Electron.gifgreen.gif

интернет-клуб увлеченных людей

БЛИЗНЕЦЫ

БЛИЗНЕЦЫ

28 Март 2024

Л. Ларкина. Б Л И З Н Е Ц Ы Стояла глубокая ночь. Мне не спалось, и я вышла на...

СПАСИБО

СПАСИБО

27 Март 2024

Л. Ларкина. СПАСИБО Спасибо, милая, что иногда Меня ты навещала. Теперь не те наши года! И нас вокруг так мало!...

Матерь Мира и образ Женщины.

Матерь Мира и образ Женщины.

26 Март 2024

Матерь мира -1. Матерь Мира и образ Женщины. (по страницам писем Е.И. Рерих). «Матерь мира» и «Матерь Агни Йоги». Часть...

ПОДВЕНЕЧНАЯ

ПОДВЕНЕЧНАЯ

25 Март 2024

Л. Ларкина. ПОДВЕНЕЧНАЯ Золотым кулоном Месяц над рекой. Соловей знакомый, Про любовь мне спой! Слушать я готова: Песенку твою. Завтра...

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема  « Сердце»

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема « Сердце»

24 Март 2024

Всеобуч «Граней Агни Йоги». Тема « Сердце». Часть первая.« Сердце! Тебе не хочется покоя…» От составителя. Сердце человека… В астрологии...

Игра «Биржа»

Игра «Биржа»

23 Март 2024

Внимание! Размещена новая таблица котировок. Что наша жизнь - игра,Добро и зло, одни мечты.Труд, честность, сказки для бабья,Кто прав, кто...

ВЕЧЕРОМ

ВЕЧЕРОМ

22 Март 2024

Л. Ларкина. ВЕЧЕРОМ Веял ветер встречный, Дождик моросил, Про огонь сердечный Милый говорил. Пел закат усталый: Баюшки-баю! Тяжелели травы, Кланяясь...

 

 

 

 

А. Агарков. 

Печальный исход

Чернов не приехал на оперативку во вторник – не позвонил, не предупредил – событие из ряда вон выходящее. Все взволновались: когда что-то случается, молва быстро распространяется. И поползли по заводу слухи – мол, сменилось руководство в тресте «Южуралэнергострой», и ЮЗСК у Чернова отобрали: ООО «Сантехлит» его еще полностью не оплатил. Всякое, бывает, услышишь, но никогда не помнишь толком – ни где слышал, ни от кого. А я только слушал – заинтересованно слушал, и всё.

Слухам не верил, но мне жег дипломат банковский вексель на сто тысяч рублей. Собрался и покатил в Челябинск, надеясь на месте все разузнать.

В конторе ООО «Сантехлит» через чур много народа – туда-сюда ходят, чем-то заняты – и что удивительно: ни одного знакомого лица. Давненько я здесь не бывал…

Немного не добрался до кабинета Генерального директора, навстречу попалась Варвара Чернова – глаза округлила и шипит:

- Ты что здесь делаешь?

- Вексель привез.

- Какой к черту вексель? Бегом отсюда! И пока до ворот не добежишь, нигде не останавливайся и ни с кем не разговаривай.

Мать босая! Да что случилось-то? Но выяснять не стал – как было велено, развернулся на сто восемьдесят градусов и скорым шагом на выход. Уже за воротами территории позвонил Виталику. Он предложил встретиться подальше от «Сантехлита».

Местом встречи была пельменная – мы пообедали заодно, и Виталик мне рассказал. В тресте «Южуралэнергострой» действительно сменился Управляющий. Объезжая свои владения, этот тип заглянул на ЮЗСК, поскольку предприятие еще не выкуплено до конца. Увидев бесконечные штабеля плит и блоков челябинский гость пришел в ужас – как это можно такую курочку, несущую золотые яйца, продать за бесценок? Недоумку и невдомек – каких затрат и усилий это стоило Чернову. И решил он расторгнуть договор – благо еще не исполнен.

Виктор Анатольевич, конечно же, был не согласен на это и подал в суд. За что Управляющий треста «Южуралэнергострой» натравил на него налоговую полицию – не простой оказался мэн, а с характером и главное: со связями. И вот налоговики вторую неделю лютуют в ООО «Сантехлит» – все счета арестовали, склады закрыли, контору роют и потрошат.

В результате нашей беседы я почти не узнал ничего нового к тому, о чем разносили слухи, однако теперь у меня сформировалось собственное, более личное и более полное представление о ситуации.

- Если бы ты сейчас попался им с векселем, пипец пришел «Сантехлиту».

Вексель я под расписку Виталику сдал, поинтересовавшись:

- Что будет дальше?

- Завод Чернов отдаст однозначно. Мою службу уже прикрыли. Ну, и ты закрывайся – прежней халявы больше не будет. Не будут к тебе сантехнику и стройматериалы за так возить. Если хочешь, сам приезжай за ними. Но цены тогда у тебя подскочат, и крыши бесплатной не будет. Так что, смотри…

Печальный исход дерзкой экспансии.

Домой я вернулся с твердым намерением закрыть магазины и ЧП. На следующий день приезжаю на ЮЗСК и вижу перемены: начальство новое катит навстречу – вечно унылый Иванов Н. И., некогда бывший замом директора и не пожелавший «прислуживаться» у Чернова. Его вялое рукопожатие было из числа тех, после которых хотелось вытереть руку носовым платком.

- Анатолий, ты магазин открыл на нашей базе?

- Думаю, уже закрывать.

- Так торгуй, я не против. Плати аренду и работай.

- А вы кто, простите, теперь?

- А я новый директор завода. Ты вот мне скажи – у тебя есть товары, которые можно рабочим и служащим выдавать под зарплату?

- Конечно, найдутся. А вы собираетесь её не давать?

- А я собираюсь её гасить – то, что Чернов не погасил.

ООО «Сантехлит» согласно договора купли-продажи ЮЗСК взял на себя обязательства гасить долги по заработной плате, оставшиеся от прежней администрации. Гасил их согласно графика да не успел погасить…

Ну что ж, предложение приемлемое – мне действительно есть что предложить людям под их зарплату. Так что… А может, выживем – а, честный предприниматель Агарков?

Не стал торопиться с закрытием магазинов и ЧП – решил посмотреть, что дальше будет. А через неделю Виталик позвонил:

- Приезжай с документами движения материалов «Сантехлита» - сальдо будем сводить.

Наташа к тому времени сама уже редко появлялась в магазине – дочку Алену вместо себя посадила, никуда не поступившую выпускницу школы. Девушка трудилась из рук вон плохо. Как не заедешь – сидит и читает, а на складе в это время безнадзорно бродят два-три покупателя. Признаться и стимула-то у неё не было – за зарплатой ко мне её мать приходила, и не знаю даже, что девице перепадало. И к чему ей стремиться в таких условиях?

Поэтому, чтобы собрать необходимые документы, вызвал Наташу в магазин.

Собрали. И вот сидим мы с Виталиком в кабинете Черновой. Надо сказать – в конторе «Сантехлита» теперь все спокойно: налоговики удалились, как только Виктор Анатольевич отказался от претензий на Южноуральский завод ЖБИ.

Подбили итоги – сумма приличная на мне повисла. Виталик сказал:

- Хочешь, назад вези – мы примем, хочешь, торгуй и векселями рассчитывайся. На твое усмотрение.

- Рассчитаюсь, – говорю: везти-то мне нечего; ну, или почти.

Тут Варвара достает из загашников новые счета. Во-первых, счет на кассовый аппарат, который со слов Чернова она мне будто бы подарила, а теперь по цене нового впаривает за милую душу. Во-вторых, счет за производство и монтаж решеток на окна и двери склада. Я и думать про них забыл, а она нет. Оказывается, мой заказ директор оформил нарядом на дополнительные работы – и сварщику его оплатили, и стоимость материала включили. Варвара выловила сей документ в бухгалтерии ЮЗСК, приберегла и теперь выставила мне счет. На фоне общего долга это так мизерно и пошло, что душу кривит от копеечной мелочности великих людей. Тьфу на них…

Машинально отметил – и сердце не трепещет от звуков чарующего бархатного голоса прекрасной Варвары. И сущность моя не тает под взглядом ее пленительных черных глаз. Экий ты однако недолголюб, Анатолий – посетовал сам себе.

Да и ладно, спорить что ли с такой красивой бабой? Не знаю пока как и когда, но однозначно рассчитаюсь – не такое превозмогали: сроки-то пока не указаны.

Тут заглядывает в кабинет Чернов, говорит кивнув:

- Освободишься, зайди ко мне.

Подписав акт сверки счетов, отправился к Генеральному директору.

- Много насчитали? – участливо спросил Виктор Анатольевич, угощая чаем.

- На год хватит расхлебывать.

- Могу помочь, если ты мне поможешь.

- Рад стараться. 

- Дело вот в чем – вся продукция, которую мы произвели на ЮЗСК, принадлежит мне, и её надо оттуда вывезти. А эти суки всячески тормозят. Сегодня третий день подряд машина, отправленная за плитами, вернулась пустая – то у них, крановщик на больничном, то начальства нет и некому документы подписать, а теперь вот свет отключили… наверное, опять за неуплату. Они раздолбаи, а я страдаю! Ты не возьмешься за это дело – перевезти мои материалы из ЮЗСК в «Сантехлит»? Сам нанимаешь в Южноуральске машину, грузишь, экспедируешь, а я за все твои затраты и хлопоты буду гасить сумму долга. Как такое партнерство?

- Меня устраивает.

- Можешь возить их хоть каждый день – кран на площадке всегда работает; кладовщик подпишет тебе накладные, а бухгалтерия спишет часть долга. Все без лишних проволочек.

- Сделаю, Виктор Анатольевич.

- Кстати, если думаешь продолжать свою торговую деятельность, можешь брать товары попутно на реализацию, чтобы не гонять машину порожняком.

- Всенепременно, только сначала рассчитаюсь с долгами.

И начал я возить в «Сантехлит» плиты и блоки с ЮЗСК. Транспортом заручился в Южноуральском ПАТО, открыв им для расчета свой магазин. Патовцы так набросились на ширпотреб, что загнали свое предприятие ко мне в долги по самые уши, изрядно разгрузив магазин.

Тут другие напасти пошли...

Подходит к Григорию владелец увельской базы и говорит:

- Аренда закончилась, прошу освободить помещение – я сдаю его другому арендатору и никаких возражений не принимаю.

- Хорошо, - опечалился Авершин. – Я передам хозяину, пусть решает, что делать.

Это внешне, а в душе Гриша у нас крутой парень. Гриша рвет и мечет и не хочет съезжать с облюбованного места. Грише наплевать на самого хозяина базы…

Но через час подъехал местный крутышка:

- Мужик, тебе же ясно сказали – аренда закончилась, выметайся. Чтобы к вечеру тебя не было.

Тут уже Гриша перепугался:

- А куда я товар дену? Вот приедет хозяин, тогда и решим.

- Вон в том сарае жди своего хозяина. А пока таскай. Вечером приеду, замок повешу: все что останется – моё.

Вот вам и крутой парень Гриша, вот вам и смельчак! Он упирался до самого вечера, а потом приплелся ко мне домой едва живой.

Я посадил его в машину – нашли мы хозяина базы; выяснили, кто на наш магазин пальцы раздвинул, и решили, что лучше убраться восвояси, ибо дураки в гневе опасны. Снова я однокашника подрядил и перевезли все товары увельские… нет, не в магазин, а на склад базы ЮЗСК. С Николаем Перфильевичем переговорил, руку правую ему позолотил, и он дал мне ключ от пустующего помещения. Туда мы и сложили товар из Увелки, а замок я повесил свой.

Оставшись без работы, Авершин стал меня допекать:

- Анатолий, выгони ты этих баб. Кто я и кто они – разве мы с тобой не друзья?

Лучшего продавца чем Григорий, конечно же, не найти, но как-то душа не лежала к такому действу – сначала позвал, потом прогнал.

Авершин подсказывал:

- Давай ревизию устроим – за одно проверим, как работают эти дамы. Найдем зацепку и выгоним…

Тоже предложение не комильфо.

Но помог случай. Вернее открыл глаза, и все покатилось к чертовой матери! Проверяя как-то журнал продаж, обратил внимание на вымаранную запись.

- Алена, что здесь было написано?

- Не помню, - отвечает девица. – В чем-то ошиблась, наверное.

Девушка стояла в дверном проеме – узкая юбка и свитер облегали гибкое молодое тело. Её бесстрастное лицо, которое в другой ситуации можно было назвать симпатичным, сейчас напоминало застывшую маску. Её обрамляли вьющиеся волосы, ниспадавшие на плечи. Темные глаза смотрели на меня без малейшего интереса. 

- Разве мама тебя не говорила, что прежде чем исправить что-то в журнале продаж, надо согласовать со мной? Ты представляешь, как теперь в налоговой с меня три шкуры спустят за твои художества?

Алена плавным движением руки убрала непослушную прядь со лба.

- Наверное, говорила. Я не помню…

Я кивнул и подумал, что не стоит с ней судачить о том к каким финансовым потерям в зарплате может привести это зачеркивание – она все равно не получает её. О чем подумала Алена, трудно было догадаться – опустив глаза, она принялась внимательно изучать ноготь на указательном пальце правой руки, откусывая заусеницы.

Вечером вызываю Наташу к себе. Показываю журнал, говорю:

- Что это такое? В налоговой мне наверняка штраф припаяют – учти: за ваш счет.

Наташа губы кусает – возразить-то нечего – дочь ругает:

- Я её, паршивку, выпорю.

- Уже поздно. А давай-ка соседушка устроим ревизию. Я Авершина в помощь приглашу – сам не люблю этой возни.

Наташе нечем возразить.

Бились они с этой ревизией почти неделю, ворча и ругаясь – правда, и товар отпускали, не закрывая магазин. Но результат оказался плачевным – обнаружилась очень большая недостача. Глядя на реальные цифры дебита с кредитом, я просто не мог поверить, что такое возможно. Но увидев глаза Натальи полные ужаса, утратил сомнения.

Честно говоря, не представлял себе, как в данной ситуации мне с ней разговаривать – кричать и топать ногами? Такие инсинуации не в моем характере. Роль обвинителя принял на себя Авершин. Перехватил меня до объяснений с соседкой и предложил:

- Анатолий, дай я им устрою шоу под названием «Ай-я-яй». Ты не бойся живы будут. Я их словесно отымею и отпущу на все четыре стороны. Ты только молчи и не вмешивайся.

И вот драмтеатр четырех актеров. В главной роли Григорий Авершин.

Перед выступлением он возбудился кофе, и казалось, вот-вот станет сыпать огненными искрами вокруг себя. Для начала хлопнул ладонью по стеллажу так, что Наталья вздрогнула от резкого звука.

- Вот она, ваша работа, гражданочка. Ну-ка, давайте-ка начистоту – товар сами крали или покупки скрывали? Признавайтесь и чтобы никакой лжи.

- Я не понимаю о чем ты, - проговорила Наталья, пытаясь изобразить праведный гнев, но роль была никудышный, и сквозь маску гнева явственно проглядывал страх. – И вообще, я не перед тобой несу ответственность…

- А я знаю Анатолия Егорыча: он промолчит и подпишет акт, - Гриша дал волю своему гневу. – Хватит врать! А не то я сам лично, как член ревизионной комиссии, напишу на вас заявление в милицию. А уж там-то вас пошерстят…

Он сделал шаг к Наталье. Она же отступила на шаг назад и выставила перед собой руку, будто пытаясь отгородиться от его ярости.

- Я по-прежнему не… - начала она, но Авершин взмахом руки пресек её попытки спорить. В этом жесте было столько бешенства, что я за Наталью обеспокоился.

- Даже не пытайтесь нам солгать, гражданочка! Мы с вами вместе провели ревизию – и вот результат…

Наташа что-то хотела сказать, но Григорий говорил так громко, что она не смогла его перекричать.

- Я вам сдал магазин в идеальном состоянии. Во что вы его за год превратили? В свою кормушку?

Гриша продолжал надвигаться прямо на мою соседку, а она отступала все дальше и дальше в глубину склада.

- Вы расскажите нам сейчас все без обмана – слышите? Только правду! А иначе я вас заставлю жалеть о том, что вы этого не сделали, всю оставшуюся жизнь.

Она снова взглянула на него испуганно. В это время из магазина на склад пришла Алена и спросила:

- Мама, что случилось?

- Да вот, грехи твои на меня хотят повесить.

Меня поразило, как голос её был при этом спокоен.

- Какие грехи? – спросила девушка с нескрываемым интересом.

- Я же сказала, Алена – твои.

- А у меня есть грехи?

- Давайте пройдем в магазин, - предложил я. – Присядем и спокойно поговорим.

И первым направился в ту комнату, где у нас были стулья.

Мы сели с Натальей, Алена поглядывала из коридора, а Гриша остался стоять, и все время пока незадачливая продавщица говорила, он ходил взад-вперед по магазину, не в силах оставаться на месте от переполняющих его эмоций.

- Что именно вы хотите услышать? – спросила Наталья.

- Нас интересует недостача в товарах.

- Возможно, не доследили, и их украли покупатели. Или ошиблись при расчете. Или при отпуске…

- С арифметикой плохо?

- Больше мне нечего сказать, - Наталья развела руками.

- Гражданочка, - Авершин на мгновение замер на месте, - предупреждаю: если вы не расскажите правду нам, вами займутся следственные органы.

Он помедлил, давая продавщице возможность осознать, что говорит вполне серьезно. 

- Итак, товар пропал. Рассказывайте…

Наталья сменила тон – теперь она играла роль утомленной навязчивым маньяком.

- Ну, я же сказала: товара нет – значит украли; кто – не знаю…

- А свое участие в хищениях вы отрицаете?

- Да ты чё – спятил?

- А так часто бывает: седня кофточку взяла в счет зарплаты, завтра джинсики… а потом забыла отметить и оплатить.

- Это ты так работаешь?

- А вот грубить вам не стоит – не тот случай.

- Я ничего не брала в счет зарплаты. Алена тоже… Отстаньте от нас!

- А как вы думаете гасить недостачу?

- Не твоего ума дело.

- Мне кажется вы не в той консистенции, чтобы подать себя слишком дорого. Разве дочь только… - Гришка стрельнул глазами в Алену.

- В морду хошь? – поинтересовалась её мать.

- Кончай пошлить, - предупредил я Григория.

Тот поменял тон допроса:

- То, что вы вместо себя посадили за кассу дочь, с хозяином согласованно?

- Конечно. Вот же он. Спроси…

- Дал добро, - кивнул я на Гришин взгляд.

- Как вам в голову пришла мысль, доверять несмышленой девчонке такую ответственность?

- Она без работы, а у меня по хозяйству забот полно, вот и… А что тут сложного – сиди да торгуй. 

- Вот и на торговали. Вы за год столько не заработали, сколько украли.

- Повторяю: мы ничего не крали, - Наталья ответила так тихо, что Григорию пришлось податься вперед, чтобы расслышать её.

- Ну, значит у вас украли – что практически равнозначно.

- Совсем нет. Если бы мы украли вещи, то не обидно было возмещать. А сейчас вдвойне…

- А хозяину каково? – наседал Григорий. – Обидно или нет?

- Мы ничего не брали. Полагаю, что Аленка недосмотрела – вечно она книжки свои читает. Этого бы не случилось, если работала я. Но ведь Анатолий разрешил нашу подмену – значит вина наша с ним пополам.

 Мне потребовалось время, чтобы осознать, что она говорит совершенно серьезно.

А Гриша не решился оспаривать эту мысль и заговорил о другом:

- Когда и как вы думаете возмещать нанесенный ущерб?

- Не знаю. Денег у меня нет. Буду работать без зарплаты.

- А вы уверены, что после всего, что произошло, вас оставят на этой работе?

- Понятия не имею. А больше мне нечем возмещать.

- А знаете, как это делается по закону? Подают иск в суд. Он присуждает вам возмещение. Приходят судебные исполнители и накладывают арест на имущество. Если ничего не смогут продать, то направляют исполнительный лист в любую организацию, где бы вы ни работали. Будут отстегивать из зарплаты как алименты, пока не погасят долг.

Наталья посмотрела на него с отвращением – это, мол, вам, мужикам, в радость платить алименты, но не нам, женщинам, такое делать.

- Ты такой подкованный в этих делах. Но я бы предпочла иметь дело с Анатолием, а не с тобой или милицией.

- Думаю, знаю почему.

- Думаете или знаете?

- Скорее знаю. Ну так, к какому решению мы придем? Вы признаетесь, что обворовали доверенный вам магазин?

Её реакция была мгновенной:

- Я этим не занималась.

- Значит, обворовала ваша дочь.

Наталья судорожно выдохнула:

- Все у тебя?

А Гриша, похоже, выдохся. Он перевел взгляд с продавщицы на меня, не остался довольным увиденным и проговорил очень тихо:

- По-моему, да.

Теперь Наталья на меня посмотрела и спросила, ставя точку в неприятном разговоре и одновременно отбрасывая тяжелые мысли о растрате и милиции:

- Анатолий, время рабочее вышло – может, закроем магазин и поедем домой?

После моего кивка на согласие Наталья вскинула голову и поджала губки, потом еще раз, но уже лукаво на меня взглянула, и её глаза засверкали, как у полковой лошади, заслышавшей звуки труб. В другой ситуации это сразило бы наповал любого мужчину, но в данном случае её женственность не катила.

Вечером Наталья ко мне пришла. В который раз глядя в итоговую запись акта ревизии, спрашиваю продавца:

- Я так и не понял: что это было – воровство или головотяпство? По договору со мной ты несешь материальную ответственность за все упущения. Если я в суд подам, как Авершин советует, исполнители арестуют твое имущество – ты дома лишишься, моя дорогая. Как же так?

- Я отработаю, - плачет Наташа. – Бесплатно буду работать – год или два, пока всю сумму не отработаю.

- Нет уж, нет уж – таких продавцов мне на дух не надо. Я подумаю, что с тобой делать, а пока отдай ключи – в магазин тебе хода нет.

Думал я, думал… Ну, что тут придумаешь? Сумма была очень большой, чтобы ее смог компенсировать простой продавец, если только свой дом не продаст. Но не буду же я из-за тряпок и чугунины на соседку в суд подавать. Бог дал, Бог взял – как говорят попы. Будет здоровье и силы, еще заработаем. Да и я не раззорен дотла, чтобы в панику впадать. Ведь, в конце концов, один виток колеса фортуны, и вот – ты уже не богач, а бедняк. Равносильно обратное…

Снова обратился к Перфильевичу (позолотив правую ручку) и его чудо-богатыри помогли мне перевезти весь товар на склад. Закрыл я магазин «Сантехника и строительные материалы», а следом свое ЧП.

Грише сказал:

– Не хочу больше магазинов… Ну их к черту!

И рассчитался с ним за работу в Увелке и помощь в ревизии.

А Наталье не выплатил зарплату за последний месяц. На том и расстались…

Все, что при ней в магазине было, покрылось тайной, и осталась она дамой с превосходной, прямо-таки безупречной репутацией. Потом мы не раз обсуждали эту историю – соседи таки – но ни разу не услышал от неё ни единой нотки жалости к себе, ни единой попытки представить себя жертвой неумолимых обстоятельств. Было похоже, что она меня даже осуждает за мягкотелость и прощение её грехов.

И тогда мне пришло в голову, что нет особых причин верить в её непричастность к хищениям. Ведь не даром говорят – все должно измениться, чтобы все осталось по-старому. Мне известно, что в магазине при ревизии обнаружена большая недостача – кто виноват, продавец не знает и голословно утверждает, что это её несерьезная дочь просмотрела. А может быть…

Знать бы, что у неё в действительности на душе. Может, Авершин прав, и Наталья принимала в хищениях самое непосредственное участие. Просчитала меня и решила – этот не съест и не выдаст, а вынесет все. И выносила из магазина все, что нравилось ей. К примеру с еманжелинских дверей и окон снята вся бронзовая фурнитура. Такое простому покупателю не под силу – нужны отвертка и время. У всякого вора тоже есть своя логика, но чем же руководствовалась Наталья, если она причастна к хищениям?

Я вдруг осознал, что никогда не смогу понять, почему она это делала – ведь рисковала, ужасно рисковала: а вдруг я действительно довел бы дело до суда – и что тогда? Утешиться, что возвращает украденное, а при людях хныкать, что свое отдает, кровное, непосильным трудом заработанное? Может, надо быть женщиной, чтобы понять Наталью? Спрошу об этом Тамару – она разбирается в таких вещах.

Впрочем, это всего лишь догадки, основанные на голой интуиции; однако что-то в этом есть. Удивительно другое – как мало времени потребовалось, чтобы наши отношения с бойкой соседкой пришли в норму. Это ведь не сложно, если баба хитрая. Мужчины для таких – существа слабые из-за своего тщеславия. Тем не менее, со временем вопрос был закрыт окончательно, и мы вновь вернулись к добрососедским отношениям. Но по вопросам этики никогда не спорили… Ведь как ни суди, на что ни смотри, зло – это случайность, а милосердие и доброта – то правило, которое движет людьми.

Ну, не хорош ли я?

Как же такого не пригласить на торжество по поводу посвящения вчерашних студентов и дипломников в инженеры? И сын пригласил. А еще там были его сестренка и мама. Рядом стояла чета другого выпускника – видимо, Витиного приятеля, потому как они оживленно с Ольгой Викторовной общались.

Между прочим, дама спросила:

- Вы нашли сыну работу? – и, не дожидаясь ответа, похвасталась. – А наш будет работать в Администрации Губернатора. Ну, в отделе по делам строительства…

Бывшая жена с укоризной взглянула на меня – вот, мол, как надо заботиться о своих детях!

А я вспомнил, как после окончания лицея Витя со Славой (это муж тети Жени) приезжали ко мне. Бывший свояк с места в карьер:

- Ты можешь сыну обеспечить платное обучение?

- Боюсь, что нет. Я работаю в Комитете по делам строительства и архитектуры Увельской Администрации на должности заместителя председателя с хорошим, между прочим, окладом, но зарплату не платят – ни рабочим, ни начальству. Вот в чем дело! Боюсь, что не смогу найти на обучение сына деньги, но попробовать можно другой вариант…

И обратился к Виктору:

- Давай я завтра приеду, и мы побродим с тобой по кафедрам и в ректорат заглянем. Может, удастся где договориться, чтобы оплатить твое обучение бартером или каким зачетом по налогам в областной бюджет.

Так и решили. И первый деканат, куда мы пошли, был архитектурно-строительного факультета. Когда я учился здесь, он назывался инженерно-строительным. И объявление висело для абитуриентов о том, что обучение совершенно бесплатное – даже стипендию будут платить успевающим студентам.

- Сын, - спрашиваю, - ты не хочешь строителем стать и превзойти отца в том, что ему не удалось: меня выперли здешние преподы уже с первого курса?

Мой старший ребенок тут же и загорелся им отомстить и продержаться на архитектурно-строительном факультете до защиты диплома. А теперь он в средневековой мантии и такой же угловатой кепчонке с кисточкой вместе с другими коллегами получает посвящение в специалисты с высшим техническим образованием. Да и с работой, мне кажется, у него все уже определено – его ждет-не-дождется тезка Чернов.

После торжественных речей Витя сменил форму одежды, и мы отправились в кафе дабы отметить это событие. Приглашали и маму с дочкой, но они отказались. А мы накирялись…

Ну я-то точно, а Вите надо было еще в ресторан с друзьями попасть. Как мы расстались, это я помню. Хмель лишил памяти на вокзале. Видимо, перепутал электрички; видимо, было что-то еще – очнулся я ночью на вокзале станции в Курганской области без пиджака и денег. Ни хрена себе!

Кое-как до дома добрался – с пересадками, без билета, ругая и утешая себя дорогой: один раз можно… такое событие… мой сын стал инженером-строителем…

Возмещая затраты ООО «Сантехлит» на ЮЗСК трест «Южуралэнергострой» отписал Чернову цех ЖБИ в городской черте Челябинска. Витя устроился туда мастером с перспективой стать его начальником – действующему оставались считанные месяцы до пенсии. Но когда он ушел, Чернов пригласил на его место главного инженера ЮЗСК.

Мой сын тут же написал заявление на увольнение. Виктор Анатольевич не хотел его отпускать, уговаривал:

- Мужик южноуральский ненадолго пришел – плиты-пустотки запустит в производство и уволится. А ты будешь начальником… и не только. У меня на тебя огромные планы… о-го-го!

Но Виктор не остался. Для него нарушение слова Черновым было лишь поводом. Он попробовал себя в производстве и сделал вывод – лучше строительных дел у него получаются дела коммерческие. И уходил он не в пустое пространство, а по приглашению однокашника, крутой папашка которого открыл филиал фирмы по продаже светового оборудования в Челябинске и назначил в нем директором своего сына. Паренек был не из трудоголиков, да к тому же страдал игроманией. Витя для него стал манной небесной. Но это уже другая история…

Иногда задаю себе вопрос: если бы обстоятельства сложились по-другому, и мой сын не стал инженером-строителем – профессия, которой он ужасно гордится сейчас (настолько, что частенько цитирует бывшего губернатора области Михаила Юревича: «Теперь градообразующая профессия Челябинска – строитель») – изменился его взгляд на мир и на окружающие его вещи? И не знаю ответа…

Тамара с Настей отдыхали в санатории «Урал». Я приехал к ним в гости. С ними вместе сходил на обед и ужин в столовую. У них был столик на четверых, но один отдыхающий на выходные уехал домой. Так что они вместо него меня и подсунули.

Между ужином и обедом погуляли по территории.

- Давненько я не дышал таким чистым воздухом.

- А давай, - предложила Настя, - следующую путевку ты возьмешь на троих.

- Стоит подумать.

Тамара молчала, собираясь с мыслями. Наконец, она выговорила:

- Хорошо бы летом. Можно будет купаться.

- А летом мы и так сюда ездим на машине. Ведь верно, папа?

- Ездили и будем ездить.

Я рассказал своим дамам, почему закрыл магазин в Южноуральске.

- Все продавцы – воры, - заявила дочь.

- Авершин-то нет.

- Чем думаешь заниматься? – спросила Тамара Борисовна.

- Да есть одна задумка.

- Опять коммерция?

- Да, но в другом качестве.

- А с санаторием будешь работать, чтобы путевки доставать? – поинтересовалась дочь.

- Обязательно, - ответил я, хотя у меня не было положительного ответа на этот вопрос. Что меня ждет на новом поприще? Мог лишь строить догадки и предположения. А сказал, чтобы дочь успокоить.

Но меня вдруг охватило страстное желание добиться успехов в новом деле. Как это уже не раз бывало, почувствовал жгучее нетерпение и подкатила жажда немедленной деятельности. Я просто на месте устоять не мог – пора… пора начинать действовать.

Но сейчас не время говорить о ней – своей новой задумке. Сейчас мне надо просто побыть с семьей. Представить, что мы дружно вместе живем и испытываем друг к другу самые нежные чувства. И я себя пересилил, испытывая некоторую неловкость из-за того, что с такой легкостью поддаюсь собственным душевным порывам…

Сельский житель до мозга костей, инженер, удравший с завода и города, я с любовью и восхищением смотрел на буйство красок и цветов санатория, испытывая безотчетный восторг. Где-то в зарослях весело распевали птицы, и пьянящий сосновый аромат щекотал ноздри.

- Как же все-таки здорово здесь! – больше я не нашелся, что сказать.

Вечером с Настей пошли на танцы. Я заказал себе в баре пива, и дочь из бутылочки пригубила. Потом пальцем мне погрозила:

- Смотри, маме не говори…

Я остался и ночевать с ними в комнате. Сидели вечером, смотрели телевизор и хохотали все втроем – они надо мной, а я за кампанию. На экране выступали артисты театра «Кривое зеркало», а сам Петросян играл роль старика Ваганыча (по аналогии со сказочным стариком Хоттабычем). А я не расслышал и назвал его:

- Ну, точно Поганыч – и походка, и морда.

Вот тут мои дамы и закатились. Настя поправила, но мне понравилось и на всю жизнь остался для меня Евгений Ваганович стариком Поганычем. Не могу я ему простить его сатирические издевательства над гербом российским – мол, мутант двуглавый, петух ощипанный на нем, а не орел державный. Что бы понимал в русской истории хачик московский…

Нахохотавшись досыта, Настя спросила вполне серьезно, когда мы раздевшись легли с Тамарой в одну кровать:

- Что же вам не живется вместе, родители?

А я заметил, каким нежным взглядом одарила меня жена. Бог знает, сколько времени у неё не было такого выражения лица. Когда в комнате свет погас, Тамара шепнула мне на ухо:

- Ты заметил, как счастлива наша дочь, когда мы все вместе?

Я обнял её и притиснул к себе. Она вяло попыталась отстраниться. Но увы, кровать для таких маневров слишком узка. Тогда она поцеловала меня в лоб и шепнула:

- Спи. И без всяких глупостей.

В ту ночь я, как и опасался, проснулся в «час Пикуля» с отсутствием сна в каждом глазу. С улицы что-то светило – то ли луна, то ли фонари – и, опершись на локоть, долго внимательно смотрел на лицо жены. Одна из прядей чуть шевелилась от её дыхания. Глаза были закрыты, и на лице странным образом отсутствовало какое-либо выражение – так что по нему невозможно было что-либо прочесть. Может быть из-за этого жена, лежащая так близко, показалась мне непостижимой и отдаленной. И я, борясь с искушением встать и пойти погулять по ночным аллеям, напряженно вглядывался в её лицо, пытаясь разглядеть на нем хоть что-то, что помогло бы мне лучше её узнать, понять причины несостоявшейся нашей семейной жизни. В конце концов, до того досмотрелся, что плоть мою вдруг охватило страстное желание близости. Господи, как же мне хотелось, чтобы в эти минуты нашей почти уже взрослой дочери не было в этой комнате. О том, что Тамара мне может отказать, будь мы одни, я даже и не подумал.

Чтобы успокоиться, положил голову на край подушки, хотя был уверен, что мне уже не уснуть. Но вопреки подозрениям сам не заметил, как провалился в беспокойный сон. 

Летом мы приезжаем на озеро Подборное не только купаться, но и в шашлычную «Золотой дракон», о которой в Увелке рассказывают разные страсти – мол, в полночь здесь веселятся бандиты со всей области, «телки» которых голые танцуют на столах и капотах машин.

Однажды и мы вчетвером (Витя как раз был в гостях) по настоянию дочери отправились в «Золотой дракон» ближе к полуночи. Бандитов никаких не увидели – так, знакомые компашкой веселились, и прочие разные люди. Под караоке на заказ пел незнакомый парень из обслуживающего персонала. Я заказал ему песню для Насти, обозвав её именинницей. Потом еще были заказы. Но до конца нашего присутствия в ночном кафе на берегу целебного озера он нет-нет да возвращался к теме:

- А это песня исполняется для нашей очаровательной именинницы.

И в ту ночь я купил сигареты для сына. А он впервые курил при мне.

Куда мир катится? 

Когда-то еще мальчишкой до школы и я курил вместе с пацанами. Отец поймал меня за этим занятием и крепко всыпал. Да так, что я до самого института не притрагивался к сигаретам. А когда поступил в институт, снова начал. Как получилось сейчас расскажу…

В нашей группе инженерно-строительного факультета кафедры производства строительных конструкций было двадцать девушек и пять парней. Послали нас на картошку в совхоз «Лазурный» сразу же после зачисления в студенты. Мы с девчонками уговорились – они собирают в ведра клубни, а мы их оттаскиваем в контейнеры. Парни все курящие были – нет-нет да присядут подымить. А девчонки покрикивают: «Ведра пустые кончились!» И я как угорелый ношусь один с полными ведрами в каждой руке. А потом решил – что я «рыжий»?

- Парни, а угостите-ка сигареткой.

Назавтра курил уже свои. Первый раз при отце закурил на перроне челябинского вокзала, когда нас моряков-пограничников везли из Анапы на Дальний Восток. Сколько же мне тогда было? Ага, не полных двадцать лет…

Отстал сын – ему уже двадцать два.

 

Добавить комментарий