Electron.gifgreen.gif

интернет-клуб увлеченных людей

СПАСИБО

СПАСИБО

27 Март 2024

Л. Ларкина. СПАСИБО Спасибо, милая, что иногда Меня ты навещала. Теперь не те наши года! И нас вокруг так мало!...

Матерь Мира и образ Женщины.

Матерь Мира и образ Женщины.

26 Март 2024

Матерь мира -1. Матерь Мира и образ Женщины. (по страницам писем Е.И. Рерих). «Матерь мира» и «Матерь Агни Йоги». Часть...

ПОДВЕНЕЧНАЯ

ПОДВЕНЕЧНАЯ

25 Март 2024

Л. Ларкина. ПОДВЕНЕЧНАЯ Золотым кулоном Месяц над рекой. Соловей знакомый, Про любовь мне спой! Слушать я готова: Песенку твою. Завтра...

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема  « Сердце»

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема « Сердце»

24 Март 2024

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема « Сердце». Часть первая.« Сердце! Тебе не хочется покоя…» От составителя. Сердце человека… В астрологии...

Игра «Биржа»

Игра «Биржа»

23 Март 2024

Внимание! Размещена новая таблица котировок. Что наша жизнь - игра,Добро и зло, одни мечты.Труд, честность, сказки для бабья,Кто прав, кто...

ВЕЧЕРОМ

ВЕЧЕРОМ

22 Март 2024

Л. Ларкина. ВЕЧЕРОМ Веял ветер встречный, Дождик моросил, Про огонь сердечный Милый говорил. Пел закат усталый: Баюшки-баю! Тяжелели травы, Кланяясь...

Николай Гоголь: « Какое же будешь ты, моё будущее?»

Николай Гоголь: « Какое же будешь ты, моё будущее?»

21 Март 2024

Николай Гоголь: « Какое же будешь ты, моё будущее?». 1 апреля 2024 года великому писателю исполняется 215 лет. «Мне ли...

 

 

 

А. Агарков.

По самые брови

Итак, благодаря личному примеру и железной воле нашего председателя, мы все, работники Комитета по делам строительства и архитектуры при Администрации Увельского района, постепенно превращаемся в добропорядочных людей, живущих под солнцем как Богом положено, и пытаемся перестроить этот мир. Почти по библейски – возненавидь зло и делай дела праведные.

Я мог бы конечно сказать и больше, но это вряд ли необходимо. В действительности, сам не знаю того, о чем только что заявил. Это была моя фантазия, которая кажется правдоподобной, но может и не иметь под собой ровно никаких оснований. И то, что испытывал каждый из нас по этому поводу, можно только догадываться. Ведь многие люди жить предпочитают поверхностно – не любят заглядывать в свою душу и, уж тем более, когда в неё заглядывают другие. Там у всех есть свои секреты, которые не обязательно знать посторонним…

За себя что еще могу сказать? В Комитете я занимаюсь взаимозачетами по налогам в областной бюджет, поскольку большинство наших объектов финансируется им. И, между прочим, мне есть чем гордиться – дело улаживания финансовых долгов без привлечения денежных средств восходит к библейским временам. Так что я – представитель древнейшей профессии на Земле вслед за жрицами любви и строителями пирамид. Возможно даже в Ветхом Завете о нашем брате упоминается. Но для меня это не предмет гордости, а заработок с одной стороны, с другой – сопричастность к великим делам Комитета и общение с его замечательным председателем. 

Вы мне не верите?

Так у меня есть удостоверение Увельской администрации с цветной фотографией. На ней та же физиономия, что вижу в зеркале всякий раз, когда бреюсь – обиженные губы, нос морковкой, грустные глаза. Невысокий и сутуловатый служащий, не любящий галстуков – это я. Привет, земляки!

Впрочем, в жизни все несколько иначе. Хмурюсь я реже, чем улыбаюсь – и улыбка моя не отвратительна, хотя вряд ли неотразима. Я не похож на красавчика ни от Дарвина, ни от Бога. Но многие женщины мне говорили, что аз есмь приятный и интересный мужчина. Лучшая из всех мною до сих пор обожаемых утверждала, что во мне скрыты очарование и некий шарм; а еще – что умею подарить малознакомой девушке незабываемо приятный вечер.

Про себя скажу ещё – одеваюсь и веду себя как деревенский парень без городского выпендрёжа, но не простак умом. С людьми схожусь так – мы можем посмеяться вместе, но только не друг на другом. Да-да, я очень обидчив, но абсолютно чужд суицидному настроению – скорее в морду кулаком двину. Мое кредо – быть добрее к себе.   

В Комитете, начав работу менеджером, дослужился до заместителя председателя по коммерции. Дважды женат, но живу один – в смысле, в мамином доме. И до сей поры не знаю – как долго может упиваться человек своим одиночеством? Возможно, до самой смерти – если, конечно, повезет. Не поверите – я к нему даже стремился раньше, как к средству от мизантропии, которая начала просачиваться в мою душу от неурядиц семейной жизни. Теперь оно стало неизбежным. Даже предвижу печальный финал – когда мама покинет меня навсегда, по-настоящему останусь одинок.  

Отсюда доморощенный продукт мышления – зачем человеку вступать в брак? Умные люди говорят: любовь – единственная связь, в которой мы нуждаемся. И по моим размышлениям тоже выходит, что брак не есть соглашение между мужчиной и женщиной – бракосочетание есть договор между супружеской парой и обществом (законом?), которое берет на себя функции контроля за его соблюдением. Хотя совершенно ясно, что лучшая политика в таких делах – невмешательство, терпение и сотрудничество. А еще короче – сами разберутся: ведь милые бранятся – только тешатся.

Другими словами – свободные личности предпочитают браку любовь. 

Но нам нужны дети – следующему поколению мы должны передать гены свои, в которых заложены наши знания. А детям нужна семья. Но семья создается браком. Хотя нет – это официальное признание. На самом деле, семья создается любовью. Дети, рожденные в любви – хорошие члены общества. Когда это так, все встает на круги своя. Любите жен своих, мужики, и вы обрящите счастье!

Вот как-то так… 

Кроме зарплаты в Комитете других доходов не имею. Иными словами – недостаточно состоятелен, но для независимости суждений и поведения деньги мне не нужны. Мне не надо искать работу, чтобы есть, пить или выживать. Еще год назад я «зашибал» вполне приличные «бабки», но жил также скромно. Теперь на компьютере готовлю бумаги для министерства финансов Челябинской области и с помощью своего удостоверения обладаю возможностью проникать туда, куда доступ имеет далеко не каждый. Всем говорю, что доволен жизнью. Но многие считают, что это не так…

На досуге пишу рассказы, которые можно объединить в повести и даже романы. Публиковал их в журналах. Совсем недавно перестал отсылать рукописи любителям халявы и всерьез задумался над вопросом – где и как можно издать свои труды книгами на бумаге как предмет продажи? Но пока это – гадание на кофейной гуще.

Как-то узнал, что лучшим способом завоевать доверие людей является правда. Одни руководствуются при этом принципом – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Другие – и я в их числе – предпочитают писать мемуары, как способ духовно обнажить себя перед обществом и исследовать свой внутренний мир. Поэтому почти все работы мои автобиографичные и вряд ли кому интересны будут. Это к размышлениям о коммерческой перспективе моих будущих книг.

Зато память останется – тоже не мало.

Давно не удается, но отпуск хотелось бы проводить у моря. Неплохо хоть раз в году где-нибудь покачаться на волнах – постоянно об этом мечтаю. А еще люблю смотреть на чаек и бесконечно слушать прибой. Иногда даже Богу претензии выставляю: мол, не буду Тебя восхвалять, пока Ты не начнешь мне пособлять в этом деле – в смысле, отпуск на морском побережье. Яви своё чудо – и я Твой! Ну, да ладно – впереди еще вся жизнь! Глядишь, дождусь… и тогда окрещусь! 

Отслужив три года в пограничном флоте и однажды побывав на Кубе, превратил водную стихию в предмет философских рассуждений и считаю, что она мне дает ощущение исходящей из неё Высшей Силы: окунулся, как помолился. Думаю, что я уже мудр, ибо в голове моей, несмотря ни на что, полно всякой всячины по этому поводу. Как говорится и поется – вода-вода, кругом вода…

Будет ли старость моя столь же прекрасной?

Есть ли у меня разногласия с законом? Да, в принципе, нет. Но справедливость чту выше того, что прописано в уголовном кодексе. Могу ли я пострадать за правду? Конечно – если эта правда моя или дорогого мне человека. За мировую совесть вступаться не буду. По крайней мере, не сейчас.

Всякий раз, когда государство встает у меня на пути, скромно спрашиваю у его представителей – что я украл у вас тем, что пришел в этот мир? почему вы считаете меня своим пожизненным должником? До сих пор ответа не получил. Впрочем, обществу (читай – государству) всегда нужны были несогласные, способные делать неожиданные и нестандартные выводы. Если в обществе таких нет, оно неизбежно деградирует и умирает – не так ли? 

Но немедленно возникает противоположное мнение – на утонувших в стереотипах ортодоксах, упертых в своих привязанностях прежним обычаям и государственности, держится мир. И пример приводится убедительный: мол, наши твердые кости сами по себе кажутся мертвыми, окаменевшими в скелете – однако, именно опираясь на него, тело получает возможность осуществлять все движения жизни. 

Получается: государство – это скелет, а все, что двигается и думает, держится за него. Ну и пусть будет официальной версией. А я как не верил в добропорядочность всех власть имущих и их институтов по отношению к своим гражданам, так и не верю. Скажу еще раз – вот если бы был наш Комитет по строительству и архитектуре акционерной кампанией, мы относились к нему по-другому. И возможно судьба его была бы иной. Как сказал однажды Володя Ульянов: мы пойдем… и я, подхватив лозунг его, пошел своим путем, вовремя уйдя из архитектурно-строительной структуры Администрации Увельского района.

И ещё одна мысль о людях и власти…

Человечеству всегда были нужны чудовища – без них не бывает героев. Что-то должно оставаться черным, а что-то обязано белым быть – такова наша жизнь.  

Клипа создал Комитет по строительству и архитектуре – честь, хвала и слава ему!

В Комитете не платят людям зарплату. Кто виноват? Председатель!

Но заболтался – пойдем дальше…

Наше Денисово было когда-то казачьей заимкой. Теперь это даже не село, а микрорайон поселка Увельский, как Бугор или Больничка. Если бы не было магистральной трассы между ними, дома давно бы уже сошлись в общие улицы.

Денисово располагается на берегу соленого озера. Оно образовалось как след Великого Ледника во время его отступления на север. Дно и берега водоёма – огромное пятно солончака, который обеспечивает песочный грунт пляжа и не дает разгуляться камышам. В озере нет, не было и никогда не будет пресноводной рыбы. Зато из года в год на нём гнездятся белые лебеди. И другой водоплавающей птицы полно. По-видимому, это озеро имеет целебные силы.

В далеком детстве мы любили здесь купаться и называли его Солёнкой. Помню, даже из спортивного лагеря, который был на стадионе, приходили сюда пешком – потому что сюда гораздо ближе, чем топать купаться на озеро Горькое. Из города сюда приезжали дети и взрослые. Даже рейсовый автобус «Южноуральск – Увельский» в купальный сезон делал остановку в чистом поле – на ближайшем до берега расстоянии, и кондуктор торжественно объявлял: «Пляж».

Дважды на моей памяти на широкой поляне между пляжем и трассой народ праздновал сабантуй – День Увельского района. Места хватало для спортивных с концертными площадок и торговых рядов, для загонов скота, где демонстрировались чемпионы откорма животноводческих хозяйств, и было где полеводам похвастаться… Другими словами – ВДНХ районного масштаба. Для семейного или корпоративного пикничка, конечно же, был удобнее пляж…

Но однажды наша Солёнка подверглась стремительному нашествию болотного мха. Буквально за одно лето его вдруг разрослось в воде столько, что склонные к промыслам люди, стали добывать сей дармовой материал на продажу. Выходили на озеро в лодках, поднимали вилами мох, сушили дома и продавали строителям вместо пакли. Мы думали, они справятся с этой болезнью и очистят озеро, но болотный сорняк оказался сильнее. Он отнял у нас замечательный пляж Солёнки навсегда.

А я до сих пор люблю это место. Люблю смотреть на него через окно автобуса или автомобиля, проезжая мимо и вспоминая многолюдность летнего пляжа. Теперь там запустение и тишина. Островок живой природы во всем этом хаосе частного строительного бума, вдруг охватившего нашу стремительно развивающуюся Увелку.

Мне бы хотелось вернуть то время, когда это поле стало местом битвы великолепной идеи Сергея Борисовича Клипы и жизненных обстоятельств. Я хотел видеть возведенные коттеджи, которые зрел в проектах у председателя. Но они так и остались на бумаге – приятные глазу воспоминания.

Ладно… утрем сопли и поговорим о деле по-деловому.

Начиналось это так…

Где-то под Челябинском есть коттеджный поселок, будто сошедший на землю с открытки какой-то высокоразвитой европейской страны. Я там ни разу не был и даже названия его не помню… хотя наверняка слышал – Клипа там был и рассказывал нам. Не знаю, кто проектировал это чудо земное – может быть, даже иностранцы; не знаю, кто строил – тоже какие-нибудь гастарбайтеры; а вот финансировал проект и его воплощение точно ОАО «Газпром». Ну, у этого полугосударственного монстра денег на счетах – куры зобы набили. Ему такой поселок построить – в игрушку…

А Клипа увидел однажды и завистью светлой загорелся – будто в душе у него все узлы развязались разом: так захотелось ему воздвигнуть еще что-то более грандиозное на увельской земле! А именно – коттеджный поселок «Олимпийский» на том самом пустыре возле Денисовского озера, о котором я говорил выше.

Мечтами своими поделился с друзьями…

А в друзьях у Сергея Борисовича ходили несомненно выдающиеся люди того времени – по крайней мере, в областном масштабе. На слуху в те годы были фамилии – Семичастный, Серов, Тарасов… Клипа поделился своею задумкой, и товарищи эти его поддержали. Более того, посоветовали – стоит только начать столь грандиозный проект, и найдутся лица, способные убедить губернатора Сумина в необходимости финансово его поддержать.  

Проект действительно грандиозный – сто домов непохожих один на другой, своя автономная инфраструктура, бытовая и коммунальная сети… И далее по деталям – на каждый объект собственный проект с оригинальными дизайном и комплектацией материалами.

Труд огромный. Капиталовложения круче газпромовских. Но зато им можно утереть нос всем и вся в нашей России. Так считали не только мы…

Но без законодательного внесения проекта в областной бюджет на осуществление его мог отважиться лишь авантюрист подобный Кортесу, который прославился тем, что отправился покорять великую империю ацтеков с тремя сотнями оборванцев.

Клипа наш оказался круче честолюбивого испанца – он взялся за сумасшедший проект, имея за спиной всего лишь несколько десятков сотрудников Комитета. Ну и конечно свой авторитет. А мы даже не сомневались, что победа будет за нами – наш председатель, как Суворов, никогда не проигрывал сражений.

И был еще один стимулирующий пример – «Альфа-строй» с его замечательным руководителем Георгием Ивановичем Москаленко, который к своему проекту строительства жилья сумел подключить все возможные силы и средства: вложения самих жильцов-покупателей, районные (городские) и областной бюджеты и даже социальные программы всей страны, финансируемые из Москвы. Нечто подобное Клипа надеялся осуществить и с «Олимпийским поселком».

Увы…

Впрочем, это я сейчас могу сказать «увы», зная итоги проекта «Олимпийский поселок», а путь от рождения его до кончины был болезненным и не быстрым. Немало средств прахом легло, а также трудов наших, надежд и чаяний…

Когда проект уперся в непреодолимую преграду, сказать может только Клипа. Мы работали как обычно над нашими стройками и новым проектом, не догадываясь, что дело с ним идет не так, как хотелось бы всем. А когда наши дороги с Клипой разошлись окончательно, больше всего жалел о том, что грандиозный поселок будет построен без моего участия.

Голос председателя в тот момент, когда он подписывал мое заявление был злой и горький, даже усталый – усталый как само время, как энтропия, как звезды, как смерть – но это не из-за меня. Лицо его было похожим на маску – застывшие черты лица, взгляд острый и пронзительный; губы сведены в подобие улыбки – такая бывает у людей, привыкших носить всякую боль в себе. Ведь он не принадлежал к числу людей, впадающих в панику по любому поводу. Я почувствовал – где-то внутри Сергея Борисовича что-то оборвалось, но не знал тогда еще, что самый грандиозный проект его жизни «Олимпийский поселок» приказал долго жить. Груз давления неприятностей был слишком велик для одного человека. Даже надежда покинула председателя. 

Он был гением и всегда на шаг опережал события. Но не в этот раз.

А я, распрощавшись с Комитетом, отправлялся заниматься Сомнительной Деятельностью, и мне в то время было не до председателя и его переживаний. Дело вобщем-то не в возникшем между нами конфликте, а гораздо глубже. Я давно уже вынашивал планы заняться чем-то не вписывающимся в общие рамки предпринимательской суеты, а в Комитете работая, готовился к этому.

Конфликт подвернулся кстати – я написал заявление, а председатель его подписал. Вот так и случилось, что покинул своего кумира не в самый лучший для него момент. И теперь, наверное, отправлюсь в Ад сразу, как только умру. Прости меня, Господи, но я рад, что не видел агонии Комитета – больно бы было моему сердцу. И не проклинал председателя после его ухода на повышение, как это делали брошенные им на произвол судьбы. Наверное, я был безгранично дерзок в своем неприятии общего мнения. Но у меня морская закалка, а по кораблю, как известно, строем не ходят!

Никогда не перестану удивляться, как легко обстоятельства превращают людей в плазму. Как бывает иногда мало нужно, чтобы превратить гордость в сожаление, радость – в скорбь. Лично я всегда в жизни руководствовался законом равновесия – что-то выигрываешь, нечто проигрывая. Или по-другому – за все приходится платить. Мне было жалко и председателя, и Комитет – но радовался за себя, что я далеко теперь от них. И не надейтесь принудить меня к покаянию. Пусть останется на душе этакий подленький кусочек личной победы на фоне общего поражения – слава тебе, Господи, вовремя смылся!

Но когда тяжело уважаемому тобой человеку – а наш последний разговор был не самым приятным – ты начинаешь обвинять себя: если бы только я не сказал того, если бы только я не сделал этого… Всё как всегда – сочувствие к ближнему в наших генах заложено.

Но вернемся к проекту. 

Первый ряд домиков таки появился. Ну, не домиков, а начало строительства – фундамент, стены… Крыш еще не было, но уже было видно – строится что-то великолепное: каждый начатый коттедж по-своему был прекрасен. Не знаю, кому они предназначались – думаю, что не для бедных людей – но нравились всем. А в нас вызывали гордость. А вот в Клипе – ожесточение, когда он узнал, что губернатор области проект «Олимпийский поселок» в Увельском районе не поддержал. Ведь когда корни пущены, растение не может освободиться, не причинив себе страшной боли. Этот проект для души его обошелся гораздо дороже, чем все другие. Как сказал бы Шекспир в такой ситуации: «Я тратил время, и ныне время тратит меня». Только вряд ли Сергей Борисович поклонник известного английского драмописца.

Это отнюдь не сарказм. Просто подыскиваю слова, способные передать то, что творилась тогда на душе у меня, а что у председателя Комитета – хотя о последнем мог только догадываться. Я, конечно, не исповедник и не даю отпущения грехов, но мне кажется, в те дни, когда рушился проект «Олимпийский поселок», а вместе с ним Комитет, увязший в нем по самые брови, Клипе очень не хватало человека, с которым можно было поговорить об этом горе. Тогда я уже понимал, какой исцеляющей силой обладает Речь человеческая. Не зря же ей пользуются священники и психотерапевты.

Я не знаю ответа на вопрос – как можно было выпутаться из сложившейся ситуации, как не нашел и решения проблемы с долгами Комитета. Но за время работы заместителем председателя, общаясь с руководителями разных рангов практически по всей области, научился правильно задавать вопросы, чтобы подключать коллективный разум. Это неплохо для начала – не так ли? И потому главной ошибкой Сергея Борисовича в той ситуации считаю то, что он всегда все решал сам. Это и предопределило судьбу Комитета. 

Мы по этому поводу спорили с Клипой. Я приводил исторический пример – как английский парламент превратил убогую прежде страну овцеводов в мировую державу. Но волюнтаризм председателя подавлял всё и вся. Для него коллективная солидарность при выработке решения была иллюзорной. Возможно он считал, что умеет говорить с оппонентами на том языке, который они понимают. С ним действительно порой было трудно спорить – настолько он был точен в своих аргументах. И ему не нужны были сподвижники – ему требовались только добросовестные исполнители. Сергей Борисович мог порой казаться высокомерным, особенно если вопрос касался его принципов, но он хорошо разбирался в своем деле и знал, как заставить людей работать. Кроме того, в трудных ситуациях он не бросал своих подчиненных. По крайней мере, так было раньше…

Люди всегда сомневаются во всем кроме того, во что верят. А для Комитета по делам строительства и архитектуре настало время, когда плохое сменилось худшим.

Но сначала поползли слухи. Увелка не город, и сплетни здесь – обязательная приправа к сельской жизни. А какой же это слух, если ему не верят? Людская молва утверждала, что поселок «Олимпийский» никогда не будет построен, а Комитету грядет скорый кердык. Мы еще ничего не знали, а за нашими спинами уже вовсю шептались. Конечно, не все прислушивались к этому и не все из тех, кто слышал, верили. Но слухи росли и ширились – однажды переполнили чашу терпения, вынуждая задать вопрос председателю Комитета.

Мы ждали ответа от Сергея Борисовича, всматриваясь в его лицо, в котором всегда было скрыто больше, чем заметно на первый взгляд. Но он не собирался ничего объяснять. Не потому что презирал нас, а потому что знал – все легкие ответы обычно лживы. А другого ответа у него пока не было – он все еще надеялся на чудо с губернатором. Надеялся на несбыточное – с его острым умом и слишком совершенным пониманием сути. Он всегда говорил правду, но теперь не мог сказать то, что мы хотели от него услышать. Легко её говорить, когда никого не любишь. Значит, он любил нас и не желал причинять страданий.

Клипа никогда никому не врал – он всегда говорил правду, хотя не обязательно всю. И ни на кого не перекладывал ответственность за крушение проекта «Олимпийский поселок» и кончину своего Комитета. В этом величие его и слабость – ведь он никого и не допускал к управлению делами. Демократизм – не его конек. А беда в том, что человечество почти никогда не прощает единоличного величия – подниматься, так всем коллективом!  

Но всё, как всегда, рассудит История.

Рано или поздно справедливость восторжествует. Увельчане поймут, кто из них самый умный и самый лучший, кто из них никогда не выходит из себя даже в самые худшие времена. Кто умеет принимать важные решения. От отца у нашего председателя унаследовано правило – все, что делаешь, делай на совесть. И это он доказал на практике.

Конечно, кто-то может оспорить эти мои выводы, но я в них настолько верю, что считаю истиной, и мнения других заинтересованных лиц спрашивать не собираюсь.

Бессилие… Это слово будто нарочно создано для характеристики того момента, когда никто ничего не мог поделать – все уперлось в губернатора. А тот сам оказался человеком упертым и при этом улыбался восторженно в объективы камер, как ребенок, уверенный, что в один прекрасный день станет настоящим пожарником. Как многие люди, лишенные какого бы то ни было таланта, он компенсировал свою природную ограниченность воображением – бьющим через край, но часто вызывающим в людях жалость. Достаточно вспомнить, как он пробился в губернаторы из личного майдана в палатке на площади, а потом стал шутом, трясущим бубенцами у ног финансовых воротил области…

Но первых два года своего губернаторства Петр Иванович напрочь сливал областной бюджет в безвозмездных кредитах на развитие земледелия, раздавая деньги рудиментам советской эпохи и крестьянским хозяйствам. Но потом промышленные магнаты пришли к нему и заявили – хватит баловством заниматься, не туда ты финансы, мужик, тратишь; Челябинская область – регион промышленный, а земледелие её входит в зону риска; если не хочешь к своему титулу добавить приставку «экс», прекрати раздавать невозвратные кредиты и слушайся нас. Сумин намек понял-принял и три пятилетки оставался у власти.

Но это совсем другая история…

Проекту «Олимпийский поселок» фатально не повезло – он родился и нуждался в инвесторе в то самое время, когда еще непуганый губернатор Челябинской области играл в поддавки с Сельским Хозяйствам. Чуточку попозже ему появиться, когда Петр Иванович сменил лапти на галстук, глядишь – обрел бы отца-кормильца и состоялся в бетоне и камне.

Если бы да кабы не имеют судьбы. Значение имеет лишь результат – наш проект не  включили в областной бюджет. При всем желании я не мог не увидеть в том знак, что дураки являются излюбленным объектом божественного милосердия. Еще два-три примера такого рода, и, может быть, на меня снизойдет религиозное прозрение. Или в дурачки запишусь…

Впрочем, оглядываясь назад, должен сказать, что даже если бы проект «Олимпийский поселок» был реализован, Комитету все равно на свете не быть – он лишь продлил своё существование ещё на год-два-три.

Наверное, перспектива неизбежного фиаско Комитета по делам строительства и архитектуре при Администрации Увельского района заставила Клипу разменять первую половину названия своего детища на вторую. Не думаю, что он принял пост первого заместителя Главы Администрации района с надеждой как-то помочь Комитету – судьба его уже была предопределена. Наверное, там было что-то другое – мне неизвестное пока…

Вряд ли это была очередная ступень карьерного роста, как считали тогда многие – скорее мера вынужденная. Только чем или кем? Точно знает только Клипа – остальные могут лишь догадываться.

Но давайте порассуждаем об этом – что к чему и почему?

На правах председателя Комитета по делам строительства и архитектуры Администрации Увельского района Сергей Борисович итак по сути являлся заместителем Главы – пусть не первым, но был, а зарплату получал в своей конторе. Он не бегал к Литовченко за разрешением что-нибудь сделать. Анатолий Григорьевич сам советовался с ним в делах строительных. А теперь…

Первый зам и есть первый зам – это для кого-то второе лицо в районе, а по сути он является тенью Главы. И поскольку руководитель района заместителя себе назначает сам, ясно и понятно, что самостоятельности он (заместитель, имеется ввиду) лишен какой бы то ни было напрочь. Это совсем не в духе Клипы. Для того, кто привык железной рукой управлять новостройками всего района, да с его-то принципами и порядочностью стать чьей-то тенью, исполнять чьи-то приказы – удар очень и очень тяжелый.  

Думаю, любой Глава любой Администрации ищет в замы себе, как правило, человека не выдающегося, а исполнительного; пусть без искры Божьей, но аккуратного; без имени и связей, но в доску преданного…

Как Клипа со своим замечательным прошлым мог там оказаться, уму не постижимо! Впрочем, я могу ошибаться. Ведь Сергей Борисович – очень умный человек и умеет управлять своими эмоциями. Ради дела, конечно. Но тогда выходит – и принципы его прогнулись тоже… ради дела, конечно?

Вот это да! Вот это открытие – за такие в детективах убирают свидетелей…

Но вернемся к гибнущим проекту и Комитету.

Сергей Борисович не служил во флоте – трудно ему бросить упрек в том, что капитан покидает борт тонущего корабля последним. Он покинул его вовремя. Другим повезло меньше – потому что нормальным людям, в которых отсутствует высшая сила, все дается с трудом. Я общался с комитетчиками той поры – все они были полны разочарования и считали, что председатель их просто предал. И ругались при этом словами последними, поминая мать, мать матери и всю женскую половину фамилии, начиная с сотворения мира. Я приписывал такую несдержанность речи надвигающемуся краху Комитета и воздерживался от комментариев, чтобы не нервировать их еще больше. 

Впрочем, ситуация далека была от романтичной. Разумеется, в их неприязни не было ничего личного – только вопрос денег, как обычно. А мое сочувствие Клипе выглядело в их глазах почти неприличным. Но я не из тех, кто любит слушать и говорить гадости о начальстве за его спиной – предпочитаю рубить их прямо в глаза. 

Короче говоря – Комитет умирает, да здравствует… ну, что бы там было!

А ничего не осталось кроме славных трудов.

Меня не преследовало чувство опустошенности по этому поводу – было много забот на новом поприще. Да и потом: ушел так ушел – к чему теперь оправдания? Я уже оценил свою новую работу, чтобы оглядываться назад и оплакивать то, что было. Мне нравились новые ощущения от моей Сомнительной Деятельности. И самое главное – я получал бесконечное удовольствие от её материальных результатов.

Ну да ладно, это я здорово вперед подался – вернемся к разговору о Комитете и его последнем проекте «Олимпийский поселок», поскольку тема такая была заявлена.

Конечно, надо бы объяснить – почему народ так на Клипу взъелся? Дело ведь не только в том, что он ушел из председателей в заместители Главы района. Когда все узнали, что у проекта «Олимпийский поселок» не будет инвестора – а дома-то заложены и стены стоят на фундаментах! – сотрудники Комитета сразу подумали: вот где покоится наша зарплата. И сразу померк ореол председателя. Всеми любимый и непобедимый он стал для оставшихся в тонущем Комитете подлым предателем – и никаких скидок! Даже бывший личный водитель готов был придушить свою собаку, хотя она к делу совсем не причастна – слишком удар был тяжелым. Мы общались с ним – его прежнее почтение к шефу сменилась плохо скрываемой враждой. У него появилась обида на нашего общего с ним кумира. А в такой ситуации трудно сохранить объективность.

Я пытался понять – действительно ли бывшие соратники любили Комитет, как это казалось мне раньше? Или же просто находились в плену привычки – простой привычки вставать в семь утра, чтобы в восемь быть на работе. И, кстати – хорошо, когда она есть; плохо, когда её нет…

Жажда достигнуть истины в этом вопросе у меня была, не хватало главного – правдивой информации и времени. Я колебался между двумя желаниями:

- пойти к Клипе обо всем расспросить и стать для расстроенного народа его мессией;

- плюнуть на все и заниматься своими делами.

Все верно насчет мессии – ради своего кумира я готов был совершить даже новый подвиг Геракла.

А вот люди могут шутить по любому поводу, кроме денег. Тогда во всех разговорах о Комитете и его председателе нервы у них на пределе были. В душе-то я считал себя неплохим психологом, но не да такой же степени – лучше остаться при неозвученном мнении, но с зубами на месте. И без сомнения, самое ужасное в этих словах то, что я вовсе не шучу. Но и без конца слушать чье-то нытье – тоже не комильфо. Уж лучше внимать историям о сценах ревности в домах престарелых.

Наш бывший дружный коллектив на глазах деградировал, а я не в состоянии был ничего сделать. Я вообще из него ушел еще до этого безобразия. При иных, не столь драматических обстоятельствах, мое желание на что-то в процессе повлиять могло бы вызвать только смех.

Но при любом раскладе на пострадавших и виноватых я был на стороне Клипы. Мне казалось, я его знал больше, чем кто-либо другой. И при том был благодарен ему, за то что он меня научил логически мыслить и понимать окружающий мир. Если хочешь кому-нибудь что-нибудь объяснить, учил он меня, сразу переходи к фактам, не вдаваясь в лишние подробности. Факты упрямо доказывали – проект «Олимпийский поселок» забуксовал. А Комитет, как я уже говорил, увяз в нем по самые брови, вложив в него все имеющиеся средства и даже увеличив число кредиторов. 

Я никогда и ни перед кем не умел раскрывать свою душу – у меня это лучше получалось на бумаге, наедине с самим собой. Но тогда я еще не брался за осмысление судьбы Комитета – переживал её воочию. И считал, не смотря на сложившееся мнение, что Клипа не заслужил того потока несчастий, который обрушился на него. Честно говоря, и никто не заслуживал. Согласен – ошибки были, но не было злого умысла. Так за что же ты, Боже, так нас караешь? 

Раз за разом то так, то этак прокручивая в голове ситуацию вокруг «Олимпийского поселка», приходил к выводу: Сергей Борисович рискнул, рискнул в одиночку, поставив на кон судьбу Комитета – паскуда-рулетка не выдала ожидаемого результата. Вот если бы губернатор Сумин не бухал средства в бред своих идей, а правил мудро и прагматично – быть может тогда грандиозный проект в Увельском районе имел место быть.

Расскажу вам такую байку. Один из двух агроснабовских знакомцев, что подкатили мне цветной телевизор за стройматериалы, Саша Готовцев под губернаторскую кампанию помощи селу застолбил клочок земли и взял кредит беспроцентный. Купил два трактора и комбайн, но палец о палец не ударил, чтобы в поле что-то посеять, а потом убрать. Он просто понял, как можно мудрых пескарей ловить на кукан – время выждал и воспользовался моментом. Инфляция удешевила кредит до невозможного минимума. Зато подросла в цене техника. Счастливчик продал её, а кредит даже не стал гасить – ходил и хвастался его мизерностью: вот, мол, я с чего в рост пошел. Ну, просто купчина Бровкин Алексея Толстого…

М-да… дураки у власти. Извечна беда России. А глупость человеческая поистине безгранична. Иной раз пожалеешь даже, что не стал профессиональным жуликом. 

Но вернемся к судьбе Комитета.

Самым удивительным в сложившейся ситуации мне показалось, что Клипа никому, даже близким соратникам, не объяснил причину своего ухода в районную Администрацию. Я многих расспрашивал об этом и самым разумным был ответ – а ты бы сам, как поступил? Получалось, что и впрямь дезертирство.

Нет, были намеки на какую-то личную драму. Вроде бы Клипа голову перенапряг и предал собственные идеалы. В чем конкретно предательство выражалось понять я никак не мог. И достоверных слухов не нашел. Большая часть того, что я слышал по поводу, было буквально пропитано злобой в отношении бывшего председателя. Кто-то реагировал лучше, кто-то хуже. Но при этом все удивлялись – как я могу его защищать?

Никто не собирался щадить председателя. Их злобный тон наводил на мысль, что на скромную персону первого заместителя Главы Увельского района вот-вот посыплются новые неприятности. Надо только дождаться их, тогда, может быть, что-то и прояснится. Внутренний голос подсказывал мне, что долго ждать не придется. Ну что же, тем лучше – терпение не входило в число моих добродетелей, а интрига держала…

Совсем не желал моему кумиру ни новых, ни старых неприятностей, мне лишь хотелось узнать истину – ту, в которую я бы поверил. Для ушедшего с работы из-за конфликта с руководителем довольно странный интерес – не так ли? Но чуть ниже я его объясню…

Я мог, конечно, однажды уйти, оставив все за спиной, чтобы никогда не возвращаться и даже не оборачиваться, но только не в случае с Комитетом – слишком много он мне дал, слишком много моего там осталось. И главное, председатель – мой кумир и пример для подражания. Мне еще многому хотелось у Клипы перенять. К примеру, в том, что касается семейных отношений, я находился еще в эпохе неолита, а он уже в совершенстве владел техникой ядерного синтеза…

Недостатки, которые он находил во мне, не казались такими уж страшными. Сергей Борисович по-дружески упрекал меня в чрезмерном честолюбии, в стремлении получать удовольствие в каждом моменте жизни и, как он выражался, в неустойчивой психике. Сам я не принимал эти погрешности моего характера грехами смертными. Честолюбцем себя не считал, хотя мечтал о карьере журналиста или писателя. Получать удовольствие от того что живешь – так это же здорово! так и надо! Вот с неустойчивой психикой это да – мне далеко было до выдержки председателя…

Вообще-то я мужик осторожный и воспитанный. Но мне, как и всем на свете, случается злиться, если со мной ведут себя неподобающим образом. Порой, сталкиваясь с откровенной подлостью или хамством, я не могу удержаться, чтобы не указать зарвавшимся на недостатки в их воспитании. Довольно часто чувствую, как во мне разгорается непреодолимое желание пустить в ход руки и ноги, дав отдохнуть языку от приличных слов. У меня даже по нервам пробегает сладкая дрожь, когда представляю такую картину – бац ему! бац! бац! Но к счастью, благоразумия хватает не переступать рамки фантазии – я включаю голову и чаще всего нахожу иной способ сведения счетов.

Что нас с Клипой заметно рознило, так это отношение к искусству. Шеф не только любил музыку и кино, понимал и собирал в копилку шедевры, он даже в прежние годы очень грамотно вел дискотеки в ДК и видеосалон в офисе Комитета. О чем я, впрочем, уже рассказывал. У меня с искусством ничего общего: ни особой любви, никакого понимания и абсолютный ноль интереса – просто смотрел и слушал, отмечая нравится или нет. В этом плане вероятность для нас с ним найти общий знаменатель приближалась к нулю. Как говорится, чего Богом не дано, того в институте не получишь!

А вот что объединяло нас с Клипой и в чем соревновались мы на равных, так это чувство юмора. Хотя стоит признать – у председателя он (юмор) был тоньше и добрее, у меня – злее, но точнее.

Что меня тянуло к председателю и тянет до сей поры?

Знаете – многое. Можете принять за рабочую и даже такую версию – я считаю Клипу Сергея Борисовича великим человеком и коплю о нем информацию с надеждой на тот случай, что какой-нибудь издатель предложит мне миллион за книгу из серии ЖЗЛ (жизнь замечательных людей) о моем кумире.

Помнится, когда мы вместе занимались увельским футболом, частенько пикировались по поводу наших работ – моей в райкоме партии, его в райисполкоме. Клипа тогда говорил мне на правах «старослужащего бюрократа»: «Дам тебе два совета. Первый – чтобы профессионально состояться, никогда не позволяй вышестоящим садиться себе на голову. Второй – всегда верь в то, что говоришь, и говори только то, во что веришь».

Я думаю, это были его жизненные правила.

И что же с ними теперь стало? Время нас «тратит»? Куда катится мир!

Впрочем, тогда на стадионе я ему ответил не без сарказма: «Хотел бы увидеть тебя на моем месте. Ты главный архитектор района, а я инструктор на побегушках. Какие могут быть принципы, если каждый, кому не лень, тычет носом в мои ошибки?» Такой ответ свидетельствовал о некоторой мелочности с моей стороны, но Клипа уже тогда мало симпатизировал политики партии и её представителям…

И, смотрите, какой парадокс – подтрунивая над учениями Карла Маркса и Владимира Ленина на высочайшем интеллектуальном уровне, Сергей Борисович был неосвобожденным секретарем первичной партийной организации райисполкома. Значит, если делу надо, волк рядится в овчину?

Или как можно по другому оценить ситуацию? Нынешний его переход в Администрацию не есть акт крайней степени безнадежности – Клипа был, есть и будет в Увельском районе! Это уже кое-что…

 

 

 

Добавить комментарий