и зорко оглядывает зал. Меня убедительно просят подняться на сцену... Что делать? Я оглядываю себя и с досадой отмечаю, что вид у меня «не того», явно не представительский. Как же со своими потрепанными кедами я будут стоять рядом с лакированными «шузами» Мессинга? И это на виду у всего «честного» зала! Однако, встаю с места. Это замечают рядом сидящие и начинают меня подбадривать. А, была, не была!

На сцене.

Поднимаюсь на сцену. Мессинг подходит ко мне и просит вытянуть перед собой руки. Он берет меня за кисти рук и смотрит прямо в глаза. Инстинктивно я «зажимаюсь», руки и ноги становятся «деревянными». Мессинг говорит, что надо расслабиться, и, когда я немного успокаиваюсь, объявляет: «А теперь мысленно, повторяю, только мысленно произнесите первую часть вашего задания». Члены жюри и публика с напряженным любопытством следят за нашей «дуэлью». Плотно сжав губы, чтобы, не дать повод к разгадке задания, я действительно мысленно произношу: «Подойдите к столу жюри, возьмите графин, налейте полстакана воды, отпейте два глотка». С интересом, уже успокоившись, я слежу за реакцией Мессинга. В эти секунды его лицо удивительным образом преображается, словно к нему подключили источник высоковольтного напряжения: мускулы лица дрожат, тело начинает вибрировать, капельки пота обильно покрывают высокий лоб. На моих глазах происходит невероятное: я наблюдаю огромную по затратам энергии тайную работу психики человека, а Мессинг представляется мне сверхтонко чувствующим, уникальным, созданным Природой устройством...

Мы «работаем».

 Все это длится несколько секунд. Мессинг резко опускает мои руки вниз и делает несколько быстрых шагов к столу жюри. Он берет графин и наливает в него ровно полстакана воды, отпивает два глотка... Я как завороженный слежу за его действиями. Он возвращается ко мне и опять берет меня за кисти рук. Как сквозь сон я слышу его слова: «Продолжайте мысленно ваше задание дальше». Я «произношу»: «Спуститесь по лестнице в зал, подойдите к семнадцатому ряду, восьмое место». Едва я «додумал» фразу задания , как почувствовал резкий толчок, вернее, рывок. Мессинг «потащил» меня по сцене к боковой лестнице, ведущей в зал. Вот мы, обходя и поневоле расталкивая зрителей, густо стоящих в проходе, пробираемся к обозначенному месту. Все это время я «на буксире» у Мессинга.

Заветный автограф. 

Подходим к восьмому месту. В зале стоит «мертвая тишина», все с напряжением следят за развязкой «поединка». Внимательно следит за нами и жюри, в руках которого моя записка с  заданием. Состояние необычайной возбужденности не покидает Мессинга ни на секунду. Мы останавливаемся перед «подставным лицом» (моим же товарищем-студентом), и Мессинг спрашивает меня: «Что же дальше?» Я мысленно продолжаю: «Возьмите у человека, сидящего на восьмом месте, в кармане записную книжку и на двенадцатой странице дайте автограф». Мессинг в ту же самую секунду протягивает руку к незнакомцу, но тут же резко отдергивает... На его лице я вижу досаду и раздражение. Он укоризненно смотрит на меня и громко спрашивает: «В каком именно кармане?» И тут я с ужасом обнаруживаю, что у моего «подставника», одетого в костюм, ПЯТЬ карманов... Поняв свою оплошность, «додумываю»: «Во внутреннем...» В то же самое мгновение Мессинг лезет во внутренний карман моего товарища и извлекает оттуда мою простенькую коленкоровую записную книжку. Мы поднимаемся на сцену. Мессинг подходит к столу жюри, нервными движениями листает книжку, отсчитывая страницы, и что-то пишет в книжку. Потом подходит к микрофону и говорит в зал: «Я много лет никому не даю автографы, но это — особый случай. Задание потребовало, и я не могу его не выполнить». Он вручает мне записную книжку и просит жюри и меня подтвердить правильность выполнения задания. Я подтверждаю, подтверждает и жюри.

 Что было дальше?

После чего спускаюсь в зал и занимаю свое место. Представление идет дальше... Вот Мессинг быстрыми, упругими шагами ходит по краю ярко освещенной сцены, потом резко останавливается, вглядывается в зал и, указывая на какую-то женщину, говорит: «А вы напрасно так подумали...» Из зала раздаются голоса: «А что подумала эта женщина?» Мессинг отвечает:«Она подумала, что не хотела бы иметь такого мужа, как я». Зал сотрясает взрыв хохота, а женщина, то, краснея, то, бледнея, встает с кресла и признается: «А я ведь и вправду так подумала...»

 В  антракте концерта ко мне подходят какие-то «личности» и просят продать книжку с автографом Мессинга. Предлагают «хорошие деньги»! В деньгах я, конечно, нуждался, даже очень. Но это был не тот случай, и я отказался от продажи автографа. Заветная книжка осталась со мной. Я часто раскрывал ее на двенадцатой странице, где, как и было задумано мной, крупным и четким почерком было написано чернилами: «Вольф Мессинг. Октябрь 1968 года. Город Краснодар».

 Судьба печальная.

Судьба у записной  книжки оказалась печальной. Много лет она была со мной. Но превратности жизни привели к досадной потере драгоценного автографа. Прошли годы. Феномен Мессинга стал постепенно меркнуть. Появились не менее «способные» артисты оригинального жанра. Подобные выступления перестали производить впечатление «чуда». В обиход вошли такие понятия, как «гипноз», «экстрасенсорика», «парапсихология», «телепатия». Взошла звезда Джуны Давиташвили, Нинель Кулагиной, Юрия Горного, появились Чумак и Кашпировский… Пришло время, и я понял, что никакого «чуда» не существует, а есть и остаются редко встречающиеся, пока еще до конца не понятые учеными, уникальные возможности человеческой психики.

 Как знать, может быть, не в последнюю очередь, благодаря тому памятному вечеру, во мне «проснулась» тяга к познанию тайн природы. Из обыкновенного химика, коим вышел из стен Кубанского госуниверситета, принявшись в 90-е годы изучать премудрости астрологии, я обратился в химика «необыкновенного», химика изучающего тайны Космоса.

09.09.2011 12:34