А. Агарков.

Что же вам, твари, надо?

Не люби – и не будешь страдать.

Откинулся на спинку компьютерного кресла – ещё одно бдение для меня закончилось. На часах близится шесть утра, а я в интернете с двух часов ночи. Устал. Создали мы со Славиком-программистом авторский сайт, и теперь рекламирую его и мои книги на нем – по доскам объявлений разношу, в социальных сетях, на литературных форумах… и так далее. В шесть часов надо выскочить на прогулку, потом до служебного автобуса успеть позавтракать и собраться на работу. Отсыпаюсь, как всегда, на ходу да еще с вечера немного.

Почему выбрал такой режим? Да интернет у Мегафона лишь в ночное время безлимитный. На дневной, самый минимальный тариф едва наскребаю денег. Вот так и живу теперь… практически, без комфорта, но с оптимизмом. 

Новая квартирная хозяйка любит меня контролировать – с визитами так задолбала, что будь моя воля, убил бы лично с особой жестокостью и охотой. Поморщился, вспомнив её образ – с печальным взглядом пустых глаз терпеливой лошадки, но въедливую до беспредела. От той злодейской пустоты в ланитах по коже мурашки иногда пробегают. И собой-то на старуху с хутора из «Вия» похожа, хоть и не старая ещё, но лицом её взрослых пугать можно. И увезла, ведьма, моих котят неведомо куда – возможно, на свалку, а может быть, утопила. Черт, черт, черт! Такая запросто на жестокость способна. Да воздастся каждому по его заслугам!

А квартплата… Господи, она съедает три четверти моей зарплаты. Если бы не дешевые обеды в «Урале», давно кони бросил.

Одна радость в жизни – Мариша, с которой мы пропиваем во время её визитов оставшуюся четверть моего месячного дохода. Любовь глубоко забросила свои коварные сети в тело моё – в них билось пойманное сердце. Опять стал доверчивым, как глухарь на току. Ведь не зря говорят – любой человек сложен из слабостей, как дом из кирпича.

Умудренные считают, будто мы не понимаем своего счастья, когда счастливы по-настоящему, и только много позже, оглядываясь назад, сможем это осознать. Мне не хочется расставаться с Маришкой, чтобы понять, что я счастлив с ней здесь и сейчас – это и так ощущаю, как никогда прежде.

Моя молодая любовница – красивая, сексуальная, трогательная в своей искренности (вот правда, практически не врет никогда), сладкая в постели и вообще: восхитительная во всех отношениях. Она у меня – женщина, космически далекая от земной логики и житейской мудрости скучных людей. Даже смех выдавал её – он был приятным, открытым смехом человека, ещё не научившегося прятать чувства и оттого ещё более обаятельного и любимого. Я думаю о своей подруге ночью и днём; надеюсь – и она обо мне иногда вспоминает.

Мы стремимся друг к другу как безумные. Мне нравится ощущать, как она возбуждается, стоит потискать её немного или просто сгрести в охапку и поцеловать. Нравится заниматься с ней сексом, а потом, отдыхая, лежать рядом – ласкать и говорить-говорить-говорить… безумолку о чем угодно. Нам никогда не удавалось коротать время втроем – я, она и молчание…

Однажды признался, что каждый раз встречая её, страшно хочу наброситься, сорвать одежду и жестоким образом изнасиловать прямо в коридоре; но не делаю этого, чтобы ненароком не обидеть.

Она сказала:

- А я знаю, чего ты хочешь. Это написано в твоем взгляде.

- И что ты думаешь по поводу?

- А ничего… Набрасывайся и делай, что вздумается – я разве против?

- А что ты еще можешь прочесть в моих глазах, - с любопытством и лёгкой боязнью спрашивал я.

- Неважно.

- Тебе неловко?

Она тихонько захихикала.

- Ты еще к этому не готов.

- Ты смеёшься надо мной? – шлепнул её по попе.

– Нет, я люблю тебя. Слышишь? – люблю!

- Пока только слышу. Возможно – почувствую. Ведь что-то влечет меня к тебе…

Тогда наши щеки соприкасались. Я немного отстранился, чтобы взглянуть в её бездонные глаза, и счастье, переполнявшее сознание, вдруг стало острым, как никогда – похожим на боль. Легонько коснулся губами её губ, стараясь быть очень нежным, чтобы не спугнуть очарование момента…

Марина-Марина… В имени этом было что-то загадочное от моря и старинных романов о всепоглощающей любви. А почему бы нам не сойтись навсегда? Быть вместе в радости и горе, как говорится, в здравии и болезни…

Но такая любовь только в сказках бывает. А жизнь – приземленная проза. Я старше подруги на двадцать лет и при этом в таком возрасте, когда уже не хочется много романтики или чего-то ещё не бывалого. К тому же до неприличия беден – беднее поповской собаки, как говорят в народе. А вот поди ж ты – увлек молодую красавицу: приятели просто обзавидовались.

Но заглядывая на перспективу, скажу честно: все у нас пасмурно впереди. Может, зря я с Маришкой связался, предпочтя бесцветному долгому умиранию отшельником безрассудство короткой жизни любовника? Время покажет и, может, докажет, что никакой возвышенности в нашей страсти нет: все наши чувства на конце члена, а мозги – в желудке…

Посидел ещё немного, улыбаясь своим мыслям о молодой любовнице и давая возможность глазам отдохнуть. Все, пора закругляться с инетом. Выключил компьютер, всполоснул лицо, оделся для прогулки, исполнил перед дверью ритуальное охлопывание карманов – куда я ключи сунул? – и потопал на выход.

Спускаясь по лестнице, начал обдумывать свои шансы в виртуальной книготорговле – найти бумажного издателя уже отчаялся. В интернете, особенно на литературных форумах отзывы о публикуемых для рекламы отрывках очень разнятся – многие нахваливают, но покупать всю книгу не торопятся. Кто-то пишет и такие комментарии – «сожрать до прочтения» или «читать не рекомендуется». Интернет-тролли – приколисты, етиихумать, досаждают. И ведь не хочется верить в гадство людей. И не хочется убеждаться, что моя заманчивая идея авторского сайта, как интернет-магазина, окажется в тупике. Хотя конечно, из любой ситуации, как из желудка людоеда, сам собою всегда отыщется выход. А вот в творческом плане начинаю постепенно расставаться с надеждой на скорый и оглушительный успех – писательское будущее теперь казалось необходимой, но приятной работой, нужной лишь мне самому…

По спортивной дорожке школьного стадиона уже не бегал, как прежде бегалось, а ходил прогулочной походкой пожилого бездельника, и мысли мои из интернета переместились к работе в санатории. А что работа? Потихоньку тянется, и мне она очень даже нравится. Денег, правда, не дофига, но зато в обед вкусно и дешево кормят. А здоровье – таки курорт! – прибывает день ото дня: девать некуда!

Известно давно – начальство знает все. И есть такое начальство, которое не только все знает, но и кое-что понимает, а главное – делает. Наш Сан Саныч, человек с бесцветными глазами уснувшей рыбы, обычно угрюмый и злой обличием (а может быть, то печать вечной скорби за нашу глупость?), умеет и любит пакости создавать своим подчиненным, на которых он смотрит, как на личное горе. Но это уже издержки производства: не мне лошадь лягаться учить – приходится всё терпеть, иначе это была бы не работа, а полная здравница.

Но и я не настолько глуп, как кажусь – сумел таки разглядеть в своем начальнике его щербины и выемки. Рядом со своим руководством грозный и хмурый наш Сан Саныч бывает чем-то неуловимо похож на начинающего нищего перед первой просьбой о милостыне – ну, очень такой стеснительный. Будто бы силился улыбнуться, но получалась гримаса жалкая униженного человека, как у интеллигентного старичка, испортившего воздух в общественном месте. Короче, ведет себя пресмыкающимся – хотя ему самому такое не нравится. За то, наверное, на нас и отыгрывается. И когда своим подчиненным усмехается перед очередной гадостью, становится похожим на сторожа психиатрической больницы. Хотя сам он, возможно, считает свою ухмылку волчьим оскалом.

Отсюда вывод – надо жить, не смотря ни на что, жить своей жизнью: той, которая есть – так мудрый человек однажды сказал, только не помню кто. Несовместимость с ней (жизнь имею ввиду) ещё настигнет – никто от безносой не уходил…

Размышлизмы мои прервал звонок от Марины. Точнее сигнал полученной СМС – «вам пытается дозвониться абонент…» Я позвонил:

- Привет, дорогая!

- Привет-привет… Слушай, такие новости – у Юлички в воскресенье день рождения.

- Хорошая новость. Что ей следует подарить, исходя из моих финансовых возможностей?

- Сам придумай.

- Ты не подскажешь? Ну и ладно. Может быть, эти… маленькие такие, в ушки вставляются. Тетки в «Урале» предлагают их целыми наборами от «Эйвона» – я внучкам два приобрел. По-моему, красиво и не дорого.

- «Гвоздики», наверное.

- Ну, не знаю… Пусть будут «гвоздики».

- Так у неё ещё ушки не проколоты.

- Заодно и проколем. Я объявление видел в парикмахерской – это просто и безболезненно, обещают.

- Ну, ладно. Сам с ней об этом поговоришь. Я вот по какому поводу… В субботу ты не работаешь?

- Нет.

- Хочу в гости к тебе напроситься вместе с дочерью. Ты нас помоешь?

- С большим удовольствием. Но ты ведь знаешь мои условия – воду горячую в ванну только ведрами. А в титане хватит лишь ополоснуться.

- Знаю-знаю… Так мы придем, а то у нас баня есть, а дров к ней нема.

- Конечно, приходите. За одно стол накроем для новорожденной.

- Тогда до субботы…

Значит, в субботу Марина будет у меня – прямо-таки ужасно рад её видеть и одно удовольствие думать об этом. «Приди, о приди же, дорогая, - мысленно напеваю, совсем позабыв о том, что она будет не одна. – Как нам будет вдвоем замечательно!»

Ну, а почему бы не петь? Все меня в жизни на данный момент очень даже устраивало – ничего не болит, дети и внучки не тревожат (ся?), замечательная работа, красивая молодая любовница… Практически, все в ней было комильфо. Поэтому гостей в субботу я встретил особенно тепло – открыл дверь, поприветствовал у входа, предложил пройти в комнату. Знаю – ничто так благотворно не действует на прекрасный пол, как маленькие знаки внимания.

Юличку усадил за компьютер, настроив какую-то игру, а Марине включил телевизор. Сам продолжил работу истопника – заполнял ванну горячей водой из ведер с газовой плиты. Между делами развлекал гостей разговорами.

- Приготовлю вам ванну и схожу в магазин. Шашлыков не обещаю, но пельменями накормлю до отвала. Юличка, тебе мама говорила о моем предложении – ты готова ушки проколоть? Я в подарок тебе к дню рождения приготовил набор «гвоздиков». Вот полюбуйся. Бижутерия, конечно, но красивая. Кстати, а ты почему с ранцем пришла? Кто в это время в школу ходит?

Ответила мама:

- У неё летний лагерь.

Мои мысли крутились вокруг Марины. Конечно же, мне офигенно повезло, что удалось привлечь такую красотку. Но у вопроса, как у медали, есть и обратная сторона. А если на это посмотреть так – не всякая молодая женщина сумеет завлечь в свои объятия мужчину намного старше себя. Впрочем, нет – завлечь, наверное, сможет, а вот удержать – вряд ли. Сколько же мы с Мариной встречаемся? Практически два года получается – уже стаж… 

Говорят, что есть люди, которые любят ходить в магазин. Я к ним никак не отношусь – характер для этого дела неподходящий. Лично я в магазинах ничего интересного не нахожу, кроме тех товаров, которые мне нужны. Пришел за носками – купил носки и ушел. Чего ещё там мыкаться? – присматриваться, прицениваться к вещам, которые в данный момент вовсе мне не нужны.

Пока Марина «стирала» малышку, я слетал в магазин. Купил пельменей самый большой пакет, майонезу, сока ребенку… и, конечно же, пива для взрослых.

И был-то не долго, а когда вернулся, Юличка, уже помытая и завернутая в пляжное полотенце, сидела на диване, румяная как булочка, покрытая глазурью пота. И бани не надо с её парной – было б здоровье!

- Хочешь к компьютеру?

Девочка кивнула головой.

Марина плескалась в ванной и напевала.

Я крикнул:

- Воды ещё погреть или хватит?

- Ты вернулся? Айда спину мне намыль.

Входя в ванную комнату:

- А ты не утопишь меня ненароком?

- Как будешь работать, - усмехнулась Марина из пенной воды.

В ванной жарко. Подруга моя мылит мочалку – хлопья пены летают вокруг.

Меня, наверное, взбодрить, Маришка поднимает стройную ногу из воды и намыливает мочалкой. Потом другую. Потом руки и груди… Я стою и любуюсь.

Повернулась ко мне спиной:

- Ну-ка, по-флотски приложись.

Я тру мочалкой голую спину, а Марина, вывернув руку, что-то ищет в моем паху. Находит, кажется.

- Ой!...

- Залазь ко мне, порезвимся.

- А ребенок?

- А что ребенок? Ты включил ей компьютер? Вот пусть и сидит.

- Ты опять начнешь стонать и кричать…

- Как же без этого? На то и существует любовь-морковь-камасутра…

- Нет. Я не могу при малышке. Давай попозже.

- Попозже мы пойдем к бабушке.

- Тогда в другой раз.

- Ну, как знаешь! – Марина обиделась и перестала терзать мою плоть.

- Ты скоро закончишь? Когда ставить воду для пельменей?

- Иди ставь. Я сейчас.

На кухне поставил на газ кастрюлю с водой для варки пельменей. И тут же из ванной летит приказ:

- Анатолий! Айда оботри меня.

Марина мокрая и нагишом, красная как индеец и красивая как русалка, стоит перед ванной на коврике – в руках банное полотенце. Я понимаю, что все это – женская подлая месть и издевательства над мужским организмом. Не смотря ни на что, обтер её – точнее потискал любимое тело сквозь мохер полотенца. Ну и эрекция, сами понимаете, не для публики. Укутавшись в полотенце, Марина проходит в комнату к дочери, а я шмыгнул на кухню.

Когда вышел к ним с большой чашкой дымящихся пельменей, мама и дочка рядком уселись на диване, предварительно поставив перед ним журнальный столик.

- Предлагаю такой порядок поглощения пищи. По тарелочкам не раскладываем, а заправляем всю массу майонезом, чтобы не слиплись – никто не против?

Налил в стаканы – Юличке сока, нам с Мариной пива. Принес вилки.

- Хлеба не надо?

Дамы дружно замотали головами и приступили к трапезе. Тут же на столике журнальном в маленьком целлофановом пакетике лежали «гвоздики» – семь разных по форме пар на каждый день недели.

- За твой день рождения, Юля! – сдвинули мы стаканы.

Допить не успели – раздался стук в дверь. И на пороге она – хозяйка квартиры. Блин! Вроде черта не поминали, и вилка на пол не падала… Откуда напасть? Посмотрел на неё, как на явление из Преисподни. Она не смутилась…

- Я исключила из услуг для квартиры домофон. Зачем зря платить? – к вам ведь не ходят гости.

А кто же тогда на диване сидит? Мухи залетные? Нет, блин, ну что за скареда? Точно знаю – отказавшись от платы за домофон, она не уменьшит моей квартплаты.

Порыскав взглядом по углам, квартирохозяйка ушла. Зачем приходила? Новую пакость объявить, настроение испортить и слинять?

У меня аппетит пропал, и Марина это заметила.

- Ты же ей деньги платишь! Почему не пошлешь нахер такую назойливую и надоедливую? На мой бы характер…

Нет, подруга моя не из ругливых. Сама часто плачет неудачам. А сейчас меня решила поддержать. Спасибо, конечно. Но мне просто нужно время, чтобы отдышаться от сволочной бабы – моей квартирной хозяйки.

Впереди нас ждала парикмахерская.

Так вот, когда мы туда добрались, симпатичная девушка-мастер, выслушав наше желание, девочку у нас забрала и куда-то с собой увела – в одно из подсобных помещений. Мы сели ждать. Не было слышно ни крика, ни стона. А через некоторое время Юличка появилась с симпатичными гвоздиками в уже проколотых ушках.

- Это специальные медицинские, входят в стоимость услуги - пояснила девушка-мастер. – Неделю ушки не мочить, не купаться и в баню не ходить…

- А мы только что помылись! – обрадовалась Марина. – Неделю потерпим. Точно, Юличка?

Девочка кивнула. И они пошли к бабушке. Я проводил их взглядом. Причем несколько минут удерживал его на качелях впечатляющих ягодиц Марины Николаевны. Потрясающая женщина! Страсть всколыхнулась, и долго не мог успокоить её…

А когда угомонил свое либидо, потопал домой, на ходу вспоминая визит хозяйки. Блин! Ну, нашла же повод явиться к застолью. Куплю сейчас газету, найду объявление и поменяю квартиру. А ведьму эту забуду, как страшный сон! Как ужас, возникающий во мраке, как…

Так распалил себя, что даже руки раззуделись на драку. Меня, честно говоря, частенько тянуло отрихтовать одну наглючую физиономию – плевать, что бабья: в принципах могут быть исключения. И возьму за правило себе – в новом переселении прежде осматривать хозяйку, а уж потом помещение.

Так распалился в своих желаниях, что забыл про газету. А потом поворачивать стало поздно, да и тема другая, еще более досадная пришла в голову – какая жалость, что секс на сегодня обломался! А ведь Маришка была у меня в руках – вся голенькая, мокрая и доступная… Блин, вот непруха!

В опустевшей квартире застал Юлин ранец, забытый дамами. И у меня появилась надежда – может, Маришка за ним вернется. Где наша не пропадала!

С этой мыслью улегся спать – адмиральский час, как положено на корабле в это время по распорядку дня. Так сказать, дань традиции. И, конечно, с мечтой – во сне увидеть Маришку. Так и забылся в полусне-полуяви от душевного дискомфорта, вызванного неудовлетворенным желанием. Несколько раз просыпался и смотрел на будильник мобильника – когда же ты, падла, зазвонишь! А зазвонить она должна в три часа пополудни – таков распорядок дня у меня…

В какой-то момент, как кузнечик на скрипке, запиликал будильник в телефоне.

Подъем, перекус и компьютер – пишу новую книгу. Попутно жду Марину с визитом за ранцем. И мысли опять о ней…

Как-то спросила она:

- Чего ты там пишешь, в компьютере?

- О себе книгу.

- Большую?

- Целый роман.

- Дашь как-нибудь почитать?

- Тебе что – в жизни их не хватило?

- Нет, представь себе, не хватило. Как себя помню, читаю одну и ту же книгу про сволочей мужиков. А ведь каждая женщина мечтает жить в чьем-то сердце. В твоем я есть?

- Год за годом описываю свою жизнь – что было, о чем мечталось, что сбылось, что не сбылось… Скоро и до тебя доберусь.

- Как интересно! И что ты обо мне напишешь?

- Всю правду-матку.

- Дашь почитать, и если мне не понравится, я тебя прикончу…

Марина, как и многие люди, любила, когда о ней говорили что-нибудь хорошее.

А в ту субботу я зря прождал – не пришла Маришка ко мне. Жизнь, как говорится, бьет ключом и добавляет ногами – причем, исключительно по психике: никто о ранце так и не вспомнил. В результате на воскресенье остались два несвершенных вчера дела – сходить в лес к лиственнице и попутно занести Юлин ранец. Девочке он может завтра понадобиться, а я буду целый день на работе.

И вот оно – воскресенье…

Переделав все необходимые с утра дела, с ранцем на плече отправился на Бугор – к Марине. Путь оказался не из легких. Неожиданно на Октябрьской улице из подворотни выбежала какая-то шавка и начала истошно на меня материться.

- Чего ты злишься? – попробовал её усовестить.

- Не бойтесь, она не кусается, - сказала женщина из палисадника.

- Я тоже иногда не кусаюсь, но зачем же об этом так усердно орать?

Наконец собака отстала, спрятав острые зубки за губки. И я остался один на один со своими мыслями по дороге к любимой.

Спроси меня, Боже – чего я хочу? Ответ не замысловатый – я бы хотел вернуть родительский дом с видом на домик Марины. О чем думает мужчина, когда остается без своего жилья? С одной стороны – горечь утраты отчего крова. С другой… Другой нет. Да и нужна ли она, эта другая сторона? Фантазия мне рисует прекрасное будущее обеспеченного писателя – море, пальмы, красивые женщины… Ведь чтобы что-нибудь получить, надо что-то ценное вложить – так гласит закон всемирного равновесия. А что может быть ценнее отчего дома? Любимая женщина? Может быть…

Марина как-то спросила меня:

- Ты собираешься ещё раз на Кубу?

- Заработаю кучу денег и перееду туда жить. Куплю себе Дом Дюпона и каждый день в любую погоду буду купаться в море. Представь себе океан – красивый, манящий, бескрайний… Ты хочешь в нем искупаться, но волны немного пугают. Заходишь в воду по пояс и гладишь ладонями, стараясь ему понравиться. А когда контакт установлен, ныряешь, плаваешь, счастливый улыбаешься… Просто здорово!

- Возьмешь меня с собой?

- Вот получим Нобелевскую премию в литературе и сразу махнем.

- Ты монетку бросал, когда там был?

- Нет. Тогда я думал – вся жизнь впереди: много ещё у меня будет островов и океанов. До сих пор мечтаю пересечь экватор на теплоходе, чтобы вставить в ухо золотую серьгу.

- Как пират?

- Такая традиция бытует у моряков.

- Ты ведь Дева по знаку Зодиака? Мечты у вас не сбываются – невезунчики вы.

- Разбираешься в звездах?

- Я же цыганка-полукровка! Бывает, лягу теплой ночью в огороде на плед и давай разглядывать созвездия разные, бесконечность космического пространства…

- Понять космос – все равно что пытаться понять женщину.

- Хочешь понять женщину? – это просто: удовлетвори её для начала. Смотри, не перепутай – её, не себя. Только в том случае женщина не потребует понимания, если ты её будешь удовлетворять.

- А я тебя удовлетворяю?

- Не на все сто, но годишься в любовники…

- Я ожидал такой ответ. Ни одна женщина никогда не сможет быть удовлетворена полностью – такова правда жизни.

Марина резко возразила:

- Это мужчина не может быть полностью удовлетворен, потому что ему нужны все понравившиеся женщины. А мы можем, если найдем своего единственного мужчину, быть счастливы с ним.

- Своего найти всегда сложней. У женщин глаза завидущие – видит, что подруга счастлива замужем, значит надо её мужа совратить. Так?

- Отчасти. Женщине важно в этих поисках не разлюбить саму себя.

- Ты про внешность?

- Про тело и душу. Должна же я хоть кого-то любить.

- Да уж никто никогда женщину не любил, как способна она себя. Главное, в нарциссизм не впасть.

- Это как?

- Когда сама себя удовлетворяешь.

- Ну уж нафик – на мой век мужиков хватит. А с тобой хорошо болтать о любви – мозги проветриваются.

- Не зря же меня понесло в писатели…

Мне повезло, в конце концов: теперь у меня есть Маришка, которую я люблю. Мысли перенеслись к любимой, вздохнув о родительском доме, который сейчас увижу… Я представил, как подруга моя сидит в одиночестве у окна, а тут я… Или нет – с тяпкой в огороде одна и в купальнике, а тут я…

Даже придумал слова, которые буду ей говорить, скомкав в объятия:

- Как я рад тебя видеть, нюхать, трогать, целовать…

А она, бросив тяпку (тряпку, веник…):

- И как мне после этого работать?

- Отдохни и скажи – откуда в твоей лохматой башке столько женщины?

- Такой меня мама родила.

- Или от тех, с которыми ты спала?

- Только не начинай! – Марина неодобрительно взглянет на меня.

Нет, так не годится. Приступы ревности здесь не уместны. Лучше без лишних разговоров мы пойдем в дом и займемся любовью. А потом Марина мне скажет:

- Что-то в тебе есть потрясающее.

- Ты снова что-то во мне нашла?

- Снова, как каждый раз.

Я пошлость ей говорю, довольный сексом:

- На самом деле, это я был в тебе.

- Ну и что там?

- Честно сказать или соврать?

- Лучше соври, а то обижусь.

- Хорошо. Там было необычно.

- Что значит необычно?

- Не понял – надо бы повторить.

Она потягивается гибкой кошкой и поводит глазами томно, готовая к продолжению:

- Из тебя получился отличный любовник! Хотя вошел ты ко мне через сердце.

Поцеловал сосок её левой груди с намеком – здесь был вход?

- Я попутно сегодня зашел – вот ранец Юлички занес, который вы вчера у меня забыли. Извини, что не сдержался и обесчестил тебя.

- К черту извинения! Продолжай обесчещивать – так приятно!

- Мне тоже…

Свернув на улицу Лермонтова, посмотрел издали на родительский дом. Подумал с тоской – все уходит, а жизнь продолжается. Подошел к её домику с голубыми ставенками. Марина не ждет меня наверняка. Будет приятно удивлена. Ведь ожидание женщин старит. А тут – бах! – визит любимого человека.

Сейчас войду и спрошу её:

- Есть у тебя что-нибудь для меня?

- Только поцелуи, - повиснет Маришка на моей шее.

- Какие вкусные! Сама приготовила?

- Для тебя старалась.

- А я вам ранец принес – вчера забыли. Кстати, почему ты ходишь по дому голая?

- Жарко и Юлички нет – я одна. А ты коварный – знаешь, где рукой провести.

- Что же в этом коварного? Обычные женские прелести, обычные мужские ласки…

- Ты долго будешь меня любить?

- Пока не знаю.

- А тебе не приходило в голову, что я красива?

- Приходило, но не в голову.

- Знаешь, почему я не хочу выходить за тебя замуж?

- Скажи.

- Не хочу, чтобы ты ко мне привык. Когда привыкнешь, я уже буду не Маришей, а машиной стиральной, духовкой, пылесосом… и бабой резиновой для секса. Одним словом, предметом быта, главная функция которого – устраивать твой комфорт. Поэтому, как всякая молодая особа, я люблю приключения…

На этой мысли толкнул незапертую калитку и вошел во двор. Дверь в сенцы распахнута, в кухню не заперта. Но в доме, как и во дворе, пусто от людей. Через кухонное окно глянул в огород – та же необитаемость. Поставив ранец на видное место, решил отправиться в лес с надеждой – на обратном пути снова сюда зайти.

Уже во дворе вспомнил вдруг о времянке. Распахнул дверь, заглянул…

Две головы узрел на кровати – одна точно Марины, вторая не Юлички.

Хозяйка вздрогнула на шум открываемой двери и оторвала голову от подушки – вгляделась, узнала:

- А, Толя… Погоди, я сейчас выйду.

Я все понял и вспыхнул от негодования. Ждать совсем не собирался. Но Марина в ночной сорочке на босо тело догнала меня у калитки – на улицу не пустила.

- Я ранец Юлин принес – вчера забыли.

- Спасибо, - сказала она и попыталась поцеловать.

Я уклонился. Кивнув на прикрытую дверь времянки:

- Ещё один любовник?

Марина поморщилась и рукой досадливо махнула:

- А, сосед… Долг заплатила. Ты не заводись, пожалуйста. Не делай из легкого перепихона страшное преступление.

После таких слов я и не знал, что сказать. Спросил только:

- И часто натурой платишь?

- Так работы ведь нет. Приходится иногда…

Попытался обиду и злость перевести в сарказм:

- Вам там не душно в этой коморке?

В ответ Марина потянула меня за руку:

- Пойдем в дом. Ты же у меня голодным ходишь со вчерашнего дня…

Мне очень хотелось сказать в сердцах: «Я не такой!» А какой? Были бы деньги – платил Марине, и не было мужиков посторонних. А так – какие упреки? Вот и буркнул:

- Тебе сначала надо помыться.

Марина перенаправила стремление:

- Пойдем в огород. Ты меня окатишь водой колодезной прям из ведра и не будешь брезговать.

Она еще пытается спасти наши отношения. А я был готов в любой момент их разорвать. Вот хоть что-нибудь скажи Марина обидное, и…

Но ведь она совершила измену – хуже этого ничто не бывает. Впрочем, к чему двуличие? – я же знал про Тарана, с которым любовница моя поддерживала отнюдь не платонические отношения.

Она таки сумела чмокнуть меня в щеку.

- Ты пойми, милый, ничего страшного не произошло. Наша нежность с тобой не кончена, ведь возникла она на независимости.

- Да что ты говоришь! Какое незапланированное счастье привалило!

Мы стояли очень близко. Марина удерживала меня за кисти рук. А я не знал, на что решиться. Её глаза, широко распахнутые, сверлили меня – встревоженным, искренним взглядом. И где-то в глубине их – теплая поволока влюбленности: она действительно не хочет меня терять. И каждый взмах её ресниц бросает в меня порции очарования.

А мне ещё хотелось ей нагрубить. Но пока раздумывал, какие гадости сказать, Маришка опередила:

- Не уходи. Ты мне сейчас очень нужен.

- А сосед проснется?

- Пошлем к черту – он получил своё.

- А может, втроем возляжем? – я все-таки сказал гадость.

- Нет. Он пары выпустил – не скоро очухается.

- Стало быть, он у тебя здесь не первый раз.

- Слушай, перестань, а… Я люблю только тебя, и это главное между нами.

- Ну, если тебя такая жизнь устраивает… - хотел закончить: «…то меня нет».

Маришка  снова оборвала:

- А куда деваться? Ты даже не представляешь, как мне приходится крутиться, чтобы нам прокормиться с Юличкой.

- Она у бабушки сейчас?

- Да.

Еще раз жизнь убедила меня, что счастье не в деньгах, а их количестве. Ах, эти тугрики! Сейчас ради них каждый готов порвать себе жопу в нашем извращенном мире. Слава Богу, я – исключение, но иногда приходится сожалеть.

Марина отпустила мои руки и свои пушистые ресницы:

- Ладно, иди – сегодня нам с тобою не примириться. Соскучишься – звони: я буду счастлива снова встретиться.  

На этой фразе мы и расстались.

Топаю в лес и думу думаю: Господи! я – рогатый любовник. У судьбы странное чувство юмора. Вот угораздило! Придется расстаться. Ладно, что не растворился в этой… Слова нужного не нашлось. Сейчас повидаюсь с лиственницей, вернусь домой и займусь делом – пить не буду. Не стоит она моих нервов и слез!

М-да-а… Это я сейчас так пишу – в прошествии нескольких лет. А тогда…

Вышел я со двора весь в тряске – морда не пойми какая: так от ярости зауродило. Дворняга бездомная, увидев меня, тявкнула и прочь побежала, поджав хвост. Наверное, она краше в гробу видала людей. А может и нет. На все плевать!

Вышел на Октябрьскую улицу и повернул в сторону леса, хреново соображая, куда тащусь и зачем. Короче, завис на почве ревности и обиды – отойти никак не могу.

Жарко было. А у меня зуб на зуб не попадал, но это, скорее, от злости – ведь пот по спине лился ручьями. В глаза будто песка насыпали – режет-колет, но слез нема. На душе паршиво. Просто труба.

Спокойно, спокойно – повторял себе, шаркая ногами по проселку. Но спокойствие не приходило. Никак не хочет кровь струиться – не пора ли мне напиться? Приду домой, натурально упьюсь!

Блин! Завтра же на работу. Нет, с пьянкой придется погодить.

Пока до леса добрался, вроде бы успокоился. А как к лиственнице лбом прижался, наступило счастье – я ещё жив, и это самое главное. Весна на душе. Вспомнились слова старой-старой песни – и даже пень в апрельский день березкой снова стать мечтает. А почему бы нет? Всё мне сейчас ужасно нравилось – и солнце в небе, и облака, и берёзы, и сосны, и моя волшебная лиственница! Хорошая штука жизнь, если, конечно, жить умеешь.

А Марина пусть губы себе кусает. Конечно, телка она охренительная. И может быть даже, как-нибудь однажды опять её приглашу к себе. И уж конечно, не для любви, а чтобы потрахаться очень жестко – удовлетворить все причуды и прихоти организма. Но в сердце свое не пущу – разве только через мой охладевший труп сорокадневной выдержки. Воистину: одиночество – мой лучший друг!

Достигнув такого благодушия, почти что полетел домой, к компьютеру.

Потом, наверное, устал от быстрой ходьбы – стал реже переставлять ноги. И мысли пришли, соответствующие темпу биения сердца. Куда-то вдруг запропало нахлынувшее в лесу умиротворение. Вместо него появилось беспокойство за своё дальнейшее будущее. Сегодня я расстался со своей любовницей, с которой встречался долгое время. Что меня ждет теперь? Неизвестность…

Нет, конечно, с потерей Маришки не все потеряно – остались работа, квартира (съемная, правда) и увлечение, которое ни за что не даст мне пропасть. Как же быть с женщиной? Снова ждать счастливого случая? Да кто на меня, бедного такого, теперь позарится? – годы идут, организм старится. Вон Маргарита из Питера писала: «Самая сексуальная вещь у мужчины – его ум». Куда же мне его подвесить, чтобы женщины на меня оглядывались? Вот задача…

Спускаясь вниз с Бугра по Октябрьской, я окидывал беглым взглядом попадавшихся мне навстречу женщин. Беглым потому, что с ненавистью. Взгляд мой спрашивал – что же вам, твари, по жизни надо?