А. Агарков.
Дожди, дороги, встречи…
Гидроцилиндры с экскаватора сняли и приготовили к отправке. С Арзамасцевым мы сочинили гарантийное письмо на оплату услуг Варламовской «Сельхозтехники». Распечатали, поставили печать. Дело за машиной…
Она не заставила себя долго ждать – на следующее утро подкатил бортовой «камаз». За рулем сидел смуглый, кучерявый, разбитной паренёк – вылитый цыган.
- Соляра есть?
- Ты что, не заправился? – недоверчиво и удивленно переспросил я.
- Как ни странно, немного плеснули – но лишним не будет.
Арзамасцев вмешался:
- Слушай, кончай – нет у меня лишней солярки.
- Так что, мы не едем? – спросил я, пытаясь придать голосу убедительность.
- Все в порядке, - сказал цыганенок и руку подал. – Я – Руслан.
- Анатолий, - представился я. – Только не пойму, что прекрасного в том, что солярки нет?
- Да шаромыжник он из Сельхозтехники, - сказал Игнат. – Верь ему…
Руслан не обиделся:
- Ничего страшного. Это я так – на всякий случай: вдруг лишняя есть…
Вот такой мне водитель достался. Ну, да ладно. Задний борт он открыл. Ребята загрузили гидроцилиндры, и мы поехали.
Долго молчали.
- Ты что, начальник, обиделся? Я же пошутил.
- Да, понял я.
- Ну, ты же нормальный мужик? По пути встретим калым – подкалымим?
Я промолчал.
- Бабки поделим.
- А солярку ты будешь продавать?
- Может и буду, но по приезду домой и без тебя.
Я прикрыл глаза.
- Где пообедаем? На Троицком тракте возле Коркино беляши вкусные продают, а тут-то тю-тю… В этой стороне что-то не припомню торгашек у дороги. Может, в Пласт заедем, в столовую?
- А до дома потерпеть – не резон?
- А ты спроси сначала – есть ли у меня дом или жена? Один живу, комнату снимаю. Так что мне лучше в дороге порубать, чем потом на плитке готовить.
- Давай на счет порубать ближе к обеду поговорим. Ведь утро еще…
- А ты спроси – завтракал я?
- Ну, ты совсем сирота! Знал бы, из дома чего прихватил…
- Может, вернемся? – улыбнулся Руслан.
- Шутки люблю.
Дождь нас застиг возле Пласта – не частый, но крупный: барабанил по стеклам как град. В кабине-то хорошо на него глазеть, а вот снаружи…
В глубине угрюмой остановки возле деревни Качкарь Руслан успел разглядеть пассажирку. Тормознул машину, сдал назад.
- Что, калым?
- Помоги девушке, - сказал мне водитель.
Я открыл дверь и спрыгнул на землю. Женщина была молода и красива; простенько, но со вкусом одета – никаких украшений, кроме сережек в ушах, да минимум косметики; темные волосы слегка вились; кожа не загорелая. С ней был мальчик лет четырех.
- Вам куда?
- В Миасс, - она выдавила из себя улыбку.
Повернулся к водителю:
- Им в Миасс.
Руслан улыбнулся, перегнувшись от руля через кабину:
- До Варламово поедете?
Женщина хмыкнула.
- На перекладных добираться? Да, можно…
Я помог ей подняться в машину. Подал мальчика.
- Начальник, жди меня здесь. Я только в Миасс и обратно, - крикнул Руслан и сделал перегазовку, будто трогая с места машину.
Я без улыбки вернулся на место. Захлопнул дверь, и мы поехали.
Руслан поморщился:
- Мальчика в спальник – вчетвером здесь нельзя.
Мы вместе с женщиной подняли ребенка и уложили в спальник машины.
- Лежи, Петенька и смотри на нас. А лучше поспи – когда приедем, я разбужу, - сказала мама.
- Нет, - заворчал Руслан, - шторку тоже задерните. Вдруг менты на дороге – увидят.
Задернули шторку.
Пассажирка отвела от лица пряди волос, зачесала их назад, скрепила заколкой и зябко поежилась, обхватив себя руками.
- Замерзли? Печку включить? – спросил Руслан.
- Да. Если можно. Меня Ниной зовут.
- Руслан, - представился водитель и представил меня. – А он – Анатолий. Кто, откуда, куда, зачем? – расскажите. В разговоре дорога короче.
И Нина нам рассказала, что гостили они с Петенькой в Качкаре у свекрови. Что живет она в Миассе. Муж у неё бизнесмен. Она, как и положено в таком случае, нигде не работает. Муж обещал приехать за ними в выходные, но почему-то не приехал. Ждали-ждали и решили добираться на автобусе. Свекровь денег дала на билет. А тут мы…
- Парни, а может, в Миасс отвезете?
- Могем и в Миасс, но дорого стоит, - невозмутимо сказал Руслан.
- Ой, а у меня денег только на автобус – сколько свекровь дала. Жадная она. Внуку даже конфет не купила. Как быть? – она растеряно смотрела на водителя.
Цыганенок осклабился.
- А кто про деньги-то говорит? Любовь женщины – тоже товар.
После минутной паузы Нина тихо сказала:
- Я поняла. Могу и натурой рассчитаться.
Эти негромкие слова её были для меня как удар в грудь – боль вдруг появилась в области сердца. Она ведь не шутит! Она серьезно! Как же так? Почему? Серьезная милая женщина… мама с ребенком. Может быть, она ради него согласилась на это – мол, чтобы не простыл под дождем, чтобы сократить ему тяготы пути... Чем же еще оправдать эту её решимость – вдруг отдаться первому встречному на дороге в присутствии сына?
- Нас двое, - напомнил Руслан.
- Не рассыплюсь.
- Ну как, начальник, завернем в лесочек? А потом в Миасс сгоняем…
Я сказал ему твердо, но немного подсевшим голосом:
- Сначала дело. Сдадим-примем железяки, а потом хоть к черту на кулички…
- Вот какой у нас Анатолий строгий. Ну что, заскочим в Варламово на полчасика, а потом в Миасс без пересадки… годится?
Нина не сконфузилась.
- Дело так дело. Мы с Петенькой на остановке подождем – если не уедем, вас дождемся.
- Сколько мальчику лет? – спросил я.
- Три полных, четвертый идет. Он у нас на папу похож – такой же строгий и молчаливый.
На повороте с трассы в Варламово была автобусная остановка. «Камаз» тормознул перед ней. Нина отдернула занавеску. Мальчик лежал с открытыми глазами – точно: молчаливый и строгий.
Дождь почти прекратился.
Я выпрыгнул из кабины. Принял Петеньку. Потом Нину…
Подхватил её под мышки, а когда ставил на ноги, прижал случайно и близко очень. И так на меня пахнуло ее запахом… запахом чистого женского тела – молодого, упругого и доступного… который в кабине перебивался миазмами выхлопных газов, мазута, солярки… что меня немедленно охватило желание.
И Нина это почувствовала – улыбнулась одними глазами, кинув быстрый взгляд.
- Счастливой дороги, - сказал я.
А она в ответ:
- Надеюсь, что вы вернетесь.
По дороге в Варламовскую «СХТ» в кабине разразился скандал.
- Послушай, начальник, ну и дурак же ты! Чё в бочку полез? В лесу бы оттрахали бабенку и высадили сейчас здесь.
- Хочешь сказать, обманули её?
- А ты думаешь, я в Миасс полечу?
- Я думаю, что дерьмо ты, Русланчик.
- Ну а ты, конечно же, ангел!
- Ангел не ангел, но слово держу.
- Перед кем? Перед шлюхой?
- С чего ты взял, что она проститутка?
- Да какая нормальная женщина сядет в машину с двумя незнакомыми мужиками?
- А ты не подумал, что она это делает ради ребенка?
Руслан умолк на пару минут. Потом опять принялся за свое.
- Муж бизнесмен, а в ушах сережки стеклянные.
- Ты большой знаток бриллиантов? Может, это как раз они.
- Колечко тоненькое, как у шлюхи.
- А шлюхи теперь ходят на трассу с обручальными кольцами и маленькими детьми?
- Не знаю даже что сказать… Но как она быстро согласилась.
- Это из-за ребенка. Тебе не понять чувства матери.
Подъехали к Сельхозтехнике. Я подавил в себе злобу и гнев.
- Жди меня здесь. Я сейчас. Сделаю все дела бумажные.
Зашел в контору. Нашел бухгалтерию. Выложил документы.
- Вот письмо муниципального предприятия Водоканал Увельской администрации. Вот накладная на гидроцилиндры. Вот доверенность на мое имя. Нам нужны обменные на экскаватор… - назвал марку. – Был звонок телефонный из Увельской администрации. Мое начальство с вашим договорилось. Вы проверьте…
Они проверили, и бюрократическая машина закрутилась.
Мне выдали счет на оплату. Накладную на провоз и приход гидроцилиндров. Требование на их получение. Объяснили:
- Это также и пропуск для въезда на территорию. Охранник вам скажет, где разгружаться, а где получать.
Я вернулся в машину.
- По-моему, кто-то не в духе тут?
Руслан обиженно отвернулся.
- Давай заводи и рули к воротам.
Проволочек с разгрузкой-погрузкой практически не было – все отлажено в Варламовской СХТ. Часа не прошло, как мы с Ниной расстались, и вот уже ехали обратно.
- Слушай сюда, жуанодонт, если ты женщину готов до дома везти, то можешь её забрать и ехать в Миасс. Я даже с мальчиком погуляю пока вы того… Конечно, если дождя не будет.
Но дождь как назло полил опять.
- А сам-то будешь? – угрюмо спросил водитель.
- Если дама не будет против.
Когда «камаз» вывернул на трассу и помчался в сторону Пласта, я успел заметить в глубине остановки женщину с маленьким мальчиком. С болью лопнула в сердце струна. Ах, Нина, Нина… Зачем ты встретилась нам на дороге? Образ молодой и красивой женщины… беззащитной, с ребенком… под дождем… теперь будет преследовать меня долго и с болью.
Руслан уже снова беззаботно болтал.
- Ура нашим. А знаешь, мой друг, чего избежали мы с тобой? Ведь её муж и вправду мог оказаться бизнесменом. Баба бы поимела от нас удовольствие, а благоверному поплакалась: «Меня изнасиловали на трассе». И порвали бы его гориллы нас с тобой на куски… Бабы они такие твари!
- Перестань.
- Другой вариант. Пусть она будет простой бабенкой. Но возьмет и в ментовку заявит после… На анализы сходит… Ну, там сперму нашу возьмут, тоси-боси… Мальчишку подговорит – тот головкой кивнет. И посадят нас в КПЗ. Дело уголовное заведут о групповом изнасиловании. И чтобы не идти на зону, придется нам ей башлять… Как такой вариант?
- Прекрати.
- И, наконец, последний сценарий. У меня в бардачке гондонов нет. У тебя в дипломате, наверное, тоже. Если не было и в сумочке у неё, то… Нинель наша могла оказаться трипперной, сифилизной или вичинфицированной… вобщем, заразной. Тебя какой вариант больше устраивает?
У меня уже не было сил с ним общаться – я был в трансе от жалости к малышу и его маме. А еще… очарован Ниной.
- Нечего меня допрашивать. Кажется, ты хотел в Пласт заехать, пообедать?
- Я и не думаю тебя допрашивать. Просто хочу сказать, что в любой ситуации обязательно есть два выхода – либо дерьмом через задний проход, либо блевотиной через рот. Ты какой по жизни предпочитаешь?
Господи! Как мне надоела его рожа цыганская. Может, ткнуть в неё кулаком да пойти пешком? Далеко однако, и дождь идет… груз опять же до места везем.
Я закрыл глаза.
На следующий день позвонил Шумакову и доложил усталым голосом:
- Гидроцилиндры привез. Счет Арзамасцеву отдал… Все в порядке с гидроцилиндрами.
- Да не чувствуется! - весело констатировали на том конце провода. – У тебя голос насмерть убитого человека.
- И еще, Виктор Григорьевич, на следующие поездки, если можно, избавьте меня от этого водителя из Сельхозтехники по имени Руслан. Рядом с ним за день столько наслушался дерьма всякого, сколько за всю свою жизнь не видал.
Шумаков хмыкнул:
- Так ты же писатель. Должен понюхать все дерьмо мира, чтобы правду о нем людям ведать. Вспомни «Яму» Куприна. Надо со шлюхами покувыркаться, чтобы все о них досконально знать…
Я чуть трубку не бросил от злости – и этот туда же!
Очень остро вчера Нина напомнила мне Кубу и Галку. Запахом чистого тела, наверное – без аромата духов и парфюма. Связавшее нас тогда физическое влечение на тропическом острове было таким сильным, что, когда мы занимались любовью, мне казалось – могу без крыльев летать. Галка на целый месяц стала единственным светочем в моей жизни. С нею был не просто секс – это была разгрузка, освобождение от всех душевных травм, накопившихся за годы прежней жизни; это была настоящая страсть – яростная и неуемная. Господи! Как же такое могло случиться, что мы с ней расстались навсегда? После нее не было уже у меня ни бушующей страсти, ни любви настоящей. Секс теперь, с кем бы он ни был, сводился к простому механическому акту – взгромоздился, подергался, кончил и слез…
Вечером позвонил Тане и напросился в гости. Пива прихватил, как обычно.
Вошел и попытался себя завести. Отвел прядь волос с ее лица и поцеловал в губы. Ладонью прошелся по бедру. Мне хотелось забыть эту чертову Нину с сыном и ее проблемы под дождем на дороге… Мне хотелось с головой уйти в наслаждение. Но в то же время в душе понимал, что не очень-то хочется, чтобы наслаждение это предоставила мне именно Таня. Лучше бы Нина. А еще лучше – Галка…
- Сходи в душ, - сказала любовница.
Покувыркавшись в постели, попив пивка, уныло пошел домой – все не так, как хотелось бы! Чувствую – мы скоро с Таней расстанемся: меня не влечет к ней как было прежде, а она больше не просится замуж. Обыденно стало все…
Витек раскидал движок экскаватора, составил дефектную ведомость – мол, надо чинить то-то и то-то. А именно – в головке поменять подгоревшие клапана на новые и притереть их к гнездам, в блоке гильзы цилиндров заменить, коленвал ревизировать и заменить все опорные и мотылевые подшипники.
Полистал я «Прайс» и нашел исполнителя – Сельхозтехника в селе Долгодеревенское ремонтирует такие двигатели.
Созвонились, договорились – они готовы были принять, а я ехать.
Из нашей СХТ прибыл «камаз» и водителем на нем был мой сосед Вася.
Загрузили ребята в кузов блок цилиндров, головку и коленвал. Вася тент авизентовый, который использовал при транспортировке зерна, над кузовом растянул от дождя. Поехали…
Возле Коркино на трассе перекусили действительно очень вкусными беляшами с кофе. В Долгодеревенское прибыли аккурат в двенадцать часов. Бухгалтерия уже ушла на обед. А он по деревенским нормам и правилам длится два часа – пока коровку подоят, хрюшек с курочками покормят, сами поедят… вот и набежит на циферблате два часа. Зато работают до пяти. Я женщин имею ввиду.
Вася спать завалился в спальник. А я размышлял – два часа свободных; сходить, не сходить в автомастерскую Кукаркина да узнать у знакомых ребят, как дела идут у бывшего моего шефа. Пока думал, дождик закапал. Хотел переждать – думал, закончится вот-вот, а он сильней припустил. Глухо забарабанил по кабине и смотровое стекло залил.
Метеорологи вчера пообещали грозы на Южном Урале. Правда, они это делают практически каждый день вот уже второй месяц подряд. И от этих пророчеств, должно быть, едва только возрадуешься небу чистому как стеклышко – вот она туча, откуда ни возьмись, а с нею, конечно, дождь и гроза. Нет, не обмануть нам метеорологов никогда.
Дождь лил все сильней и сильней. В кресле дремать – тоже не выход: не люблю я бездарное времяпрепровождение. Должно быть, покоя не дает закостенелая журналистская привычка – собирать информацию где бы то ни было; каждую встречу и разговор – в дело.
Вылез я из машины и, торопливо пробежав территорию дождя, скрылся от него под крышей огромного ангара с распахнутыми воротами.
С иссиня-черного неба неслись раскаты грома, и он гулким эхом прокатывался по бесконечному помещению. Сильный ветер хлестал струями дождя по стальной полусферической крыше, а грохот от них раздавался как от свинцовой дроби из охотничьего ружья. Яркие вспышки молний отражались в окнах конторы напротив. Картина такая смертельного боя – мол, гремят орудия, и картечь сечет беспрестанно по стенам пакгауза; ну, а я в осаде – держу оборону…
Поздно подумал, что надо было бежать не сюда, а в контору. Тут-то, похоже, склад – того и гляди вытурят постороннего человека под дождь. А он хлестал во всю, не утихая. Потом, словно почуяв мои мысли о новой пробежке, обрушил на Долгодеревенскую СХТ сплошной поток воды с неба. Да, твою же, погода, мать!..
Два молодых человека неподалеку что-то сверяли или проверяли – щупали на полках запчасти, рассматривали и заносили в журнал, тихо переговариваясь. На меня обратили внимание:
- Вы здесь зачем?
- От дождя скрываюсь, - вяло ответил я, предчувствуя удаление прочь.
- Это понятно. Но вы ведь приехали издалека?
Я кивнул и ближе шагнул – не гонят пока.
- Откуда приехали и зачем?
- Узлы от двигателя с экскаватора… - назвал марку, - на реставрацию привез.
- И не жалко вам денег?
- Не мои.
- Понятно. Где такие ископаемые машины еще водятся?
- В увельском Водоканале.
- Да вы что?! Ну-ка идите сюда. Стоит ли вбухивать деньги в дерьмо? Вот что вам надо покупать!
Как будто притихла гроза на дворе, и можно уже не кричать при разговоре. Но в тот момент, когда я вплотную подошел к молодым людям, небо разверзлось опять – снова грянул артиллерийский залп грома, и дождь застучал так, точно десяток-другой огромных птиц принялись усердно клевать что-то там, на стальной крыше.
- Что у вас есть?
- А вот смотрите…
Это был рекламный листок с цветной фотографией замечательного экскаватора. А ребята нахваливали:
- Тот же объем ковша… Но зато проходимость выше… И гидравлический привод на все механизмы… Скорость движения… Скорость выемки грунта… Лопата для грейдеровки… Конфетка, не экскаватор!
- Можно взять? – потянул за краешек рекламку к себе.
- Подождите, - один взял её из моих рук, перевернул, положил на журнал и на обратной стороне листа написал столбиком несколько цифр. – Две цены на него. Верхняя здесь, в Долгодеревенском, но с заказом. Средняя цена – самовывозом с площадки в Екатеринбурге. А нижняя – ваша маржа за участие в сделке.
Ни фига себе! Цены в Екатеринбурге и Долгодеревенской СХТ сильно разнились. А сумма, которую пообещали мне, ну, очень была приличной. Гораздо больше вписанной в договор с Водоканалом за восстановление убитого экскаватора.
Про маржу я уже слышал и ничуть не удивился. В «Прайсе-74» много видел таких объявлений торгующих организаций – мол, снабженцам выписываем премии.
Так-так-так… Все идет как нельзя лучше. Отлично идет, ей богу. Я почувствовал новый душевный подъем, как от хорошей пробежки – когда бежишь плавно и без усилий. Мысли рождались с уверенной легкостью. А лица ребят, на меня смотрящих, выражали внимание.
Поняв, что я все усвоил, один улыбнулся во весь рот, сверкнув глазами, и протянул мне руку:
- Александр.
- Анатолий, - представился я.
Другого звали Степан.
- Ну и как оно вам?
Я поднял на Александра глаза и со смущенной улыбкой проговорил:
- Не мне решать, но попробую тему протолкнуть.
- Тогда надо телефонами обменяться.
Александр написал на рекламке челябинский номер с кодом области.
- Вот, это коммерческий отдел. Звоните в рабочее время. Отвечу я или Степа. А вам как звонить?
- У меня телефон домашний. В рабочее время могут ответить либо папа, либо мама.
- Давайте-давайте, я вечером позвоню, если что.
Продиктовал ему номер нашего домашнего телефона с кодом района и области.
Александр мне снова руку подал:
- Ну-с, пробивайте тему, коллега, а мы займемся своими делами.
Выждав затишье дождя, когда он будто дыхание переводил, я перебежкой вернулся в кабину «камаза».
Это я удачно сбегал. Но мне надо подумать.
Взглянул на циферблат наручных часов – прошел час обеда: время еще есть.
Итак, тема весьма и весьма интересная. Что надо сделать, чтобы её осуществить? Конечно же, показать рекламный лист Шумакову. Рассказать о ценах. Стоит ли о марже говорить? Да нет, конечно! Следовательно ее надо зачеркать, чтобы никого не смущала. Потом… Потом… Правильно! Организовать коммерческое предложение от ребят. И положить на стол Шумакову. Всё. Больше я не в силах что-либо предпринять. Дальше будет решать Виктор Григорьевич…
Блин! Столько денег ухлопали на ремонт. Если бы не было этих затрат, мог с чистой совестью сейчас уговаривать Шумакова за новый копательный аппарат – мол, зачем с чужим барахлом валандаться? А теперь, когда подписан договор на мое участие в восстановлении экскаватора, ходатайство за приобретение нового из моих уст будет лишено всякой логики. М-да… задачка.
Дождь вроде бы прекратился. Потянулся народ к воротам.
Взглянул на часы – да, обед закончился.
Пошел в бухгалтерию. Подал накладную и отпечатанную на машинке дефектную ведомость Киселева.
Симпатичная женщина за столом подняла на меня взгляд.
- Нет-нет, оставьте себе. Дефектную ведомость на ваши детали составят наши специалисты. Когда вы ее подпишите, я счет оформлю.
- За сегодня сделаем, чтобы мне напрасно не кататься?
- Ну, постарайтесь – езжайте в ремцех, разгружайтесь; уговорите инженера ускорить процесс дефектации.
- Как проехать в ваш цех?
Рыжеватая блондинка с длинными, до середины спины, волосами и ногами волейболистки, в синем рабочем комбинезоне вызвалась нас проводить в ремонтно-механический цех СХТ.
На дворе уже солнце сияло.
- Ужасная погода, - она сказала. – То дождь, то гроза…
- Да вот же солнце, а вон радуга – любуйтесь и радуйтесь.
- Надолго ли?
Я помог ей подняться в кабину «камаза».
- Вася, езжай, куда дама скажет.
И ей:
- Как уговорить вашего инженера ускорить процесс дефектации? Он взятки берет? Водку-коньяк пьет?
- Ой, ну что вы! – девушка всплеснула руками. – Владимир Иванович у нас замечательный. Он идейный и строгий…
«Идейный и строгий» от меня отмахнулся:
- Подождите, сейчас не до вас.
Такой ответ меня не устраивал. Огляделся вокруг. Кто может приструнить инженера дефектации? Правильно – главный инженер СХТ.
- Где найти главного инженера? – спросил первого же попавшегося.
Угрюмый мужик посмотрел на меня сердито, но не смутил – как бывший производственный мастер, я знал, что мужчины на работе улыбаются редко.
- Михал Василич? Тут где-то был, - повертел головой по сторонам мною задержанный и указал на человека в костюме и галстуке. – Да вон же он.
Подхожу к главному инженеру.
- Михаил Васильевич, здравствуйте. Я из Увельского Водоканала. Мое начальство созванивалось с вами или директором вашим. Привез узлы от двигателя экскаватора… Надо бы дефектацию сделать.
Он смерил меня взглядом:
- К инженеру цеха обратитесь.
- Подходил уже – говорит, занят. И что, больше никто не может? Такая редкая специальность? Наверное, здорово получает…
Попытался нарисовать снисходительную улыбочку на губах – мол, эх вы, деревня; лучше бы назвались просто: село Долгое и не пыжились с Долгодеревенским.
Кажется, зацепил.
Михаил Васильевич насупился:
- Это что, комплимент или колкость?
Это хитрый прием прожженного журналюги, подумал я, но вслух сказал:
- Попытка комплимента. Когда-то я работал мастером на Станкомаше, и случилась такая ситуация – пришла машина под срочную разгрузку, а на месте не оказалось ни строполя, ни крановщицы. Так начальник цеха залез в мостовой кран, а меня строполить заставил. «Дело есть дело», - тогда он мне объяснил.
- Ну, идемте, – сказал главный инженер СХТ. – Где ваши узлы?
Их уже сгрузили с машины, и они стояли у стены, словно сироты на паперти, взывая к жалости моей – не оставляй нас здесь, Анатолий: мы боимся.
Михал Василич сходил в цеховую конторку, принес чистый бланк дефектной ведомости; прошелся перед строем наших узлов, ни к чему не прикасаясь, и написал несколько пунктов. Черкнул роспись, подал мне:
- В бухгалтерии вам расценят и выпишут счет.
- И все?
Он пожал плечами – а что еще?
Здорово! А могли бы до конца рабочего дня проторчать, ожидая, когда освободится инженер дефектации… и даже могли уехать не солоно хлебавши.
Пробежал глазами по ведомости и зауважал главного инженера Долгодеревенской СХТ. Бывают же такие специалисты, способные в пять минут разложить все по полочкам. Кисель над своей ведомостью целый день трудился, а пункты почти совпали…
В бухгалтерии поставили печать на дефектную ведомость, расценили намеченные операции по реставрации и необходимые запчасти, выписали счет на оплату. Все, дело сделано – мы можем ехать домой.
- Поедим беляшей возле Коркино?
- Само собой.
Я не стал отдавать документы Долгодеревенской Сельхозтехники Арзамасцеву – мне нужен предлог для рандеву с Шумаковым. И вот я в его кабинете. Выложил дефектную ведомость, счет на оплату…
- Ах ты, умница! – босс в восторге.
Я как ни в чем не бывало:
- И вот такое еще предложение от них поступило.
Кладу перед первым заместителем Главы района рекламный листок с фото нового экскаватора. Тыкаю пальцем:
- Цены вот – эта в Долгодеревенском после заказа; а эта на торговой площадке в Екатеринбурге.
Все, что было на обратной стороне листа затушеваны вместе с моей маржой.
- Что, правда, такие цены? – удивляется Шумаков.
- Да, в Екатеринбурге почти даром, - поддакиваю я. – Но самовывоз, а до него плюс еще двести километров.
- Да плевать на километры! – Виктор Григорьевич воодушевился. – Зацепил за «камаз» и айда пошел…
Повернулся ко мне:
- Ну-ка, ты узнай поподробнее – что за фирма? чем занимается? давно ли на рынке? не фуфло ли какое?
- Хорошо.
Вышел в приемную. Секретарю:
- Есть у вас факс?
- В общем отделе.
- Запишите номер.
Она записала на листочке, мне подала.
- А можно мне от вас по межгороду позвонить?
Секретарша поморщилась:
- Позвоните лучше от Шумакова.
- Да я только что от него. Он меня к вам отправил.
Соврал, конечно, но кто проверит?
- У меня тоже нельзя. Скобин здесь. Вдруг трубку поднимет, а там вы говорите, - головой покачала. – Мне попадет. Идите-ка лучше в общий отдел.
- А где это?
- По коридору до конца, налево последняя дверь…
Налево последняя дверь была настежь распахнута. Женщина в ней…
Я представился.
- Из Водоканала… Мне надо по межгороду позвонить. Виктор Григорьевич в приемную отправил, а секретарь сказала: «Скобин здесь». И к вам направила. Можно мне в Долгодеревенскую СХТ позвонить по поводу экскаватора для Водоканала?
Женщина досадливо мотнула головой.
- Звоните.
Я набрал номер. Ответил Александр.
- Александр, здравствуйте! Это Анатолий беспокоит из Увельского Водоканала. Я по поводу экскаватора. Помните наш разговор вчера?
Трубка ответила голосом Александра:
- Конечно помню. Ну, и как?
- Я только что вышел из кабинета первого заместителя Главы Увельского района. Его очень заинтересовало ваше предложение.
- Какой вариант?
- Конечно, цена в Екатеринбурге. Что он хочет… Вам надо сделать коммерческое предложение в адрес муниципального предприятия Увельский Водоканал. Пакет документов должен содержать фотографию экскаватора, который вы мне показали, и все его технические характеристики. Рекламный проспект фирмы со всеми ее реквизитами. И счет к оплате…
Слышно было, как Саша вздохнул.
- Когда надо?
- Прямо сейчас. Запиши номер факса.
Я продиктовал с листика секретарши.
- Чтобы не случилось недоразумения, подпиши в углу первого отправляемого листа «Для Шумакова В. Г.»
- Все понял. До связи.
- Будь здоров.
Положив трубку, я обратился к заведующей общим отделом районной администрации.
- Придет факс с документами на экскаватор для Водоканала – занесете его Шумакову?
- Когда придет?
- Точно не знаю. Может, сегодня; может, завтра; может, послезавтра…
- Послезавтра выходной, - сказала заведующая язвительным голосом.
- Ну, не знаю. Когда-нибудь все равно придет…
- От кого?
- От фирмы, которая хочет продать экскаватор нам.
- Как называется?
- Точно не помню. Проспект остался у Шумакова.
- Откуда факс?
- Может, из Долгодеревенского; может, из Екатеринбурга… Вам-то какая разница? Все равно факс на автомате стоит. Уходя на выходной, проверьте в нем наличие бумаги.
- Ага, поучите меня работать!
С такой дотошной мне бы не сработаться.
Все. Дело сделано. Механизм запущен. Ждем…
Примерно, неделю занимался «Лирой», по хозяйству делами, навещал водоканал…
Однажды Арзамасцев сказал:
- Звонили из Долгодеревенского. Все у них готово в СХТ. Можно ехать и забирать.
- Понял. Готовлюсь в дорогу.
Оформил доверенность на себя. Позвонил Шумакову, заказал «камаз».
Вася вечером домой ко мне пришел.
- Меня на завтра к тебе отрядили.
- Ты заправился? Машина у дома? Тогда поедем пораньше, чтоб до обеда в Долгодеревенском СХТ быть – больно он у них длинный.
- Коров в табун выгоним и поедем.
- Годится. Я к тебе подойду.
В семь часов выехали. В девятом завтракали беляшами возле Коркино. В одиннадцать прибыли в Долгодеревенскую СХТ. Уладив формальности, загрузились отремонтированными узлами. Можно было отправляться в путь обратный, но мне хотелось поговорить с Александром или Степаном – что да как у них с бумагами на экскаватор.
Вернулся в контору. Коммерческий отдел был закрыт. Хотел спросить у секретаря в приемной – где ребята? Столкнулся в коридоре с главным инженером.
- Здравствуйте, Михаил Васильевич! Спасибо вам за оперативность. Узлы свои я уже получил. Хотел в коммерческий отдел заскочить, но там закрыто. Где их найти?
Руку мою главный инженер пожал, но как помянул про коммерсантов, насупился. Минуту с подозрением рассматривал меня. А потом сказал:
- Обоих уволили.
- Почему?
- Жулики оказались, - Михал Василич махнул рукой обреченно и пошел своей дорогой.
Меня как обухом по голове.
О боже милостивый… Что же это получается? Они здесь напортачили. Меня обманули. Очень возможно, что Шумаков уже дал команду оплатить – и деньги ушли. А Шурик со Степой их прикарманили и смылись из Долгодеревенского.
Ой-ё-ё-ё-ёй! Доигрался хрен на скрипке. Как же мне себя было жалко…