Тигриные страсти

Тигра накормить легко.

Надо же было такому случиться, что чета тигров, логово которых Марсель заметил в лесу, поселилась возле пещеры. Должно быть, соседи гривастые достали. Облюбовали они тот самый дуб, на котором обезьянки ручные жили. Тем просто хода не стало с дерева. Да и обитатели пещеры прекратили свои прогулки и все дела снаружи.

Впрочем, тигры не особо как-то обращали внимание на людей, а уж тем более им было не до обезьян, затаившихся в густых ветвях. В корнях дуба они вырыли себе логово, и тигрица родила там котят.

День был пасмурный, серые тучи закрывали небо. Резкий ветер дул со стороны равнины, зловеще завывая в вершине секвойи. Со своим потомством спали в логове хищники. Набив животы желудями, плакали от страха в дупле обезьянки. Ломали голову над проблемой люди в пещере.

- Выход один, - утверждал Марсель, - надо искать с тиграми мир и союз. Закормить их хлебцами, чтобы они на коз не охотились и не трогали обезьян.

- Вот так прямо пойдешь к ним с плодами в руках?

- А что делать?

Ветер крепчал. Он словно кидался в ожесточении на дуб и скалу. Дереву доставалось больше.

- Может, мне как-нибудь взобраться на дуб и там с веток попробовать с ними договориться? – рассуждал капитан. – Ведь они совсем не подходят к пещере. Не интересуются нами…

- Зато козами даже очень. Который день ни одна не является.

- Ну и зря. Тигры – хищники, охотятся ночью.

- Коз запах пугает.

- А я завтра возьму и схожу к дубу – обезьян угощу. Отощали, поди.

- Не надо, милый. Давай подождем – присмотримся. Может, какой подвернется случай.

Новый порыв ветра снаружи, и Луиза ощутила дрожь удовольствия от того, как хорошо, что она сейчас находится в уютной и удобной пещере, защищенной от всех зверей и стихий внешнего мира, снабженной всем необходимым для комфортного проживания.

Но Марсель был упрям.

Утром распогодилось. Жан набрал корзинку печеных плодов хлебного дерева и отправился к дубу. Где-то неподалеку печально скулили шакалы. Вот еще одно неудобство соседства с крупным хищником – за ним всегда и всюду следуют эти твари, надеясь на объедки с барского стола. Эти медно-красные падальщики слабы и трусливы, но когда их много, представляют опасность. И справиться с ними бывает не так просто, как с одиноким большим зверем.

Марсель старался пройти так, чтобы не быть замеченным из тигриного логова. А когда подошел к дереву с противоположной от логова стороны, стал высматривать среди ветвей Луи или Бабету, не смея окликнуть их голосом.

Послышался шорох. Капитан глянул в сторону и оторопел. Из-за дерева, огибая его, показался тигр. Увидев человека, замер на месте.

Некоторое время они стояли неподвижно, рассматривая друг друга. Этому правилу следуют и люди, и звери. Своей неподвижностью демонстрируешь отсутствие враждебных намерений.

Должно быть, человек воспринимался тигром, как нечто слабое, не представляющее опасности. Он еще не знал, что перед ним самый страшный хищник Земли в будущем. Тем не менее, двуногий не пах страхом, а хищники отлично чуют этот запах и идут на него.

А у Марселя наоборот – в первое же мгновение встречи он испытал такой сильный испуг, при котором уже перестаешь бояться и теряешь чувство опасности. Он заметил, что вызывает в хищнике очень сильное любопытство. Возможно, он встречался с людьми. Но никогда еще подобное существо не возникало на его пути. Светлые волосы, бледное лицо, серая одежда капитана французского республиканского флота, кортик на поясе и фуражка с козырьком – все это производило на тигра впечатление чего-то странного, таинственного, незнакомого…

Судя по поведению хищника, жизнь человека пока вне опасности.

Необычность обстановки смущала Марселя, и он не знал, что предпринять. Вызывало некоторое беспокойство мысль, а не появится ли вслед за самцом его тигрица? Враждебное отношение самки ко всем посторонним, появившимся вблизи её логова, в котором обитают тигрята, понятно. Но, слава Богу…

Если человек поставил себе цель приручить животное, он все равно добьется своего – размышлял Марсель, почти успокоившись и думая, как приступить к общению. В корзинке у него вкусные печеные хлебцы. Причем, это настолько универсальная пища, что её с охотою поглощают и травоядные, и хищники. Как же предложить тигру, чтобы они стали событием более заслуживающим внимания, чем он сам, состоящий из мяса и костей?

Стоит разрушить какой-нибудь предрассудок, как дальнейшее уже легко идет само собой. Как же убедить могучего зверя, что человек – не враг и уж, тем более, не пища, а друг, который пришел с гостинцами? Каким должен быть первый шаг?

Капитан изо всех сил старался сохранить присутствие духа, убеждая себя в том, что раз тигр не напал сразу, то теперь уже не набросится на него. Он просто ждет объяснений появления человека возле его логова.

И еще подумал Жан Марсель – если тигр сейчас вдруг повернет и пойдет прочь, он последует за ним. Не разорвет же зверь его в ярости, что человек за ним следует, как младший брат. В конце концов, хищник может его прогнать, просто рыкнув.

Такие мысли пролетали в голове капитана. Они вовсе не лишали его решимости подружиться со зверем. Его удерживало на месте лишь любопытство – кто сделает первый шаг?

- Собственно говоря, - сказал я, - мне бы хотелось остановиться на этом, дав волю вашим фантазиям. Подружились ли тигр с Марселем? Если да, то как?

Дочки задумались, мама сказала:

- Тут появилась тигрица и порвала их обоих в клочья.

- Ты хочешь сказать, что самки не умеют дружить?

- Я хочу сказать: с волками жить – по-волчьи выть.

- Ты не права. Наши Марсели, Жан и Луиза – люди с высокими моральными принципами, благородные и храбрые, не приемлющие бесполезные жертвы, убийства животных, придерживающиеся системы зоологической философии, которая видит в охоте на зверей посягательства на красоту земную…

- Кажется, мы отвлеклись, - мама кивнула на горящие нетерпением глаза детей.

Даша предложила:

- Пусть это будет Кинг-Конг.

- Что Кинг-Конг? Это гигантская черная горилла?

- Она придет и спасет капитана, разорвав тигра на две части.

- Попробуй рассказать сама, - предложил я на пять минут младшей дочери, а сам прикрыл глаза и погрузился в мечтательную задумчивость.

- Эээ… - сказала Даша и больше ни звука.

- Ну, давайте попробую я, - вызвалась мама.

Человек и тигр застыли лицом к лицу. Они были в расцвете своих сил, к тому же опытные, энергичные, храбрые… Любопытство светилось в их глазах. 

Неожиданно неподалеку затрещали сучья, словно кто-то, подобный мамонту, пытался протиснуться сквозь густой кустарник. Животное, огромное и тяжелое, с серым мехом и плоским черепом вышло на поляну. У него были огромные когти.

Тигр знал насколько опасна эта тварь и какой у неё непредсказуемый характер. Марсель эту зверюгу тоже встречал.

Увидев человека и тигра, медведь остановился, раскачиваясь на могучих лапах. Его маленькие глаза сверкали из-под нависшего лба. А потом он звучно рыкнул, заявляя свои права на эту местность – мол, пошли все прочь, пока в памяти!

Он был больше льва и уступал разве что мамонту или носорогу.

Тигр взревел, раздувая широкую грудь. Его лапы взрывали дерн, хвост обхлестывал бока. Он не собирался удирать от логова, в котором его самка родила котят.

Если тигр знал своего соперника, то серый медведь принимал его скорее за леопарда, который всегда уступал ему дорогу, и не видел в нем конкурента. Косолапого манили желуди дуба, в изобилии усыпавшие его подножие. Как пища, его не интересовали ни тигр, ни человек. Он ещё раз громко рыкнул и принялся за еду.

Тигр взревел во второй раз и пришел в ярость. От безумного гнева его грудь вздулась, и из пасти его вырвался третий рык. Последний…

Наконец, медведь понял, что ему угрожают. Он перестал хрустеть орешками дуба и повернул к полосатому голову. По сравнению с огромными, пылающими огнем глазами тигра, медвежьи были маленькими, спрятанными в густой шерсти. Но размерами медведь был куда больше.

Развернувшись к противнику на широких лапах, незваный гость из кустов взревел в ответ, и рык его был поистине ужасен. Приняв боевую стойку, он просто преобразился на глазах. Плотное мускулистое тело поражало мощью. Из разверзнутой пасти торчали невиданной величины клыки. Янтарно-желтые глаза загорелись злобой. Вставшая дыбом серая шерсть делали облик зверя устрашающим.

Теперь и тигр понял, что перед ним очень опасный противник. Но за спиной его были потомство и самка.

Бой начался.

Будучи благоразумным, тигр отступил чуть в сторону, чтобы напасть на медведя сбоку. Косолапый ждал. Но когда тигр прыгнул, он буквально опрокинул его, сбив в воздухе одним ударом могучей лапы. Полосатый мех окрасился кровью. Но у тигра, похоже, был сломан позвоночник – он силился подняться на ноги, но не мог.

Однако, схватка ещё не закончилась. Из-за дуба, незамеченная медведем, выскочила тигрица и набросилась на него, опрокинув на землю. Хищники, переплетаясь телами, покатились по земле, нанося друг другу страшные удары, разрывая шкуры клыками, когтями...

Тигрице удалось вывернуться из страшных объятий и отскочить в сторону. Медведь поднялся на четвереньки – одна его лапа висела прокушенной. Они застыли друг против друга, красные от крови, рыча и скалясь кровавыми клыками.

Какое-то время они колебались – продолжать бой или разойтись? Медведю можно уйти. Но тигрицы отступать некуда – за спиной у неё потомство.

А потом тигрица упала – у неё был разорван живот, и внутренности от конвульсий вываливались наружу. Медведь подошел и беспрепятственно прокусил ей горло. Фонтан крови ударил вверх. Косолапый отступил и тяжело сел. Победа далась ему нелегко.

Потом он то же самое проделал и с тигром.

Марсель с ветвей дуба видел, как медведь, припадая на поврежденную ногу, тяжело переваливаясь пошел прочь. Не до желудей косолапому стало. Кровь сочилась из многочисленных ран, оставляя за ним широкий след…

- Ничего себе мама завернула – дрожь по коже.

Девочки, согласные со мной, дружно закивали головами.

- Теперь у нас две Шахерезады! – торжественно объявил.

- И две Шахерезадочки, - мама растрепала волосы дочерям. – На сегодня достаточно впечатлений. Зубы чистить и по кроватям!

Снова пели жаворонки, трепеща крыльями под сверкающими солнечными лучами.

Луиза пошла побродить по окрестности, окликивая своих коз.

Марсель смотался на берег к сыновьям Носорога, предложил им двух тигров и попросил одну полосатую шкуру, выделывать которую не надо. И уж только потом заглянул в логово под дубом.

Там было четыре слепых котенка, тыкающиеся ему в ладони и принимающие пальцы за соски. Их было жаль.

- Вы будете жить! – воскликнул Марсель. – Я не дам вам умереть!

- Они спасутся, если ты сумеешь занести их в пещеру, - подошла Луиза.

Следовали за ней коза с козленком, выпрашивая хлеба.

- Они спасутся, если мы их накормим молоком.

- Молоко сейчас будет.

Молоко налили в половинку черепашьего панциря, которое Луиза использовала для сушки трав и ягод. Подтолкнули к нему тигрят. Стали тыкать их мордами в белую питательную жидкость. Марсель мочил палец и толкал его в маленькую пасть. В конце концов, четыре прожорливых брюшка удалось кое-как набить пищей. Утомленные, котята ткнулись в ноги Жану и уснули.

Луиза нашла в этом занятии какое-то удовольствие. Её глаза просто светились счастьем, когда она тыкала перепачканные мордашки в молоко. Она принесла корзину, устланную сухим лишайником и уложила туда тигрят.

- Что ты собираешься делать?

- Забрать с собою в пещеру.

- Не стоит рисковать их жизнями. Они умрут, ничего не поняв. Ведь они ещё такие крохи и не могут постоять за себя.

- Почему они должны умереть? – горячилась Лу.

- Потому что в пещере правит Магия. Не стоит рисковать ими, милая.

- Но они погибнут, оставшись в логове без родителей.

- Я буду их охранять.

Инстинктивно капитан чувствовал, что мирная и спокойная жизнь осталась в прошлом. Забота о беспомощных малышах теперь станет основным его занятием и грозит тревожными бессонными ночами, прочими неприятностями...

Когда в небе зажглись первые звезды, Жан почувствовал, как темнота наваливается на него непосильной ношей. Он разжег костер под дубом перед логовом, куда поставил корзину с тигрятами. Прислонился спиной к дубу и потихоньку заснул.

Присматривал за округой Луи на ветке. 

На следующий день Нор принес тигриную шкуру. Жан застелил ею логово и высыпал на неё из корзины слепых котят – пусть запах родителя успокаивает малышей и отгоняет их врагов.

Когда сын Носорога увидел, как белые люди мучаются с кормлением, он рассмеялся. Ушел на берег и скоро вернулся с рогом бизона.

В широкой части его была пробка, а острие заканчивалось таким микроскопическим отверстием, что молоко из него капало. Но если сосать, процесс шел быстрее.

И так же быстрее и проще теперь пошло кормление тигрят. Они с удовольствием приняли рог вместо вымени и набивали животики до полной отключки.

Луиза наградила Нора корзинкой печеных хлебцев.

Придерживая малыша одной рукой, а в другой рог с молоком, она рассуждала:

- Если мы будем кормить тигрят молоком, а потом хлебом, не приучая их к мясу и охоте, они у нас вырастут не хищниками, но охранниками. Я вот их ещё с козами познакомлю – станут пастухами.

Когда тигрята открыли глаза и научились самостоятельно выползать из логова, за их воспитание взялся Луи.

Утомленный бессонной ночью, Марсель отсыпался в прохладе алькова, а обезьянки, под присмотром Луизы, возились с тигрятами – учили их выбегать на зов и прятаться по сигналу. Научились приматы кормить малышей молоком из рога, не забывая и о своем. Впрочем, молоко любили все.

- Наверное, ты зря, любимый, себя изводишь бессонными ночами, - посочувствовала Луиза. – Крупных хищников в округе нет, а шакалов отпугивает запах шкуры.

Марсель решился на эксперимент.

Он не стал разводить, как обычно, на ночь костер под дубом, а забрался в логово, улегся на шкуре – под боком примостились тигрята. Уже стемнело, хищники вышли на охоту, но под дубом все было спокойно.

Жан дремал-дремал да уснул. Проснулся от возни тигрят – они учуяли кого-то снаружи. Капитан присмотрелся и в лунном свете различил несколько жалких фигур шакалов. Их влекло логово. Но и пугало. Запах взрослого тигра перебивал ароматы котят и молока.

Шакалы долго сидели напротив логова – наконец, один решился подойти.

Жан приготовил кортик ткнуть ему в морду, если он сунется.

Но за мгновение до этой исторической встречи стали с плотью откуда-то сверху вдруг послышалось угрожающее рычание. Шакал с визгом бросился прочь, за ним его приятели.

Капитан напрягся, ожидая визита нового хищника. Но с дуба спустился Луи, заглянул в логово – у вас все в порядке? – и зарычал: ну, вылитый тигр.

Ах ты проказник!

Малыши бросились к своему наставнику.

После такой проверки Марсель прекратил ночные бдения, оставив тигрят на попечение обезьян.

- Луи справится со своими обязанностями, - объявил он.

Луизе не нравилось спать одной, но и тигрят было жалко. Она предложила:

- Есть другой вариант. Пусть Нор жжет костер под дубом, охраняя тигрят. А утром я ему выдам за работу три хлебца – на каждого братца.

Однорукий с радостью согласился.

Однажды ночью рысь забралась на дуб, охотясь на белок. Обезьянки притихли в дупле. Но Нор учуял её, а потом и увидел – огромная кошка с кисточками на ушах. Двигалась она совершенно бесшумно. Ударом лапы сбила белку, но поймать не успела – тушка упала к ногам охотника из племени Носорога.

Теперь они смотрели друг на друга. Рысь предостерегающе подняла лапу, словно желая заявить свои права на добычу. Имея только один дротик в здоровой руке, Нор прикидывал шансы.

Зверь тоже внимательно наблюдал за мужчиной, пытаясь определить насколько это опасный противник.

- Если рысь спустится вниз, Нор убъет её, - объявил охотник.

Хищник на дереве зарычал, но вниз не спешил. А потом пробежался по толстой ветке, спрыгнул на землю и исчез в подлеске.

Нор кинул белку в логово к тигрятам и вернулся к костру.

Утром, узнав о событии, Марсель отругал охотника. Он объяснил, что воспитывает из тигрят пастухов, а не хищников. Трупик белочки вручил Нору:

- Выкинешь по дороге, если тебе не нужна.

Малыши на него не польстились: обнюхали, а потом, играя, отнимали друг у друга.

Нор был парень сообразительный – не выкинул, а спрятал белку. На следующую ночевку прихватил с собой.

Давно уже одинокая собака приглядывалась к нему из темноты. Вот и сегодня пришла.

Нор знал, что Нур и Нар на его месте попытались бы её убить – метнули в неё копье или дротик. Нор не собирался этого делать. Ему пришла в голову мысль, почему бы ему не стать другом одинокой собаки. Он был уверен, что звери понимают человеческую речь и разговаривают между собой на своем языке.

Он отрезал белке голову и кинул собаке под ноги. Пес взвизгнул и прянул в сторону. А потом вернулся – обнюхал угощение и принялся хрустеть беличьим черепком.

Изящный зверь на крепких ногах с черной шкурой и белым треугольником на груди. Его движения были абсолютно естественными и совершенно непринужденными. Охотника охватило странное чувство влечения к одинокой собаке, возможно, как и он, изгнанной из стаи.

- Пусть Черный Брат не боится сына Носорога Нора. 

При звуке человеческого голоса пес вздрогнул, попятился и замер на месте.

- Сын Носорога Нор хочет быть другом Черного Брата.

Нор окликнул пса свистом и кинул остатки беличьей тушки.

- Ешь, Черный Брат, ведь мы с тобой теперь друзья!

Собака, умяв подношение, подобралась к костру и прилегла в ногах Нора. Идти ей было некуда. Она готова была разделить судьбу искалеченного охотника.

Увидев утром пса рядом с Нором, Луиза кинула ему хлебец. Нор не стал отнимать, и пес его съел. Между людьми и собакой возникло полное взаимопонимание.

- Мы возьмем его к себе, - говоря об Одноруком, сказала Лу. – Когда тигрята подрастут и станут пастухами, он будет старшим над ними.

- Они уже дружат, - согласился Марсель.

Пес, которого Нор назвал Чак, стал дорог ему – это был его друг. Он помогал  обнаружить на охоте добычу. И был незаменимым охранником возле логова, обладая великолепными чутьем и слухом. За что по утрам получал заслуженный хлебец от Луизы.

Однажды ночью на него напали два крепких волка. Туго бы ему пришлось, не подоспей на помощь Нор с факелом.

Отбежав в сторону, хищники остановились, рыча и скалясь. Это были большие серые волки, которые могли растерзать собаку или даже схватиться с человеком. Голод придавал им храбрости.

Нор прикинул свои шансы и метнул дротик. Бросок был очень удачен. Описав дугу, копье впилось в основание черепа зверю. Тот пал замертво.

Второй не убежал, сломя голову от страха. Он сидел возле своего павшего собрата и со злобой смотрел на врагов. Видя такую храбрость, не спешил в бой Чак.

Нор вернулся к костру, не решившись идти за дротиком.

Ночь показалась очень длинный. Одинокий волк выл беспрерывно и жутко, оплакивая своего товарища.

Новое утро расцвело над рекой, саванной и джунглями, затянутых туманом. Вот только тогда волк исчез.

Кто, думаете, был Шахерезадой в тот вечер? Не ломайте голову – мы с женой, наперегонки. По-моему, не дурно получилось. Но слушайте дальше.

Их было пятеро – низкорослых, волосатых, с лошадиными лицами, длинными руками, кривыми ногами и округлыми животами. Люди какого-то племени – свирепые, как гиены, питавшиеся собирательством и человечиной, о чем свидетельствовали черепа на связках, перекинутых через плечо. Вооруженные палками и камнями, они были совершенно голые. Появились из темноты ночи в свете костра так бесшумно, что и Чак не услышал. А дым заглушил их зловонный запах.

Вступив к круг света костра, пришельцы замерли.

Теперь пес вскочил, вздыбил на холке шерсть, зарычал и оскалился. Нор себя вел совершенно спокойно. Хотя понимал – случись сейчас схватка, его ждет поражение и смерть.

Так и стояли пятеро, неизвестно откуда взявшихся, и калека с собакой, а между ними горел костер. Момент был критический. Впрочем, кто мог бы понять этих пришельцев – чего им надо и почему они медлят?

Время шло.

Этой ночью Жан плохо спал. Он думал о Луизе. О том, что ей скоро рожать. А ему принимать роды. Фантазия рисовала самые ужасные картины. От этого мир казался тусклым и потерянным – все счастье куда-то пропало. И время шло навстречу своей судьбе…

Вдруг от дуба раздался истерический крик Луи. Злобно залаял Чак. Следом воздух порвал боевой клич воинов племени Носорога.

Наспех одевшись, подпоясавшись кортиком, Марсель кинулся к выходу, думая, что лучше бы на чердак. И пожалел, что поспешил не туда, когда увидел в свете костра пришельцев. Отвращение к их виду возникло настолько великое, что Жан подумал – убить такого рука не дрогнет; жаль, что он не на чердаке.

Не видя схватки, угрозы смерти, а лишь настороженное противостояние, капитан тоже остался у скалы, обнажив кортик. Но стоять и молчать не в привычках Жана Марселя – тем более, перед ним не тигры, а существа разумные, хоть и неприятные на вид.

- Кто вы? И чего хотите? – крикнул он.

Те разом к нему повернулись, словно поняли речь и задумались над ответом.

- Кто это? – вдруг услышал Марсель за спиной женский голос.

- Да вот гости незваные среди ночи…

Луиза посмотрела на мужа с гордостью и восхищением. Чувства страха в ней не было. Сумеет ли Жан убедить незваных гостей не проливать крови, а уйти с миром? Так ли неизбежно столкновение? Мы ведь можем откупиться хлебцами… 

Так она размышляла, прячась за спину мужа и поглядывая на пришельцев.

- Зачем вы сюда явились? – отчаявшись быть понятым на словах, Марсель перешел на язык жестов.

Вопрос был понят и последовал ответ жестами.

- Мы хотим жить в вашей пещере. Мы хотим иметь твою женщину. Вы должны трепетать перед нами, как олень перед львом. Если жить хотите, уступите пещеру с женщиной и повинуйтесь нам!

- Есть другой вариант. Мы вас накормим досыта вкусной едой. Дадим на дорогу и ступайте своим путем. Ведь вы собиратели пищи – зачем вам кровь проливать?

На какое-то время переговорщики перестали махать руками, размышляя и совещаясь. Потом продолжили.

- Что хочет хозяин пещеры – мира или войны?

- Хозяин хочет, чтобы вы ушли отсюда навсегда.

- Я предлагаю сразиться один на один. Если ты победишь, мы уйдем. Если падешь, калека может уйти. Женщина останется с нами.

- Хорошо. Я принимаю вызов. Каким оружием будем биться?

- Руками.

- Так не пойдет. Ты вонючее гиены. Меня стошнит от твоего запаха. На палках мы тоже не будем биться. Сражаться будем на расстоянии – ты швырять камни, я метать дротики. Договорились?

Пришлые перекинулись словами.

- Твой дротик и мой камень не равноценны.

- Хорошо. Я буду биться со всеми вами одновременно – вы швыряете в меня камни, я в вас дротики. И пусть неудачник плачет…

Опять пошептались.

- Мы принимаем вызов.

Луиза вернулась в пещеру. Нор и Чак стояли за костром. Луи и Бабета таились на ветках. Трудно сказать, чем занимались тигрята.

Капитан поднялся на балкон. Встал на краю козырька с пятью дротиками в одной руке.

- Я буду здесь. Вы можете начинать.

Один запустил камень. Тот со свистом пролетел над плечом Марселя, который презрительно рассмеялся.

После четвертого камня, ни разу не попавшего, капитан взял в правую руку дротик, подкинул его, поймал и замахнулся для броска.

- Ну, теперь молитесь своим богам.

Острие копья с треском вспороло грудную клетку одного из пришельцев. Второй дротик вспорол живот переговорщику.

Марсель крикнул:

- Нор, вам на гончарное дело нужны работники? Могу кого-то оставить в живых.

Третий дротик пронзил череп третьему пришельцу.

- Думай быстрей – кандидаты кончаются.

Четвертый, пронзенный дротиком, упал на землю, вздрогнул всем телом и застыл – смерть забрала его душу.

Надо отдать должное – пришельцы были не из трусливых: никто не каялся, не просил пощады. Последний, оставшийся в живых, угрюмо смотрел на капитана, ожидая своей участи. В руке у него оставался камень.

В ходу язык жестов.

- Это ты не швырялся в меня? А почему? В отместку я тебя пощажу. Так и быть – живи.

Марсель крикнул:

- Нор, бери этого в плен. Самый не кровожадный. Если побаиваешься, можешь его покалечить слегка…

Луиза ждала исхода сражения в алькове. Она понимала, что у пришельцев никаких шанцев нет, что ей не стоит волноваться за мужа да и нельзя… Увы, тело дрожит от возбуждения. В глазах притаился испуг. 

Вот раздались шаги капитана, спускающегося по каменному трапу с чердака. У Лу сил хватило, чтобы подняться навстречу и упасть в его объятия. Жан прижал её к груди.

- Я победил их, моя милая.

- Всех?

- Одного оставил. Предложил Нору в работники.

Луиза рассмеялась:

- Представляю! Сходи угости его хлебом – голодный, поди…

Капитан вынес гостинцы и Нору, и Чаку, и обезьянкам. Однорукий поджарил три плода. Так и ночь прошла…

Начался обычный день.

По приказу Нора плененный пришелец, который назвал себя Кабу, перетащил все трупы соплеменников и спустил в реку. Сначала он не хотел этого делать – объяснял жестами, что по обычаем племени их надо съесть, а черепа забрать с собой.

Нор повторил приказ – словами и жестами. Но Кабу с места не тронулся. Сильный удар по лицу заставил его пошатнуться. Из рассеченной губы потекла кровь. Пришелец вытер её ладонью. В глазах его мелькнула злоба, но он погасил её и выполнил то, что от него требовалось.

Ходил он размеренным шагом, слегка сгибая колени, как обычный охотник. Лицо его, несмотря на перемену обстановки, оставалось бесстрастным. Рабство свое воспринял спокойно – не стремился к побегу, подчинялся приказам…

Камни, которые пришлые метали в Марселя, оказались не простыми булыжниками, а превосходными кремниями необычной прочности. Нор отнял его у плененного и был очень доволен.

Жан собрал такие же камни на чердаке и вручил Однорукому.

- Тебе нужны наконечники и ножи? – спросил Однорукий.

- Мне нужны готовые дротики.

Закончив с уборкой территории, прихватив хлебцы, камни и Чака, Нор и Кабу отправились в грот. По пути спугнули стаю дроф. Плененный метко швырнул камень, и сбитая птица в зубах Чака. Чуть раньше пес придушил сурка.

Нор был очень доволен и ночью прошедшей, и наступившим утром – в восторге душевном запел громко песню о том, как он очень любит ходить по саванне, которая чистым воздухом, ароматом цветов и трав наполняют душу его бодростью. Сын Носорога пел о том, какой он отважный – не дрогнул перед пятью пришельцами. О том, что удача сама идет к нему в руки, поскольку он служит белым людям. О том, что идет он сейчас к братьям своим, несет им хлебцы, сурка и дрофу. Пел о том, что когда придет, он станцует перед старшими пляску радости…

День выдался ясный. Бирюзовое небо до самого горизонта было чистым, без единого облачка. С утра к пещере было целое паломничество кормящих мам парнокопытных. Всем нравился хлеб из рук Луизы, и травоядные с охотой делились своим молоком. Особенно те, чьи малыши уже перешли на зеленый корм.

Жан помогал своей жене, стараясь облегчить её работу. А когда выпал свободный час, с наслаждением повалился в густую траву. В нос ему ударил сильный запах душистой таволги. Пестрый ковер цветов радовал глаз. Он любил такие минуты отдыха, когда можно спокойно наслаждаться дарами природы.

Подошла Луиза, присела рядом.

- Пригрелся на солнышке, - она погладила мужа по обнаженной груди. – Как барсук.

Это не прозвучало упреком. Барсук за трудолюбие и смелый нрав почитался людьми. Капитан мог гордиться.

Он поймал ладошку Лу и стал целовать пальчики.

Вдруг разом тревожно прозвучали крики – Луи и Бабета, птицы в небе оповещали: опасность рядом!

Жан и Луиза вскочили на ноги.

Послышался треск в кустах, как в прошлый раз, и на простор из чащи вырвался зверь косматый.

- Тот самый медведь! – вскрикнула Лу.

- Бежим! – схватил её за руку капитан.

Медведь был тот самый, да уже не тот – страшно исхудалый, с клоками свалявшейся шерсти и лишаями по телу. Прокушенная тигрицей лапа так и не зажила, но распухла гангреной. Нестерпимая и постоянная боль довела медведя до бешенства…

Теперь зверь метался в поисках врагов. С глухим рычанием он двинулся вокруг дуба, ковыляя на трех ногах. Заметив убегающих людей, поковылял вслед за ними, скорости не прибавив. Возле входа в пещеру остановился.

Его низко опущенная голова раскачивалась из стороны в сторону. Из разинутой пасти клубами свисала пена, маленькие глазки злобно горели, глядя на тех, кто был внутри…

От медведя шел удушливый запах гниющей плоти.

Марсель вбежал на чердак, подхватил дротик и, наклонившись вперед, глянул вниз. Зверь был слишком близок к скале – метать копьё было неудобно. Тем не менее, капитан метнул, конечно, пронзил, но не убил, а ранил хищника.

Медведь взревел, попятился и вышел на пространство, удобное для меткого и смертельного броска. Он поднялся на задние лапы и голову вскинул, чтобы увидеть соперника на высоте. Тут его и настигла смерть. Дротик, пробивший череп, глубоко ушел внутрь…

Постепенно округа успокоилась. Птицы запели. Появилась коза с козленком – принесла молока. Луи и Бабета, осторожно обнюхав труп медведя, взявшись за руки, стали плясать от радости. Четыре тигренка и малыш приматов устроили кучу-малу.

Жан, выйдя из пещеры, посмотрел на них и строго спросил:

- Ну, кто за Нором пойдет?

Никто не ответил.

Марсель пошел сам, забыв про усталость. Ведь это не дело, когда туша медведя лежит у входа. Она и так уже почти разложилась…

Других приключений в тот день не случилось.

Жану хотелось повесить шкуру и череп медведя над логовом тигрят. Лу была против:

- Ты посмотри – шкура вся в лишаях. Заразишь обезьян или тигрят.

Марсель согласился и, отдавая медведя Нору, себе попросил:

- Мне нужен будет голый череп – остальное все ваше.

Отвесные лучи солнца далеко проникали в пространства чердака и раскалили пол со стенами. Супружеская чета, запасшись жареными каштанами, собралась встретить закат. Напоенная недавним дождем саванна приносила пряный запах. Вернее, легкий ветерок…

- Интересно, - сказала Луиза, - в какой стороне Европа?

- Судя по солнцу, там, - капитан указал направление, в котором, по его мнению, была Франция.

По саванне устало брело стадо мамонтов, обходя заросшие густыми кустами берега реки. Удобный водопой был у скалы. К нему животные и направлялись, вырастая прямо на глазах.

- Ты правда мамонтиху тогда подоил? – спросила Луиза мужа?

- А в чем сомнения?

- Они мне внушают какой-то ужас.

Минуту спустя.

- Как ты думаешь – мамонту самому большому под силу свалить наш дуб?

- Думаю, что нет.

- А нескольким мамонтам?

- Зачем им это делать?

- Я за тигряток боюсь.

Марсель раздумчиво:

 - Завести бы нам своего, одинокого мамонта. Тогда стадо коз под его защитой никого бы не боялось. А из тигров кто знает, что получится. Зов крови и жажда мяса в них природой заложены.

- Мы попытаемся их перевоспитать, - упрямо сказала Лу. – Смотри, как охотно тигрята подчиняются обезьянам. И с обезьянкой маленькой играют.

- Потому что дети. Все дети такие. А потом они вырастают и становятся травоядными, хищниками или падальщиками. Так разумно устроила природа…

- Но природой же создана универсальная пища – хлебное дерево. Для чего оно в нашей пещере? Для чего мы на этом острове?

- Чтобы экспериментировать?

- Вот именно.

Помолчав, Луиза со вздохом:

- В этой пещере мне скоро рожать…