Electron.gifgreen.gif

интернет-клуб увлеченных людей

БЛИЗНЕЦЫ

БЛИЗНЕЦЫ

28 Март 2024

Л. Ларкина. Б Л И З Н Е Ц Ы Стояла глубокая ночь. Мне не спалось, и я вышла на...

СПАСИБО

СПАСИБО

27 Март 2024

Л. Ларкина. СПАСИБО Спасибо, милая, что иногда Меня ты навещала. Теперь не те наши года! И нас вокруг так мало!...

Матерь Мира и образ Женщины.

Матерь Мира и образ Женщины.

26 Март 2024

Матерь мира -1. Матерь Мира и образ Женщины. (по страницам писем Е.И. Рерих). «Матерь мира» и «Матерь Агни Йоги». Часть...

ПОДВЕНЕЧНАЯ

ПОДВЕНЕЧНАЯ

25 Март 2024

Л. Ларкина. ПОДВЕНЕЧНАЯ Золотым кулоном Месяц над рекой. Соловей знакомый, Про любовь мне спой! Слушать я готова: Песенку твою. Завтра...

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема  « Сердце»

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема « Сердце»

24 Март 2024

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема « Сердце». Часть первая.« Сердце! Тебе не хочется покоя…» От составителя. Сердце человека… В астрологии...

Игра «Биржа»

Игра «Биржа»

23 Март 2024

Внимание! Размещена новая таблица котировок. Что наша жизнь - игра,Добро и зло, одни мечты.Труд, честность, сказки для бабья,Кто прав, кто...

ВЕЧЕРОМ

ВЕЧЕРОМ

22 Март 2024

Л. Ларкина. ВЕЧЕРОМ Веял ветер встречный, Дождик моросил, Про огонь сердечный Милый говорил. Пел закат усталый: Баюшки-баю! Тяжелели травы, Кланяясь...

 

 

 

 

А.Агарков.

Мечты и дела

Я влюбился в Варвару Чернову с первого взгляда – не романтической и не плотской любовью – это было инстинктивное признание в ней родственной души. Она была такой же решительной, храброй, умной, как и её муж, но при этом – безусловно красивой женщиной. И, по-моему, очень страдала в неудачном браке. Мы с ней практически не общались, но она всегда привлекала к себе внимание, когда появлялась.

Представьте себе картину… Приемной у кабинета Генерального директора ООО «Сантехлит» не было. Вместо неё – длинный и тесный «предбанник», похожий на коридор. В нем шесть столов – по три у каждой стены – друг против друга. За ними сидят шесть менеджеров, которые постоянно куда-то звонят, с кем-то там говорят и записывают какаю-то информацию. У самой двери кабинета стул одинокий для посетителя. Я на нем частенько сиживал, когда Чернов принимал делового партнера.

И вот… Появляется Варвара Чернова, направляющаяся решительным шагом в кабинет Генерального директора. Лишь только она возникла в дверях «предбанника», все лица менеджеров утыкаются в бумаги – говорят они или пишут – все одинаково, как по команде осмотровой группы пограничного сторожевого корабля: «Рылом в палубу!» По мере того, как финансовый директор ООО «Сантехлит» минует очередную пару столов, его обитатели отрывают глаза от столешниц и устремляют взгляды на ноги Варвары, едва прикрытые коротенькой юбочкой у самого их основания. И это снова, как по команде…

Уверяю вас,  там было на что посмотреть. Более стройных и смело открытых ног вряд ли кто видел и на экране. Когда я сидел на стуле и любовался всегда суровым и прекрасным ликом надвигающейся Варвары, успевал замечать, как, отрывая взгляды от столешниц, менеджеры глазами задирают юбку своему финансовому директору. И понять их, ейбо, можно…

По рассказам сотрудников Чернов и Варвара выросли в одном селе и знакомы едва ли ни с детства. Их страсть была чем-то вроде влюбленности школьников – нечто из воздуха и ветра, а не из огня и воды. Думаю, когда Варвара с обожанием смотрела на Виктора, то мечтала скорее о поцелуях, нежели о его члене, стремясь к Чернову в чрезмерно романтической манере. Все, чего хотела она – это завоевать его, подчинить себе, чтобы он упал на колени у её ног, от любви сгорая. Их брак, если можно так сказать, был спроектирован на небесах. Но он открыл измерения, в которых нечего было делать мечтам и фантазиям – все совершалось живыми, соединившимися телами. Любовь перешла в физическое порабощение – кто кого? Я так понимал их нынешнее противостояние...

Это Варавара, одна работая, кормила мужа, когда он судился с партнерами первой своей канители. И вот такой женщине Чернов изменял!

Помятуя проблемы Ермилко, я спросил как-то Виктора Анатольевича – а воруют ли у него сотрудники? Мудро ответил мне Генеральный директор:

- Они все на сделке, и надо быть гением маркетинга, чтобы работая на меня, подрабатывать еще на себя. Ну, а гения кто же выгонит? 

Может быть, за эту уверенность или вдобавок к ней личные качества Виктора Анатольевича Чернова, но все сотрудники ООО «Сантехлит» смотрели на своего Генерального директора ещё с большим обожанием, чем на его супругу. Свидетельствами его гениальности на стенах кабинета висели в рамочках «Почетные грамоты» и «Дипломы» от серьезных торговых партнеров, которыми его хозяин (имеется ввиду кабинет) очень гордился. Я их считал устаревшими советскими штучками и удивлялся Чернову. Но у Виктора Анатольевича были странные зоны в сознании, где его личные убеждения нельзя было даже поколебать, не то что изменить.

Впрочем, вы, наверное, уже догадались, что Чернов стал следующим моим кумиром. Мне многому хотелось у него научиться, кое-что перенять. Достаточно часто посещая ООО «Сантехлит», я, тем не менее, пытался внешне не выдавать своих мыслей и чувств. Убеждал себя, думая о Чернове – забудь про его суть капиталистической акулы, для которой нет ничего святого; не считай его котом, поджидающим у норы свою очередную юркую жертву; слушай его и учись.

Это не скоропалительное решение, вытащенное, как казалось, из пустого мешка, а вполне обдуманный шаг. Мне не хотелось работать в ООО «Сантехлит», но учиться у его Генерального директора – да. То, что происходит между мужем и женой в семье Черновых, это их частное дело, и для посторонних глаз представляется необъяснимым, когда брак распадается без видимых причин. Но причины всегда есть и обычно все они достаточно весомы. Кто знает, может быть, красавица Варвара не удовлетворяла Чернова? Может быть, её характер крутой напрягал и его широкую душу.

В коллективе о разводе не говорили. Да его и не было официально, просто супруги не жили вместе. Только один из менеджеров – он подвозил меня в своей машине – будто нечаянно буркнул: «Ох эти женщины! Они сводят Чернова с ума, начиная с юного возраста». И дальше ни слова… 

Может быть, эта суровость Варвариного лица из-за бесконечных измен мужа? Может быть, она все ещё влюблена в него? Женщины – странные существа, с ними такое случается.

М-да… Но вернемся в болото финансовых вопросов. 

Вторым интересным для меня человеком, которого я частенько навещал будучи наездами в Челябинске, был Геннадий Павлович Васильев. Когда-то он работал секретарем по идеологии Увельского райкома КПСС, потом директором школы № 1. И вот теперь – бизнесмен, торгующий уральским щебнем с европейской частью России.

- Между прочим, - сказал Васильев, - щебня больше нигде нет. Разве только ещё на Кавказе. Отсюда большой интерес – особенно у москвичей – к уральским щебенчатым карьерам.

С запада к нам сюда везли новейшее оборудование по добыче и обработке природного камня – обратным путем отправлялись составы с щебенкой на заводы ЖБИ и в дорожно-строительные фирмы. Геннадий Павлович был посредником. Офис его находился В Управлении Южно-Уральской железной дороги – примерно в пятнадцати минутах ходьбы от вокзала. Закончив все дела в областном центре, я заглядывал на час-полтора-два (как позволяло время) к Васильеву. Мы общались, обсуждали кое-что из совместных проектов, до осуществления которых так ни разу и не дошли.

Не знаю, где, как и на какой теме они пересеклись с Черновым, но ненавидели друг друга люто. Я чуть было не попал впросак, рассказывая одному о другом. А когда понял их отношения, прикусил язык.

Наблюдая за Васильевым, находил его вполне состоявшимся предпринимателем. Правда, он был представителем какой-то (каких-то?) московской фирмы (фирм) и занимался только щебенкой, не имел Черновской самостоятельности и его размаха, но у него было чему поучиться – например, организованности и аккуратности.

Не знаю, чем это объяснить, но Геннадий Павлович в ходе моих визитов и наших бесед проникся ко мне доверием. Смело рассказывал о своих планах, вникал в мои – советовал, как поступить в той или иной ситуации. Если бы знал Васильев, что я завернул к нему, побывав в ООО «Сантехлит», то, поди, и на порог не пустил. Но он не знал, а я не говорил и не наушничал Чернову, о чем мы общаемся с Генеральным директором ООО «Партнер» - кажется, так называлась фирма, которую возглавлял (представлял?) Геннадий Павлович. Я слушал обоих и учился, учился, учился… как мне организовать собственное дело.

В отличие от Чернова Васильев был человеком старой партийной закваски. В его речах не превалировала мысль, что прибыль превыше всего: на первом месте, конечно же, Родина и трудовой народ. Хотя суть и у того, и у другого была одна – заработать. И в этом, по-моему, нет ничего плохого.

Геннадий Павлович, в отличие от Чернова, был более образованным и эрудированным человеком. Слушать его было интересно. Умело облекая свои наставления в интонации приятной беседы, Васильев потчевал меня историями о преобразовании партийного функционера в современного делового человека. О своих взглядах на будущее России. В конечном счете Геннадий Павлович стал для меня не столько наставником по коммерции, сколько арбитром мудрости и элегантности.

Когда в его кабинете появлялись деловые партнеры, он отправлял меня через дорогу:

- Сходи в «Облкурорт» - там еще один наш земляк заседает.

Проиграв выборы Главы района в 1996 году, Алексей Борисович Селянин не вернулся директорствовать в санаторий «Урал» - он перебрался в «Облкурорт» заместителем самого главного начальника. Увидев меня на пороге своего кабинета, он даже с места подскочил:

- О, земляк! Заходи, заходи…

Не скажу, что я был для него очень важной персоной – просто человек пропадал со скуки. При его-то безграничной активности и такая мура канцелярская… м-да. Всё равно, что лев на цепи…

Мы с ним тоже подолгу сиживали. Он говорил, говорил, говорил… обо всем и практически ни о чем. Мне и слова не удавалось вставить, чтобы направить беседу в нужное русло. А потом время прижимало – на электричку пора.

Лишь заикнулся, он отмахнулся:

- Домой завезу – я же в Хомутинино живу.

Но перед концом рабочего дня Селянин вышел и куда-то пропал. Пришлось мне добираться на автобусе через Южноуральск.

В следующий раз я был мудрее, заметив у заместителя начальника «Облкурорта» одну слабость – он терпеть ненавидел, когда ему возражали или хвалили не его. Я этим пользовался. Когда подходил электричке срок, втискивался в его монолог:

- М-да… Вот если бы Клипа ко мне прислушивался, мы не дали шансов ни вам, ни Литовченко.

- Что? – Селянин лицом багровел и шарил взглядом по столу, чем бы в меня запустить. – А ну, пошел вон!

Прежде чем он находил предмет поувесистей, я успевал выскочить. Впрочем,  через день, через два он снова меня встречал радостной улыбкой:

- О, земляк! Заходи, заходи…

Насколько был аристократичен Васильев в своей внешности и манере поведения, настолько был прост и плебейски подвижен бывший Генеральный директор ООО «Санаторий Урал». Селянин просто купался в лучах своего мнимого величия, раздуваясь еще больше перед молчаливым слушателем. Наверное, он не поверил судьбе, закинувшей его кем-то куда-то.

Он мог бы директорствовать в санатории, облагораживая его и расширяя во все стороны – думал о Селянине я, поглядывая на него с удивлением – а он пошел прибирать к рукам районную администрацию. Сложный человек – впрочем, это не совсем точное слово. Алексей Борисович – это человек настроения, который может меняться так резко и так неожиданно, что никто не решится предсказать его действия. И никто никогда не знает, что побудило его к ним. Кроме, разумеется, самого Селянина.

Мне кажется, Алексей Борисович оказался в Челябинске исключительно из-за поражения на выборах – столько средств и энергии было вложено и на тебе… Видимо, он испытывал глубокое потрясение и сейчас жил с чувством обиды и боли, не зная где употребить свой ум и энергию. Чиновничья должность в «Облкурорт» - ну, ни его это, ни его…

Когда он поднимал санаторий, то отдался делу всем своим сердцем. В Администрации Увельского района будучи первым заместителем её Главы он ощущал себя страстным патриотом и новатором, готовым перевернуть вся и все. Он всего себя посвятил новым резко возросшим в связи с затянувшейся болезнью Очеретного обязанностям. Именно благодаря его усилиям что-то где-то зашевелилось, обещая общий прогресс – по крайней мере, он так считал. Именно он пригрозил бюрократам Администрации всеми заслуженными ими карами – и те дружно взвыли от предстоящего гнета. Но разве простой народ в деревнях волновало их горе? Нет – они дружно голосовали за Селянина, видя в нем угнетателя угнетателей. Его позиция, по крайней мере, была недвусмысленной! Он хотя бы не прикрывался праведностью и необъяснимой любовью к народу.

Что было бы, победи Алексей Борисович на выборах Главы района?

Ну, по крайней мере, чиновники Администрации не ходили бы шагом, перетаскивая свои необъятные задницы из кресел на стульчаки и обратно – бегали как саврасые. А вобщем-то не знаю… но никому не завидовал. 

Однако несмотря на душевную боль и смятение, рассуждал Селянин вполне логично и ясно. Если не брать во внимание его осознание собственной исключительности, слушать его было интересно. Он считал, что к власти в районе пришли некомпетентные люди – они скорее развалят то, что есть, чем создадут что-либо новое. «Я немножечко подожду, - говорил Алексей Борисович, - и дождусь своего часа. Уж тогда они у меня попляшут!»

Кто же виноват в том, что команда Селянина проиграла выборы? Собственных ошибок он не признает. Предвыборная программа у него была исключительно замечательная. Конечно, это его мнение…

Редкий раз, беседуя с ним, мы нейтрально разговорились о выборах. Я брякнул в полемике – именно брякнул, ибо до электрички была еще уйма времени, и мне не хотелось пока покидать уютного кабинета:

- Мало заставить работать чиновников, чтобы поднять район – нужны новые проекты развития.

И тут Селянин резко преобразился – да так, что я с тоскою подумал: эх, не успею добежать до двери.

- Послушай, - оскалился он. – Невозможно заботиться обо всем сразу. Народ он как считает – Глава избирается для того, чтобы к нему ходить и просить. Я эту порочную практику мигом исправил бы – заставил каждого заботиться о себе. Вот тогда и будет экономический подъем – успевай собирать налоги.

Я промолчал, пораженный логикой.

Селянин принял свой обычный вид.

- Ну, ты понял? – воскликнул он дружелюбно. – Работают все, и каждый спасает себя сам. 

Я понял – с такими взглядами не привлечь к себе избирателей. Но Алексей Борисович заставил восхищаться меня – я им был просто очарован. То, что он планировал сделать в должности Главы района требовало железной воли и твердой набитой руки опытного руководителя. Но не смотря даже на такие чувства, я не хотел бы оказаться в его команде. Я представлял себе как это выглядит: чтобы угодить патрону, надо воспринимать его приказы с по-собачьи высунутым языком и бешенной похвалой, похожей на лай. Мне такое не по нутру.

- Ну а как Сергей Борисович пережил свое поражение? – поинтересовался однажды Селянин.

- Абсолютно никак не переживал. Да ему кресло Главы и даром не надо – он хорош на своем месте. Слышали? – ему присвоили звание Заслуженный Строитель России.

Но и бывший кандидат номер два на пост Главы Увельского района не казался сейчас человеком конченным. По-моему, он себя еще покажет. Рассудок его ясен, холеричность в норме. Вот отдышится в «Облкурорте» и снова во что-нибудь впряжется; как прежде – неукротимый, неутомимый и необузданный Селянин Алексей Борисович. О нем никогда не подумаешь, как о пушинке, летящей по ветру…

Но пойдем дальше.

Набравшись ума у трех великих людей и рассчитавшись за кредит с ЗАО «Южуралкустром», я решил оседлать «Урал-цемент». Строительный песок это хорошо, но цемент во всех отношениях лучше – его даже мешками покупают и продают. О советах по поводу я не заботился: для тех, кто не любит демагогию, невыносимо культивировать её искусство. Тем не менее, проявил предусмотрительность, ближе сойдясь с сотрудниками отдела снабжения завода. Они были на окладе и лишняя возня лишь напрягала – часть хлопот своих они запросто переложили на меня под расчет цементом, конечно.

Вторым шагом было знакомство с тетечкой, возглавлявшей маркетинговый отдел ЗАО «Урал-цемент». Её внимание в основном было посвящено ведомственному магазину, где под зарплату рабочим и сотрудникам выдавалось черте что с бантиком на боку. Поставку его я и наладил. Микроволновки, настольные лампы, нескоропортящиеся продукты питания… конфеты, к примеру. Времена меняются, и дефициты теперь иные – повсеместно сейчас нехватка продовольствия, которое можно было бы обрести без денег. Через Вневедомственную охрану, которую мне удалось заинтересовать реализацией долгов их клиентов – продовольственных магазинов, к примеру – съестные продукты широкой рекой потекли на завод. А Охрана брала у меня камуфляж, выменянный на цемент.   

Объект мною был выбран верно. Я наладил поток цемента в Строительное Управление «Южуралэнергострой», на ЮЗСК (Южноуральский завод строительных конструкций), Артему Гурману, арендовавшему за теплицей Южноуральской ГРЭС цех с пилорамой и организовавшему там фасовку в мешки и многим-многим другим, систематическими или разовыми поставками…

Кстати, весьма любопытная вещь. Я брался и выполнял задачи, которые не захотели или не смогли сделать снабженцы, сидящие на окладе. Неужели и в наше время руководители предприятий не догоняют, что делает с людьми стимул материальной заинтересованности? Высиживать свою зарплату от восьми до семнадцати часов – это одно, а зарабатывать деньги – совсем другое. Видимо, эти директоры настойчиво ведут свои предприятия к банкротству. Такое тоже в наше время случается. И на таких предприятиях, как правило, процветает массовое воровство…

Материальная заинтересованность – это вечно манящая приманка. Она – двигатель прогресса. Разве сидящий на окладе найдет смелость сказать руководителю, что тот ошибается? Другое дело – человек, материально заинтересованный в успехе дела. Однажды случился свидетелем одного весьма показательного инцидента. Дамочка – по всем приметам: частная предпринимательница – в ходе непродолжительного спора (как говорится, на ходу) крикнула в сердцах Главе района: «Да козел ты – и в этом вся проблема». Ой, как челядь-то мигом пожухла, готовая сквозь землю провалиться. А дамочка удалилась, поигрывая ягодицами.

С позиции здравого смысла оклад – это пережиток советского архаизма. Не думаю, что в современных условиях можно найти материальной заинтересованности альтернативное решение – ну не уговорами же о строительстве коммунизма. 

Дальше больше – от простого к сложному. Поразмыслив над вечным двигателем прогресса, я пришел к выводу, что управлять государством не так уж и сложно. Достаточно принять ряд хороших законов. Возможно, я рожден был законодателем.

На месте Михаила Сергеевича Горбачева – а он первый из генсеков задумался о реформах – я бы поступил так. Чтобы создать и усилить прослойку собственников с перспективой образования целого класса, отдал бы в частные руки всю торговлю товарами народного потребления и продуктами питания, а также сферу услуг: другими словами, возродил НЭП, который однажды выручил большевиков, дав им отдышаться после прихода к власти. И начал бы именно с него, чтобы руководящая и направляющая сила общества того времени не смогла раскрыть моего главного замысла вплоть до того момента, пока не стало слишком поздно ему воспрепятствовать. Сам бы лично, находясь у власти, прилагал неутомимые усилия, чтобы избежать малейшего намека на конфронтацию между КПСС и законодательной властью.

Любовь народа, приобретенная за красивые слова о светлом будущем нашей страны, меня абсолютно не интересовала – лишь бы повиновался.

Далее… Не разом декретом, а постепенно отпускать на волю свободу мысли и слова. Пусть народ говорит, что хочет, но беспорядки – пресекать. И призывы к свержению власти наказывать. На это есть свободные демократические выборы. Во время реформ да и после тоже не должно случиться кровавой бойни.

Когда в стране появится достаточное количество свободной прессы, телевидения и радио, уже законодательно провести изменение в Конституции о гарантии свобод мысли и слова. Сформулировано оно должно быть в мягкой и корректной форме – цензура, до сих пор существовавшая, отменяется, но усиливается ответственность за противозаконную агитацию и организацию массовых выступлений, ведущих к беспорядку.

Третьим своим законом всю землю и недра, природные богатства и полезные ископаемые страны я навсегда закрепил в общегосударственной собственности с правом местных властей сдавать их в аренду частным предпринимателям и простым гражданам – например, для постройки жилья. Равно касаемо и уже действующих предприятий, за исключением военно-промышленного комплекса. Пусть даже арендаторы будут иностранцами. На всем должен лежать отпечаток сжатого и угрожающего кулака главного собственника – народа. Согласно этому закону иностранные фирмы получают право открывать у нас филиалы, платя аренду за землю и используемые недра, а также гарантируя своим рабочим минимальный размер оплаты труда и выполняя требования законодательства по охране окружающей среды.

Четвертым законом я бы реформировал исполнительную власть – лишил её датируемых средств массовой информации и подчинил Советам: Главы всех уровней не избираются, а нанимаются – с ними заключается менеджерские договоры. Все финансовые вопросы законодательно решает Совет депутатов. Роль его в жизни субъекта государства должна быть модифицирована в сторону усиления.

Пятым законом реформировал армию – количество разменял на качество с усилением инфраструктуры.

И уж только шестым законом обнажил меч против партии. Этот последний закон программы я бы обнародовал в Верховном Совете и утвердил всенародным референдумом – об отмене статьи Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС. Начерта нам сдалась партия в современных условиях? – да еще в Кремле! После отмены её лидерства в обществе, провел бы передачу власти в спокойной и мирной обстановке.

Верховный Совет, как главный законодательный орган, в постоянном режиме, а не наездами, занялся бы реформацией судов и правоохранительных органов. Главное правило – делать все открыто и демократично, чтобы народные массы посредством голосования обрели вкус власти.

Так было бы, дай мне Бог Горбачевской власти. Но, увы…  

А сейчас Союз развалился. Россия ослабла. К власти прокрались воры. Я, по сути своей, независтливый космополит и понимаю, что дальше Земли никто ничего не утащит – мне за державу обидно.

Этот аспект искусства управления государством – все меняя, ни за что не отвечая – вознес меня в моих же глазах на такую исключительную высоту, что всерьез стал задумываться о политической карьере. Начать можно с азов – выставить свою кандидатуру в поселковое собрание народных депутатов. О вступлении для этой цели в какую-нибудь партию и думать не хотелось.

Да, конечно, лучше начать с малого – чтобы познать основы работы ткацкого станка власти, сперва стоит овладеть веретеном. 

К счастью, мечты о власти так и остались мечтами.

А наступившей зимой наш с мамой дом подвергся нашествию мышей. Дело было не в старом коте. Просто после одной из бартерных операций я стал владельцем большого количества сухих каш, срок годности которых истек. Поменял «шило» на «мыло» и не знаю, что с «мылом» делать. Кое-что всучил родственникам и друзьям. Оставшиеся коробки спустил в подпол – он в доме довольно сухой. И наступил мышам рай! Днями из подпола доносились шорох и скрежет – грызуны грызли коробки, съедали каши, а в их таре устраивали гнезда. Ночами не возможно уснуть – мыши устраивали беготню и писк в наших комнатах, не стесняясь престарелого кота. Страх наполнял мою душу.

Не поверите – мышей и крыс я панически боюсь. И тому есть объяснение. Однажды – мы тогда еще жили в старом доме, а я даже в школу еще не ходил – к нам приехали гости. Родители хотели им уступить свою кровать, но они не соглашались.

- Хорошо, - согласился отец. – Давайте расстелем шубы, и все на полу уляжемся… демократично.

Так и сделали. Принесли из чулана тулупы и шубы, расстелили, улеглись все в ряд. Я примостился у отца под мышкой и уже начал засыпать, как чувствую – кто-то щекочет мне пах. Сунул руку, взял мошонку в ладошку, а она возьми да оторвись. Совсем любопытно стало. Шепчу отцу в ухо, чтобы гостей не разбудить:

- Папа, у меня яички оторвались.

Тот отнесся к сообщению очень серьезно.

- Давай посмотрим.

Поднялся, свет включил. В кулачке у меня оказалась мышка. В принципе, безобидная, а со мною истерика. И вот с той поры…

Однажды привез домой целую машину оренбургских арбузов, забрав за долги у дебитора. Кое-что распихал по торговым точкам, что-то раздал друзьям и родственникам. Остальное мы с мамой ели, ели… и Настя с Тамарой нам помогали.

Мама, помахивая правой рукой так, будто она ей надоела, говорит:

- Ну ладно, арбузы я еще готова простить, но за мышей, наверное, тебя выгоню.

И куда мне податься? Вот ведь и мама уже состарилась…

Поднявшись из подпола, мыши взялись за мебель – рыли свои туннели в кухонном столе, шифоньере, комоде и книжном шкафу. Вот такой сюрприз поднесла необдуманная коммерция мне, а я маме. Год после того, как я выкинул коробки с кашами из подпола и безжалостно сжег, два наших молодых кота, призванных на помощь пенсионеру, воевали с мышами. Победа далась им нелегко.

Победа над мышами – это не то, что победа на выборах. Я даже пытался думать о себе, как о победившем на выборах депутате – изменение моего статуса не поведет к изменению моих принципов, ибо являюсь высокопринципиальным человеком. Но однажды увиденная картина навсегда отбила охоту участвовать в тараканьих бегах за власть.

Возвращался домой из деловой поездки. Шел по улице Советской на Бугор. И догнал интересную компанию – мой бывший учитель физики Петр Трофимович Пасичник и два его доверенных лица вели живую агитацию избирателей. Двигаясь по правой стороне улицы, они стучали в калитки и окна обывателей, вызывали их на улицу и уговаривали отдать свой голос на выборах за заслуженного учителя Российской Федерации – то есть, Пасичника. Ну да, у Петра Трофимовича перед жителями поселка заслуг немало. Трижды лауреата Соровской премии, его любили и продолжают любить бывшие ученики. Я и сам непрочь отдать свой голос моему бывшему учителю.

Увидев, что я задержался и любопытствую происходящим, Петр Трофимович обратился ко мне:

- Хочешь поучаствовать в нашей работе? Присоединяйся.

М-да… уговоры, уговоры… Не мое это, блин! Вот если бы пришли ко мне избиратели попросили: «Анатолий Егорович, дорогой товарищ, стань нашим всем…» Я бы, конечно, стал и уж постарался… от души и на совесть. Но вымаливать – ради Бога! отдайте за меня ваш голос – не мое это, не мое…

Тем не менее, двигаясь в нужном направлении, я увеличил своей персоной поголовье представителей – в дискуссии не вступал, но если что говорил, то по делу.

Петр Трофимович объяснил:

- Сейчас обойдем все дома до конца улицы на этой её стороне, перейдем на другую. Ты с нами?

- Нет, - говорю, –  домой пойду. Я из поездки, кушать хочу.

Смотрю – другая подобная делегация двигается нам на встречу. Это мой бывший шеф в Увельском райкоме КПСС Дмитрий Андреевич Чемякин и два его доверенных лица – тоже вышли в народ агитировать. Встретились и разминулись обе бригады, борющихся за одно депутатское кресло в районном собрании кандидатов, вполне мирно.

Я Пасичнику говорю:

- Пойду на разведку, посмотрю – чем ваш враг людей убеждает?

И повернул назад.

Дмитрий Андреевич превосходил Петра Трофимовича в методах агитации. Вызвав обывателей на улицу, он их не уговаривал – мол, уважьте, проголосуйте, любимые мои сограждане. В руке у него были блокнот и ручка. И разговор он вел так, будто кресло депутата у него уже в кармане.

- На что жалуетесь, уважаемые? Что беспокоит вас?

И все скрупулезно записывал. Такая тактика себя оправдывала – я видел совсем другие эмоции на лицах будущих избирателей: они сразу почуяли в Чемякине будущего начальника и не скупились в просьбах. Нет, не даром Дмитрий Андреевич возглавлял в райкоме партии отдел пропаганды и агитации.

Увлекшись такими открытиями, я готов был проделать обратный путь с новой командой, но меня отрезвил вопрос знакомого обывателя:

- Анатолий, ты для двух господ стараешься – и левым, и правым?

Я не успел ответить, его жена вмешалась:

- Так он же, наверное – пресса! Ты что забыл, где он работал?

И тут я вспомнил, что шел домой и что очень проголодался. Снова топая в одиночестве, думал: человек с идеалами и принципами у власти – опасен для общества. Это о Клипе я так и его вдруг возникшем желании протиснуться в Главы района.

Забегая вперед, скажу – Чемякин не только оставил с носом Петра Трофимовича на выборах, но и всех остальных: он стал председателем районного собрания. Пост, по моим понятиям, гораздо выше Главы района. Но до Литовченко Дмитрию Андреевичу далеко: не тот горизонт – может, потому и избрали?

Государственная структура страны Советов насчитывает более семидесяти лет – сейчас она устарела и стала неуклюжей. Вся страна обновлялась – реформы ждали и её власти. Из Москвы, естественно ждали – так сказать: указивки сверху.

И вдруг в далекой глубинке России – можно сказать: в медвежьем её углу – вдруг   появляются основополагающие документы муниципального образования нового типа. Народ дружно за них голосует, и новшество обретает силу закона. Все чинуши, не дождавшиеся указивок сверху, в панике – это еще что такое и чем оно чревато?

А это, конечно же, народный адвокат Альберт Лейбович Гурман с сыновьями и вновь избранный Глава поселения Иван Иванович Болтушенко баламутят народ – причем, вполне законными методами. Мол, сами создали новую власть, сами избрались в неё и нам самим решать – кому и сколько платить налогов. Ну, насчет налогов ребята несколько погорячились – их тут же вразумили силу и власть имущие. А по остальным вопросам волна пошла крутая – дебатов было немало. И до сегодняшнего дня хомутининцы гордятся тем, что создали в России первое сельское муниципальное образование нового типа.

Попробовал обсудить тему с Селяниным – он ведь живет и прописан в этом селе – но едва заикнулся, лицо Алексея Борисовича исказилось в злой гримасе, и я смог увидеть мельком того, рвущего всех когтями зверя, который жил внутри отца-создателя санатория «Урал». И уже никогда не забывал увиденного. Несколько лет спустя, я устроился охранником туда. И надо же было такому случиться – через месяц моей работы Селянин вернулся в кабинет Генерального директора. Новое место мне очень нравилось – курортный край и люди, по сути своей замечательные! – но я приходил в ужас, вспоминая только что описанное выше мгновение и ожидая расплаты. К счастью, Алексей Борисович делал вид, что не узнает меня.

И вот его доподлинные слова о законодателях Хомутинино:

- Это такие дураки, как Болтушенко, вздумали совать нос туда, где они ничего не смыслят, вообразив себя героями, сделанными из более превосходного материала, чем все остальные. Нашел себе советников из числа предателей Родины. Будь я Главой района они бы у меня поплясали. «Мы избранные народом!» - смотри-ка ты, - вспомнил Селянин где-то прочитанное или услышанное о новаторах муниципальных реформ. 

А я инстинктивно подался назад – не столько из трусости, сколько из естественного человеческого предчувствия чего-то ужасного. Нет, я не готов к подобному ожесточению ни в борьбе за власть, ни в борьбе за прибыль. Мое кредо – спокойно посматривать, как суетятся другие. Мне так проще жить и считать себя любимцем Фортуны, которая приглядывает за мной, частенько подсовывая подарки. И если даже Она задумает вернуть меня в коридоры власти, смогу ли я там выдержать? Ой, сомневаюсь, что можно там выжить без ущерба для умственных способностей и моральной щепетильности. Кроме надежды на Фортуну не плохо бы опираться на здравый смысл: что не мое – то не мое…

Вольная воля и собственный бизнес (пусть пока нелегальный) совсем избаловали меня. Мне уже не вынести, как было прежде, наездов самодовольных ничтожеств. Теперь я никому не позволю тыкать в себя пальцем. Это было не совсем так, но сказать об этом стоило. И еще скажу – никому и ничему не изменить судьбы человека, которой он предназначен. Отсюда следует вывод: стоит ли работать над собой, прививая необходимые добродетели, как того требуют священные заповеди и моральный кодекс строителя коммунизма – долг, повиновение, скромность, самоуничижение..? 

Скажите – я, ничего не добившись, преувеличиваю собственную важность; идеи мои через чур грандиозны; тщеславие чрезмерно… и что мне следует остепениться. И что, если я не дурак, то голова моя треснула изнутри.

А я просто скажу так – я не такой, как все остальные. Вот и все…

Да, я восхищаюсь отдельными людьми и беру с них пример, когда чему-то учусь. Однако больше всего на свете мне хотелось бы освоить науку дипломатии – когда соглашаясь, ничего всерьез не принимаешь; когда в спорных вопросах меняешь не собственную точку зрения, а предмет обсуждения…

Но до сих пор не встречал таких людей – только в книжках читал о них.

Говорят, что лучший исповедник – это случайный попутчик, потому что не знает о тебе ничего, кроме того, что ты сам расскажешь. А значит, не сможет осудить.

Я не знаю, кто будет читать эту мою книгу, и потому – все расскажу без прикрас и сам себя осужу, если придумаю за что. Это сейчас мне за шестьдесят, а когда занимался делами несуществующей фирмы ООО «Садко», было за сорок. Но и в те годы считал, что хорошо умею разбираться в людях. И если в бизнесе я не славился проницательностью, деловой хваткой и чутьем, то это не значит, что я ими не обладал вообще. Работая с фальшивыми документами, постоянно сталкивался с различными проблемами, которые успешно решал.

Но все это временное. И у меня есть другие, совсем не скучные жизненные цели. Они правильные. Если их не достичь, то можно считать, что жизнь прожита зря. А пока – все идет как надо. И не может быть иначе, потому что я не люблю жаловаться. А не люблю жаловаться потому, что не люблю, когда меня жалеют.

Может показаться, что все у меня распланировано на долгие годы вперед. Но это не так. Я не привык жизнь планировать и очень подвержен воле Случая. Многие мои коммерческие сделки – просто стечение обстоятельств. Это, наверное, вы уже заметили…

Я много работал в эти годы – гораздо больше, чем развлекался. Да и какие у нас развлечения? Регулярно с Настей на футбол ходили…

После того, как рожденный нами с Сергеем Клипой футбольный клуб «Луч», канул в Лету, за возрождение любимой игры взялся Генеральный директор ЗАО «КХП «Злак»» Филиппов. Валерий Васильевич подошел к вопросу по-деловому – нанял приличного тренера, тот команду собрал классную. Из Увелки два человека, да один из Южноуральска играли за футбольный клуб «Злак» - остальные ребята пришлые. Но как играли! За один сезон вышли во вторую группу и там никому не проигрывали на своем поле. Смотреть на их игру, болеть за них – было одно удовольствие.

Мало того, чтобы привлечь зрителей и болельщиков на стадион, Администрация ЗАО «КХП «Злак»», организовала беспроигрышную лотерею. Мы с дочерью всегда парочку билетов покупали и обязательно что-нибудь выигрывали – то соковыжималку, то электрочайник, то… просто жевательную резинку. Вообщем, как говорила Настина мама – не зря ходили.

Наш ФК «Злак» достойно сыграл на первенстве России по футболу среди сельских команд, который, надо сказать, впервые в своей истории проводился в районном центре – на увельском стадионе «Олимпийский». И это меня, как участника генеральной реконструкции стадиона, наполняет гордостью. Мне это чертовски льстит.

В дни, когда «Злак» играл на своем поле, мы с дочерью, набрав закуски и выпивки (чипсов, газированной воды и прочей ерунды) спешили на стадион, чтобы заранее занять лучшие места на гостевой трибуне. Дожидаясь начала игры, ели, пили, без умолку болтали и смеялись, чувствуя себя счастливыми. Перед самой игрой Настенька бегала за лотерейными билетами, а в перерыве матча за призами. Потом я провожал её домой, на этом день выходной заканчивался…

В конце концов, мне здорово повезло, что у меня есть такая дочь, которая разделяет мои увлечения. Ведь большинство людей живут, так и не соприкоснувшись с чудом, которого ждут всю жизнь. Это я о счастье говорю. Если бы мы с дочерью жили вместе, уверен – нашли бы не мало других увлечений кроме футбола. Мы же с ней не просто отец и дочь, мы с Настенькой – родственные души. 

Что будет дальше? В самом деле, что?

Ребенок хочет, чтобы мы сошлись с её мамой. Но меня совсем уже не влечет к Тамаре. Слава Богу, поддерживаем дружеские отношения и хватит – чего же еще? Я когда бывал у них, всегда чувствовал себя не в своей тарелке. А уж жить… сохрани и помилуй мя, Господи!

И где-то в это же время бывший прапорщик группы вооружения ТЭЧ авиационного полка Валентин Поляков, занявшийся на гражданке торговлей и бартерными операциями, предложил мне путевку в санаторий «Урал» – для матери и дитя. Я её – Томе, но разве она может оставить свою пьющую мать без присмотра. Отказалась, как бы Настенька того не хотела.

Позвонил в Челябинск Крюковым и предложил отдохнуть в санатории бывшей теще с её маленькой внучкой. Ирина Ивановна была не против, но мы не сошлись в одном вопросе – принципиальная женщина ни под каким предлогом не хотела принять эту путевку бесплатно. А я не мог с Крюковых брать деньги: они столько сделали для меня – сына воспитали порядочным гражданином, ко мне всегда были и остаются приветливы и дружелюбны…

Объяснял я, убеждал… Пока Тамара Борисовна не прознала про наши переговоры и тут же решила судьбу путевки в свою пользу.

Ну и слава Богу!

 

Добавить комментарий