В. Шабля.
Наступление отменяется
В ожидании планёрки командный состав полка занимал места за большим столом, расположенным в центре комнаты. Военные тихонько переговаривались с соседями, а иногда бросали пару слов сидящим поодаль.
– Ну что, готовы дать прикурить немцам с румынами? – едва улыбаясь и окидывая взглядом присутствующих, тихонько спросил черноглазый майор, расположившийся справа от места председательствующего. Едва заметный акцент и характерное смуглое лицо выдавали в нём выходца с Кавказа.
– Так точно, товарищ начштаба, – лукаво проговорил капитан, сидящий напротив, – огонёк запасён в достаточном количестве!
Лёгкий гогот пробежал вдоль стола и закончился смачным ржанием в дальнем его конце.
Ровно в 6-15 входная дверь отворилась и в дом, занимаемый штабом полка, резвым шагом вошёл Котельнюк.
– Здравия желаю, товарищи командиры! – отрывисто и громко произнёс он, и не обращая особого внимания на сдержанные ответные приветствия, продолжил: – Сразу же перейду к главному: только что получено боевое распоряжение, предписывающее отложить намеченное на завтра наступление.
Подполковник смотрел на центр стола перед собой. Его каменное лицо старалось сохранять суровое спокойствие, но время от времени перетекающие под кожей щёк желваки выдавали бурлящие внутри эмоции.
На несколько секунд в комнате повисла мёртвая тишина.
– Как же так?! – раздался сдавленный возглас где-то в гуще офицеров.
Послышавшийся в ответ гул множества возбуждённых голосов свидетельствовал о неодобрении поступившей информации.
– Попрошу тишины! – возвысил голос командир полка. – Что-то не понятно? Поступил приказ командования – и мы должны его выполнять.
Шум в помещении ещё больше усилился.
– Разрешите? – после некоторых колебаний поднял вверх указательный и средний пальцы начальник штаба майор Балаян.
– Пожалуйста, – кивнул в ответ председательствующий.
– Роман Васильевич, – начал тот обиженно, – не мне Вам говорить, что это наступление – больше, чем наполовину, – наше детище: мы его задумали, спланировали и мы убедили командование в целесообразности проведения. Для начала активных боевых действий на нашем участке, насколько можно судить из объективных данных, сейчас сложилась благоприятная обстановка: основные силы немцев всё ещё завязаны на уничтожении окружённых группировок под Киевом, а наши визави бросили отборные части в Крым, тем самым существенно ослабив свои позиции здесь. У нас же почти всё готово для наступления. Считаю, что нужно попытаться переубедить командование армии и фронта, доказать им необходимость срочного проведения намеченной операции.
– Какие ещё есть мнения? – коротко спросил Котельнюк.
– Я поддерживаю начальника штаба, – шумно поднимаясь, пробасил Иван Велесов, командир 2-го батальона, – ситуация для наступления благоприятная. Большинство противостоящих нам нынче частей – румынские, а они не настолько хорошо вооружены и обучены, как немцы. Кроме того, по данным разведки, танков у противника поблизости почти нет. А в нашем распоряжении уже имеется мощный кулак, включающий три танковые бригады. Если ударим сейчас – даю голову на отсечение – враг побежит!
– Кто ещё хочет высказаться? – оглядел присутствующих командир полка.
– Позвольте? –
проговорил мягким тенором полковой комиссар Перельман. – Товарищи! Я, как и все мы, хочу поскорее разбить врага. И вы хорошо знаете, как пылко я поддерживал вашу инициативу о массированном контрударе. Но если поступило распоряжение отложить наступление, то видимо, для этого есть веские основания, которые нам, возможно, не известны. Поэтому считаю, что до выяснения причин и подоплёки такого решения командования, необходимо воздержаться от каких-либо решительных шагов.
Снова наступила тревожная пауза. Видимо, все ожидали, какую позицию займёт командир полка. Но тот, не поднимая головы, только проронил:
– Ещё соображения?
Поднялся начальник артиллерии полка майор Найденко. Некоторое время он переступал с ноги на ногу, как бы не решаясь начать, но затем опёрся о край стола и, не спеша, приступил к своему рассказу:
– Лет десять назад мы с немцами были друзьями и мне пришлось обучаться в совместной с ними бронетанковой школе «Кама» под Казанью. Там я взял для себя много полезного – и по тактике боя, и по организации, и по матчасти. Но знаете, какой главный вывод сделал по итогам учёбы? – спросил он, медленно оглядывая товарищей и пытаясь подольше сохранить интригу. – Не поверите, но точнее всего этот вывод сформулирован в русской поговорке: «Дорога ложка к обеду». К сожалению, с воплощением этой поговорки в практику у нас проблемы, а вот у немцев – наоборот, всё в порядке. Мы сплошь и рядом опаздываем в принятии решений, а они стараются тщательно всё планировать, а затем реализовывать чётко по времени, оперативно используя каждую представившуюся возможность. И что ни говорите, а именно в этом их главное преимущество, благодаря которому они смогли перейти за Днепр.
Найденко замолк, опять обводя глазами офицеров и переминаясь.
– Вы скажете, к чему я всё это говорю? – продолжил он по прошествии нескольких секунд. – А к тому, что сейчас у нас имеется и хорошая ложка в виде ударной группировки, и сытный, но не слишком перчёный, обед, который можно легко этой ложкой съесть; а вот через несколько дней всё может измениться. Уверен, что наступать нужно как можно скорее, на протяжении максимум двух-трёх дней. Иначе высвобождающиеся из-под Киева немецкие части будут переброшены сюда и не дадут нам развернуться.
– Что Вы предлагаете? – уточнил командир полка.
– Предлагаю сегодня же ехать в штаб армии, выяснить обстановку, и если нет непосредственной опасности, о которой мы не знаем, – настаивать на срочном проведении запланированной наступательной операции.
– А вдруг немецкие дивизии уже на пути от Киева к нам? – выкрикнул кто-то в дальнем углу комнаты.
– Такое маловероятно, – возразил не успевший ещё сесть на своё место начальник артиллерии, – кольцо окончательно замкнулось лишь пару дней назад, а по моему опыту выхода из окружения, запаса прочности нашим частям хватает как минимум дней на пять. Значит, ещё два-три дня немцы будут вынуждены всеми силами отражать попытки выхода из окружения нашей огромной группы войск. Добавьте к этому минимум два дня на дорогу до наших позиций... За это время мы успеем всё здесь перевернуть вверх дном и вернуться обратно!
– Ещё есть желающие высказаться? – подполковник Котельнюк задал этот вопрос своим фирменным запрещающим тоном, который отбивал у присутствующих всякое желание проявлять инициативу.
Это означало, что он в целом согласен с последним оратором. Никто из офицеров больше не взял слова. Однако для предотвращения разночтений командир полка счёл необходимым подвести черту прениям:
– Поручаю штабу полка к 9-00 сегодняшнего дня подготовить рапорт на имя командующего армией, в котором обобщить соображения о необходимости немедленного наступления, высказанные на этом Военном совете. Планирую лично обсудить сложившуюся ситуацию и этот рапорт с руководством армии, и в случае отсутствия непосредственной опасности для нашего фронта, попробую убедить командарма предпринять решительные шаги для скорейшей практической реализации плана наступательной операции.
Около часа штабисты готовили рапорт. Записи, сделанные разными людьми, кочевали от одного офицера к другому, а Куреев и Данил всё время то записывали с голоса, то переписывали текст готовящегося документа. Наконец примерно за полчаса до назначенного срока проект рапорта был готов и начальник штаба понёс его на согласование с командиром полка. Котельнюк сделал несколько поправок, после чего окончательный вариант рапорта был отпечатан на машинке.
– Всё, бумага пошла, – глубоко вздохнул Балаян, возвратившись в штаб от командира полка, – Роман Васильевич уже отбыл в расположение штаба армии. Будем надеяться, что ему удастся достучаться до благоразумия начальства. Всем спасибо. До обеда можете быть свободны. А в 13-00 снова собираемся здесь.
